И в унитаз покидаем, да? Никто не найдет! Я дома баран резал много раз, да...
- А голову куда? - спросил Василий. - Она в унитаз не пролезет. Череп хрен разрубишь он твёрдый. Я знаю. Однажды пилил череп немецкий с войны ножовкой. На местах боев нашел мой друг и подарил мне для пепельницы. Весь день пилил и никак. Порезался только. Вот шрам.
Василий показал всем руку, но никто не проявил интереса к его шраму. Василий рассердился такому равнодушию к своей беде и отвернулся от всех.
- Голова в пакет, да, - горячо и нервно затараторил Алик, - и в помойка, да! Мамой клянусь, не найдут!
- Вы что, дурные, - Танька повертела пальцем у виска, - начнем рубить, стучать, все кровью перемажемся и дом весь перебудим. Потряси ее, Семен, может, отживет. Кто-нибудь искусственное дыхание делать умеет?
- Я умею, - сказал Семен, - не поможет это, она ж не утонула. Черепом стукнулась. Может, лекарства какие-нибудь в доме есть, вколоть адреналин в сердце.
- Позвоните в скорую, - пропищал Кирилл, - я всегда звоню в скорую.
- Заткнись, - грозно сказала ему Танька, - и молчи лучше, а то я тебе скорую вызову.
Кирилл еще больше погрустнел.
- Я знаю, чего надо сделать, - сказал Василий, появившись из кухни с тряпкой и с озаренным мыслью лицом, - электрошок!
Он кинул тряпку Кириллу, погрозил ему кулаком, убежал в спальню и вернулся с оторванным от торшера электрошнуром с выключателем.
- Ты что, сдурел, - запротестовала Танька, - убьешь ее ведь!
- Она и так уже мертвая, хуже не будет, - устало сказал Семен.
Один конец шнура привязали к указательному пальцу на руке, а другой к большому пальцу на ноге. Василий воткнул вилку в розетку и щелкнул выключателем. Инна дернулась на полу и сшибла Василия с ног, предоставив и ему изрядную порцию электрошока. Вася упал и разбил себе нос. Танька завизжала. Контакт соскочил с пальца Инны, она затихла. Семен выдернул вилку из розетки.
- Ну, что, не отжила? - спросил Василий, поднимаясь и размазывая кровь по лицу.
- Нет, - ответил Семен, послушав сердцебиение.
- Может, все-таки пилой распилим в ванной, да? - снова вмешался Алик.Как Зою Космодемьянскую, да?
- Ты что, дурак? - заорала на него Танька. - Ее же повесили, а не распилили!
- Распилили! - заупрямился Алик. - Я читал в этом... как его... в букваре, да!
- Ты только букварь, наверное, и читал, - парировала Танька и на всякий случай спряталась за Семена.
- Не в букваре, а в учебнике, - подсказал Алику Василий и объяснил, обратившись ко всем, - Алик русские слова некоторые путает.
- Да, путаю, - уныло подтвердил Алик.
- Да заткнитесь вы! - сказал Семен. - Нашли время спорить...
- Ну что, будем пилить, да? - спросил Алик.
- Нет у нас пилы, - вздохнул Василий, - только на даче. Не повезем же мы ее на дачу?
- Эврика! - закричала Танька, - повезем! Как же я раньше не догадалась! У нас же машина во дворе! Отвезем ее к Неве или к заливу, а лучше на дамбу. Кирпич на шею, и все. И хрен знает, где она! Ушла, и все тут.
- Нет, чуваки, - сказал Семен, - херня это. Начнут искать, затаскают по допросам, дадут по почкам пару раз, кто-нибудь да расколется. Вон тот же Кирилл ваш вложит всех завтра же!
Кирилл, услышав такие слова, громко пукнул.
- Иди на хер отсюда, засранец, - заорал на него Василий, - где вы взяли этого мудака?
- Так это же твой друг, - сказал Семен, - он к тебе пришел.
- Да я первый раз его вижу! - возмутился Василий.
- Ты кто такой? - спросил Семен у Кирилла, но тот ничего не ответил, а только тихо заплакал.
- Точно сдаст всех, - прошипел нагнувшись к Семену и Таньке и оскалив неровные зубы Василий, - может и его заодно...
Он молча провел ребром ладони по шее.
Танька взвизгнула:
- Ты что охренел совсем, фашист?
Василий смутился:
- Так ведь продаст же, как пить дать расколется. Я же как лучше хотел.
- Не надо, Вася, - сказал Семен, - не надо больше жертв. Итак в дерьме по самые уши. И не пугай Кирилла больше, а то он от испуга пахнет плохо.
Они посмотрели на Кирилла, сидевшего в углу, поджавшего колени и шмыгающего носом.
- Не рассказывай никому ничего, - попросил его Семен, - а то посадят тебя за соучастие в убийстве и изнасиловании. А в тюрьме тебя обязательно трахнут в зад. Лучше помалкивай, Кирилл, и тогда никто тебя никогда не трахнет. Обещаешь?
Кирилл активно замотал головой.
- Ну, вот и хорошо, - вздохнул Семен.
В это время Бомба, в одиночку выжравший вторую бутылку водки, упал из-за стола. Стукнувшись головой об пол, он на минуту очнулся и спросил:
- Мужики, может, мы ее трахнем еще по разу, пока не остыла?
- Бля, дурдом какой-то! - заорала Танька. - Вы вообще понимаете, что происходит? У нас девка мертвая лежит прямо на полу... Вы понимаете?
- Ну, давай ее на кровать переложим, если хочешь, - сказал Василий, но ей уже, по-моему, безразлично, где лежать.
- О-о-о, - застонала Танька, - точно дурдом.
Наступила пауза. Все думали, и поскольку водка еще была, то ее тоже попивали помаленьку. Все ждали какого-нибудь решения от кого-нибудь и молчали. И тогда Танька решила взять бразды правления в свои руки.
- Короче, так, - сказала она, - берем ее, одеваем, сажаем в тачку к Семену. На стройке у нас возле дома кидаем в люк. Будто сама упала. Несчастный случай. Просто напилась и с непривычки упала. А я приеду, позвоню ей домой, скажу, что она пошла домой. Пусть ищет ее батя.
- Почему только батя? - спросил Василий.
- Матери нет у нее, сбежала в детстве, - ответила Танька, - отец ее вырастил.
- Не хочу я за руль пьяным садиться, - сказал Семен, - не хватало, чтобы нас еще всех бы повязали с трупом в машине.
- А что ты предлагаешь, на себе ее тащить до колодца? - истерично закричала Танька.
- На хера ее в такую даль переть, - взорвался Семен, - что, колодцев городе мало и домов брошенных.
- Домой она шла! Понимаешь! Домой! И упала! В колодец! - Танька живо изобразила, как Инна шла домой и упала в колодец. - Упала, ударилась виском и сдохла! Потому что напилась! Я скажу, что мы ехали на точиле из гостей и расстались прямо возле дома.
- Найти бы такой колодец, - мечтательно произнес Вася, - с кипятком. Мы бы ее туда кинули, и все - никаких улик. За два часа кусок вареного мяса.
- Не-е надо-о, - застонал заблеванный пердун Кирилл и на четвереньках пополз под стол.
- Ты куда, - закричал на него Василий, - опять гадить?
И поддал уползавшему Кириллу пинка.
- А где этот ваш Али-баба? - оглядевшись, спросил Семен.
Все дружно стали искать азербайджанца, но его уже нигде не было. Алик свалил тихо и бесшумно. Решил покинуть поле боя.
- Сбежал, чурка, - рассердился Василий, увидев, что Алика нигде нет. Он, значит, сейчас там дома спать ляжет, басмач, а мы тут таскай этот мешок с костями по городу!
- Хватит трепаться, - прервала Василия Танька, - светает уже. Сейчас одену ее в ее барахло покрасивше, и потащим в машину.
- Нужно амбала этого разбудить, - сказал Василий, указывая на Бомбу, а то как мы ее поволокем?
- Не нужно его будить, - отмахнулся Семен, - он и так до хрена уже глупостей наделал. Вон Кирилл поможет. Побольше замажется - поменьше трепаться будет.
Кирилл заскулил, как щенок, отполз в угол и нервно замотал головой. Семен подошел к нему, рывком поднял с пола и влепил ему пощечину сначала справа, а потом слева. Кирилл взвизгнул, накрыл кудрявую голову обеими руками и поджал ножки. Никто не заметил, что он описался.
- Слушай меня, - сказал Семен, - ты поедешь с нами. А завтра будешь молчать, и послезавтра будешь молчать, и всегда будешь молчать о том, что было. Понял?
Сломленный Кирилл согласно кивнул головой.
Через двадцать минут они подтащили на плечах мертвую Инну к машине и посадили на заднее сиденье. Со стороны это выглядело так, как будто друзья усаживают не в меру подвыпившую подругу в машину. Все чисто, и никакого криминала. Еще через полчаса, из лилового автомобиля, остановившегося рядом с заброшенным строительством, на дорогу вдалеке от жилых домов вышел парень и с помощью длинной железки открыл крышку канализационного люка. Еще двое вытащили из машины темный куль и бесшумно бросили внутрь колодца. Куль упал, глухо стукнувшись о железные трубы канализации. Машина уехала. Было четыре часа утра, и никто ничего не увидел, а если кто и увидел, то промолчал. А Инна тогда еще была жива.
5
Бомба бросил трубку на автомат с такой силой, что она подпрыгнула на рычаге и повисла на шнуре. Пожилой человек поспешил пробежать мимо разъяренного короткостриженного амбала, коих в народе именуют отморозками. "Гондон! - подумал Бомба про Семена. - Мудило гороховое! Член кукольный! Думает, его говно пахнет розами! Ладно, разберемся". Ему захотелось сорвать на ком-нибудь злость и Бомба крикнул вслед трусливому прохожему:
- Счас догоню, профура, полипы выдеру, буцефал!
Пожилой человек тут же перешел на стремительный бег и как можно скорее заскочил за ближайший угол. Бомба довольно расхохотался. Он любил пугать чмырей и всегда с радостью делал это. Слово "буцефал" Бомбе очень нравилось, он полагал, что оно ругательное и означает тупого трусливого человека, типа как "чмо". А то что так звали коня Александра Македонского - сей факт Бомбе был неизвестен. Бомба и об великом полководце-то никогда ничего не слышал, не говоря уже про его лошадей. Он не знал множества лишних, ненужных вещей и этим очень гордился.
Денег у Бомбы не было, тачка его не ждала. Он соврал. Но это было в порядке вещей. Идти было некуда. Пока Бомба сидел в тюрьме, его родители-алкаши поменяли хорошую двухкомнатную квартиру в центре на халупу в коммуналке с доплатой. Деньги, конечно же, пропили, и теперь приходилось жить вчетвером в двенадцатиметровой комнате - мать, отец, Бомба и девятнадцатилетняя сестра Галка. Бомба жил с ними всего день, а они все ему уже до смерти надоели.
Бомба пошел поболтаться у ларьков, посмотреть, где чего есть. Пока он сидел на зоне, в городе, да и в стране все изменилось. Водки разной - хоть залейся, жрачка вся импортная. Изобилие. Внезапно Бомба вспомнил, что утром вытащил у сестры из сумки какую-то мелочь. Подсчитал, выходило как раз на поллитру без малого. Недостающие деньги он быстренько настрелял у проходивших мимо двух заморышей-очкариков по виду студентов. Те поспешили немедленно денег Бомбе добавить и, нервно хихикая, быстро засеменили от греха подальше. Лицо Бомбы не блистало ни интеллектом, ни добротой, тем более, что амбал недвусмысленно почесывал кулак. Вообще Бомба студентов не любил. Учатся чего то. А чего учится, когда и так все ясно?
Бомба положил деньги в карман, зашел в ларек и уставился на витрину. Без разницы, что брать - все равно налито из одной бочки. А с деньгами отобранными у очкариков получается, что хватает на хреновую водку и бутылку пива. "Ерша" Бомба любил с детства. Бывало, батя квасит на кухне один, а маленький Бомба придет с прогулки с мороза с мокрыми ногами - ботинки носил, пока совсем не развалятся - батя нальет ему пятьдесят грамм и чуть-чуть пива, чтобы не заболел.
Вот так и попивал Бомба "ерша" класса с шестого. Мать у Бомбы выпивала почище отца. Работала когда Бомба был маленьким и вплоть до его отсидки на заводе в столовой на раздаче - хорошо, хоть пожрать приносила. И к ней в столовку Бомба бегал на дню раза по три. Наестся от пуза и горя не знает, оттого такой здоровый и вырос. Но денег в доме никогда не было. А когда подрос Бомба - надо и в кафе сходить с герлой, и на тачке проехаться. Работать бы Бомба пошел барменом или швейцаром, да все сладкие места заняты "своими" - хрен пролезешь. Попробовал Бомба на "пятачке" тусоваться - валюту менять. Хотел в совершенстве науку кидания "лохов" изучить и на этом разбогатеть, благо примеров перед глазами было множество. Придет парень на "пятачок" в единственных джинсах, а через полгода уже на своей девятке с телками в "Метрополь" ездит.
И все бы хорошо, но был Бомба человек такой непроходимой тупости, что, пару раз сам "лоханувшись" и влетев на пол-Жигулей, понял, что лучше ему в бригаде прикрытия долг отработать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37