Ральф Джонс учился на штурмана в Вирджинии — нелегкий путь. Кажется, когда-то мыл посуду в одном из баров Ричмонда. Был боксером — чемпион в среднем весе — в своем соединении в Германии. Уволившись из ВВС, сменил массу мест. Последнее — диск-жокей на радиостанции в Майами.
— Что его заставило уйти оттуда?
— Предрассудки. Скука. И деньги. Во Флориде на две сотни баксов минус налоги далеко не уедешь, даже если большинство дорогих мест для тебя закрыты. Кроме того, Нет-Входа — профи, он не захотел растрачивать свое мастерство, сидя в звуконепроницаемой студии, вести ночные музыкальные программы для подростков, дергающихся на задних сиденьях автомобилей своих папаш. Я хочу сказать, у Джонса есть профессиональная гордость. Понимаешь, о чем я?
— Частично. Я не понимаю, как Джонс терпит тебя. У него что, нет национальной гордости?
— У него есть чувство юмора, солдат. Он считает, что я забавный. Однажды он сказал мне, что белый африканский еврей и уэльсско-американский негр стоят друг друга. С тех пор мы не обсуждали этот вопрос.
— На него есть досье в полиции?
Райдербейт резко вскинул голову:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал. Есть ли на Джонса досье в полиции? Что-нибудь, что заставило его уехать из Штатов?
Райдербейт облокотился на стойку бара и начал ковырять в зубах:
— Однажды он убил человека. В Карлсруэ, в сорок пятом. Он был в пивном зале, куда пускали всех без ограничений, с одной светловолосой Гретхен. На него наехала компания краутов. У четырех из них хватило ума смыться, а пятый решил продемонстрировать свое расовое превосходство в одиночку. Нет-Входа ударил его в довольно чувствительное место за ухом, и тот отдал концы.
— И что случилось потом?
— Ничего особенного. В те времена можно было делать с краутами все, что захочешь, без особых проблем. Джонса судил военный трибунал и вынес ему строгий выговор. Кроме того, его отправили обратно в Штаты, где все складывалось не совсем в пользу Нет-Входа.
— Это все?
— В остальном он чист.
— Насколько ты знаешь.
— Я знаю. У нас с Джонсом нет друг от друга секретов.
— А ты, Сэмми? За тобой что-нибудь есть, кроме авианосца?
— Выше крыши. Двоеженство в Южной Америке, но у них возникнут проблемы, если они попробуют доказать это. А Конго не считается.
— А здесь? В Таиланде и во Вьетнаме?
— Чист, как подштанники монахини.
— И на тебя нет ничего ни в ФБР, ни в ЦРУ? Я не беру в расчет Конквеста.
Райдербейт покачал головой:
— Они бы не наняли меня, если бы у них что-то было. Но откуда такой интерес?
— Мне казалось, что это очевидно. Если мы провернем наше дело и сможем спрятать самолет, начнется самая широкомасштабная охота за человеком со времен сотворения мира. И первым делом начнут проверять тех, на кого есть досье. Пилот первого класса, которого только что уволили из «Эйр Америка», будет несомненно пользоваться привилегией в этом вопросе.
— Ну, тогда уже будет слишком поздно, солдат, — рассмеялся Райдербейт. — Мне нужно только попасть на это поле Тан Сон Нхут в Сайгоне. После этого я просто исчезну. Я уже проделывал это раньше, могу проделать еще раз. Сэмюэль Дэвид Райдербейт — Исчезающий Жид.
— И сколько еще ты будешь работать? — спросил Мюррей.
Райдербейт взглянул на часы и бросил девушке деньги через стойку.
— Мы на шестимесячном контракте. Даже если они запретят мне летать, я остаюсь членом персонала. Так что если следующий выплеск произойдет в течение следующих шести месяцев, я все равно смогу, когда захочу, пройти на летное поле, — он похлопал Мюррея по спине. — Веселей, солдат! Может, я — слабое звено в твоей цепи, но лучше тебе не найти. Увидимся в восемь в «Белой Розе».
— Ты решил, что ты приглашен?
— Видишь ли, это не лондонский клуб, не обязательно быть членом, чтобы попасть внутрь. Пока, Мюррей-мальчик! — сказал Райдербейт и легкой походкой вышел на залитую солнцем улицу.
* * *
«Белая Роза» не представляла из себя ничего претенциозного. Двухэтажный деревянный дом с фасадом из бамбука и сильным запахом канализации. Мюррей протолкнулся мимо двух водителей веломобилей и, раздвинув бамбуковые занавески, вошел в квадратный зал с разделенными низкими деревянными перегородками столиками вдоль стен. Две синие лампочки под потолком выхватывали из темноты только белые предметы — зубы, крошечные треугольники трусов и белые носки — отличительный признак штатских американцев в Юго-Восточной Азии.
В зале оказалось много девушек, каждая раздета на свой лад. Из музыкального автомата неслась какая-то неразборчивая песня, ароматы канализации сменили запахи сигар и средств от насекомых. Основное действие происходило в центре зала, где, растянувшись на полу, лежал огромный американец в одних брюках и нательной сорочке и стенал под грудой хихикающих девиц, безуспешно пытающихся поставить его на ноги.
Маленькие ручки уже хватали Мюррея за руки и бедра, а тоненький голосок зазывал из темноты:
— Ты, парень номер один, хочешь, сделаю тебе массаж?
Было чуть больше восьми, Мюррей оглядывал столики в поисках Райдербейта и Финлейсона. В этот момент кто-то крикнул у него за спиной:
— Мюррей Уайлд, глазам не верю!
Он резко повернулся на сто восемьдесят градусов. Маленький человечек стоял, облокотившись на перегородку и запустив руки под трусики двух девушек, которые в остальном были обнажены. В голубом свете очки, направленные на Мюррея, были похожи на тусклые металлические дверные ручки.
— Какой сюрприз увидеть вас живым и невредимым, — сказал человечек, качнувшись вперед и опираясь на две маленькие попки по бокам. — Я слышал, вы вчера совершили вынужденную посадку на севере? Пхонгсали, верно? Наверное, пришлось нелегко.
— Как поживаете, Хамиш? — кивнул Мюррей. — Часто здесь бываете?
Вялые, влажные губы Наппера расползлись в улыбке:
— Два раза в неделю. А вы? Совмещаете работу и удовольствие?
Мюррей нахмурился, его немного беспокоило присутствие Наппера. Он снова огляделся по сторонам в поисках Райдербейта и Финлейсона и на этот раз за толпой девиц, которые наконец поставили американца в вертикальное положение, он увидел за столиком в дальнем углу Райдербейта и какую-то смутную фигуру, которую не смог опознать.
— Ищете кого-то? — спросил Наппер. — Приятеля или неприятеля?
— Никого. Увидимся, Хамиш.
— Будьте осторожны! — крикнул Наппер, все еще хватаясь за попки девиц и блаженно улыбаясь. — Приземляйтесь аккуратней, в следующий раз можете ушибиться.
Мюррей шел через зал, сознавая, что Наппер провожает его взглядом. Американец сидел, опустив коротко стриженную голову между колен, и орал:
— Я вешу двести пятьдесят фунтов!
Райдербейт растянулся на скамье у перегородки. На нем был кремового цвета пиджак и черная рубашка. Его компаньон — девушка из «Белой Розы» — сидела верхом у него на колене и была полностью раздета.
— Эй, привет, солдат! Бензозаправка с тобой?
— Нет. Он что, еще не пришел?
— Еще нет, — сказал Райдербейт, похлопывая по смуглому животику девицу. — Присаживайся и закажи себе девчонку.
Одна из них уже оккупировала бедро Мюррея и начала вяло запускать пальцы ему между ног. Мюррей стряхнул ее и сказал:
— Ты знаешь Хамиша Наппера из британского посольства?
Райдербейт кивнул:
— Старик, любитель покурить.
— Он здесь, и ему известно о вчерашней катастрофе.
— Ну и что?
— Он из политической секции, вот что. Разведка. Пятый отдел. Мне показалось, в «Эйр Америка» не стремятся афишировать свои неудачи?
Райдербейт пожал плечами:
— Еще бы, конечно, нет. Но в таком месте, как это, — он похлопал девицу по крестцу, когда она начала извиваться выше по его бедру, — ничто долго не остается в секрете.
— Этот лучше бы остался, — пробормотал Мюррей, наблюдая за девицей Райдербейта, извивающейся с рутинным энтузиазмом. Ее компаньонша поняла намек и проворно расстегнула ширинку Мюррея, но он тут же застегнул ее.
Райдербейт рассмеялся:
— Стесняешься, солдат?
— Я думал, это будет деловая встреча с Финлейсоном.
— Бизнес и удовольствие, — сказал Райдербейт, пощипывая сосочки девицы напротив. — Кстати, я интересно провел сегодняшний день. Прошвырнулся к этой твоей плотине. Жуткое местечко.
Мюррей взглянул на двух девиц:
— Они понимают, о чем мы говорим?
— Конечно, у каждой из них докторская степень по английской литературе. Правда, дорогая? — громко спросил он и сильно шлепнул свою девицу по попке, та взвизгнула от неожиданности. — Ты слишком чувствителен, Мюррей-мальчик. Расслабься.
Мюррей снова оглядел зал. Финлейсона все еще не было, хотя стрелки часов приближались к половине девятого.
— Ну и что ты думаешь о плотине? Можешь там приземлиться?
— За один миллиард баксов смогу! Хотя не скажу, что это будет мягкая посадка. Особенно в темноте, без радара. С длиной все в порядке, конечно, если это будет «Карибоу». Но с шириной хреново. Даже если это будет «Карибоу», с каждой стороны в запасе у меня будет только по паре футов. Нам будут нужны сильные сигнальные огни, Финлейсон сможет это организовать, и нам надо как-то решить вопрос с этим бродягой-надсмотрщиком Донованом. Он — любопытный негодяй, сказал, что я второй человек, который глазеет на плотину за последние три дня.
— Несколько тысяч долларов решат этот вопрос.
— Дело не в деньгах, а в том, что еще один человек будет в курсе дела. Лично я бы предпочел без лишнего шума избавиться от мистера Донована.
Мюррей разглядывал в темноте родезийца. Насколько потянет человеческая жизнь, если на второй чаше весов миллиард долларов? Даже никчемная жизнь Донована? Вторая девица прильнула к его уху:
— Хочешь виски, Джонни?
— Пива, — сказал Мюррей.
Два соотечественника волокли пьяного американца через зал к дверям, где, опираясь на своих полуголых помощниц, стоял Хамиш Наппер.
— Наш приятель Финлейсон запаздывает, — пробормотал Мюррей.
— Совсем на него не похоже, — сказал Райдербейт. — У него репутация последнего пунктуального человека в Лаосе.
Вернулась с пивом девица Мюррея, она была не в настроении и надула губки.
— Пятьсот кипов, — сказала она не присаживаясь.
Мюррей заплатил и тяжело посмотрел на Райдербейта:
— Если начинаются разговоры об убийстве, на меня можешь не рассчитывать, Сэмми.
— Ладно, ладно, солдат, никто не говорил об убийстве. Ничего особенного. Просто слабый намек. Потому что не стоит думать, что дележ миллиарда будет происходить в варежках и домашних тапочках, верно ведь? — он вдруг встал, приподняв свою лаотянку, как куклу. — Если Финлейсон заставляет себя ждать, я собираюсь поразвлечься, — он обошел столик, лаотяночка едва доставала ему до пояса, потом Райдербейт остановился и хитро посмотрел через перегородку: — А ты? Наверное, выпустил все пары с этой миленькой круглоглазой француженкой, счастливый кобелюка!
Они скрылись за занавеской в конце зала. Девушка Мюррея начала что-то мурлыкать о стоимости массажа и, когда он в третий раз отрицательно покачал головой, удалилась. Десять минут Мюррей пил пиво, Финлейсон так и не появился. Мюррей встал и пошел к выходу. Наппер исчез, Мюррей не заметил куда, на улицу или за занавеску в конце зала. Угадать, сколько времени Райдербейт будет предаваться наслаждению, было невозможно, в зале было душно, от дыма резало глаза. Мюррею захотелось глотнуть свежего воздуха и немного поразмыслить. Он сознавал, что было бы наивно полагать, что таланты Райдербейта можно купить обещанием денег. Видимо, опыт родезийца подсказывал ему, что чтобы провернуть операцию такого масштаба или хотя бы обезопасить себя, необходимо обязательно кого-нибудь убить.
Стряхнув с себя назойливых водителей веломобилей, Мюррей направился к реке, думая о Жаклин Конквест, Она оставила ему свой телефон в Сайгоне. А в последнюю неделю в Лаосе она лишь сказала, что сможет встретиться с ним в отеле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Что его заставило уйти оттуда?
— Предрассудки. Скука. И деньги. Во Флориде на две сотни баксов минус налоги далеко не уедешь, даже если большинство дорогих мест для тебя закрыты. Кроме того, Нет-Входа — профи, он не захотел растрачивать свое мастерство, сидя в звуконепроницаемой студии, вести ночные музыкальные программы для подростков, дергающихся на задних сиденьях автомобилей своих папаш. Я хочу сказать, у Джонса есть профессиональная гордость. Понимаешь, о чем я?
— Частично. Я не понимаю, как Джонс терпит тебя. У него что, нет национальной гордости?
— У него есть чувство юмора, солдат. Он считает, что я забавный. Однажды он сказал мне, что белый африканский еврей и уэльсско-американский негр стоят друг друга. С тех пор мы не обсуждали этот вопрос.
— На него есть досье в полиции?
Райдербейт резко вскинул голову:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал. Есть ли на Джонса досье в полиции? Что-нибудь, что заставило его уехать из Штатов?
Райдербейт облокотился на стойку бара и начал ковырять в зубах:
— Однажды он убил человека. В Карлсруэ, в сорок пятом. Он был в пивном зале, куда пускали всех без ограничений, с одной светловолосой Гретхен. На него наехала компания краутов. У четырех из них хватило ума смыться, а пятый решил продемонстрировать свое расовое превосходство в одиночку. Нет-Входа ударил его в довольно чувствительное место за ухом, и тот отдал концы.
— И что случилось потом?
— Ничего особенного. В те времена можно было делать с краутами все, что захочешь, без особых проблем. Джонса судил военный трибунал и вынес ему строгий выговор. Кроме того, его отправили обратно в Штаты, где все складывалось не совсем в пользу Нет-Входа.
— Это все?
— В остальном он чист.
— Насколько ты знаешь.
— Я знаю. У нас с Джонсом нет друг от друга секретов.
— А ты, Сэмми? За тобой что-нибудь есть, кроме авианосца?
— Выше крыши. Двоеженство в Южной Америке, но у них возникнут проблемы, если они попробуют доказать это. А Конго не считается.
— А здесь? В Таиланде и во Вьетнаме?
— Чист, как подштанники монахини.
— И на тебя нет ничего ни в ФБР, ни в ЦРУ? Я не беру в расчет Конквеста.
Райдербейт покачал головой:
— Они бы не наняли меня, если бы у них что-то было. Но откуда такой интерес?
— Мне казалось, что это очевидно. Если мы провернем наше дело и сможем спрятать самолет, начнется самая широкомасштабная охота за человеком со времен сотворения мира. И первым делом начнут проверять тех, на кого есть досье. Пилот первого класса, которого только что уволили из «Эйр Америка», будет несомненно пользоваться привилегией в этом вопросе.
— Ну, тогда уже будет слишком поздно, солдат, — рассмеялся Райдербейт. — Мне нужно только попасть на это поле Тан Сон Нхут в Сайгоне. После этого я просто исчезну. Я уже проделывал это раньше, могу проделать еще раз. Сэмюэль Дэвид Райдербейт — Исчезающий Жид.
— И сколько еще ты будешь работать? — спросил Мюррей.
Райдербейт взглянул на часы и бросил девушке деньги через стойку.
— Мы на шестимесячном контракте. Даже если они запретят мне летать, я остаюсь членом персонала. Так что если следующий выплеск произойдет в течение следующих шести месяцев, я все равно смогу, когда захочу, пройти на летное поле, — он похлопал Мюррея по спине. — Веселей, солдат! Может, я — слабое звено в твоей цепи, но лучше тебе не найти. Увидимся в восемь в «Белой Розе».
— Ты решил, что ты приглашен?
— Видишь ли, это не лондонский клуб, не обязательно быть членом, чтобы попасть внутрь. Пока, Мюррей-мальчик! — сказал Райдербейт и легкой походкой вышел на залитую солнцем улицу.
* * *
«Белая Роза» не представляла из себя ничего претенциозного. Двухэтажный деревянный дом с фасадом из бамбука и сильным запахом канализации. Мюррей протолкнулся мимо двух водителей веломобилей и, раздвинув бамбуковые занавески, вошел в квадратный зал с разделенными низкими деревянными перегородками столиками вдоль стен. Две синие лампочки под потолком выхватывали из темноты только белые предметы — зубы, крошечные треугольники трусов и белые носки — отличительный признак штатских американцев в Юго-Восточной Азии.
В зале оказалось много девушек, каждая раздета на свой лад. Из музыкального автомата неслась какая-то неразборчивая песня, ароматы канализации сменили запахи сигар и средств от насекомых. Основное действие происходило в центре зала, где, растянувшись на полу, лежал огромный американец в одних брюках и нательной сорочке и стенал под грудой хихикающих девиц, безуспешно пытающихся поставить его на ноги.
Маленькие ручки уже хватали Мюррея за руки и бедра, а тоненький голосок зазывал из темноты:
— Ты, парень номер один, хочешь, сделаю тебе массаж?
Было чуть больше восьми, Мюррей оглядывал столики в поисках Райдербейта и Финлейсона. В этот момент кто-то крикнул у него за спиной:
— Мюррей Уайлд, глазам не верю!
Он резко повернулся на сто восемьдесят градусов. Маленький человечек стоял, облокотившись на перегородку и запустив руки под трусики двух девушек, которые в остальном были обнажены. В голубом свете очки, направленные на Мюррея, были похожи на тусклые металлические дверные ручки.
— Какой сюрприз увидеть вас живым и невредимым, — сказал человечек, качнувшись вперед и опираясь на две маленькие попки по бокам. — Я слышал, вы вчера совершили вынужденную посадку на севере? Пхонгсали, верно? Наверное, пришлось нелегко.
— Как поживаете, Хамиш? — кивнул Мюррей. — Часто здесь бываете?
Вялые, влажные губы Наппера расползлись в улыбке:
— Два раза в неделю. А вы? Совмещаете работу и удовольствие?
Мюррей нахмурился, его немного беспокоило присутствие Наппера. Он снова огляделся по сторонам в поисках Райдербейта и Финлейсона и на этот раз за толпой девиц, которые наконец поставили американца в вертикальное положение, он увидел за столиком в дальнем углу Райдербейта и какую-то смутную фигуру, которую не смог опознать.
— Ищете кого-то? — спросил Наппер. — Приятеля или неприятеля?
— Никого. Увидимся, Хамиш.
— Будьте осторожны! — крикнул Наппер, все еще хватаясь за попки девиц и блаженно улыбаясь. — Приземляйтесь аккуратней, в следующий раз можете ушибиться.
Мюррей шел через зал, сознавая, что Наппер провожает его взглядом. Американец сидел, опустив коротко стриженную голову между колен, и орал:
— Я вешу двести пятьдесят фунтов!
Райдербейт растянулся на скамье у перегородки. На нем был кремового цвета пиджак и черная рубашка. Его компаньон — девушка из «Белой Розы» — сидела верхом у него на колене и была полностью раздета.
— Эй, привет, солдат! Бензозаправка с тобой?
— Нет. Он что, еще не пришел?
— Еще нет, — сказал Райдербейт, похлопывая по смуглому животику девицу. — Присаживайся и закажи себе девчонку.
Одна из них уже оккупировала бедро Мюррея и начала вяло запускать пальцы ему между ног. Мюррей стряхнул ее и сказал:
— Ты знаешь Хамиша Наппера из британского посольства?
Райдербейт кивнул:
— Старик, любитель покурить.
— Он здесь, и ему известно о вчерашней катастрофе.
— Ну и что?
— Он из политической секции, вот что. Разведка. Пятый отдел. Мне показалось, в «Эйр Америка» не стремятся афишировать свои неудачи?
Райдербейт пожал плечами:
— Еще бы, конечно, нет. Но в таком месте, как это, — он похлопал девицу по крестцу, когда она начала извиваться выше по его бедру, — ничто долго не остается в секрете.
— Этот лучше бы остался, — пробормотал Мюррей, наблюдая за девицей Райдербейта, извивающейся с рутинным энтузиазмом. Ее компаньонша поняла намек и проворно расстегнула ширинку Мюррея, но он тут же застегнул ее.
Райдербейт рассмеялся:
— Стесняешься, солдат?
— Я думал, это будет деловая встреча с Финлейсоном.
— Бизнес и удовольствие, — сказал Райдербейт, пощипывая сосочки девицы напротив. — Кстати, я интересно провел сегодняшний день. Прошвырнулся к этой твоей плотине. Жуткое местечко.
Мюррей взглянул на двух девиц:
— Они понимают, о чем мы говорим?
— Конечно, у каждой из них докторская степень по английской литературе. Правда, дорогая? — громко спросил он и сильно шлепнул свою девицу по попке, та взвизгнула от неожиданности. — Ты слишком чувствителен, Мюррей-мальчик. Расслабься.
Мюррей снова оглядел зал. Финлейсона все еще не было, хотя стрелки часов приближались к половине девятого.
— Ну и что ты думаешь о плотине? Можешь там приземлиться?
— За один миллиард баксов смогу! Хотя не скажу, что это будет мягкая посадка. Особенно в темноте, без радара. С длиной все в порядке, конечно, если это будет «Карибоу». Но с шириной хреново. Даже если это будет «Карибоу», с каждой стороны в запасе у меня будет только по паре футов. Нам будут нужны сильные сигнальные огни, Финлейсон сможет это организовать, и нам надо как-то решить вопрос с этим бродягой-надсмотрщиком Донованом. Он — любопытный негодяй, сказал, что я второй человек, который глазеет на плотину за последние три дня.
— Несколько тысяч долларов решат этот вопрос.
— Дело не в деньгах, а в том, что еще один человек будет в курсе дела. Лично я бы предпочел без лишнего шума избавиться от мистера Донована.
Мюррей разглядывал в темноте родезийца. Насколько потянет человеческая жизнь, если на второй чаше весов миллиард долларов? Даже никчемная жизнь Донована? Вторая девица прильнула к его уху:
— Хочешь виски, Джонни?
— Пива, — сказал Мюррей.
Два соотечественника волокли пьяного американца через зал к дверям, где, опираясь на своих полуголых помощниц, стоял Хамиш Наппер.
— Наш приятель Финлейсон запаздывает, — пробормотал Мюррей.
— Совсем на него не похоже, — сказал Райдербейт. — У него репутация последнего пунктуального человека в Лаосе.
Вернулась с пивом девица Мюррея, она была не в настроении и надула губки.
— Пятьсот кипов, — сказала она не присаживаясь.
Мюррей заплатил и тяжело посмотрел на Райдербейта:
— Если начинаются разговоры об убийстве, на меня можешь не рассчитывать, Сэмми.
— Ладно, ладно, солдат, никто не говорил об убийстве. Ничего особенного. Просто слабый намек. Потому что не стоит думать, что дележ миллиарда будет происходить в варежках и домашних тапочках, верно ведь? — он вдруг встал, приподняв свою лаотянку, как куклу. — Если Финлейсон заставляет себя ждать, я собираюсь поразвлечься, — он обошел столик, лаотяночка едва доставала ему до пояса, потом Райдербейт остановился и хитро посмотрел через перегородку: — А ты? Наверное, выпустил все пары с этой миленькой круглоглазой француженкой, счастливый кобелюка!
Они скрылись за занавеской в конце зала. Девушка Мюррея начала что-то мурлыкать о стоимости массажа и, когда он в третий раз отрицательно покачал головой, удалилась. Десять минут Мюррей пил пиво, Финлейсон так и не появился. Мюррей встал и пошел к выходу. Наппер исчез, Мюррей не заметил куда, на улицу или за занавеску в конце зала. Угадать, сколько времени Райдербейт будет предаваться наслаждению, было невозможно, в зале было душно, от дыма резало глаза. Мюррею захотелось глотнуть свежего воздуха и немного поразмыслить. Он сознавал, что было бы наивно полагать, что таланты Райдербейта можно купить обещанием денег. Видимо, опыт родезийца подсказывал ему, что чтобы провернуть операцию такого масштаба или хотя бы обезопасить себя, необходимо обязательно кого-нибудь убить.
Стряхнув с себя назойливых водителей веломобилей, Мюррей направился к реке, думая о Жаклин Конквест, Она оставила ему свой телефон в Сайгоне. А в последнюю неделю в Лаосе она лишь сказала, что сможет встретиться с ним в отеле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42