Одинец, смотревший через бинокль на виллу, пытался хоть что-нибудь ухватить за широкими и, казалось, открытыми всему миру окнами. Но сколько он ни всматривался, в их отраженном, чуть ли не зеркальном, блеске ничего кроме голубого неба и зеленых макушек росших поблизости декоративных елей, он ухватить не мог.
— Бесполезно, — сказал он сидящему на водительском сиденье Карташову. — Это то же самое, что смотреть в зеркало… такие же стекла на фирме у Таллера, и в Торговом центре Хаммера…
— И в ресторане «Прага», если мне не изменяет моя проницательность. По-моему, вчера мы с тобой мимо нее проезжали…
— Здесь не за что даже зацепиться, а я этого страшно не люблю, — Одинец казался озабоченным не на шутку. — Тут такой закон: если ты объекта не засек, то, будь спокоен, он тебя засечет и, возможно, нас уже пишут на видеокассету.
— Не расстраивайся, для нас важнее услышать, чем увидеть…
— Сюда надо приезжать ночью, когда… — однако Одинец не успел закончить свою светлую мысль — к воротам подъехал роскошный цвета морской волны «ниссан 200» .
— Двести сорок пять лошадок, — откомментировал Карташов. — Мы за всю жизнь на такое авто с тобой не заработаем…
— А это еще большой вопрос… Посмотрим, кто на нем прибыл.
Ворота открылись без малейшей задержки, видно, сработала автоматика. Однако им хорошо была видна территория, по периметру которой, матово поблескивая, выстроились светильники. Видимо, ночью в пределах виллы так же светло, если не светлее, чем днем.
— Ну, конечно, этого можно было ожидать — первыми вышли мордовороты… Ты только полюбуйся, как этот стриженный дятел вертит башкой, думает, что его бдительность может спасти босса…
Второй охранник взбежал на крыльцо, в руках у него чернел короткоствольный пистолет-автомат, стволом опущенный вниз. Телохранитель обвел взглядом прилегающее к особняку пространство и на какое-то мгновение Карташову показалось, что их взгляды встретились. Он даже засунул руку за пазуху, ближе к своему ПМ.
— Ты, Мцыри, слишком впечатлительный, — сказал Одинец и опустил бинокль. — Оттуда нас не разглядеть, даже если смотреть очень внимательно. Хвоя скрывает…
— Смотри, кажется, выходит их шеф…
И действительно, из задней дверцы сначала показалось мощное плечо, затем вся тучная, в темном длиннополом плаще фигура. Человек, чтобы не задеть шляпой верхний стрингер, снял шляпу и теперь держал ее в левой руке.
— Сколько ты ему на вид дашь? — спросил Одинец.
Карташов смотрел через видоискатель небольшой видеокамеры и что-то шевелил губами.
— Если машину они загонят в гараж, — сказал он, значит, это Музафаров. Я бы ему не дал больше сорока пяти… от силы полста… Но если учесть хороший харч, массажистку, финскую баню или Сандуны…
— Такие в Сандуны не ездят, там их слишком легко отстреливают, но ты прав, скидку на райскую жизнь делать надо, хотя опять же вечное ожидание пули не способствует вечной молодости… Смотри-ка, Мцыри, тачку они все же загоняют в стойло… Если можешь, сними его харю крупняком и его ребят тоже…
Между тем приезжие прошли в дом и вскоре откуда-то со стороны хозпостройки, большую часть которой скрывал угол дома, выбежали два огромных волкодава. Для порядка они пробежали вдоль забора, немного беззлобно погрызлись, и улеглись — один у подножия крыльца, другой — у самых ворот.
— Натасканные твари, — Одинец вытащил пачку с сигаретами. — Ночью сюда не сунешься, порвут до кишек и шуму будет…
— А это лишнее… Мы сделаем по-другому, сначала послушаем, с кем они общаются и на какие темы… Нам ведь надо выяснить нечто такое, о чем в ЖЭКе не узнаешь, верно?
— Может, проведем разведку боем? Тут можно устроить такой стеклянный водопад, что бой Терминатора покажется баловством старушек из богадельни…
— Не плохо было бы взглянуть на эту белую виллу с ее оборотной стороны, — Карташов закрыл крышкой объектив камеры. — Может, там не так все строго, как здесь.
Они выбрались из-под густых крон леса и по бездорожью проехали в сторону сложенных, потемневших от дождя, железобетонных блоков. Оттуда очень хорошо была видна изнанка усадьбы Музафарова. Но что их удивило: тыльная сторона дома была симметричным отображением парадного подъезда. Такое же расположение колонн, такой же конфигурации крыльцо и столько же окон и даже копия «ласточкиного гнезда», что пристроилось с лицевой стороны дома. Единственная разница — забор шел сплошняком и они не заметили и намека на ворота или калитку. По гребешку забора, едва заметный, тянулся ряд металлических колышков, назначение которых для них не было большим секретом — это была проводка внешней сигнализации… Где-то поблизости должны быть электронные глаза видеокамер…
— Вечером сюда приедем со сканером, а сейчас, Мцыри, трогай, поедем на доклад к твоему любимому Броду…
…А между тем, Музафаров, только что вернувшийся из офиса, с мобильным телефоном в руках уселся в очень объемное и очень удобное кресло. Рядом, на подлокотнике, лежали гаванская сигара, зажигалка, сделанная из так называемого канадского золота и небольшая гильотинка для обрезания сигар.
Набранный номер не отвечал и он позвонил по другому. Когда Музафаров заговорил, в его тоне послышались приглушенность и едва сдерживаемое раздражение. Рука потянулась к сигаре, но на полпути остановилась и легла на левую сторону груди.
— Нет, я никогда не утверждал, что я уложусь в три дня… Если бы это зависело только от меня, тогда другое дело… Я понимаю… я прекрасно вас понимаю и, будь я на вашем месте, наверное, тоже так же волновался бы и искал каналы… Но я и этих людей понимаю: их деятельность строго пресекается законом и если бы дело не касалось столь высокой особы, тут не о чем было бы вообще говорить…
Кончив разговор по телефону, Музафаров окликнул находящегося в соседней комнате охранника.
— Алик, возьми с собой пару человек и смотайтесь в Рождествено, Ангелов переулок… На словах передашь Броду… это хозяин, полный, почти лысый еврей… Так вот, передашь ему, что сроки кончаются и может ли он сказать нам что-нибудь конкретное. В разговор не ввязывайся, сказал и — тут же отвалил. Пусть думает.
Вот почему они встретились у ворот Бродовской усадьбы. Когда Карташов свернул с центральной улицы в Ангелов переулок, увидел, как с противоположной стороны въезжает серый джип с московскими номерами.
Одинец, вытянув шею, наблюдал за передвижением незнакомого транспорта и уже рукой елозил в районе пояса, где у него под курткой находился пистолет.
— Это что-то новенькое, — сказал он, — здесь таких гостей не должно быть. Подай немного в сторону и притормози. Посмотрим, куда они подадутся…
Серый джип тоже скинул скорость и подрулил к воротам особняка Брода. Из машины вышел высокий, в длинном пальто, молодой парень и пошел к калитке. Позвонил. Стоял, вертел по сторонам головой, ждал.
— Он напрасно одну руку держит в кармане, — равнодушно произнес Карташов. — Могут убить, если нарвется на нервного телохранителя.
— А, может, нам его, не отходя от кассы, взять за хоботок? — на лице у Одинца появилось выражение охотника.
Однако им не суждено было самим принять решение: из калитки вышел Николай и что-то стал говорить с визитером. Потом он вытащил из карман трубку и куда-то позвонил.
— Скорей всего, Никола советуется с Бродом…
— Входят на территорию… Возможно, это кто-то из нужных Броду людей.
— Я раньше таких товарищей здесь не видел, — сказал Одинец. — Но на всякий случай давай немного здесь постоим, подстрахуем Бродищу…
Однако им позвонил Николай и спросил — почему они не заезжают на территорию?
…После обеда Брод позвал к себе Карташова с Одинцом и те обрисовали ему картину возле особняка Музафарова .
— Звонил Таллер, просил ускорить разведку… — Брод взял со стола черную папку, — Вот тут у меня компьютерная распечатка или, как говорят в определенных кругах, ориентировка на этого Музафарова. Важно выявить его связи… Вернее, тот канал или то лицо, ради которого он старается. Вот тут, — Брод положил ладонь на распечатку, — определенно сказано, что Музафаров здоров, как бык, о чем говорит недавнее его обследование в ЦКБ… Правда, сахара у него в крови чуть больше нормы — вместо 6, 5 единицы у него 7-7, 5… И периодически скачет кровяное давление, но это нормально для сорокапятилетнего мужика…
— А что даст нам просвечивание Музафарова? — спросил Карташов, на что Брод отреагировал довольно резко.
— Да ты, что, Мцыри, совсем охренел! Неужели мне надо тебе объяснять прописные истины, что это может быть подстава… Кто-то таким образом внедряется к нам со всеми вытекающими из этого последствиями… Таллер нервничает и я его прекрасно понимаю. Поэтому, орлы, устанавливайте за ним слежку, сидите у него в спальне, лезьте к нему через каминную трубу, но чтобы в 24 часа я мог отрапортовать Таллеру о проделанной работе…
— А в какой степени мы сами можем засвечиваться? — поинтересовался Одинец.
— А это все зависит от того, как долго вы хотите коптить этот свет… Впрочем, если для получения искомой информации вам выгодно засветиться, что ж, на здоровье…
Карташов подвинул к себе листок с данными о Музафарове. Бросилось крупно и жирно набранные его ФИО: Музафаров Иван Трофимович…
— Э, черт, а я думал, что это какой-то кавказец…
— Я тоже так думал, — Брод снова вернул к себе бумагу. — Национальность в данном случае не имеет значения. Главное, что этот человек возглавляет недавно созданный инвестиционный фонд, который, кстати, расположен по соседству с ЛУКойлом… Причем, годовая прибыль этого фонда превышает бюджет такого предприятия как акционерное общество «Москвич»… Но все законно: платит налоги, занимается благотворительной деятельностью, в Одинцовском районе построил поле для гольфа со всей инфраструктурой… Более того в этом же районе баллотировался депутатом в местную Думу…
— Придется присосаться к его телефонной линии, — сказал Карташов. — Наружное наблюдение, думаю, в данном случае нам ничего не даст…
— Тогда сегодня и приступайте… А прослушка и наружное наблюдение ведь не исключают друг друга, верно?..
— Но у нас нет никакой аппаратуры для прослушивания, — сказал Одинец.
— Это не проблема, — Карташову хотелось пить, но на столе не было ни напитков, ни стакана. — Когда мы там были, я заметил, что телефонная проводка к его дому тянется по верху, от телефонной подстанции… Ты может, Саня, видел белую будку возле водонапорной башни…
— Если бы там была красивая блонда, может, и заметил бы… Если вопросов больше нет, я пойду приму душ, — Одинец погасил в пепельнице сигарету и поднялся.
Карташов тоже встал, чтобы сходить попить, но его остановил Брод.
— Ты мне нравишься, Мцыри, — сказал Вениамин и, открыв амбразуры между зубов, улыбнулся. — По-моему нам уже пора отрегулировать наши партнерские отношения.
Карташов пожал плечами, мол, как будет угодно.
— Надеюсь, ты догадываешься, чем мы занимаемся?
— Лишь в общих чертах.
— А большего и не надо… Как ты смотришь на то, чтобы заключить с моей фирмой контракт?
— Надо сначала послушать, о чем идет речь.
Брод смял в пепельнице сигарету.
— Все мы смертны, правильно? К сожалению, и Таллер, и Ельцин, и Брод и вы с Саней и, наверное, сам господь Бог… Словом, каждый из нас рано или поздно уйдем без возврата…
— Очень издалека, Веня, подкатываешься… Ты ведь меня хорошо знаешь и потому давай без увертюр…
— Хорошо! В контракте есть пункт — в случае смертельного ранения, ты передоверяешь свои внутренние органы для медицинского исследования нашей лаборатории. Все! Это главное…
Карташов, прищурясь, смотрел на Брода.
— И во сколько ты такое удовольствие оцениваешь?
— Учитывая твой возраст и, по-моему, неплохое здоровье, по максимуму…
— А точнее…
— Пятьдесят тысяч в любом банке мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48