К счастью, в последние несколько лет Наталья вела вполне разумный образ жизни, не злоупотребляла спиртным и табаком. Однако ей пришлось немало поволноваться — юность могла оставить свои неприятные следы в ее организме.
Затем ей пришлось пустить в ход свои женские чары, чтобы уговорить руководителя клуба внести ее имя в список группы новичков, которые занимались в то же время, что и опытные дайверы. Наконец, заплатив в кассу клуба кругленькую сумму, Наталья попала на первое занятие.
Инструктор — крупный, коротко стриженный бородач, вышедший к новичкам в резиновом костюме аквалангиста, — прочитал короткую лекцию об устройстве акваланга и приступил к обучению.
Кроме Натальи, в группе было около десятка желающих наслаждаться красотами подводного мира. Наталья была в купальнике, закрывавшем ее татуировку.
— Первым делом подключаем к редуктору первую линию и проверяем с помощью вот этого портативного манометра уровень давления в баллонах.
Критический показатель — пятьдесят атмосфер. По достижении его необходимо прекратить погружение и подняться на поверхность. Но это — для серьезного дела.
В бассейне можно плавать хоть с десятью. Особенно если не шевелиться. Но вам этого явно мало — пока дышать не научитесь, у вас будет постоянный перерасход смеси. Итак, давление проверили. Что дальше? Необходимо взять в рот загубник и немного подышать. Если нет головокружения, значит, все в порядке. А теперь приступим к практическим занятиям.
Новички, обременив спины однобаллонными французскими аквалангами, расположились в правой, мелководной, части бассейна.
— Для начала рекомендуется сполоснуть маски изнутри, чтобы они не запотевали. Вот так. Теперь надевайте. Хорошо. Берем в рот загубники и погружаемся.
Наталья, выполнив все указания инструктора, оказалась в каком-то чужом мире — мире безмолвия, колышущихся зыбких теней, населенном странными существами в уродливых масках. Кровь прихлынула к вискам, сердце учащенно забилось. Однако она подавила желание поскорее оказаться на воздухе и, сжав зубами загубник, сделала несколько вдохов и выдохов.
Инструктор, погрузившийся вместе с новичками, поднятым вверх большим пальцем правой руки показал, что нужно выныривать. Оказавшись над водой, Наталья вынула загубник и глубоко вдохнула. В глазах почему-то потемнело.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался инструктор.
Новички радостно заулыбались:
— Нормально!
— Вот и хорошо. Мы будем постепенно увеличивать время пребывания под водой, чтобы вы могли привыкнуть.
В глубоководной части бассейна начинали тренировку опытные аквалангисты. Наталья, как и рассчитывала, заметила Ольшанского: он выделялся среди других ныряльщиков ростом и атлетическим телосложением. Поначалу он, казалось, не обращал внимания ни на нее, ни на других ее коллег из группы новичков. После проверки давления в своем акваланге он нырнул и надолго исчез под водой.
Первое занятие в группе начинающих продолжалось около часа. Наталья не заметила, как пролетело время. Урок уже закончился, и она выбралась на бортик бассейна, когда внезапно в метре от нее вынырнул аквалангист. Сняв маску и вынув изо рта загубник, он взялся одной рукой за поручень и повернулся в ее сторону. Брови его поползли вверх:
— Вы?! По-моему — это судьба.
Наталья, улыбаясь, подошла ближе. Поправила мокрые, слипшиеся волосы, прищурила глаза.
— Здравствуйте, господин Ольшанский.
— Зачем так официально? — засмеялся он. — Мы уже знакомы. Зовите меня Андреем. Вижу, вам нравится подводное плавание…
— Хочется испытать новые ощущения.
— Дайвинг — это всегда новые ощущения. Уж поверьте моему слову. Я нырял и в Красном море, и в Желтом, и на Карибах… Кажется, вы только начинаете?
— Да, это мое первое занятие.
— Я вам завидую, у вас многое впереди.
— На сегодня мы уже закончили, — развела она руками.
— Пожалуй, ради такого случая я тоже закончу. Вам куда? Я на машине и мог бы вас подвезти. Если у вас, конечно, нет собственного средства передвижения.
— Я приехала на такси.
— По пути мы могли бы выпить по чашке кофе, я знаю одно очень уютное местечко.
— А вам не устроят сцену ревности?
— Кто? А-а, вы имеете в виду Анжелику… Она занята другими делами.
Кстати, дайвинг у нее не пошел.
Приводя себя в порядок, Наталья немного замешкалась. Когда она вышла из бассейна, Ольшанский уже ждал ее на автомобильной стоянке. Он стоял возле темно-зеленого «Ягуара», подняв капот и склонившись над двигателем.
— Это ваша машина? — спросила Мазурова, останавливаясь рядом.
— Да, будь она неладна.
— Какие-то проблемы?
— Похоже, барахлит датчик холостого хода. В общем, это не смертельно, но я так привязан к ней, что любая, даже самая мелкая, неисправность вызывает у меня ощущение, похожее на зубную боль.
— Не стоит привязываться к вещам.
— Что-то подобное я слышал от одного своего друга. Он кришнаит.
— Вы не согласны с тем, что материальные привязанности мешают развиваться душе?
— Умом-то я, может быть, и согласен, но… — Ольшанский усмехнулся, — сердцу не прикажешь. Пока я еще не созрел для того, чтобы полностью отказаться от материального в пользу духовного.
Ольшанский подергал какие-то провода, потом захлопнул капот и вытер руки носовым платком.
— Садитесь.
Он оказался спокойным и уверенным водителем. «Ягуар» хорошо слушался руля и мгновенно откликался на каждое движение хозяина. За полчаса они преодолели расстояние до Садового кольца и припаркова-лись на платной стоянке неподалеку от площади Маяковского.
Все это время Ольшанский непринужденно шутил, рассказывал о забавных случаях из жизни рекламной тусовки, ненавязчиво интересовался личностью новой знакомой и ее планами. Один раз, притормозив на красный свет, он внимательно посмотрел на спутницу.
— Наташа, можно нескромный вопрос?
— Смотря какой, — лукаво улыбнулась она.
— В бассейне я заметил у вас на лице довольно странный шрам… А сейчас его почти не видно…
— Наследство бурной юности — сведенная татуировка. Вас это смущает?
— Нисколько, — поспешил успокоить ее Ольшанский. — Даже наоборот…
Изюминка, можно сказать.
«Я знала, что тебе должно понравиться», — усмехнулась про себя Наталья.
Больше он к этой теме деликатно не возвращался. Выяснив, что она намерена специализироваться на организации рекламных сессий, он дал ей пару практических советов, а затем, когда они уже заняли места за столиком в уютном кафе на первом этаже Театра Ленком, сказал:
— И держитесь подальше от всяких сомнительных личностей.
— Кого именно вы имеете в виду?
— Когда вы их увидите, вам сразу станет ясно, кого я имею в виду.
— Речь идет о «крыше»?
— Это почти неизбежное зло. Платить все равно кому-то придется. Однако упаси вас господь вступать с ними в какие-либо иные отношения.
— Мы говорим об интиме? — полушутливо поинтересовалась Наталья.
Сделав заказ вышколенному молодому человеку в белой рубашке с бабочкой и черных брюках, Ольшанский наклонился к Наталье и, понизив голос, заговорил:
— Они могут предлагать иные услуги… Ведь мы, рекламщики, имеем возможность да — чего уж там греха таить — отмывать деньги. Не соглашайтесь на это ни под каким предлогом! Я вот однажды вляпался, теперь не знаю, как со всем этим разобраться.
— У вас неприятности?
— Да, есть проблемы…
— А нельзя ли подробнее? Для меня, новичка, это очень важно.
— Может, как-нибудь в другой раз… Если мы, конечно, продолжим наше знакомство.
— Я надеюсь.
— Разрешите, Виктор Васильевич? — Старостин вошел в кабинет к начальнику отдела полковнику Арсеньеву.
— Давай, Володя, проходи. Только быстро, меня к руководству вызывают.
Что за вопрос?
Старостин протянул Арсеньеву свернутый в трубку лист тонкой бумаги.
— Это что такое?
— Копии протоколов и другие документы из Калининграда придут по фельдъегерской к утру, но я попросил тамошних коллег продублировать по факсу.
Взгляните, Виктор Васильевич.
Арсеньев развернул факс, бегло пробежался глазами по строчкам документов и сказал:
— Я это потом почитаю. Ты мне в двух словах.
— Наталья Мазурова, 1972 года рождения, уроженка города Калининграда.
Родители погибли в автокатастрофе. Отец был капитаном второго ранга.
Воспитывала девочку родная тетка Леокадия Кошелева — зав постановочной частью Калининградского областного драмтеатра. 11 июля 1989 года, в три тридцать ночи, в дежурную часть Калининградского УВД поступил звонок от соседей Кошелевой, которые сообщали, что из ее квартиры доносились громкие крики и шум. Наряд патрульно-постовой службы, прибывший по вызову, обнаружил дверь в квартиру открытой. В ванной комнате с черепно-мозговой травмой в бессознательном состоянии находилась Кошелева. Больше никого в квартире не оказалось, хотя соседи показали, что видели, как Наталья Мазурова вечером возвращалась домой.
— Сколько же ей тогда было? — спросил Арсеньев.
— Семнадцать, только-только закончила школу.
— Ясно, продолжай.
— Кошелева была доставлена в реанимационное отделение больницы скорой помощи, где ей сделали операцию. Через несколько дней, придя в сознание, она сообщила, что на нее совершила нападение в ванной комнате ее племянница.
— То есть Мазурова?
— Ну да, Мазурова. Девочку объявили в розыск, но найти ее не удалось — успела скрыться.
— Опростоволосились ребята, — хмыкнул начальник отдела.
— Да, был прокол, — согласился Старостин. — Тем не менее Кошелева не захотела писать заявление и от своих слов в отношении племянницы отказалась: она, мол, накануне выпила и точного хода событий не помнит. А на племянницу наговорила из-за ссоры, которая произошла между ними в тот вечер. Однако Наталья не объявилась в Калининграде ни в ближайшие дни, ни впоследствии.
Вообще-то калининградской милиции следовало заняться поисками поактивнее, но сами, Виктор Васильевич, понимаете, что это были за времена: рядом Польша, прибалты втянулись в борьбу за независимость, все разваливалось прямо на глазах.
— Можешь не напоминать, — вяло отмахнулся Арсеньев. — А почему, напомни, тебя эта девица заинтересовала?
— Сейчас она живет в Москве, работает в театре гримером. Я про ее прошлое еле раскопал. Она всем говорит, что родом из Риги. Уверен, и там за ней темные делишки ведутся. Возможно, мелочовка всякая, раз не побоялась говорить.
А про Калининград скрывала.
— И что?
— У женщины, убитой в Битцевском лесопарке, на щеках были порезы в форме креста. Так вот, у Мазуровой на щеке тоже шрам в виде креста, правда, небольших размеров.
— Подозреваешь, что она жертва, скрывшая факт нападения?
— Как знать, Виктор Васильевич, вполне возможно.
— А еще что-нибудь у тебя на этот счет есть?
— Ну не то чтобы…
— И ты надеешься раскрутить дело, уцепившись за эту единственную деталь? — с сомнением в голосе поинтересовался полковник.
— Дело в том, Виктор Васильевич, что я связывался с Информационным центром и попросил их поднять данные по зависшим делам, схожим с убийством в лесопарке. Выяснился весьма и весьма интересный факт: в сентябре 1989 года в городе Светлогорске Калининградской области было совершено аналогичное преступление. Была убита женщина. Почерк тот же: многочисленные ножевые ранения, на щеках — порезы в форме креста. Найти убийцу следствию не удалось.
— Хм, это уже более существенная информация. Но все равно — шелуха.
— Виктор Васильевич, помните, убитая после смерти была измазана косметикой?
— Что-то припоминаю…
— Так вот, эта Мазурова с крестом на лице — гример. Понимаете — гример!
Полковник надолго задумался.
— Виктор Васильевич, я хочу попросить командировку в Калининград. Хочу на месте разобраться, что к чему.
— У тебя и здесь дел хватает.
— Два убийства с одинаковым почерком — это уже похоже на серию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Затем ей пришлось пустить в ход свои женские чары, чтобы уговорить руководителя клуба внести ее имя в список группы новичков, которые занимались в то же время, что и опытные дайверы. Наконец, заплатив в кассу клуба кругленькую сумму, Наталья попала на первое занятие.
Инструктор — крупный, коротко стриженный бородач, вышедший к новичкам в резиновом костюме аквалангиста, — прочитал короткую лекцию об устройстве акваланга и приступил к обучению.
Кроме Натальи, в группе было около десятка желающих наслаждаться красотами подводного мира. Наталья была в купальнике, закрывавшем ее татуировку.
— Первым делом подключаем к редуктору первую линию и проверяем с помощью вот этого портативного манометра уровень давления в баллонах.
Критический показатель — пятьдесят атмосфер. По достижении его необходимо прекратить погружение и подняться на поверхность. Но это — для серьезного дела.
В бассейне можно плавать хоть с десятью. Особенно если не шевелиться. Но вам этого явно мало — пока дышать не научитесь, у вас будет постоянный перерасход смеси. Итак, давление проверили. Что дальше? Необходимо взять в рот загубник и немного подышать. Если нет головокружения, значит, все в порядке. А теперь приступим к практическим занятиям.
Новички, обременив спины однобаллонными французскими аквалангами, расположились в правой, мелководной, части бассейна.
— Для начала рекомендуется сполоснуть маски изнутри, чтобы они не запотевали. Вот так. Теперь надевайте. Хорошо. Берем в рот загубники и погружаемся.
Наталья, выполнив все указания инструктора, оказалась в каком-то чужом мире — мире безмолвия, колышущихся зыбких теней, населенном странными существами в уродливых масках. Кровь прихлынула к вискам, сердце учащенно забилось. Однако она подавила желание поскорее оказаться на воздухе и, сжав зубами загубник, сделала несколько вдохов и выдохов.
Инструктор, погрузившийся вместе с новичками, поднятым вверх большим пальцем правой руки показал, что нужно выныривать. Оказавшись над водой, Наталья вынула загубник и глубоко вдохнула. В глазах почему-то потемнело.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался инструктор.
Новички радостно заулыбались:
— Нормально!
— Вот и хорошо. Мы будем постепенно увеличивать время пребывания под водой, чтобы вы могли привыкнуть.
В глубоководной части бассейна начинали тренировку опытные аквалангисты. Наталья, как и рассчитывала, заметила Ольшанского: он выделялся среди других ныряльщиков ростом и атлетическим телосложением. Поначалу он, казалось, не обращал внимания ни на нее, ни на других ее коллег из группы новичков. После проверки давления в своем акваланге он нырнул и надолго исчез под водой.
Первое занятие в группе начинающих продолжалось около часа. Наталья не заметила, как пролетело время. Урок уже закончился, и она выбралась на бортик бассейна, когда внезапно в метре от нее вынырнул аквалангист. Сняв маску и вынув изо рта загубник, он взялся одной рукой за поручень и повернулся в ее сторону. Брови его поползли вверх:
— Вы?! По-моему — это судьба.
Наталья, улыбаясь, подошла ближе. Поправила мокрые, слипшиеся волосы, прищурила глаза.
— Здравствуйте, господин Ольшанский.
— Зачем так официально? — засмеялся он. — Мы уже знакомы. Зовите меня Андреем. Вижу, вам нравится подводное плавание…
— Хочется испытать новые ощущения.
— Дайвинг — это всегда новые ощущения. Уж поверьте моему слову. Я нырял и в Красном море, и в Желтом, и на Карибах… Кажется, вы только начинаете?
— Да, это мое первое занятие.
— Я вам завидую, у вас многое впереди.
— На сегодня мы уже закончили, — развела она руками.
— Пожалуй, ради такого случая я тоже закончу. Вам куда? Я на машине и мог бы вас подвезти. Если у вас, конечно, нет собственного средства передвижения.
— Я приехала на такси.
— По пути мы могли бы выпить по чашке кофе, я знаю одно очень уютное местечко.
— А вам не устроят сцену ревности?
— Кто? А-а, вы имеете в виду Анжелику… Она занята другими делами.
Кстати, дайвинг у нее не пошел.
Приводя себя в порядок, Наталья немного замешкалась. Когда она вышла из бассейна, Ольшанский уже ждал ее на автомобильной стоянке. Он стоял возле темно-зеленого «Ягуара», подняв капот и склонившись над двигателем.
— Это ваша машина? — спросила Мазурова, останавливаясь рядом.
— Да, будь она неладна.
— Какие-то проблемы?
— Похоже, барахлит датчик холостого хода. В общем, это не смертельно, но я так привязан к ней, что любая, даже самая мелкая, неисправность вызывает у меня ощущение, похожее на зубную боль.
— Не стоит привязываться к вещам.
— Что-то подобное я слышал от одного своего друга. Он кришнаит.
— Вы не согласны с тем, что материальные привязанности мешают развиваться душе?
— Умом-то я, может быть, и согласен, но… — Ольшанский усмехнулся, — сердцу не прикажешь. Пока я еще не созрел для того, чтобы полностью отказаться от материального в пользу духовного.
Ольшанский подергал какие-то провода, потом захлопнул капот и вытер руки носовым платком.
— Садитесь.
Он оказался спокойным и уверенным водителем. «Ягуар» хорошо слушался руля и мгновенно откликался на каждое движение хозяина. За полчаса они преодолели расстояние до Садового кольца и припаркова-лись на платной стоянке неподалеку от площади Маяковского.
Все это время Ольшанский непринужденно шутил, рассказывал о забавных случаях из жизни рекламной тусовки, ненавязчиво интересовался личностью новой знакомой и ее планами. Один раз, притормозив на красный свет, он внимательно посмотрел на спутницу.
— Наташа, можно нескромный вопрос?
— Смотря какой, — лукаво улыбнулась она.
— В бассейне я заметил у вас на лице довольно странный шрам… А сейчас его почти не видно…
— Наследство бурной юности — сведенная татуировка. Вас это смущает?
— Нисколько, — поспешил успокоить ее Ольшанский. — Даже наоборот…
Изюминка, можно сказать.
«Я знала, что тебе должно понравиться», — усмехнулась про себя Наталья.
Больше он к этой теме деликатно не возвращался. Выяснив, что она намерена специализироваться на организации рекламных сессий, он дал ей пару практических советов, а затем, когда они уже заняли места за столиком в уютном кафе на первом этаже Театра Ленком, сказал:
— И держитесь подальше от всяких сомнительных личностей.
— Кого именно вы имеете в виду?
— Когда вы их увидите, вам сразу станет ясно, кого я имею в виду.
— Речь идет о «крыше»?
— Это почти неизбежное зло. Платить все равно кому-то придется. Однако упаси вас господь вступать с ними в какие-либо иные отношения.
— Мы говорим об интиме? — полушутливо поинтересовалась Наталья.
Сделав заказ вышколенному молодому человеку в белой рубашке с бабочкой и черных брюках, Ольшанский наклонился к Наталье и, понизив голос, заговорил:
— Они могут предлагать иные услуги… Ведь мы, рекламщики, имеем возможность да — чего уж там греха таить — отмывать деньги. Не соглашайтесь на это ни под каким предлогом! Я вот однажды вляпался, теперь не знаю, как со всем этим разобраться.
— У вас неприятности?
— Да, есть проблемы…
— А нельзя ли подробнее? Для меня, новичка, это очень важно.
— Может, как-нибудь в другой раз… Если мы, конечно, продолжим наше знакомство.
— Я надеюсь.
— Разрешите, Виктор Васильевич? — Старостин вошел в кабинет к начальнику отдела полковнику Арсеньеву.
— Давай, Володя, проходи. Только быстро, меня к руководству вызывают.
Что за вопрос?
Старостин протянул Арсеньеву свернутый в трубку лист тонкой бумаги.
— Это что такое?
— Копии протоколов и другие документы из Калининграда придут по фельдъегерской к утру, но я попросил тамошних коллег продублировать по факсу.
Взгляните, Виктор Васильевич.
Арсеньев развернул факс, бегло пробежался глазами по строчкам документов и сказал:
— Я это потом почитаю. Ты мне в двух словах.
— Наталья Мазурова, 1972 года рождения, уроженка города Калининграда.
Родители погибли в автокатастрофе. Отец был капитаном второго ранга.
Воспитывала девочку родная тетка Леокадия Кошелева — зав постановочной частью Калининградского областного драмтеатра. 11 июля 1989 года, в три тридцать ночи, в дежурную часть Калининградского УВД поступил звонок от соседей Кошелевой, которые сообщали, что из ее квартиры доносились громкие крики и шум. Наряд патрульно-постовой службы, прибывший по вызову, обнаружил дверь в квартиру открытой. В ванной комнате с черепно-мозговой травмой в бессознательном состоянии находилась Кошелева. Больше никого в квартире не оказалось, хотя соседи показали, что видели, как Наталья Мазурова вечером возвращалась домой.
— Сколько же ей тогда было? — спросил Арсеньев.
— Семнадцать, только-только закончила школу.
— Ясно, продолжай.
— Кошелева была доставлена в реанимационное отделение больницы скорой помощи, где ей сделали операцию. Через несколько дней, придя в сознание, она сообщила, что на нее совершила нападение в ванной комнате ее племянница.
— То есть Мазурова?
— Ну да, Мазурова. Девочку объявили в розыск, но найти ее не удалось — успела скрыться.
— Опростоволосились ребята, — хмыкнул начальник отдела.
— Да, был прокол, — согласился Старостин. — Тем не менее Кошелева не захотела писать заявление и от своих слов в отношении племянницы отказалась: она, мол, накануне выпила и точного хода событий не помнит. А на племянницу наговорила из-за ссоры, которая произошла между ними в тот вечер. Однако Наталья не объявилась в Калининграде ни в ближайшие дни, ни впоследствии.
Вообще-то калининградской милиции следовало заняться поисками поактивнее, но сами, Виктор Васильевич, понимаете, что это были за времена: рядом Польша, прибалты втянулись в борьбу за независимость, все разваливалось прямо на глазах.
— Можешь не напоминать, — вяло отмахнулся Арсеньев. — А почему, напомни, тебя эта девица заинтересовала?
— Сейчас она живет в Москве, работает в театре гримером. Я про ее прошлое еле раскопал. Она всем говорит, что родом из Риги. Уверен, и там за ней темные делишки ведутся. Возможно, мелочовка всякая, раз не побоялась говорить.
А про Калининград скрывала.
— И что?
— У женщины, убитой в Битцевском лесопарке, на щеках были порезы в форме креста. Так вот, у Мазуровой на щеке тоже шрам в виде креста, правда, небольших размеров.
— Подозреваешь, что она жертва, скрывшая факт нападения?
— Как знать, Виктор Васильевич, вполне возможно.
— А еще что-нибудь у тебя на этот счет есть?
— Ну не то чтобы…
— И ты надеешься раскрутить дело, уцепившись за эту единственную деталь? — с сомнением в голосе поинтересовался полковник.
— Дело в том, Виктор Васильевич, что я связывался с Информационным центром и попросил их поднять данные по зависшим делам, схожим с убийством в лесопарке. Выяснился весьма и весьма интересный факт: в сентябре 1989 года в городе Светлогорске Калининградской области было совершено аналогичное преступление. Была убита женщина. Почерк тот же: многочисленные ножевые ранения, на щеках — порезы в форме креста. Найти убийцу следствию не удалось.
— Хм, это уже более существенная информация. Но все равно — шелуха.
— Виктор Васильевич, помните, убитая после смерти была измазана косметикой?
— Что-то припоминаю…
— Так вот, эта Мазурова с крестом на лице — гример. Понимаете — гример!
Полковник надолго задумался.
— Виктор Васильевич, я хочу попросить командировку в Калининград. Хочу на месте разобраться, что к чему.
— У тебя и здесь дел хватает.
— Два убийства с одинаковым почерком — это уже похоже на серию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52