Там ему и больше нравилось. Не надо головой соображать. Сказали - наподдать тому-то - наподдал, сказали, напугать - напугал. У Бомбы это хорошо получалось. Там же, на пятачке, он и познакомился с Семеном. Тот был "кидала" высшего класса. Закрутит мозги, заморочит, "лох" рот откроет, у Семена пальцы, как паучки, крутятся - чик, чик, где была стошка, осталось семьдесят.
Бомба тоже хотел так научиться, но пальцы - колбаски пролетарские - ими хорошо железо гнуть, а вот крутить-вертеть не получается. А Семен всегда был весь на пальцах. С телками умел разговоры заводить. Любую умаслит, заговорит, уговорит с собой поехать. Бомба так не умел. Вот жили они тогда, бабок не считали, не то, что теперь. Вроде друзья были, а теперь Семен и говорить с Бомбой не хочет, ссучился. Но ничего, Бомба его еще навестит, когда "поднимется".
Там, в зоне, авторитет один обещал Бомбу на воле пристроить на "работку". Такие, как Бомба, всегда нужны. Всегда найдется кому бока необходимо намять. Но поработать Бомба всегда успеет, а пока нужно хорошенько отдохнуть. Бомба взял бутылочку "Столичной", пива и папирос. Не престижно, конечно, такому крутому парню, как Бомба, курить папиросы, но денег пока больше нет, да и привык к папиросам на зоне. Закуски брать не стал, но не потому, что не на что было, а просто у него был такой принцип. Пить, так пить, и не хрен жрачкой градусы убивать.
Бомба прошелся по улице, зашел в свой загаженный и обоссанный подъезд, переступил через кучу собачьего дерьма и вошел домой. Замок на обшарпанной двери висел на одном гвозде, но никто его чинить не собирался - не на что было, да и незачем - брать-то в квартире все равно нечего. Все, что можно вынести - давно уже вынесено и пропито.
Соседки - две старухи, ровесницы чуть ли не Льва Толстого - тихо помирали в своих комнатушках уже лет по двадцать, и все никак господь их не прибирал. А так бы было неплохо, если б они окочурились - шикарная трехкомнатная квартира с длиннющим коридором почти в центре досталась бы Бомбе и его семье.
Бомба подумывал о том, что неплохо бы старух тихонько придушить вечерком или отравить. Да пока не время. Нужно было Бомбе тихо и спокойно отсидеться на "дне" после зоны, шороха особого не наводить. А после пары месяцев Бомба найдет кого-нибудь из друзей по отсидке, и они за пару ящиков устроят "доброе" дело старому корешу. Замочат сначала одну, а потом и вторую. А трупы Бомба знает куда деть. В зоне чувак рассказывал, как убитых прячут ночью в свежевыкопанные могилы. Сам рассказчик до отсидки на этом самом промысле работал. Закопают мертвечинку убитую, а утром в ту же могилу сверху цивильный гроб ставят и закапывают. И всё шито крыто. Скоро, когда этот чувак откинется, тогда Бомба с ним и помуцефарит относительно старух.
Бомба, не снимая грязных с улицы ботинок, пошел пить на кухню, но там на беду тусовались обе старые вешалки - их соседки. Бомба их прозвал Карга и Ведьма, но кому какую кличку дать, еще не понял, потому что жил в квартире всего второй день. При появлении Бомбы старушки замолчали. Они что-то варили на плите. Жили в этой квартире давно, еще с мужьями и, кажется, даже между собой не ладили. А вот старость и немощь помирили их. Вместе варили какой-то вонючий супчик из отходов. Бомба даже поморщился от этого запаха. Так дерьмово даже от баланды на зоне не воняло.
Бомба взял из шкафчика рюмочку с маленьким синим цветком на боку, прикурил от плиты и сел за стол. Выпустил изо рта струю дыма и налил себе водки. Старушки демонстративно закашляли, и одна из них сказала, подбоченясь и пытаясь выпрямить горбатую спину:
- Вы бы не курили тут, пока мы на кухне. У Верочки, между прочим, астма.
Бомба знал, что они и раньше доставали батю и маманю, а особенно сестру Галку своими дерьмовыми придирками, поэтому ему доставляло удовольствие позлить этих старых горгон. Он демонстративно молчал и только еще больше дымил папиросой. Старушка и не думала замолкать.
- И снимайте ботинки в прихожей, - сказала она поучительно, - здесь вам не тюрьма в ботинках ходить. И ваши никогда кухню не моют, а я за вами протирать на намерена! В моем возрасте... И не курите!
- Ладно, не каркай, кикимора, - лениво сказал ей Бомба, развалившись своим шкафоподобным телом на стуле, - сдохнешь скорей. А будешь пасть открывать заставлю и у нас в комнате мыть.
Старухи скроили такие рожи, что Бомба чуть не умер со смеху. Он опрокинул в себя стакан с водкой, поморщился, занюхал рукавом и запил пивом. Старухи оправились от первого удара и снова пошли в атаку.
- Между прочим, это мой стаканчик, - сказала молчавшая до этого "посудина", судя по всему, Верочка, у которой астма, - и это наш шкафчик, и я попросила бы...
- Заткнись, дура старая, - прервал ее Бомба, - попросила бы... Иди возле церкви проси, а я сегодня не подаю. И не гавкай за стаканчик, а то я тебя в этом твоем шкафчике и похороню вместе со всеми твоими стаканчиками. Будет хорошо за стеклянными дверками смотреть, как тебя земелькой посыпают.
- Как вы смеете, - снова возмутилась вторая, - прекратите сейчас же! Или Вы думаете, мы на Вас управы не найдем?
- Ой-ой-ой, боюсь, - развеселился Бомба, - сходи, рогоносца своего на кладбище откопай, может, он приканает и за тебя впряжется!
- Замолчите сейчас же! - завопила старушка. - И не смейте оскорблять память моего покойного мужа!
- Ишь ты, - ухмыльнулся Бомба, - сразу прочухала, старая, кого я рогоносцем обозвал. Небось любила в молодости манду почесать налево? Признайся, любила?
Старушка ахнула и схватилась за сердце.
- За нас есть кому заступиться! - гордо произнесла Верочка, стараясь гордо выпрямить горбатую спину. - И зря вы так думаете, что...
- Что ты тут изгибаешься? - издевательским тоном спросил ее Бомба. Переломишься сейчас напополам, карга старая и кони двинешь всем на радость!
Старушки ахнули, и та, которая была не Верочка, вскрикнула:
- Я сейчас участкового милиционера позову! Павла Тимофеевича! Поедете снова туда, откуда приехали!
Тут Бомба действительно рассвирепел. Он не хотел опять туда, откуда приехал. Там Бомбе не нравилось. Хотя за семь лет он почти уже привык к зоне, к ее порядкам, но возвращаться совершенно не хотелось. И теперь эта карга, которая еле дышит, его пугает тюрьмой.
- Ах ты, падла, - пригнувшись над столом, прошипел Бомба, - да я тебя сейчас...
Чего "сейчас" он сделает, Бомба придумать не мог и только свирепо вращал глазами. И неожиданно ему на глаза попался старушкин рыжий кот, мирно дремавший на подоконнике у стола.
- Задушу! - нашелся Бомба, для пущей убедительности схватил жирного кастрата за загривок и сдавил что было силы. У кота вывалился язык, он даже не нашел в себе сил, чтобы сопротивляться. Старухи хором запищали, закудахтали, боясь приблизиться к свирепому уголовнику, но отважная Верочка даже замахнулась на Бомбу издалека клюкой.
- Отпустите Барсика немедленно, - закричала она, - живодер! Боже мой, как таких земля носит?
- Вон отсюда! - гаркнул Бомба и швырнул ее под ноги полузадушенного кота. Тот треснулся головой об пол и, проскальзывая когтями по линолеуму, бросился наутек, на ходу сшибая все, что попадалось по пути. Старушки поспешили за ним, причитая и ругаясь.
- И дерьмо свое вонючее уберите с плиты, - крикнул им вслед Бомба, - а то счас сяду и посру туда! Будет вам колбаска в супе!
Бомбе так понравилась его острота, что он громко захохотал на всю квартиру, так что даже идущие по улице люди оглянулись на окно. Верочка вернулась, громко шаркая рваными тапками, схватила прихватками суп с плиты и поспешила вон из кухни.
Бомба налил себе еще стопарик и выпил за победу. После ухода старух ему стало скучно сидеть на кухне одному. Но тут в дверях появилась сестра Галка. Всю ночь она шлялась где-то, а теперь отсыпалась. К Галке Бомба братских чувств не испытывал. Когда его посадили, сестре было всего лет семь, но поскольку он тогда дома почти не жил, то сестру и не помнил и не общался с ней. Еще эта сучка малолетняя обидела его тем, что ни разу за всю отсидку его ни строчки в зону не черканула, падла.
Сейчас Галка стояла в дверях сонная, в одной белой футболке и маленьких трусиках. Она так и бухнулась спать, не смывая косметики, и Бомба увидел, что сестра у него очень даже ничего телка выросла. А поскольку настоящей женщины у Бомбы не было уже семь лет, то можно представить, как скрутило нахлынувшее чувство исстрадавшуюся душу несчастного Бомбы. Конечно, Бомба удовлетворял иногда свою страсть вручную, но это было совсем не то. Он даже уже подумывал о том, что можно вдуть и этим двум старым ведьмам, а вот о родной сестре даже и позабыл.
- Что ты ржешь, как мерин? - спросила Галка, потягиваясь, - разбудил меня.
- Выпей с братом, - сказал Бомба, чувствуя, как наполняется жизнью его гульфик.
- Водка - кайф для жлобов, - презрительно ответила Галка, тряхнув покрашенными в разный цвет волосами, - не ори больше, дай поспать.
И она ушла. Бомба налил еще рюмку и выпил. Покуривая, он думал о том, какие красивые у Галки ноги. Толстоватые, конечно, но ничего, зато у нее хоть грудь есть. Не то, что у всех нынешних малолеток. Сутулые, худые, безгрудые. Разденешь, и посмотреть не на что. Бомба выпил еще и понял, что сейчас у него два выхода. Один - пойти в туалет подрочить или, как на зоне говорили, "гусю шею заточить", а второй пойти и трахнуть Галку. Второй план показался Бомбе более привлекательным. Он взял с собой недопитую водку и пошел в комнату.
Галка спала на диване. Нет, похоже, не спала. Бомба это чувствовал. Он снял брюки, рубашку, трусы и лег к Галке под одеяло. Та отпрыгнула, как от чумы, и попыталась вскочить с дивана, почувствовав, что вожделение брата уже достигло необходимой нормы и его жезл упруг и тверд. Но Бомба схватил ее за руку и без труда подмял под себя. Галка попыталась крикнуть, но Бомба зажал ей рот. Пару минут сестренка барахталась, пытаясь скинуть с себя огромное тело брата и стремясь укусить его потную ладонь, пока тоже не почувствовала полового желания.
Это было неудивительно. Галка уже достаточно давно для ее лет начала половую жизнь. Правда, не очень удачно. Хлюпик из их компании уже три месяца ухлестывал за Галкой, но толку не было. Хотели потрахаться в подъезде, но у него ничего не получилось потому что пугался всего. Дверь хлопнет, он штаны застегнет и отскакивает. Это мужик? А Галка живая же девка, причем не целка. Пугался он пугался и Галка его отшила. До Хлюпика три месяца был у Галки ди-джей Джем. У него было где совершить соитие - в каморке в ДК, где аппаратура стояла. Но ди-джей оказался подонком и стал гулять параллельно с тремя девчонками, а этого Галка ему простить не могла.
Потом она воздерживалась почти полгода. Мужика-то найти нормального не так просто. Одни пьют, другие колются, треть педерасты, четвертые женатики, пятые импотенты, шестые страшилки - вот и получается, что мужиков-то нормальных совсем не осталось. И вот теперь Галка почувствовала, что хочет секса. Пусть на нее взгромоздился ее же родной брат - какая разница? Был бы мужик.
Почувствовав, что Галка затихла, Бомба отпустил руку.
- Ты что делаешь, - прошептала она, - я же сестра тебе...
Бомба ощутил, что Галка уже не сжимает ноги, и осторожно снял с нее трусы. Галка рассмеялась:
- Ой, бред! Брат собрался трахнуть сестру.
Старушка Верочка, бывший врач, прижимавшая к стене в соседней комнате фонендоскоп, чтобы подслушать, что же происходит у соседей, услышав последние слова, едва не поперхнулась и схватилась за сердце. Ее подружка заерзала на стуле, приговаривая беззубыми губами:
- Ну, что там? Ну, что там? Ну, что там?
Но Верочка не отвечала, а только все плотнее прижимала к стене фонендоскоп. Когда же громко и однообразно заскрипел диван, и послышались недвусмысленные стоны Галки, все стало понятно и второй престарелой жительнице этой безумной квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37