«Джорджтаун. Штат Техас. Мэр города Генри Брукс».
— Проводите, — коротко приказал клерк. Один из охранников пошел вдоль коридора.
Брукс последовал за ним, мимо кабинетов, предназначенных для людей, доходы которых исчислялись семизначными цифрами. Так они дошли до конца и уперлись в стеклянную стену, которая автоматически раздвинулась.
Приемная Джерома Стефенса, президента корпорации, представляла собой просторный зал с натертым до зеркального блеска полом. Вдоль стен висели огромные портреты американских президентов за исключением последнего, а под ними выстроились в ряд глубокие кожаные кресла, большинство из которых было занято посетителями. Охранник прошел через зал к столу секретаря, передал ему визитную карточку Брукса, затем покинул помещение.
Брукс выбрал свободное кресло, стоящее ближе к кабинету, и сел. Он заметил, как секретарь встал и проскользнул в кабинет хозяина, держа в руках его карточку. Через минуту он вышел.
— Мистер Брукс, босс ждет вас. Прошу…
Он не ожидал такого быстрого приема. Обычно ему приходилось просиживать в ожидании по два часа, а то и больше. Под удивленными взглядами окружающих он прошел через гигантские двери в кабинет, который своей величиной мог поспорить с автобусным гаражом. Напротив двери, в проеме между окон, в золоченой раме висел огромный портрет Гувера, под ним стоял полукруглый стол, за которым сидел человек под стать кабинету. Из-под второго подбородка выглядывал третий, и вообще он походил на выброшенного на берег кита.
Пока Брукс пересекал пространство кабинета, Стефенс, облокотившись на спинку кресла, мелкими глотками отпивал чай из хрустального стакана. Когда мэр наконец добрался до стола, хозяин предложил ему сесть.
Брукс утонул в кресле и тут же почувствовал себя ничтожной козявкой.
— Не стоит так нервничать, Брукс. Ничего страшного не произошло. Это мои болячки заставили вызвать вас сюда в неурочное время, — писклявый фальцет совершенно не вязался с монументальной внешностью президента нефтяной корпорации.
Брукс знал, насколько обманчивы ласковый тон и добродушная физиономия этого человека, и приготовился к худшему. Сила и власть этого человека были безграничны.
— Я весь внимание, мистер Стефенс.
— Я хочу задать вам несколько необычный вопрос: как мои дела?
— Полагаю, превосходно, мистер Стефенс, если судить по газетам.
— Плохи мои дела, Брукс. Мне кажется, вы забыли о своем обещании, данном два месяца назад. Врачи очень обеспокоены. Вчера был консилиум.
— Нет, нет, сэр, я все прекрасно помню, — поспешил возразить мэр. — Но этот вопрос…
— В вашем городе, Брукс, три лучшие больницы штата, а может быть, и страны, у вас сконцентрирован цвет нашей медицины. Нет сомнения, что только ваши люди способны сделать подобную операцию.
— Да, сэр. Тс, кому поручено этим заняться, в курсе дела.
— В курс дела их вводить было необязательно. Если об этом узнают, может получиться скандал.
— Можете быть уверены, сэр, это надежные люди и очень опытные врачи. Они члены клана и подчиняются данным ими обязательствам.
— Это ваши трудности, Брукс. Меня политика не интересует. Я бизнесмен. По всему югу страны на моих вышках работает более трехсот тысяч рабочих, семьдесят пять процентов из которых цветные. Они меня устраивают как дешевая рабочая сила. Но я не возражаю против вашего клана и его деятельности, более того, вношу немалую лепту. Но я и от вас должен получать требуемое. Не забывайте об этом, Брукс.
— Мы очень ценим ваше участие, сэр. Наш клан вам очень обязан.
— Но пока что вы мне задавили три незначительные забастовки, и это все. Вам не кажется, что я слишком дорого за это плачу? Я же вам сказал, что я не политик, я бизнесмен.
— Дело не в политике, сэр. — Брукс взглянул на портрет Томаса Джефферсона, висящий на одной из стен кабинета, а потом перевел взгляд на стоящий в углу звездно-полосатый флаг. — Билль о правах, принятый нашими одетыми в парики предками, слишком расплывчат и мягок, чтобы противостоять волне событий, грозящих уничтожению структуры нашего общества, нашей демократии…
— Вы не на митинге, Брукс. Мы теряем драгоценное время. — Стефенс встал и, казалось, занял собой все пространство. Он прошелся по кабинету и вновь заговорил: — Мне необходима операция! И пусть это будет вашей единственной заботой. Я согласен на солидный взнос в ваше дело, но мне необходим положительный результат. И как можно быстрее.
— Я все понимаю. Но мы не можем рисковать вами, сэр. Подобные операции ни в нашей стране, ни во всем мире еще не проводились. Поэтому мои ребята сейчас проделывают эксперименты над черными, уже есть обнадеживающие результаты. Нужен донор.
— Я надеюсь, мне не собираются пересадить почки негра?
— Конечно же нет, сэр. Но чтобы найти донора, приходится тщательно обследовать массу людей. Они должны быть абсолютно здоровы, все параметры должны соответствовать вашим, а главное — кровь. Это очень важно. Но такого донора трудно найти в короткий срок, сэр. И потом, этот человек погибнет. Значит, нужен такой, которого никто бы не искал после операции.
— Мне на это плевать. Я полагаю, что такие пустяки для вас не проблема.
— Не совсем так. Наш шериф слишком дотошный малый.
— Он что же, не состоит в клане? — удивился магнат.
Брукс пожал плечами.
— Слишком самостоятельный.
Стефенс вернулся в свое кресло и резко произнес:
— Шериф должен быть вашим человеком, Брукс. Позаботьтесь об этом!
Мэр весь съежился в огромном кресле.
— Скоро выборы, сэр, — глотая слюну, сказал он. — Мы все устроим. Он уже не справляется с потоком преступлений, особенно убийств. Их все больше и больше.
— Подключите к делу прессу. Я помогу вам в этом. А теперь запомните, Брукс: даю вам две недели на подготовку операции. Не я вас тороплю, а мои почки. Они окончательно отказываются работать, мне необходимы новые, и это ваша главная на сегодня задача! Учтите, мэры городов тоже переизбираются, как и шерифы.
Капельки пота скатились по узкому лицу Брукса.
— Я все сделаю, сэр, — выдавил он осипшим голосом.
— Хочу верить вам, Брукс. Больше времени я уделить вам не могу.
Когда мэр сел в машину, то об усталости и не думал. Слова Стефенса о том, что мэры тоже переизбираются, заботили его гораздо больше. И всю дорогу в ушах звучал визгливый фальцет.
3
Никто из посетителей бара не заметил, как началась эта свара. Кто-то кому-то что-то сказал, и кулаки пошли в дело. Похоже, что задирами были два рыжеволосых парня. После их появления и начался шум.
Драка была в разгаре, к ней подключились все присутствующие мужчины. Женщины, как и полагается в таких случаях, визжали. Столы кувыркались, стулья летали по воздуху, глухие хлопки кулаков о челюсти соперников и кряканье перемежались с отборной бранью разъяренной толпы.
Именно в этот момент раздался выстрел. Стоп-кадр. Все застыли в нелепых позах, глядя на входную дверь.
На пороге стояли полицейские. Один в форме лейтенанта, а тот. из ствола револьвера которого шел дымок, был сержантом.
— Все живо к стене! — завопил лейтенант. — И не шевелиться!
Стадо перепуганной и потрепанной в драке публики молча и нехотя двинулось к размалеванной стенке бара, отряхивая и поправляя на себе одежду. Ворча и толкая друг друга, все выстроились в ряд.
— Лицом к стене, руки за голову! — приказал лейтенант.
Лица драчунов уткнулись в безвкусно нарисованные волны, и несколько десятков рук сомкнулись над головами.
— Обыщи их, Лунд. — лейтенант кивнул на притихших клиентов, и сам подошел к стойке и, облокотившись на нее, взглянул на испуганного хозяина бара. Это был немолодой уже, с двойным подбородком, мясистым носом и выпученными глазами итальянец.
— Налей-ка стаканчик, Манчини, -ухмыльнулся лейтенант, видя перед собой дрожащий жирок физиономии бармена.
Манчини судорожно начал греметь бутылками и трясущимися руками налил полицейскому порцию виски. Сержант тем временем выгребал из карманов посетителей все подозрительные предметы и бросал их на ближайший стол.
Когда лейтенант осушил рюмку, Манчини с готовностью наполнил ее второй раз.
— Вы вовремя появились, мистер Астор. Они разнесли бы мне все заведение.
— Это моя работа, Манчини, а я хорошо знаю свою работу.
— Конечно, сэр.
Астор выпил вторую рюмку и подошел к столу с трофеями. Здесь всего хватало: несколько кастетов, штук пять ножей и два короткоствольных автоматических пистолета.
— Чьи это пушки? — спросил он сержанта, разглядывая один из них.
— Вот этих рыжих парней, — он указал пальцем на стоящих рядом молодых людей.
— Собери этот арсенал, Лунд.
Сержант сложил все в кучу и замотал в скатерть, на которой лежало оружие.
Астор с деловым видом вернулся к стойке и строго взглянул на Манчини. Тот было взялся за бутылку, но лейтенант остановил его жестом.
— Мне жаль, Манчини, но придется составить протокол. Драка в центре города… Да еще с применением оружия, ты только подумай! Ну а если вымести щеткой пол под столами, то найдется еще столько же. Те, кто поумнее, повыбрасывали свои пушки заблаговременно.
Манчини вновь задрожал.
— Протокол? Зачем же протокол, лейтенант?
— Не будь идиотом! Такое дело не замнешь! Ты же знаешь, судьи не любят, когда в городских кабаках дерутся, да еще с оружием… Придется прикрыть твою лавочку.
Хозяин вытер взмокшее лицо салфеткой.
— Я все понимаю, мистер Астор. Но, может быть, мы разойдемся полюбовно? Скоро День независимости, а у меня есть триста долларов… это презент… могут пригодиться.
Астор засмеялся.
— Ты хочешь сказать, что я из-за трех сотен согласен потерять работу? Глупец!
Сержант незаметно наблюдал за Манчини и одновременно держал на мушке посетителей. Разговора не было слышно, но Лунд знал, о чем идет речь.
Манчини тяжело вздохнул, ему стало ясно, что дешево эта драка не обойдется. Если бар закроют, куда он денется с шестерыми детьми? Он решительно подошел к кассе, расстелил салфетку, выдвинул ящик и высыпал все содержимое с мелочью вместе. Затем все это туго запаковал, вернулся к Астору и положил перед ним сверток.
— Это все, что у меня есть. Здесь больше двух тысяч. Вся сегодняшняя выручка.
Астор нехотя взял увесистый кулек и с трудом запихнул его в карман.
— Ладно, Манчини, на этот раз тебе повезло, но помни, что больше я покрывать тебя не намерен. Если ты будешь разумно себя вести и в дальнейшем, — он похлопал по карману с деньгами, — го я послежу, чтобы в твоем кабаке драк не было.
— Я буду помнить о вас, лейтенант, — дрожь на лице Манчини постепенно затихала.
Астор повернулся к сержанту и крикнул:
— Этих рыжих, чьи пушки, в машину. А остальным советую больше не попадаться мне на глаза. Пошли.
Двоих парней, лет по двадцать каждому, полицейские вывели на улицу и впихнули в патрульную машину.
Лунд сел за руль, а лейтенант с парнями — на заднее сиденье.
Когда они отъехали на значительное расстояние, сержант притормозил.
— Неплохо сработали, мальчики, — усмехнулся Астор.
Парень, сидящий ближе к нему, растянул пухлые губы в улыбке.
— Стараемся, шеф. Все было четко. Лейтенант достал бумажник и выудил из него две купюры по двадцать долларов.
— Получите за работу. Пушки дам в следующий заход. А теперь катитесь и не маячьте в этом районе.
Второй парень взял деньги и сказал:
— Когда понадобимся, вы знаете, где нас найти.
Оба выскочили из машины и исчезли в подворотне.
— Поехали дальше, Лунд. Нам еще полдня дежурить.
Их патрульная машина кралась бесшумно, как дикая кошка, вдоль тротуара. Стражи закона молча курили, вглядываясь в прохожих, в витрины магазинов, в сидящих на скамейках стариков и в бегающих мальчишек — разносчиков газет и зелени.
— А ну-ка тормозни, приятель, — неожиданно прервал тишину Астор.
Машина застыла на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Проводите, — коротко приказал клерк. Один из охранников пошел вдоль коридора.
Брукс последовал за ним, мимо кабинетов, предназначенных для людей, доходы которых исчислялись семизначными цифрами. Так они дошли до конца и уперлись в стеклянную стену, которая автоматически раздвинулась.
Приемная Джерома Стефенса, президента корпорации, представляла собой просторный зал с натертым до зеркального блеска полом. Вдоль стен висели огромные портреты американских президентов за исключением последнего, а под ними выстроились в ряд глубокие кожаные кресла, большинство из которых было занято посетителями. Охранник прошел через зал к столу секретаря, передал ему визитную карточку Брукса, затем покинул помещение.
Брукс выбрал свободное кресло, стоящее ближе к кабинету, и сел. Он заметил, как секретарь встал и проскользнул в кабинет хозяина, держа в руках его карточку. Через минуту он вышел.
— Мистер Брукс, босс ждет вас. Прошу…
Он не ожидал такого быстрого приема. Обычно ему приходилось просиживать в ожидании по два часа, а то и больше. Под удивленными взглядами окружающих он прошел через гигантские двери в кабинет, который своей величиной мог поспорить с автобусным гаражом. Напротив двери, в проеме между окон, в золоченой раме висел огромный портрет Гувера, под ним стоял полукруглый стол, за которым сидел человек под стать кабинету. Из-под второго подбородка выглядывал третий, и вообще он походил на выброшенного на берег кита.
Пока Брукс пересекал пространство кабинета, Стефенс, облокотившись на спинку кресла, мелкими глотками отпивал чай из хрустального стакана. Когда мэр наконец добрался до стола, хозяин предложил ему сесть.
Брукс утонул в кресле и тут же почувствовал себя ничтожной козявкой.
— Не стоит так нервничать, Брукс. Ничего страшного не произошло. Это мои болячки заставили вызвать вас сюда в неурочное время, — писклявый фальцет совершенно не вязался с монументальной внешностью президента нефтяной корпорации.
Брукс знал, насколько обманчивы ласковый тон и добродушная физиономия этого человека, и приготовился к худшему. Сила и власть этого человека были безграничны.
— Я весь внимание, мистер Стефенс.
— Я хочу задать вам несколько необычный вопрос: как мои дела?
— Полагаю, превосходно, мистер Стефенс, если судить по газетам.
— Плохи мои дела, Брукс. Мне кажется, вы забыли о своем обещании, данном два месяца назад. Врачи очень обеспокоены. Вчера был консилиум.
— Нет, нет, сэр, я все прекрасно помню, — поспешил возразить мэр. — Но этот вопрос…
— В вашем городе, Брукс, три лучшие больницы штата, а может быть, и страны, у вас сконцентрирован цвет нашей медицины. Нет сомнения, что только ваши люди способны сделать подобную операцию.
— Да, сэр. Тс, кому поручено этим заняться, в курсе дела.
— В курс дела их вводить было необязательно. Если об этом узнают, может получиться скандал.
— Можете быть уверены, сэр, это надежные люди и очень опытные врачи. Они члены клана и подчиняются данным ими обязательствам.
— Это ваши трудности, Брукс. Меня политика не интересует. Я бизнесмен. По всему югу страны на моих вышках работает более трехсот тысяч рабочих, семьдесят пять процентов из которых цветные. Они меня устраивают как дешевая рабочая сила. Но я не возражаю против вашего клана и его деятельности, более того, вношу немалую лепту. Но я и от вас должен получать требуемое. Не забывайте об этом, Брукс.
— Мы очень ценим ваше участие, сэр. Наш клан вам очень обязан.
— Но пока что вы мне задавили три незначительные забастовки, и это все. Вам не кажется, что я слишком дорого за это плачу? Я же вам сказал, что я не политик, я бизнесмен.
— Дело не в политике, сэр. — Брукс взглянул на портрет Томаса Джефферсона, висящий на одной из стен кабинета, а потом перевел взгляд на стоящий в углу звездно-полосатый флаг. — Билль о правах, принятый нашими одетыми в парики предками, слишком расплывчат и мягок, чтобы противостоять волне событий, грозящих уничтожению структуры нашего общества, нашей демократии…
— Вы не на митинге, Брукс. Мы теряем драгоценное время. — Стефенс встал и, казалось, занял собой все пространство. Он прошелся по кабинету и вновь заговорил: — Мне необходима операция! И пусть это будет вашей единственной заботой. Я согласен на солидный взнос в ваше дело, но мне необходим положительный результат. И как можно быстрее.
— Я все понимаю. Но мы не можем рисковать вами, сэр. Подобные операции ни в нашей стране, ни во всем мире еще не проводились. Поэтому мои ребята сейчас проделывают эксперименты над черными, уже есть обнадеживающие результаты. Нужен донор.
— Я надеюсь, мне не собираются пересадить почки негра?
— Конечно же нет, сэр. Но чтобы найти донора, приходится тщательно обследовать массу людей. Они должны быть абсолютно здоровы, все параметры должны соответствовать вашим, а главное — кровь. Это очень важно. Но такого донора трудно найти в короткий срок, сэр. И потом, этот человек погибнет. Значит, нужен такой, которого никто бы не искал после операции.
— Мне на это плевать. Я полагаю, что такие пустяки для вас не проблема.
— Не совсем так. Наш шериф слишком дотошный малый.
— Он что же, не состоит в клане? — удивился магнат.
Брукс пожал плечами.
— Слишком самостоятельный.
Стефенс вернулся в свое кресло и резко произнес:
— Шериф должен быть вашим человеком, Брукс. Позаботьтесь об этом!
Мэр весь съежился в огромном кресле.
— Скоро выборы, сэр, — глотая слюну, сказал он. — Мы все устроим. Он уже не справляется с потоком преступлений, особенно убийств. Их все больше и больше.
— Подключите к делу прессу. Я помогу вам в этом. А теперь запомните, Брукс: даю вам две недели на подготовку операции. Не я вас тороплю, а мои почки. Они окончательно отказываются работать, мне необходимы новые, и это ваша главная на сегодня задача! Учтите, мэры городов тоже переизбираются, как и шерифы.
Капельки пота скатились по узкому лицу Брукса.
— Я все сделаю, сэр, — выдавил он осипшим голосом.
— Хочу верить вам, Брукс. Больше времени я уделить вам не могу.
Когда мэр сел в машину, то об усталости и не думал. Слова Стефенса о том, что мэры тоже переизбираются, заботили его гораздо больше. И всю дорогу в ушах звучал визгливый фальцет.
3
Никто из посетителей бара не заметил, как началась эта свара. Кто-то кому-то что-то сказал, и кулаки пошли в дело. Похоже, что задирами были два рыжеволосых парня. После их появления и начался шум.
Драка была в разгаре, к ней подключились все присутствующие мужчины. Женщины, как и полагается в таких случаях, визжали. Столы кувыркались, стулья летали по воздуху, глухие хлопки кулаков о челюсти соперников и кряканье перемежались с отборной бранью разъяренной толпы.
Именно в этот момент раздался выстрел. Стоп-кадр. Все застыли в нелепых позах, глядя на входную дверь.
На пороге стояли полицейские. Один в форме лейтенанта, а тот. из ствола револьвера которого шел дымок, был сержантом.
— Все живо к стене! — завопил лейтенант. — И не шевелиться!
Стадо перепуганной и потрепанной в драке публики молча и нехотя двинулось к размалеванной стенке бара, отряхивая и поправляя на себе одежду. Ворча и толкая друг друга, все выстроились в ряд.
— Лицом к стене, руки за голову! — приказал лейтенант.
Лица драчунов уткнулись в безвкусно нарисованные волны, и несколько десятков рук сомкнулись над головами.
— Обыщи их, Лунд. — лейтенант кивнул на притихших клиентов, и сам подошел к стойке и, облокотившись на нее, взглянул на испуганного хозяина бара. Это был немолодой уже, с двойным подбородком, мясистым носом и выпученными глазами итальянец.
— Налей-ка стаканчик, Манчини, -ухмыльнулся лейтенант, видя перед собой дрожащий жирок физиономии бармена.
Манчини судорожно начал греметь бутылками и трясущимися руками налил полицейскому порцию виски. Сержант тем временем выгребал из карманов посетителей все подозрительные предметы и бросал их на ближайший стол.
Когда лейтенант осушил рюмку, Манчини с готовностью наполнил ее второй раз.
— Вы вовремя появились, мистер Астор. Они разнесли бы мне все заведение.
— Это моя работа, Манчини, а я хорошо знаю свою работу.
— Конечно, сэр.
Астор выпил вторую рюмку и подошел к столу с трофеями. Здесь всего хватало: несколько кастетов, штук пять ножей и два короткоствольных автоматических пистолета.
— Чьи это пушки? — спросил он сержанта, разглядывая один из них.
— Вот этих рыжих парней, — он указал пальцем на стоящих рядом молодых людей.
— Собери этот арсенал, Лунд.
Сержант сложил все в кучу и замотал в скатерть, на которой лежало оружие.
Астор с деловым видом вернулся к стойке и строго взглянул на Манчини. Тот было взялся за бутылку, но лейтенант остановил его жестом.
— Мне жаль, Манчини, но придется составить протокол. Драка в центре города… Да еще с применением оружия, ты только подумай! Ну а если вымести щеткой пол под столами, то найдется еще столько же. Те, кто поумнее, повыбрасывали свои пушки заблаговременно.
Манчини вновь задрожал.
— Протокол? Зачем же протокол, лейтенант?
— Не будь идиотом! Такое дело не замнешь! Ты же знаешь, судьи не любят, когда в городских кабаках дерутся, да еще с оружием… Придется прикрыть твою лавочку.
Хозяин вытер взмокшее лицо салфеткой.
— Я все понимаю, мистер Астор. Но, может быть, мы разойдемся полюбовно? Скоро День независимости, а у меня есть триста долларов… это презент… могут пригодиться.
Астор засмеялся.
— Ты хочешь сказать, что я из-за трех сотен согласен потерять работу? Глупец!
Сержант незаметно наблюдал за Манчини и одновременно держал на мушке посетителей. Разговора не было слышно, но Лунд знал, о чем идет речь.
Манчини тяжело вздохнул, ему стало ясно, что дешево эта драка не обойдется. Если бар закроют, куда он денется с шестерыми детьми? Он решительно подошел к кассе, расстелил салфетку, выдвинул ящик и высыпал все содержимое с мелочью вместе. Затем все это туго запаковал, вернулся к Астору и положил перед ним сверток.
— Это все, что у меня есть. Здесь больше двух тысяч. Вся сегодняшняя выручка.
Астор нехотя взял увесистый кулек и с трудом запихнул его в карман.
— Ладно, Манчини, на этот раз тебе повезло, но помни, что больше я покрывать тебя не намерен. Если ты будешь разумно себя вести и в дальнейшем, — он похлопал по карману с деньгами, — го я послежу, чтобы в твоем кабаке драк не было.
— Я буду помнить о вас, лейтенант, — дрожь на лице Манчини постепенно затихала.
Астор повернулся к сержанту и крикнул:
— Этих рыжих, чьи пушки, в машину. А остальным советую больше не попадаться мне на глаза. Пошли.
Двоих парней, лет по двадцать каждому, полицейские вывели на улицу и впихнули в патрульную машину.
Лунд сел за руль, а лейтенант с парнями — на заднее сиденье.
Когда они отъехали на значительное расстояние, сержант притормозил.
— Неплохо сработали, мальчики, — усмехнулся Астор.
Парень, сидящий ближе к нему, растянул пухлые губы в улыбке.
— Стараемся, шеф. Все было четко. Лейтенант достал бумажник и выудил из него две купюры по двадцать долларов.
— Получите за работу. Пушки дам в следующий заход. А теперь катитесь и не маячьте в этом районе.
Второй парень взял деньги и сказал:
— Когда понадобимся, вы знаете, где нас найти.
Оба выскочили из машины и исчезли в подворотне.
— Поехали дальше, Лунд. Нам еще полдня дежурить.
Их патрульная машина кралась бесшумно, как дикая кошка, вдоль тротуара. Стражи закона молча курили, вглядываясь в прохожих, в витрины магазинов, в сидящих на скамейках стариков и в бегающих мальчишек — разносчиков газет и зелени.
— А ну-ка тормозни, приятель, — неожиданно прервал тишину Астор.
Машина застыла на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31