Когда подбежал к своей машине, его словно ударило током — не подходить, опасно…
В Ангелово добирался на такси. Но когда он въезжал в Рождествено, в районе пекарни заметил тот же джип, припарковавшийся у коммерческого киоска. Брод попросил таксиста свернуть в ближайший проулок и через пять минут был возле своего дома.
Первым его увидел Николай. На Броде не было лица — маска мертвеца с безжизненным, блуждающим взглядом.
— Галина… Хотели меня, достали ее, — Брод тяжело стал подниматься на крыльцо.
Николай молча шел сзади. Он не знал как реагировать, он чувствовал свою вину, потому что не настоял, чтобы Брода сопровождала охрана.
В холле Одинец с Карташовым на диване играли в нарды. Брод упал в кресло. Он ощущал, как все кругом дичает и теряет смысл, и он больше никогда не услышит здесь дробь ее каблучков. Он молча плакал…
— Мцыри, — обратился Брод к Карташову, — лучше бы ты меня на вокзале не спасал…
Карташов поднял от доски голову.
— Что, Веня, стряслось? — спросил он.
Подошел Николай. Вместо Брода ответил:
— Застрелили Галину… Принесите кто-нибудь водки…
Одинец сбегал наверх и вернулся с двумя бутылками. Налил полные фужеры.
— Этого не может быть… — еле ворочая языком, вымолвил Карташов.
Его начал бить озноб, все вокруг стало нехорошо вращаться. Еще немного и он потерял бы сознание, если бы не глубокая затяжка сигаретой, а затем — фужер водки. Он пересел в кресло и подавленно ждал, что еще скажет Брод. А тот молчал. И в этом молчании был весь ужас утраты.
— Надо сейчас… сегодня выяснить — кто? И сразу же мочить без возврата, — сказал стоявший позади Брода Николай.
Карташов поднялся и вышел во двор. И не стал бороться с охватившими его чувствами: слезы непроизвольно текли по его обветренным щекам, унося в светлых каплях крохотную, но бесценную толику его жизни.
Брод, оправившись от первого удара, увидев Карташова, сказал:
— Сегодня с Саней привезите ее сюда. Похороним по-человечески, на нашем кладбище. А тех носков, которые ее убили, зажарим в печке, живьем…
— Но с Галиной могут возникнуть проблемы, — заметил Николай. — Ее могут хватиться ее родственники, в конце концов, есть же у нее какие-то друзья, знакомые…
— Но и полицию мы не можем привлекать, — ответил Брод. — Ты же не хуже меня знаешь, что после смерти Таллера следователь нас с тобой допрашивал… Я не думаю, что еще один труп, нафаршированный свинцом, не заставит их как следует это дело раскрутить…
— Так-то оно так, — засомневался охранник.
— Перестань, Никола! — воскликнул Брод. — Галина не москвичка, всего полгода как приехала из Калининграда. Детей у нее нет, родители живут где-то в Беларуси, бывший муж — алкаш, ему не до нее…
— В жизни всякое бывает… — поддержал Николая Одинец. — Свидетельство о смерти все равно нужно…
— А то я этого не знаю! — вспылил Брод. — У Блузмана свой эксперт, все будет оформлено, как надо. Конечно, ее можно было бы объявить без вести пропавшей, но для меня этот вариант не подходит. Поэтому все должно быть оформлено по всем правилам, — Брод сжал кулаки, лицо исказилось и он вышел из холла.
— Я его прекрасно понимаю, — сказал Николай, — когда я получил первый срок… А я только-только женился, тоже от души страдал.
Брод вернулся и все увидели, что он вполне владеет собой. Налил в бокал водки и без пауз выпил. Посидел, подымил сигаретой.
— Эта банда рядом, — сказал Брод, — когда я возвращался из центра, видел их джип… в Рождествено.
— Так какого же хрена, ты молчишь, Веня?! — взревел медведем Николай. — Эти слепни никуда не улетят, пока не напьются нашей крови… Или пока мы их не прихлопнем самих.
— Может, скажешь — как?
— Сегодня… нет, прямо сейчас надо провести разведку. Я с Одинцом поеду до Рождествено и там улицу за улицей как следует прошерстим.
— Сделаем зачистку, — подытожил Одинец.
— Даю ориентиры: пекарня находится на 1-й Муравской улице, — сказал Брод. — У этого джипа сзади запасное колесо в черном чехле, на котором написано слово «Форд». Естественно, по-английски, и буква «д» забрызгана грязью… Не считывается… Наверху — четыре или пять фар… Что еще вам надо?
— Разберемся! — Одинец поднялся с дивана, показывая, что готов к работе.
— Возьми, Никола, ключи от моей «ауди», я ее оставил у дома, где живет… где жила Галина… — Брод кинул охраннику ключи и тот на лету поймал их. — Только не забудьте заглянуть под днище…
Когда за Николаем и Одинцом закрылась дверь, Брод, обращаясь к Карташову, с тоской в голосе проговорил:
— Веришь ли, Мцыри, если можно было бы все, как будильник, открутить назад, я бы прожил совсем другую жизнь…
— Легко сказать — другую…
— Да, я понимаю, что это фантазии… Давай, Серго, помянем ее… Ты ведь ее тоже любил? — неожиданно не то утвердил, не то спросил Брод. — Впрочем, можешь не отвечать, это теперь не имеет значения, — он налил в оба фужера водки и один из них подвинул к Карташову.
— Может, Веня, нам пока не пить, подождем ребят? Не исключено, что придется выезжать на разборку…
Но Брод выпил. Только хмель был в состоянии, хоть на время осадить его горе.
— Если мы с тобой не сумели ее сберечь, то мы обязаны, хотя бы за нее отомстить, — сказал Брод и Карташов не стал против этого возражать. — Если, дай Бог, мы до них доберемся, я запихну их вонючий ливер в глотку Фоккера. Пусть, мразь, подавится и не коптит небо…
Брод заснул прямо в кресле. Сигарета выпала из его пальцев. Карташов поднял ее и стал докуривать.
Одинец с Николаем возвратились засветло.
— Мцыри, — обратился охранник к Карташову, — иди найди Валентина и принесите сюда бронежилеты. Впрочем, подожди, пойдем вместе, заодно подберем стволы.
Брод при этих словах открыл глаза, но когда увидел Николая, стряхнул с себя оцепенение. Закурил.
— Как съездили? — спросил он.
— Кодла действительно здесь, — только и сказал Николай. Сделав свою коронную паузу, изрек: — Сделаем так… Ты, Веня, садишься в свою «ауди»… кстати, ты ее забыл закрыть… Так вот, ты садишься в машину и демонстративно направляешься в Рождествено. Можешь даже зайти там в магазин-другой, помозолить глаза. Валентин укроется в багажнике, а я лягу на заднее сиденье. Пусть думают, что ты один… Вперед вышлем Мцыри с Саней, но не на «шевроле», его они, возможно, уже имеют в виду…
— Мы с Мцыри поедем на моей «девятке», — сказал Одинец.
— Логично, — утвердил Николай. — Саня, вы с Мцыри доберетесь до 1-й Муравской и где-то в районе дома ? 8 припаркуетесь. Вы будете видеть их и нас тоже. Посмотрим, как они будут реагировать.
— Да ради Бога, дайте мне АКС и пару гранат, я сам их распушу! — психанул Брод. В нем играли дрожжи. — Пока мы тут собираемся, они испарятся.
— Нам не надо было ездить за твоей машиной, — возразил Николай. — Потеряно много времени…
— Они никуда не денутся, — сказал Одинец. — За ними контрольный выстрел в твою, Веня, голову и пока они этого не сделают, будут торчать здесь…
— Меня тошнит от того, что они своим присутствием поганят воздух, — Брод обвел затуманенным взглядом помещение.
— Не поддавайся гневу, — рассудительно сказал Николай, — гнев очень плохой советчик.
— Зато прекрасный допинг, — Брод поднялся и пошел на выход.
Первыми на «девятке» выехали Карташов с Одинцом. Только что прошел мокрый снег и дорога была неважная. Они начали со 2-й Муравской и вскоре выехали на перекресток, откуда спустились на 1-ю Муравскую улицу. Джип они заметили не сразу — он стоял за киоском, вплотную к тротуару. Проехав мимо него, «девятка» завернула на заснеженную площадку, примыкающую к зданию почты. Между ними и «джипом» находились покосившиеся, с порванной сеткой, футбольные ворота. Впрочем, это одряхлевшее сооружение не мешало им держать в поле зрения часть улицы и припарковавшийся на ней джип.
«Ауди» с Бродом появилась с противоположной стороны — он двигался навстречу джипу. В метрах пятидесяти от него машина Брода остановилась, а сам он направился в аптеку.
— Веня, здорово рискует, — сказал Одинец.
— Не совсем, не то расстояние, чтобы достать его из пистолета.
— А кто тебе сказал, что они будут его убивать из пистолета? Я больше чем уверен, что у них там и пара гранатометов наготове.
— Но ты не забывай, что наш Коля тоже не лыком шит… Смотри, дверца джипа, кажись, открывается…
Одинец кивнул — мол, вижу, жду, что будет дальше. А в это время, вышедший из аптеки Брод, сел в машину и, развернувшись на площадке, направился вниз по 1-й Муравской. Тут же с места тронулся джип и утюгом пополз следом за «ауди».
— Потихоньку и ты трогай, — Одинец вытащил из-под полы «узи» и положил внизу, рядом с кроссовками. Они проехали почти по всему Рождествено и свернули на Кольцевую дорогу. Машин на ней было много и среди них пытался затереться джип. За ним, сохраняя дистанцию, ехала «девятка». С Кольцевой они съехали на Пятницкое шоссе и еще раз повернули на Митинскую улицу. Брод своих преследователей умело завлекал в ловушку. И они в нее угодили.
Джип, обогнав Брода, резко тормознул. Но это был маневр для новичков. Очевидно, те, кто находились в джипе, полагали, что как только «ауди» к ним приблизится, они распахнут все двери и начнется свинцовый полив. Однако все получилось не так. «Ауди» действительно приблизилась к джипу, но тормозить, тем более, останавливаться не стала: Брод дал по газам и съехал с дороги на ровный пустырь, шедший рядом с дорогой. И в этот момент с Пятницкого шоссе, на пустырь, тоже въехала «девятка» и направилась в сторону джипа.
— Мцыри, резко кидай вправо и подставь им задок…
Однако было скользко и машину повело. Инерция поволокла ее по раскисшей земле вниз. Когда двери джипа открылись, и из них начали стрелять, Одинец мгновенно оказался вне машины и полоснул по джипу точечной очередью. С другой стороны девятки стрелял Карташов.
И тут они увидели неповторимый рисунок схлестнувшихся автоматных трасс: из багажника «ауди» стрелял Валентин, его поддерживали выскочившие из машины Николай с Бродом. Брод, стреляя из «глока», обойму из семнадцати патронов израсходовал мгновенно. Но все уже было кончено: вряд ли те, кто был в джипе успели осознать тот факт, что попали в элементарную западню, из которой только один выход — в царствие небесное. Примерно, с шестидесяти метров джип буквально был растерзан сотней пуль, посланных в его сторону… Однако это еще был не конец. Из дверей джипа сначала выскочил один человек, за ним еще двое… В течение трех минут все было кончено. Карташов с Одинцом, приблизившись к изрешеченной машине, увидели, как с подножки стекает кровь. У водителя вся правая сторона лица была снесена. У того, кто первым вышел из машины, не было на кожаной куртке живого места — словно кто-то старательно прожег ее сигаретой. Двое других, отвалившихся к кузову, также были нафаршированы пулями.
— Доигрались, мрази! — тихо сказал Николай и сплюнул. — Валя, проверь их карманы, меня интересуют документы.
Брод подошел к водителю, склонившему на баранку забрызганное кровью лицо, и откинул убитого на спинку сиденья. Приставил к его виску пистолет. Карташов, видевший это, зажмурил глаза. Ждал выстрела. Однако Брод опустил ствол…
— Отрываемся! — сказал он Николаю и пошел к своей машине. — Мы тут и так целую вечность возимся… Бросайте стволы, возвращаемся…
Валентин, скинув на землю автомат, захлопнул багажник.
— Отрываемся! — повторил Брод и, не снимая с рук перчаток, уселся за руль.
Объехав стороной Новое Тушино, они по улице Барышихи вернулись в Ангелов переулок.
Среди изъятых у бандитов паспортов был один на имя Артура Фикусова. Фикса. Жителя Латвии. Вся лицевая сторона документа была залита кровью.
Одинец, Карташов и Валентин принялись заметать следы: сняли с протекторов специальную замазку, меняющую их рисунок, помыли машины, а перчатки, в которых держали оружие, и обувь бросили в разожженный котелок и сожгли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
В Ангелово добирался на такси. Но когда он въезжал в Рождествено, в районе пекарни заметил тот же джип, припарковавшийся у коммерческого киоска. Брод попросил таксиста свернуть в ближайший проулок и через пять минут был возле своего дома.
Первым его увидел Николай. На Броде не было лица — маска мертвеца с безжизненным, блуждающим взглядом.
— Галина… Хотели меня, достали ее, — Брод тяжело стал подниматься на крыльцо.
Николай молча шел сзади. Он не знал как реагировать, он чувствовал свою вину, потому что не настоял, чтобы Брода сопровождала охрана.
В холле Одинец с Карташовым на диване играли в нарды. Брод упал в кресло. Он ощущал, как все кругом дичает и теряет смысл, и он больше никогда не услышит здесь дробь ее каблучков. Он молча плакал…
— Мцыри, — обратился Брод к Карташову, — лучше бы ты меня на вокзале не спасал…
Карташов поднял от доски голову.
— Что, Веня, стряслось? — спросил он.
Подошел Николай. Вместо Брода ответил:
— Застрелили Галину… Принесите кто-нибудь водки…
Одинец сбегал наверх и вернулся с двумя бутылками. Налил полные фужеры.
— Этого не может быть… — еле ворочая языком, вымолвил Карташов.
Его начал бить озноб, все вокруг стало нехорошо вращаться. Еще немного и он потерял бы сознание, если бы не глубокая затяжка сигаретой, а затем — фужер водки. Он пересел в кресло и подавленно ждал, что еще скажет Брод. А тот молчал. И в этом молчании был весь ужас утраты.
— Надо сейчас… сегодня выяснить — кто? И сразу же мочить без возврата, — сказал стоявший позади Брода Николай.
Карташов поднялся и вышел во двор. И не стал бороться с охватившими его чувствами: слезы непроизвольно текли по его обветренным щекам, унося в светлых каплях крохотную, но бесценную толику его жизни.
Брод, оправившись от первого удара, увидев Карташова, сказал:
— Сегодня с Саней привезите ее сюда. Похороним по-человечески, на нашем кладбище. А тех носков, которые ее убили, зажарим в печке, живьем…
— Но с Галиной могут возникнуть проблемы, — заметил Николай. — Ее могут хватиться ее родственники, в конце концов, есть же у нее какие-то друзья, знакомые…
— Но и полицию мы не можем привлекать, — ответил Брод. — Ты же не хуже меня знаешь, что после смерти Таллера следователь нас с тобой допрашивал… Я не думаю, что еще один труп, нафаршированный свинцом, не заставит их как следует это дело раскрутить…
— Так-то оно так, — засомневался охранник.
— Перестань, Никола! — воскликнул Брод. — Галина не москвичка, всего полгода как приехала из Калининграда. Детей у нее нет, родители живут где-то в Беларуси, бывший муж — алкаш, ему не до нее…
— В жизни всякое бывает… — поддержал Николая Одинец. — Свидетельство о смерти все равно нужно…
— А то я этого не знаю! — вспылил Брод. — У Блузмана свой эксперт, все будет оформлено, как надо. Конечно, ее можно было бы объявить без вести пропавшей, но для меня этот вариант не подходит. Поэтому все должно быть оформлено по всем правилам, — Брод сжал кулаки, лицо исказилось и он вышел из холла.
— Я его прекрасно понимаю, — сказал Николай, — когда я получил первый срок… А я только-только женился, тоже от души страдал.
Брод вернулся и все увидели, что он вполне владеет собой. Налил в бокал водки и без пауз выпил. Посидел, подымил сигаретой.
— Эта банда рядом, — сказал Брод, — когда я возвращался из центра, видел их джип… в Рождествено.
— Так какого же хрена, ты молчишь, Веня?! — взревел медведем Николай. — Эти слепни никуда не улетят, пока не напьются нашей крови… Или пока мы их не прихлопнем самих.
— Может, скажешь — как?
— Сегодня… нет, прямо сейчас надо провести разведку. Я с Одинцом поеду до Рождествено и там улицу за улицей как следует прошерстим.
— Сделаем зачистку, — подытожил Одинец.
— Даю ориентиры: пекарня находится на 1-й Муравской улице, — сказал Брод. — У этого джипа сзади запасное колесо в черном чехле, на котором написано слово «Форд». Естественно, по-английски, и буква «д» забрызгана грязью… Не считывается… Наверху — четыре или пять фар… Что еще вам надо?
— Разберемся! — Одинец поднялся с дивана, показывая, что готов к работе.
— Возьми, Никола, ключи от моей «ауди», я ее оставил у дома, где живет… где жила Галина… — Брод кинул охраннику ключи и тот на лету поймал их. — Только не забудьте заглянуть под днище…
Когда за Николаем и Одинцом закрылась дверь, Брод, обращаясь к Карташову, с тоской в голосе проговорил:
— Веришь ли, Мцыри, если можно было бы все, как будильник, открутить назад, я бы прожил совсем другую жизнь…
— Легко сказать — другую…
— Да, я понимаю, что это фантазии… Давай, Серго, помянем ее… Ты ведь ее тоже любил? — неожиданно не то утвердил, не то спросил Брод. — Впрочем, можешь не отвечать, это теперь не имеет значения, — он налил в оба фужера водки и один из них подвинул к Карташову.
— Может, Веня, нам пока не пить, подождем ребят? Не исключено, что придется выезжать на разборку…
Но Брод выпил. Только хмель был в состоянии, хоть на время осадить его горе.
— Если мы с тобой не сумели ее сберечь, то мы обязаны, хотя бы за нее отомстить, — сказал Брод и Карташов не стал против этого возражать. — Если, дай Бог, мы до них доберемся, я запихну их вонючий ливер в глотку Фоккера. Пусть, мразь, подавится и не коптит небо…
Брод заснул прямо в кресле. Сигарета выпала из его пальцев. Карташов поднял ее и стал докуривать.
Одинец с Николаем возвратились засветло.
— Мцыри, — обратился охранник к Карташову, — иди найди Валентина и принесите сюда бронежилеты. Впрочем, подожди, пойдем вместе, заодно подберем стволы.
Брод при этих словах открыл глаза, но когда увидел Николая, стряхнул с себя оцепенение. Закурил.
— Как съездили? — спросил он.
— Кодла действительно здесь, — только и сказал Николай. Сделав свою коронную паузу, изрек: — Сделаем так… Ты, Веня, садишься в свою «ауди»… кстати, ты ее забыл закрыть… Так вот, ты садишься в машину и демонстративно направляешься в Рождествено. Можешь даже зайти там в магазин-другой, помозолить глаза. Валентин укроется в багажнике, а я лягу на заднее сиденье. Пусть думают, что ты один… Вперед вышлем Мцыри с Саней, но не на «шевроле», его они, возможно, уже имеют в виду…
— Мы с Мцыри поедем на моей «девятке», — сказал Одинец.
— Логично, — утвердил Николай. — Саня, вы с Мцыри доберетесь до 1-й Муравской и где-то в районе дома ? 8 припаркуетесь. Вы будете видеть их и нас тоже. Посмотрим, как они будут реагировать.
— Да ради Бога, дайте мне АКС и пару гранат, я сам их распушу! — психанул Брод. В нем играли дрожжи. — Пока мы тут собираемся, они испарятся.
— Нам не надо было ездить за твоей машиной, — возразил Николай. — Потеряно много времени…
— Они никуда не денутся, — сказал Одинец. — За ними контрольный выстрел в твою, Веня, голову и пока они этого не сделают, будут торчать здесь…
— Меня тошнит от того, что они своим присутствием поганят воздух, — Брод обвел затуманенным взглядом помещение.
— Не поддавайся гневу, — рассудительно сказал Николай, — гнев очень плохой советчик.
— Зато прекрасный допинг, — Брод поднялся и пошел на выход.
Первыми на «девятке» выехали Карташов с Одинцом. Только что прошел мокрый снег и дорога была неважная. Они начали со 2-й Муравской и вскоре выехали на перекресток, откуда спустились на 1-ю Муравскую улицу. Джип они заметили не сразу — он стоял за киоском, вплотную к тротуару. Проехав мимо него, «девятка» завернула на заснеженную площадку, примыкающую к зданию почты. Между ними и «джипом» находились покосившиеся, с порванной сеткой, футбольные ворота. Впрочем, это одряхлевшее сооружение не мешало им держать в поле зрения часть улицы и припарковавшийся на ней джип.
«Ауди» с Бродом появилась с противоположной стороны — он двигался навстречу джипу. В метрах пятидесяти от него машина Брода остановилась, а сам он направился в аптеку.
— Веня, здорово рискует, — сказал Одинец.
— Не совсем, не то расстояние, чтобы достать его из пистолета.
— А кто тебе сказал, что они будут его убивать из пистолета? Я больше чем уверен, что у них там и пара гранатометов наготове.
— Но ты не забывай, что наш Коля тоже не лыком шит… Смотри, дверца джипа, кажись, открывается…
Одинец кивнул — мол, вижу, жду, что будет дальше. А в это время, вышедший из аптеки Брод, сел в машину и, развернувшись на площадке, направился вниз по 1-й Муравской. Тут же с места тронулся джип и утюгом пополз следом за «ауди».
— Потихоньку и ты трогай, — Одинец вытащил из-под полы «узи» и положил внизу, рядом с кроссовками. Они проехали почти по всему Рождествено и свернули на Кольцевую дорогу. Машин на ней было много и среди них пытался затереться джип. За ним, сохраняя дистанцию, ехала «девятка». С Кольцевой они съехали на Пятницкое шоссе и еще раз повернули на Митинскую улицу. Брод своих преследователей умело завлекал в ловушку. И они в нее угодили.
Джип, обогнав Брода, резко тормознул. Но это был маневр для новичков. Очевидно, те, кто находились в джипе, полагали, что как только «ауди» к ним приблизится, они распахнут все двери и начнется свинцовый полив. Однако все получилось не так. «Ауди» действительно приблизилась к джипу, но тормозить, тем более, останавливаться не стала: Брод дал по газам и съехал с дороги на ровный пустырь, шедший рядом с дорогой. И в этот момент с Пятницкого шоссе, на пустырь, тоже въехала «девятка» и направилась в сторону джипа.
— Мцыри, резко кидай вправо и подставь им задок…
Однако было скользко и машину повело. Инерция поволокла ее по раскисшей земле вниз. Когда двери джипа открылись, и из них начали стрелять, Одинец мгновенно оказался вне машины и полоснул по джипу точечной очередью. С другой стороны девятки стрелял Карташов.
И тут они увидели неповторимый рисунок схлестнувшихся автоматных трасс: из багажника «ауди» стрелял Валентин, его поддерживали выскочившие из машины Николай с Бродом. Брод, стреляя из «глока», обойму из семнадцати патронов израсходовал мгновенно. Но все уже было кончено: вряд ли те, кто был в джипе успели осознать тот факт, что попали в элементарную западню, из которой только один выход — в царствие небесное. Примерно, с шестидесяти метров джип буквально был растерзан сотней пуль, посланных в его сторону… Однако это еще был не конец. Из дверей джипа сначала выскочил один человек, за ним еще двое… В течение трех минут все было кончено. Карташов с Одинцом, приблизившись к изрешеченной машине, увидели, как с подножки стекает кровь. У водителя вся правая сторона лица была снесена. У того, кто первым вышел из машины, не было на кожаной куртке живого места — словно кто-то старательно прожег ее сигаретой. Двое других, отвалившихся к кузову, также были нафаршированы пулями.
— Доигрались, мрази! — тихо сказал Николай и сплюнул. — Валя, проверь их карманы, меня интересуют документы.
Брод подошел к водителю, склонившему на баранку забрызганное кровью лицо, и откинул убитого на спинку сиденья. Приставил к его виску пистолет. Карташов, видевший это, зажмурил глаза. Ждал выстрела. Однако Брод опустил ствол…
— Отрываемся! — сказал он Николаю и пошел к своей машине. — Мы тут и так целую вечность возимся… Бросайте стволы, возвращаемся…
Валентин, скинув на землю автомат, захлопнул багажник.
— Отрываемся! — повторил Брод и, не снимая с рук перчаток, уселся за руль.
Объехав стороной Новое Тушино, они по улице Барышихи вернулись в Ангелов переулок.
Среди изъятых у бандитов паспортов был один на имя Артура Фикусова. Фикса. Жителя Латвии. Вся лицевая сторона документа была залита кровью.
Одинец, Карташов и Валентин принялись заметать следы: сняли с протекторов специальную замазку, меняющую их рисунок, помыли машины, а перчатки, в которых держали оружие, и обувь бросили в разожженный котелок и сожгли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48