— Странно… Мне Артур Александрович пожаловался, что ты завладел какими — то секретными документами. Впрочем, тебе я доверяю больше. Иди… Да вот еще! Будешь навещать мать покойного господина Давыдова, передай, что вице — премьер Суховей Олег Данилович желает ей быстрейшего выздоровления и помнит о ее просьбе.
Специфика деятельности выработала у Банщика отличную память даже на отдельные фразы, если они являлись ключевыми. Поэтому в его голове возникла картина поминок: вице — премьер, подойдя к старухе, за спиной которой стоял Волохов, услышал от нее просьбу: «Вы были другом Артему. А это преемник моего сына. Петелин. Прошу запомнить». Других просьб за короткое время выражения соболезнований от нее не было. Стало быть, Покатов давал понять
Ариадне Васильевне, что продолжает поддерживать «Крон — банк».
— Обязательно передам, — глухо ответил он, стараясь сохранять безразличие на лице.
— Иди с богом.
Волохов торопливо вышел, сутулясь под грузом полученной информации.
* * *
Вечером того же дня судьбе было угодно, чтобы в бизнес — клубе появился Алексей Суров. Он вошел, как всегда элегантный, с мягкой обаятельной улыбкой и легким прищуром уставших глаз. Рядом с ним надменно вышагивала высокая блондинка из модельного бизнеса. Волохов с радушием московского барина раскрыл перед ними объятия:
— Такая пара — украшение любого самого шикарного заведения!
— Знакомься, наш гостеприимный хозяин — Геннадий Иванович, — представил своей спутнице Суров.
— Стелла, — протяжно ответила девушка.
— Вы очаровательны, — расцвел в улыбке Волохов.
— Да… Знаю, — надменно улыбнулась красавица.
— Поужинаете?
— Как обычно, — подтвердил Суров. И, отстранившись от девушки, попросил: — Пусть ее проводят за столик, а мне надо перекинуться с тобой парочкой слов.
Волохов подозвал метрдотеля и поручил позаботиться о Стелле, после чего увлек Сурова в японский дворик.
Усевшись на диван возле журчавшего водопада, Суров, любуясь золотыми и красными рыбками, сновавшими в мелком прудике, неожиданно жестко задал вопрос:
— О чем вы договорились с Покатым?
— С Покатым? — недоуменно повторил Волохов. Такая скорость распространения информации сбила его с толку.
— Так ему больше подходит. Покатов — слишком прилично для зажравшейся свиньи, — презрительно улыбнулся Суров.
— Сам не знаю… Впервые вызвал… Как друга Артема. Поговорили о «Крон — банке». Спрашивал, как здоровье Ариадны Васильевны…
— А про Киру?
Волохов не ожидал такого поворота и явно растерялся. Пересказывать разговор с Покатовым он не собирался. Но очень хотел бы узнать, что о нем известно Сурову.
— Что про Киру? — Волохов демонстративно пожал плечами.
— О ее возможном наследстве.
— Мне об этом ничего неизвестно.
— А ему?
Волохов наконец пришел в себя после столь неожиданной атаки. Сообразил, что стоять ему в позе провинившегося школьника не подобает, опустился на диван рядом с Суровым, по — товарищески положил руку ему на плечо и со смехом предположил:
— Кагэбэшное прошлое покоя не дает? Или хочешь бывшую жену перевести в ранг настоящей? Красавица Стелла не приревнует?
— Значит, разговора обо мне не было? — не меняя тона, продолжил Суров.
— Да нет. Он вообще ни о ком не спрашивал. — Да?
— Мне такие беседы ни к чему.
— Ну, может, ты и прав, — согласился Суров. Сняв его руку с плеча и глядя на него в упор, напомнил: — Про документы «Европейского альянса», лежащие в твоем сейфе, ты ведь тоже не обмолвился, не так ли?
— Какие документы? — чересчур театрально удивился Волохов.
— Тебе лучше знать — какие.
— У тебя неверная информация. Я чужие документы в сейфе не держу.
— А зря! Они бы очень пригодились, — с легкой усмешкой выразил сожаление Суров. — Ладно, чего не было, того, стало быть, и нет! Пошли помянем Артема, чтобы хоть его там проблемы не мучали.
* * *
Уже вычерчивая схему на листе ватмана, Волохов отчетливо понял, что весь его разговор с Покатовым был записан подслушивающими устройствами ФСОСИ. Это означало, что Суров был полностью проинформирован своим другом генералом Вольных. Имея на руках эту запись, он мог либо начать шантажировать, либо просто передать ее заинтересованным лицам. И то, и другое грозило серьезными последствиями. Первым делом следовало избавиться от материалов, связанных с попыткой «Европейского альянса» получить контроль над «Сибирсо». Для этого собственно Волохов и вызвал Стенькина.
В конференц — зал вошел официант в сером фраке.
— Хозяин, там какой — то странный мужик к вам.
— Веди сюда.
— Слушаюсь.
Официант вышел и скоро вернулся, сопровождая Стенькина.
— Привет, Тимур!
Стенькин развернулся на голос. Заметил Волохова, сидевшего под часами.
— О, привет! А я думал, у вас тут конференция!
— Как видишь, провожу ее в полном одиночестве. Снимай шапку, раздевайся, садись… Что выпьешь?
— Сначала закушу, — не растерялся Стенькин. Скинув дубленку, бросил ее официанту, протянул шапку, протер запотевшие очки, повесил через плечо сумку, с которой пришел. — От такого холода аппетит разыгрывается. Хорошо бы чего — нибудь горячего и водки.
— Максим, распорядись, — кивнул Волохов официанту.
Тот, смерив посетителя презрительным взглядом, молча удалился.
— Ну, что тут у тебя? — Стенькин, потерев руки, уставился на расчерченный лист ватмана. — Работаешь?
— Размышляю… Облом у меня получился.
— Кинули? Это сейчас запросто. Мне вон один американец из бывших наших поручил снять офис в центре, задаток дал и исчез. Теперь брожу по пустому этажу и не знаю, что делать. Скоро проплачивать нужно, а с чего?
— Брось его к черту.
— Ха, легко сказать. А объявится клиент — у меня ни офиса, ни денег? За такое из собственной квартиры вышибут.
— Что ж собираешься делать?
— Ищу, кому отдать в субаренду. Посмотри поэтажный план, отличная планировка, — он полез в сумку и достал полиэтиленовую папку с бумагами.
— А объявится клиент? — Волохов отодвинул от себя план офиса.
— Тогда пусть между собой разбираются.
Как ни мерзко было на душе у Банщика, он не смог не расхохотаться, представив несчастного Стенькина в шапке с опущенными ушами, сидящим на пустом ящике и представляющимся хозяином апартаментов.
— Мне тоже сначала было смешно. Хорошо хоть ремонт не начал делать, — без обиды согласился Стенькин. И с ходу предложил: — Может, предложишь кому — нибудь? Дом на Малой Бронной. Высокий первый этаж, бывшая коммуналка. Восемь комнат, потолки четыре метра… Посмотри!
— Представляю, что это за бомжатник, — не переставая смеяться, оценил Волохов и сунул папку назад в набитую всякой дрянью сумку Стенькина.
Официант Максим, вкатив тележку с закусками, немало удивился, застав хозяина в таком прекрасном настроении. В последние дни он был мрачнее тучи. Субтильный Стенькин, развалившись на широком стуле, закурил, смачно высморкался и махнул мятым платком:
— Мечи на стол!
— Солянку будете? — спросил Максим Волохова.
— Ха, с утра соляночка оттягивает — лучше не придумаешь.
— Пожалуй, поем, — кивнул Волохов.
На столе заседаний возникла накрахмаленная вишневая скатерть, а уже на ней закуски: икра черная в серебряной лоханке, бок осетра, салат из крабов, жульен из грибов, соленые огурчики, зелень и запотевший графин с водкой.
Стенькин сунулся было наливать, но остановился, вспомнив, что это полагается делать официанту. Тот с нарочитой медлительностью фаянсовым половником налил из супницы в розовые тарелки солянку, снял салфетку с хлебницы и только после этого наполнил рюмки. От этих приготовлений в потухших глазах Волохова лучиком проскользнул возрождающийся интерес к жизни.
— Черт с ними! Надо жить! — сказал он, поднимая рюмку.
— И жить, и пить, и любить, — поддержал Стенькин.
Они выпили и с жадностью набросились на еду. Официант, видя, что в его услугах больше не нуждаются, незаметно покинул конференц — зал.
— Если бы я был богатым, то был бы очень толстым, ленивым и печальным, — с полным ртом констатировал Стенькин.
— Когда человек становится по — настоящему богатым, первое, о чем он начинает думать, так это о своем здоровье. Врачи предписывают ему кучу диет, и он им следует без всякого удовольствия.
— Слава богу, мне такое не грозит.
— Не рассчитываешь разбогатеть?
— Тут бы последнее не потерять. Ума не приложу, что мне с этим офисом делать?
— Наливай, разберемся.
— Только на тебя надежда, — Стенькин наполнил рюмки. — Как услышал твой голос по телефону, в душе колокольчики затренькали. Подумал — вот оно спасение…
— За это и выпьем! — предложил Волохов.
— Неужто поможешь?
— Пей. Разговор впереди.
После этого разговор на некоторое время затих, уступив звукам чревоугодия и легкому хрустальному звону рюмок. Когда на столе остались лишь пустые тарелки и водка на дне графина, Стенькин потянулся, закурил, кивнул в сторону расчерченного листа ватмана.
— Так что за бизнес? Нужна моя помощь?
— В какой — то мере. Я готов оплачивать твой офис до появления американца. Делай там что хочешь, меня нe интересует. Понял?
— Ясное дело. Не дурак! Что требуется от меня? Волохов указал на ватман:
— Там выведена разгадка убийства Артема Давыдову…
— Да ты что?! — возбудился Стенькин. — Кто ж его убил?
— Какая разница, кто убил! Из этой схемы ясно, кому он мешал и кто его заказал.
— Как же ты это узнал?
— Вычислил. Три дня прикидывал, обдумывал, сопоставлял.
— И кто же?
— А вот это знать не рекомендую. Обладая такой информацией, долго не проживешь.
— Тьфу, тьфу, тьфу… и не рассказывай. Даже смотреть на эту схему не хочу.
— Смотри, не смотри — все равно ничего не поймешь. Не твоего ума дело. А просьба к тебе следующая. У меня в сейфе лежат кое — какие бумаги. Разумеется, секретные. Я попал в рискованную ситуацию, и эти документы являются гарантией того, что меня не тронут. В крайнем случае, вдруг со мной что — нибудь случится, подкинешь их в газеты.
— Все так серьезно? — заволновался Стенькин. Волохов молча кивнул.
— Спасибо, Гена, за доверие.
— Схему тоже спрячешь. И не дай бог кто — нибудь прознает об этом. Убьют, не раздумывая. Соображаешь?
— Для тебя готов. Не дурак же. С офисом не подведи.
— Завтра мой управляющий займется этим. Встань возле дверей, чтобы никто не вошел.
Стенькин сорвался к дверям. Приоткрыв их, выглянул, затем плотно закрыл и довольно прошептал:
— Никого.
Выждав несколько минут, Волохов встал на стул. Оказавшись на уровне висящих часов, отвел их от стены в сторону. За часами скрывалась дверца сейфа. Набрал код, открыл сейф, достал оттуда тонкую кожаную папку с медными уголками. Захлопнул дверцу, вернул часы на место и спрыгнул со стула. Затем сложил вчетверо лист ватмана, спрятал его в ту же папку и протянул Стенькину.
— Прячь. И береги пуще собственной жизни.
Папка исчезла в недрах кожаной сумки. Стенькин, проверив замки, повертел ее, желая убедиться, что нигде нет прорех и дыр.
— Надега. Только дай знать, и «Московские новости» моментально напечатают. Без всякой утечки информации.
— Надеюсь, — кивнул Волохов и устало опустился на стул. После того, как папка перекочевала к Стенькину, тело налилось тяжестью, словно он проделал долгий тяжелый путь. В душе возникла апатия. Вялым жестом налил себе водку, выпил, не закусывая, безразлично взглянул на Стенькина.
— Что? Сердце?! — забеспокоился тот.
— Хуже… Пустота. Какое — то нехорошее предчувствие. Слишком запутались отношения. Нехорошо это.
— Да брось! Ерунда! Сейчас у всех так. Утешения Стенькина казались еще тошнотворней собственных мыслей. Волохов махнул рукой.
— Иди.
Стенькин нырнул в дубленку, натянул шапку с болтавшимися ушами и повесил сумку на плечо.
— Так не забудь про офис.
— Иди.
Закрыв за собой дверь конференц — зала, Стенькин столкнулся с официантом, жестом предложившим следовать за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56