Значит, осталась сначала, хоть и тошнит. Девчонки пришли даже без пальто, видимо, сбежали с урока. Такие сами лезут к тебе в кровать, а потом бегут к маме жаловаться, и идут парни по этапу за изнасилование. Семен таких видел-перевидел. Не больно их на зоне жалуют.
- Давай, Инна, снимай обувку, - обратилась грудастая к рыженькой, - что стоишь, как целка на панели? Парень вроде нормальный, видела как он машину свою намывает. Не обидишь ведь нас, правда? - спросила она у Семена и такое невинное при этом сделала лицо, сложив губки бантиком, что Семен едва удержался от смеха. Грудастая ему явно нравилась. Напористая девка и симпатичная. Про бюст же вообще разговора не было - он был великолепен.
- Не обижу, - ответил Семен, - проходите. Кофе будете?
- Поесть бы, - напрямик сказала грудастая. - Меня, кстати, Алена зовут, а это, - махнула она рукой в сторону рыженькой, которая снимала сапоги, это Инна. Она у нас целка-невидимка.
- Это как? - спросил Семен.
- Ну, я в смысле, что скромная очень, - ответила Алена, - если б не я, пропала бы.
- Это точно, - согласился Семен, - пропала бы.
- Так как насчет пожрать? - спросила Алена снова, прямиком направляясь на кухню. - Обещал ведь шоколадкой угостить.
- Это я образно сказал, - усмехнулся Семен.
- Ну, ты даешь! За базар ответишь! Шоколадка за тобой! Нечем, значит, у тебя подкрепится? - нахмурилась Алена, заглянув в холодильник, - плохо.
Инна тем временем прошла и села на диван. Семен отметил, что ходит она, как фотомодель по подиуму. И села так же. Как будто на голове несет хрустальную чашку с дорогим напитком.
- Готовить умеете? - спросил Семен.
- Это смотря что, - нараспев произнесла Алена, - если там яичницу или пельмени, то запросто.
- Фарш у меня есть в морозилке посмотри, - сказал Семен, - можно котлеты сделать.
- Не-не, это я не могу, - замотала головой Алена, - долго очень.
- Я пожарю, - сказала Инна, вставая. - Только мне передник нужен.
- Передник найдем, - сказал Семен, - была бы хозяйка.
Котлеты пожарить не получилось - фарш был заморожен до состояния айсберга. Пришлось Семену настрогать его ножом и пожарить с луком на остатках масла. Гарнира не нашлось никакого. В кухонном пенале на одинокой макаронине сидел худой таракан, падая в обморок от истощения. Хлеба тоже не было. И деньги вроде были, а вот запасов Семен делать не умел.
Блюдо, которое готовила Инна, источало такой тонкий и аппетитный аромат, что кружилась голова и слюна била фонтаном. Через минут двадцать, не дожидаясь окончательной прожарки, вся компания со смаком наворачивала полученное блюдо.
- А мы давно заметили, что ты на нас в окно пялишься, - призналась Алена, закончив трапезу и попивая кофе. - Я смотрю, вроде парень симпатичный, и квартирка хорошо обставлена. В окно же у тебя с улицы видно все. Шторы вечно открыты. Думаю, надо зайти познакомиться. И со школой опять же рядом. Можно на перемене зайти поесть, или просто так посидеть телик поглядеть. Но повода не было. А сегодня ты "врезал". Не мог, что ли, чего-нибудь поумней придумать, чем время спросить?
- Но сработало ведь, - улыбнулся Семен, - зашли же вы в гости.
- Да, - согласилась Алена, - зашли. А чё?
- Да, ничего, - ответил Семён, - всё нормально.
- А где ты работаешь? - спросила молчаливая Инна, разглядывая обстановку квартиры.
- На заводе промышленных деталей, токарем, - ответил Семен.
- Не свисти, - рассмеялась Алена, - я твою машину видала у подъезда. Таких у токарей не бывает. У меня у самой батяня слесарь, так он на ржавой копейке ездит и радуется. А у тебя тачка тысяч двадцать стоит.
Семен не стал ничего объяснять. Пусть думают, если хотят, что это его машина. Так даже лучше. Тем более что ездит он на ней куда хочет, и стоит она возле его дома.
Телефон снова зазвонил. Семен взял трубку.
- Алло! Сэмэн, это ты? - раздался голос в трубе, и Семен его сразу узнал. Не так много людей знали его зековское прозвище: Сэмэн. Кто-то ляпнул, так и зацепилось.
- Это я, Бомба, Сэмэн! Узнал? - радостно кричала трубка на всю квартиру.
- Узнал, - ответил Семен без энтузиазма. - Как дела?
- Да вот, откинулся на неделе. Гужбаню сейчас. Тачка тут меня ждет. Бабки есть. Давай забуримся куда-нибудь в кабачину, побазарим, телок снимем, потрахаем. Не виделись с тобой лет сто! С последней пересылки.
Говорить о зоне сейчас, в присутствии малолетних девчонок, с которыми Семен только-только познакомился, не хотелось. И вообще с самим Бомбой ему не хотелось ни говорить, ни тем более встречаться. Похоже, что тюрьма Бомбу мало изменила. А сидел он дольше всех из их компании, которая шла по одному и тому же делу.
- Откуда у тебя номер моего телефона? - спросил Семен.
- Танька-Гарпия дала, - ответил Бомба. - Знаешь, где я ее встретил? Охренеешь! Заказал, короче, шлюх через газету. Привозят, а там среди этих блядей и Танька-Гарпия. Я ее и взял на два часа, а ебашил всю ночь! Денег, конечно, не дал, так она, сука, сутенера вызвонила. Я и его оттрахал, как быка. Выкинул обоих на хер на улицу.
Бомба в трубке оглушительно захохотал, девчонки переглянулись. Бомба так кричал, что они слышали весь разговор.
- Бомба, - перебил монолог Семен. - Я сегодня уезжаю в командировку за рубеж. Надолго. Поэтому мы вряд ли в ближайшие лет десять сходим куда-нибудь вместе.
Бомба помолчал.
- Значит, тебе в падлу встречаться со старым корешем, - сказал он совсем другим тоном, тягуче, нараспев по-блатному, - чистеньким хочешь быть. Запомни, в говно вляпался, не отмоешься.
- А это уже не твои проблемы, - жестко ответил Семен. - Я сейчас занят, Бомба, так что не обессудь.
Семён хотел положить трубку, но Бомба опередил его.
- А пошел ты, - сказал он торопливо и бросил трубку.
Девчонки напряглись и сидели на самых краешках кресел. Семен посмотрел на них. Из-под накрашенных ресниц на него глядело две пары настороженных глаз. Семену, в общем-то, было совершенно безразлично, что подумают о нем две эти школьницы, но все равно нужно было проставить все точки над "i".
- Я сидел в тюрьме пять лет, - сказал Семен, наливая всем кофе, - если это вас страшит, можете уйти. Я не держу.
- Ты нас выгоняешь, что ли? - спросила Алена чуть дрогнувшим голосом.
- Нет, сидите, пейте кофе, - ответил Семен, - можете заходить еще, если хотите...
Повисла неловкая пауза. Все пили кофе и не знали как продолжать разговор.
- А за что ты сидел? - спросила Инна.
- За валюту, - ответил Семен.
Он всегда отвечал так, когда хотел избежать дальнейших расспросов. За валюту, значит, практически незаконно осужденный. Пострадавший от политических игр и, значит, заслуживающий не только сочувствия, но и моральной реабилитации.
Семен улыбнулся. В голове всплыла фраза "Последний хищник выпущен из клетки. И завтра начнется охота на волков". Может быть, последний хищник это Бомба, который недавно вышел из тюрьмы. "Из клетки". Бред какой-то. Неужели кто-то решил его запугать, вот так по-детски. Здесь на свободе, он тоже не какая-то сявка тупорылая. Определённый вес имеет, и не хрен ему угрожать.
- У нас урок через десять минут, - произнесла Алена, прервав мысли Семена, - мы пойдем.
- Идите, - задумавшись о своем, безразлично ответил Семен.
И девчонки ушли.
3
Девчонки ушли, а Семен подумал, что ту девушку тоже звали Инна. И возраст у нее семь лет назад был такой же, как у этих малолеток сейчас. Семен тогда, до того рокового вечера и последующей ночи, не знал никого из той компании, с которой его потом будут связывать воспоминания долгих пять лет. И не только воспоминания, но и толстая папка уголовного дела.
Жизнь шла своим чередом и вот однажды как-то вечером тупой амбал Бомба, которого Семен знал по работе на валютном пятачке, предложил съездить в гости на день рождения к какой-то Таньке-Гарпии, которая славилась тем, что, обладая приятной внешностью, отдавалась всем подряд.
Но особенно хорошо у нее получалось взять в рот. В этом своем умении она тоже никому отказа не давала. Бомба так хорошо и подробно расписал Танькины успехи на этом поприще, что Семен сломался и решил сам посмотреть на легендарную Таньку. У него была тогда лиловая "восьмерка" - самый шик, козырная тачка настоящего "мажора".
По дороге на хазу где справлялся день рождения у овощного рынка они прихватили с собой какого-то Алика - невысокого кудрявого азербайджанца примерно их возраста. Алик был одет в ядовито-зеленый с красным спортивный костюм и лакированные туфли с отрезными носами. Белые носки сверкали издалека. Вообще Семену не очень нравилось общаться с "чёрными". Но Бомба сказал, что у Алика есть травка, какой никто в этом городе не курил, потому что отец Алика сам этим делом заправляет. Семен, по правде говоря, "по работе" частенько якшался со всякими отбросами и подумал, что одним Аликом среди знакомых больше, одним меньше - ничего не меняет. И ошибся.
Алик, увидев их машину, замахал руками. Он чертовски замерз в своих модных туфлях и в кожаной куртке из неровных кусочков. На улице и правда было непривычно холодно для питерской зимы, обычно мягкой и слякотной. Алик сел в машину, долго цокал языком, приговаривая: "Ах, хароший, тачка, да. Надо печка включить погромче, да". Потом попросил Семена поставить в магнитофоне замызганную кассету со своими чуркестанскими песнями. И всю дорогу подпевал гнусавым голосом, пока Семен не выкинул кассету назад, где сидел Алик.
- Зачем так делаешь, а? - обидевшись, спросил Алик. Семен ничего не ответил.
Приехали они на квартиру к какому-то длинному худому рыжеволосому Ваське. С Васькой Семен тоже не был знаком. Это был приятель Бомбы и Алика. Компания собиралась именно у Василия по причине временного отсутствия родителей. Те были в отпуске, далеко от дома, что позволяло Василию вести чудесную жизнь, напиваясь и наедаясь каждый день на халяву за счет гостей. Взамен гости требовали кровать, чистые простыни и иногда ломали мебель. Чистых простыней уже не осталось, а вот мебели было еще достаточно. Вася нигде не работал, учился в каком-то ПТУ, в которое не ходил никогда.
Семен не особо любил распивать в малознакомых компаниях, но тяга к общению с прекрасным полом всегда пересиливала врожденную осторожность. Когда Семен, сняв ботинки, прошел в комнату, чтобы поставить на стол бутылку шампанского и водку, он и увидел Инну и Таньку. Они сидели на диване и без интереса смотрели телевизор. Кто из двух девушек был Танькой-Гарпией, Семен понял сразу по глазам. Таких блядских глаз Семен не видел никогда. Она смотрела на него, словно уже делала минет.
Инна, конечно, была не такой вызывающе распутно-красивой, как Танька, но тоже ничего себе, симпатичная. Светлые волосы вились и локонами ложились на худенькие плечи, облаченные в белоснежную блузку. Свои чудные ножки и попку в короткой юбке Инна прикрывала вышитой подушкой с дивана. У неё заметно подрагивали руки, наверное от волнения и Семён сел рядом с Танькой.
Танька была черноволосая, волосы цвета вороньих крыльев, но самой влекущей и манящей частью тела у Таньки были, конечно же, губы. Накрашенные ярко-красной помадой, пухлые, они как будто жили своей жизнью, находясь в постоянном движении. То вытягивались в трубочку, то сжимались, то приоткрывались и ласкали друг друга. Иногда Танька как бы невзначай медленно проводила по краешкам губ остреньким языком и сама закатывала глаза, тая от удовольствия.
Семен без излишних предисловий представился девчонкам и тут же выдал целую серию новых анекдотов, рассмешивших их обоих. Сразу же стало легко общаться. Семен с Инной пододвинули журнальный столик поближе к дивану. Танька по-хозяйски взяла из серванта бокалы, они налили шампанского и выпили за знакомство. Инна все-таки вела себя настороженно, пристально вглядываясь в глаза Семена, улыбаясь только изредка и не допивая шампанское.
Зато Танька хохотала, как заведенная, над шутками и даже пару раз уже чмокнула его в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37