Я стал работать в небольшой хлебопекарне неподалеку от Икэбукуро. Каждый день я выходил на работу в пять утра. Закидывал в миксер смесь пшеничной муки с дрожжами. Перемешанная мука превращалась в резиновую глыбу. Я раскладывал куски этой глыбы на металлические подносы квадратной формы. Десятки таких подносов попадали на конвейер, медленно делали круг по огромной печи – и хлеб готов. Я надевал асбестовые перчатки, вытаскивал подносы, сортировал хлеб и укладывал его в деревянные ящики. Потом на грузовике доставлял ящики с хлебом в столовые младших школ. В два работа заканчивалась.
Остальное время я проводил на боксерском ринге. Однажды по дороге на работу я заглянул в зал для бокса, и мне стало интересно. Когда я отзанимался где-то с месяц, директор клуба подозвал меня к себе.
– Сдавай экзамен на профи. У тебя отличное чутье, – сказал он.
Иногда я виделся с Кувано. Он жил в Комагомэ и. несколько раз в месяц заходил ко мне. Встречаясь, мы всякий раз болтали о какой-то ерунде.
– Меня перевели из торгового зала в отдел продаж. Наверное, я надолго останусь на нынешнем месте, – рассказывал Кувано.
Он, как и я, устроился на работу с аттестатом об окончании старшей школы. При этом в компании, похоже, ценили его способности.
Юко Эндо пришла ко мне где-то через год после того, как у меня началась такая жизнь.
В моей квартирке в квартале Сиина-тё помещалось четыре с половиной татами. Двадцать минут пешком от вокзала, аренда невысокая. Был жаркий и душный вечер. В дверь постучали. Я подумал: «Газеты принесли», – и открыл дверь. Передо мной стояла Юко. У ее ног – чемодан. Мы не виделись целый год, но она, словно мы расстались вчера, спросила как ни в чем не бывало:
– Можно я поживу у тебя?
– С чего бы это?
– Мне некуда идти.
– Ладно, живи, – коротко ответил я и не стал расспрашивать ее о причинах.
Так началась наша совместная жизнь. Она по-прежнему подтрунивала над моей беспечностью – «без царя в голове», как она говорила. Когда я сдал экзамен на профи, она сказала:
– Может, ты нашел единственный путь развития твоих достоинств.
Ее абсолютно не интересовали никакие домашние дела. Готовил я. Убирал и стирал тоже я. А она молча наблюдала за мной, как будто так и надо. Погрузилась с головой только в одно дело: чтение. По нескольку раз перечитывала книги, которые брала с моей полки. Книг у меня было немного. И все одного жанра. Сборники стихов, выпущенные в шестидесятых. Современная поэзия и современные танка. Мне казалось, в ту пору никакая другая литература не была мне более близка. Я потихоньку пополнял свою коллекцию. Когда я заговаривал с ней во время чтения, она огрызалась:
– Не мешай.
Однажды она сказала:
– Вот уж не думала, что у тебя такие книги. Значит, часть твоего мозга все-таки функционирует нормально.
Наверное, единственная похвала, которую я когда-либо слышал от нее. И почему она поселилась у меня, не знаю. Она говорила, что подала заявление об уходе из университета. В газетах я прочитал, что ее отец, уйдя с поста замминистра финансов, выдвинул свою кандидатуру в палату представителей парламента от одной префектуры региона Тохоку. Может быть, ее участие в студенческой борьбе могло повредить рейтингу отца в избирательных округах консервативного толка. Мы уже тогда знали, какое положение он занимал. Но никто из представителей Всеуниверситетского объединенного фронта не поднимал этот вопрос. Мы не говорили с ней об отце и после того, как она стала жить у меня. Поэтому я ничего не знал о ее личной жизни. Но в наших отношениях не было неловкости и фальши. Мы много болтали. Не о том, что она прочитала. Обычный разговор, который бывает между молодыми парнем и девушкой. И ее суровая критика в мой адрес казалась всего лишь одной из особенностей нашей жизни. Наши увлечения совпадали в одном: кино. По субботам мы ходили в «Бунгэйдза» в Икэбукуро смотреть ночную программу. Среди пяти фильмов компании «Тоэй» в одном обязательно показывали якудза. В те времена с экранов не сходили Кодзи Цуруда, Кэн Такакура, Дзюнко Фудзи. Именно в кино сильнее всего обнажались те перемены, которые мне удалось учуять в Юко. Когда она увлекалась театром, я несколько раз слышал ее категоричное утверждение:
– Кроме Годара, кинематографа не существует.
Кувано заходил ко мне и после того, как у меня поселилась Юко. Он отнесся к этому абсолютно естественно. Только и сказал:
– Привет, давно не виделись.
Кувано не задавал лишних вопросов. Да и Юко ответила ему то же самое, что и мне, и в подробные разъяснения не пустилась. Когда он приходил, она доставала пиво и присоединялась к разговору. Раньше Кувано вообще не воспринимал спиртного, а теперь с удовольствием пропускал стаканчик-другой.
– Суровая сторона отдела продаж, – говорил он. – Приходится пить по работе.
Я же, наоборот, стал следить за собой. Особым мучениям я себя не подвергал, но лишнего старался не есть. Категория легкого веса, шестьдесят один и две десятых килограмма. Моя задача – не набирать больше четырех килограммов. О боевом прошлом мы не вспоминали.
Мы часто говорили о боксе. Сразу после того, как появилась Юко, я впервые выиграл в четырех раундах. И Кувано, и Юко пришли поболеть за меня в зал Коракуэн. Юко резко выделялась среди немногочисленных зрителей с суровыми лицами. Перед входом в Коракуэн ничего не предвещало, что к ней вернется образ экстремальной актрисы. Она бесстрашно вопила из разъяренного зала. Ее голос забивал голос рефери: «Убей его!» Ее истошный крик стоял у меня в ушах во время боя. Мой противник был опытен: он одержал две победы в трех боях. Боксер того же типа, что и я. Поединок закончился быстро. После небольшой разведки я провел успешный удар ведущей левой в лицо противника. И сразу же правой – в почку. Комбинация получилась красивая, даже сам удивился. Противник упал, тут же встал на ноги, но мой следующий удар правой по корпусу уложил его. Первый раунд закончился через две минуты десять секунд нокаутом. Я победил. После боя директор клуба и тренер обрадовались, посмотрев на мое лицо – без единой царапинки. Впервые за два года появился новичок, принесший клубу победу. Тренер сказал:
– Ну и девица у тебя. От страха в дрожь бросает.
Проведя пять-шесть боев и добившись нормальных результатов, можно участвовать в шести раундах. Я объяснял это Кувано, а он спросил:
– Что будешь делать, если станешь чемпионом мира? Прошлое-то выплывет на свет, и все узнают, что ты участвовал в студенческой борьбе Токийского университета.
Похоже, он шутил.
Я засмеялся:
– О чем ты? Я пока только один раз в четырех раундах поучаствовал. Чемпионат мира – несбыточная мечта для такого крошечного клуба, как наш. Я состарюсь раньше.
– Но ты теперь профи, значит, шанс есть. Стань чемпионом. Я знаю, ты можешь.
Как ни странно, Юко встала на мою сторону.
– Ну, Эндо, когда ты кричишь, кровь стынет в жилах. Что же будет на матче за чемпионский титул? Ты хоть знаешь, что в Коракуэне зрители на тебя больше смотрели, чем на ринг? Когда раздался твой вопль «Убей его!», один якудза рот раскрыл и на тебя начал пялиться. Мне даже его коронки видны были.
Мы с Юко расхохотались. Студентами мы никогда так не смеялись.
В тот год умер мой дядя. Единственный родственник. Он помогал мне во всем, с тех пор как я ребенком потерял родителей. Воспитывал меня, пока я не закончил школу. У него было небольшое страховое агентство в Осаке. Не могу сказать, что мы поддерживали близкие отношения, но я все равно считал его своим благодетелем. Иногда я звонил ему. Рассказывал, что учусь в институте, подрабатываю и денег мне хватает. Я уехал в Осаку на заупокойную службу и похороны. Тетя отдала мне машину:
– Мой на ней ездил. А теперь кому она нужна? Может, возьмешь в память о дяде?
Машине этой пошел второй десяток еще в те времена, когда я уехал в Токио и поступил в университет. Но я сказал: «Спасибо большое» – и после похорон уехал на ней в Токио.
Юко, вытаращила глаза, увидев, на чем я вернулся.
– Надо же, и это чудо автопрома еще ездит, – улыбнулась она. – А мне нравится. И дизайн у нее без наворотов. Похожа на старого верного пса.
У меня возникли точно такие же ассоциации. Машина походила на памятник эпохе зари японского автомобилестроения. Двигатель на тысячу кубов, колеса и руль. И больше ничего. О дизайне и говорить не приходится. В большой коробке кузова – маленькая коробка для водителя. Только и всего. Был, правда, радиоприемник. Но ни намека на популярную сейчас идею прибавленной стоимости. Будто старое доброе время возникло перед нашими глазами, как есть, без прикрас.
Вместо тренировки я совершал пробежку до пекарни, а по воскресеньям часто выезжал куда-нибудь на машине. По-моему, Юко тоже нравились наши автомобильные прогулки. Иногда мы брали с собой Кувано. Конечно, не обходилось и без приключений. Шины совсем истерлись, тормоза разболтались. Однако о ремонте никто и не заикался. Денег на него не было, а если менять какие-то детали, то все без исключения.
Один раз, осенью, мы с Юко отправились в дальнюю поездку. До Хаконэ на целый день. Склоны гор окрасились багрянцем, который отражался в озере Асиноко. Мы сидели в парке на скамейке, откуда виднелось озеро, и любовались пейзажем. Вдыхали мягкий воздух нагорья. Погода была ясная, теплые лучи солнца окутывали нас. Юко положила голову мне на плечо. Подул ветер, ее волосы легонько гладили меня по щеке. Щекотно. Я хотел сказать ей об этом, посмотрел на нее и умолк. Она плакала. Из глаз у нее выкатилась слезинка, оставляя за собой ровный след. Я никогда не видел, как она плачет. А потом она, похоже, успокоилась. Я смотрел на ее благородный затылок. Что-то покидало нас навсегда. Мы долго сидели, не шевелясь. Молча сидели, не меняя позы.
Через несколько дней Юко исчезла. Я вернулся домой с тренировки, на столике лежала записка. «Прощай, чемпион». Всего два слова. Случилось то, что должно было случиться. Это первое, о чем я подумал. Естественное течение времени привело к развязке. Она вновь обрела место, куда могла вернуться. Подобно ветру, который меняется вместе со сменой сезонов. То же самое случилось и со студенческой борьбой, которую мы вели. С удвоенной энергией я начал тренироваться в клубе. Через месяц состоялся еще один турнир из четырех раундов, и я опять победил. Технический нокаут в третьем раунде. На поединке в марте я вновь одержал победу, имея преимущество по очкам. В клубе вдруг стали обращать на меня внимание. Директор радовался:
– Растет новый король.
Кувано наведывался ко мне, как и прежде. Он не удивлялся, когда Юко поселилась у меня, не удивился и тому, что ушла. Он не упоминал об этом. Я тоже. Кувано всегда приходил поддержать меня в поединках. Тогда зрители четырехраундовых боев ничем не напоминали публику из высшего общества. Кувано смотрелся среди них инородцем. Но его это абсолютно не смущало. Как ни удивительно, он тоже стал вопить: «Убей его!» Тренер спросил меня:
– Куда подевалась твоя милашка?
– Бросила меня, – ответил я.
– Выплесни свою досаду на ринг, – посоветовал он.
– Я стал начальником, – однажды сказал Кувано, зайдя ко мне в комнату.
– Поздравляю, – ответил я.
Это было похоже на Кувано: поступил с нуля на работу в компанию и уже начальник.
– А как твоя пекарня? – спросил он.
– Подняли зарплату немного.
– А разве на один бокс не проживешь?
Он абсолютно не разбирался в этих вещах.
Я рассмеялся и сказал:
– Только если стать чемпионом мира. Даже чемпионы Японии днем подрабатывают.
Он задумался и потом сказал:
– Эй, Кикути, ты знаешь, мы все еще студенты. Я слегка удивился. Я-то думал, нас давным-давно отчислили.
– Считается, что мы в академке. Если хочешь, можно восстановиться. Я случайно встретил на Сибуе нашего однокурсника, и он мне рассказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Остальное время я проводил на боксерском ринге. Однажды по дороге на работу я заглянул в зал для бокса, и мне стало интересно. Когда я отзанимался где-то с месяц, директор клуба подозвал меня к себе.
– Сдавай экзамен на профи. У тебя отличное чутье, – сказал он.
Иногда я виделся с Кувано. Он жил в Комагомэ и. несколько раз в месяц заходил ко мне. Встречаясь, мы всякий раз болтали о какой-то ерунде.
– Меня перевели из торгового зала в отдел продаж. Наверное, я надолго останусь на нынешнем месте, – рассказывал Кувано.
Он, как и я, устроился на работу с аттестатом об окончании старшей школы. При этом в компании, похоже, ценили его способности.
Юко Эндо пришла ко мне где-то через год после того, как у меня началась такая жизнь.
В моей квартирке в квартале Сиина-тё помещалось четыре с половиной татами. Двадцать минут пешком от вокзала, аренда невысокая. Был жаркий и душный вечер. В дверь постучали. Я подумал: «Газеты принесли», – и открыл дверь. Передо мной стояла Юко. У ее ног – чемодан. Мы не виделись целый год, но она, словно мы расстались вчера, спросила как ни в чем не бывало:
– Можно я поживу у тебя?
– С чего бы это?
– Мне некуда идти.
– Ладно, живи, – коротко ответил я и не стал расспрашивать ее о причинах.
Так началась наша совместная жизнь. Она по-прежнему подтрунивала над моей беспечностью – «без царя в голове», как она говорила. Когда я сдал экзамен на профи, она сказала:
– Может, ты нашел единственный путь развития твоих достоинств.
Ее абсолютно не интересовали никакие домашние дела. Готовил я. Убирал и стирал тоже я. А она молча наблюдала за мной, как будто так и надо. Погрузилась с головой только в одно дело: чтение. По нескольку раз перечитывала книги, которые брала с моей полки. Книг у меня было немного. И все одного жанра. Сборники стихов, выпущенные в шестидесятых. Современная поэзия и современные танка. Мне казалось, в ту пору никакая другая литература не была мне более близка. Я потихоньку пополнял свою коллекцию. Когда я заговаривал с ней во время чтения, она огрызалась:
– Не мешай.
Однажды она сказала:
– Вот уж не думала, что у тебя такие книги. Значит, часть твоего мозга все-таки функционирует нормально.
Наверное, единственная похвала, которую я когда-либо слышал от нее. И почему она поселилась у меня, не знаю. Она говорила, что подала заявление об уходе из университета. В газетах я прочитал, что ее отец, уйдя с поста замминистра финансов, выдвинул свою кандидатуру в палату представителей парламента от одной префектуры региона Тохоку. Может быть, ее участие в студенческой борьбе могло повредить рейтингу отца в избирательных округах консервативного толка. Мы уже тогда знали, какое положение он занимал. Но никто из представителей Всеуниверситетского объединенного фронта не поднимал этот вопрос. Мы не говорили с ней об отце и после того, как она стала жить у меня. Поэтому я ничего не знал о ее личной жизни. Но в наших отношениях не было неловкости и фальши. Мы много болтали. Не о том, что она прочитала. Обычный разговор, который бывает между молодыми парнем и девушкой. И ее суровая критика в мой адрес казалась всего лишь одной из особенностей нашей жизни. Наши увлечения совпадали в одном: кино. По субботам мы ходили в «Бунгэйдза» в Икэбукуро смотреть ночную программу. Среди пяти фильмов компании «Тоэй» в одном обязательно показывали якудза. В те времена с экранов не сходили Кодзи Цуруда, Кэн Такакура, Дзюнко Фудзи. Именно в кино сильнее всего обнажались те перемены, которые мне удалось учуять в Юко. Когда она увлекалась театром, я несколько раз слышал ее категоричное утверждение:
– Кроме Годара, кинематографа не существует.
Кувано заходил ко мне и после того, как у меня поселилась Юко. Он отнесся к этому абсолютно естественно. Только и сказал:
– Привет, давно не виделись.
Кувано не задавал лишних вопросов. Да и Юко ответила ему то же самое, что и мне, и в подробные разъяснения не пустилась. Когда он приходил, она доставала пиво и присоединялась к разговору. Раньше Кувано вообще не воспринимал спиртного, а теперь с удовольствием пропускал стаканчик-другой.
– Суровая сторона отдела продаж, – говорил он. – Приходится пить по работе.
Я же, наоборот, стал следить за собой. Особым мучениям я себя не подвергал, но лишнего старался не есть. Категория легкого веса, шестьдесят один и две десятых килограмма. Моя задача – не набирать больше четырех килограммов. О боевом прошлом мы не вспоминали.
Мы часто говорили о боксе. Сразу после того, как появилась Юко, я впервые выиграл в четырех раундах. И Кувано, и Юко пришли поболеть за меня в зал Коракуэн. Юко резко выделялась среди немногочисленных зрителей с суровыми лицами. Перед входом в Коракуэн ничего не предвещало, что к ней вернется образ экстремальной актрисы. Она бесстрашно вопила из разъяренного зала. Ее голос забивал голос рефери: «Убей его!» Ее истошный крик стоял у меня в ушах во время боя. Мой противник был опытен: он одержал две победы в трех боях. Боксер того же типа, что и я. Поединок закончился быстро. После небольшой разведки я провел успешный удар ведущей левой в лицо противника. И сразу же правой – в почку. Комбинация получилась красивая, даже сам удивился. Противник упал, тут же встал на ноги, но мой следующий удар правой по корпусу уложил его. Первый раунд закончился через две минуты десять секунд нокаутом. Я победил. После боя директор клуба и тренер обрадовались, посмотрев на мое лицо – без единой царапинки. Впервые за два года появился новичок, принесший клубу победу. Тренер сказал:
– Ну и девица у тебя. От страха в дрожь бросает.
Проведя пять-шесть боев и добившись нормальных результатов, можно участвовать в шести раундах. Я объяснял это Кувано, а он спросил:
– Что будешь делать, если станешь чемпионом мира? Прошлое-то выплывет на свет, и все узнают, что ты участвовал в студенческой борьбе Токийского университета.
Похоже, он шутил.
Я засмеялся:
– О чем ты? Я пока только один раз в четырех раундах поучаствовал. Чемпионат мира – несбыточная мечта для такого крошечного клуба, как наш. Я состарюсь раньше.
– Но ты теперь профи, значит, шанс есть. Стань чемпионом. Я знаю, ты можешь.
Как ни странно, Юко встала на мою сторону.
– Ну, Эндо, когда ты кричишь, кровь стынет в жилах. Что же будет на матче за чемпионский титул? Ты хоть знаешь, что в Коракуэне зрители на тебя больше смотрели, чем на ринг? Когда раздался твой вопль «Убей его!», один якудза рот раскрыл и на тебя начал пялиться. Мне даже его коронки видны были.
Мы с Юко расхохотались. Студентами мы никогда так не смеялись.
В тот год умер мой дядя. Единственный родственник. Он помогал мне во всем, с тех пор как я ребенком потерял родителей. Воспитывал меня, пока я не закончил школу. У него было небольшое страховое агентство в Осаке. Не могу сказать, что мы поддерживали близкие отношения, но я все равно считал его своим благодетелем. Иногда я звонил ему. Рассказывал, что учусь в институте, подрабатываю и денег мне хватает. Я уехал в Осаку на заупокойную службу и похороны. Тетя отдала мне машину:
– Мой на ней ездил. А теперь кому она нужна? Может, возьмешь в память о дяде?
Машине этой пошел второй десяток еще в те времена, когда я уехал в Токио и поступил в университет. Но я сказал: «Спасибо большое» – и после похорон уехал на ней в Токио.
Юко, вытаращила глаза, увидев, на чем я вернулся.
– Надо же, и это чудо автопрома еще ездит, – улыбнулась она. – А мне нравится. И дизайн у нее без наворотов. Похожа на старого верного пса.
У меня возникли точно такие же ассоциации. Машина походила на памятник эпохе зари японского автомобилестроения. Двигатель на тысячу кубов, колеса и руль. И больше ничего. О дизайне и говорить не приходится. В большой коробке кузова – маленькая коробка для водителя. Только и всего. Был, правда, радиоприемник. Но ни намека на популярную сейчас идею прибавленной стоимости. Будто старое доброе время возникло перед нашими глазами, как есть, без прикрас.
Вместо тренировки я совершал пробежку до пекарни, а по воскресеньям часто выезжал куда-нибудь на машине. По-моему, Юко тоже нравились наши автомобильные прогулки. Иногда мы брали с собой Кувано. Конечно, не обходилось и без приключений. Шины совсем истерлись, тормоза разболтались. Однако о ремонте никто и не заикался. Денег на него не было, а если менять какие-то детали, то все без исключения.
Один раз, осенью, мы с Юко отправились в дальнюю поездку. До Хаконэ на целый день. Склоны гор окрасились багрянцем, который отражался в озере Асиноко. Мы сидели в парке на скамейке, откуда виднелось озеро, и любовались пейзажем. Вдыхали мягкий воздух нагорья. Погода была ясная, теплые лучи солнца окутывали нас. Юко положила голову мне на плечо. Подул ветер, ее волосы легонько гладили меня по щеке. Щекотно. Я хотел сказать ей об этом, посмотрел на нее и умолк. Она плакала. Из глаз у нее выкатилась слезинка, оставляя за собой ровный след. Я никогда не видел, как она плачет. А потом она, похоже, успокоилась. Я смотрел на ее благородный затылок. Что-то покидало нас навсегда. Мы долго сидели, не шевелясь. Молча сидели, не меняя позы.
Через несколько дней Юко исчезла. Я вернулся домой с тренировки, на столике лежала записка. «Прощай, чемпион». Всего два слова. Случилось то, что должно было случиться. Это первое, о чем я подумал. Естественное течение времени привело к развязке. Она вновь обрела место, куда могла вернуться. Подобно ветру, который меняется вместе со сменой сезонов. То же самое случилось и со студенческой борьбой, которую мы вели. С удвоенной энергией я начал тренироваться в клубе. Через месяц состоялся еще один турнир из четырех раундов, и я опять победил. Технический нокаут в третьем раунде. На поединке в марте я вновь одержал победу, имея преимущество по очкам. В клубе вдруг стали обращать на меня внимание. Директор радовался:
– Растет новый король.
Кувано наведывался ко мне, как и прежде. Он не удивлялся, когда Юко поселилась у меня, не удивился и тому, что ушла. Он не упоминал об этом. Я тоже. Кувано всегда приходил поддержать меня в поединках. Тогда зрители четырехраундовых боев ничем не напоминали публику из высшего общества. Кувано смотрелся среди них инородцем. Но его это абсолютно не смущало. Как ни удивительно, он тоже стал вопить: «Убей его!» Тренер спросил меня:
– Куда подевалась твоя милашка?
– Бросила меня, – ответил я.
– Выплесни свою досаду на ринг, – посоветовал он.
– Я стал начальником, – однажды сказал Кувано, зайдя ко мне в комнату.
– Поздравляю, – ответил я.
Это было похоже на Кувано: поступил с нуля на работу в компанию и уже начальник.
– А как твоя пекарня? – спросил он.
– Подняли зарплату немного.
– А разве на один бокс не проживешь?
Он абсолютно не разбирался в этих вещах.
Я рассмеялся и сказал:
– Только если стать чемпионом мира. Даже чемпионы Японии днем подрабатывают.
Он задумался и потом сказал:
– Эй, Кикути, ты знаешь, мы все еще студенты. Я слегка удивился. Я-то думал, нас давным-давно отчислили.
– Считается, что мы в академке. Если хочешь, можно восстановиться. Я случайно встретил на Сибуе нашего однокурсника, и он мне рассказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36