Боб ухмыльнулся:
— Не впервой. Руководство толстое?
— Примерно как два тома твоей энциклопедии.
— Чертовски отличное место, чтобы спрятать еще один лист бумаги.
* * *
Я быстро ехал в южном направлении, опасаясь преследования, потому, не отрывая глаз от зеркала, следил за едущими сзади машинами. Три раза какие-то автомобили близко подъезжали ко мне и держались на такой дистанции, как мне казалось, довольно долго, но потом сворачивали. И каждый раз я боялся, что за мной следят. И каждый раз это оказывался вполне естественный поворот на ответвление шоссе. К тому же австралийцы не Бог весть какие сыщики, особенно если надо следить за быстро едущей машиной, когда их легко можно обнаружить.
Тогда я подумал о другом. Увидев желтую надпись полицейского самолета, который с воздуха следил за соблюдением правил дорожного движения и летел чуть правее впереди меня, я вспомнил тот самолет без опознавательных знаков и выстрелы, которые из него раздались. У наших врагов есть самолет! Очень просто следить за машиной, когда ты находишься выше ее и несколько позади, в этом случае тебя ни увидеть, ни услышать. Дважды за время пути я останавливал машину, быстро выпрыгивал из нее и смотрел в небо.
Ничего. Просто нервничаю. Это от напряжения. Исчезновение Джейн, ужасное чувство вины, что до сих пор ничего не сделано, чтобы ее найти, плюс несколько дней стресса. Я дурак. Это сказал Боб, и сказал правильно.
Однако к коттеджу я подъехал, соблюдая осторожность. Не исключено, что наши враги тоже знали о его существовании — возможно, от Джейн. Они могли ее заставить сказать. Поэтому я не свернул на подъездную аллею, а припарковал машину в сотне ярдов в стороне от коттеджа и пошел пешком, решив двигаться вдоль зал и на ч оттуда, спрятавшись в кустах, какое-то время последить за ломом. На воде не было катеров, возле дверей — машин. Все в порядке.
Подойдя ближе, я оглядел двери и окна, выходящие в сторону залива, потом медленно стал обходить дом. Южная сторона была в порядке. Около стены, которая выходила на дорогу, ничего подозрительного тоже не заметил.
Отлично. Я вставил в замок ключ, открыл дверь и вошел. И остановился в маленьком холле, принюхиваясь. Что-то витало в воздухе. Слабый, но... запах нечистот? Я бесшумно проскользнул в комнату Боба, вытащил из потайного шкафчика пистолет, взвел курок и открыл дверь в гостиную.
Справа от меня за дверью внезапно раздалось то ли чье-то ворчанье, то ли хрюканье. Я быстро шагнул назад, не веря сказкам, что деревянная дверь защищает от пули, как много раз показывали в вестернах. На самом деле, если вы прячетесь за деревянной стеной, а кто-то в эту стену из ружья стреляет, пуля пробивает, не только стену и вас, но и еще дюжину человек, стоящих за вами.
Снова послышалось слабое, измученное хрюканье. И мне уже не было нужды принюхиваться: я все понял. Да, я все уже понял, однако с трудом справился с волнением, когда, толкнув дверь, переступил порог.
Он попал в одну из сетей Боба, очень эффективно, и ясно, что уже давно. Человек обыскивал комнату, чувствуя себя в полной безопасности, когда на него вдруг упали какие-то веревки. Решив скинуть их (с виду это было сделать нетрудно), он уронил на себя сеть. Стал барахтаться в ней, упал и запутался еще сильнее. Он лежал на полу на левом боку, а его спеленутые ноги находились на сиденье кресла. Должно быть, как он упал, так и остался. Пленник попытался шевельнуться, пока я разглядывал, его, и не смог. От него отвратительно несло вонью испражнений. Его собственных. Когда я посмотрел на пленника, послышался неопределенный звук, скорее всего он просил воды.
Его отекшее красное лицо было поделено на квадратики, каждый площадью в один дюйм, выпиравшие из прочной нейлоновой сетки. Нити прорезали его нос, видимо, когда он пытался выбраться, и нос кровоточил.
Я мог видеть только одну руку с вывернутой кистью и туго обтянутыми нейлоном пальцами. В ней ничего не было. Вторая подвернулась под него, и мне хотелось убедиться, что и в ней тоже ничего нет и она также крепко привязана. Для этого необходимо спустить с кресла его ноги, а его самого повернуть, но мне вовсе не улыбалось получить внезапный пинок ногами в лицо. Посмотрев по сторонам, я увидел старую трость, сунул ее под колени узнику и повернул. Он закричал от боли, но теперь его ноги лежали на полу, и я увидел вторую руку. В ней был пистолет. Спасибо сетке, пистолет был тоже в силках, да так, что дуло его смотрело скорее на своего владельца, чем на меня, но я не был уверен, знал ли об этом он. Принеся из кухни ножницы, я встал ногой на руку с пистолетом, сильно придавив ее к полу, и сделал разрез, достаточный, чтобы вытащить оружие.
После этого принес кувшин и стал тонкой струйкой лить воду в его открытый рот. Он действительно был в ужасном состоянии: наверное, много дней без воды, стиснутый судорогами...
Разрезав сетку, стягивающую его ноги, я сказал:
— Вставай.
Он не смог подняться.
— Тогда ползи.
Но он не мог и этого. Судя по времени. Боб должен был вот-вот вернуться домой.
Я позвонил ему и доложил:
— Ты поймал рыбку.
— Живую, но не способную двигаться, да? — Я услышал удовлетворение в его голосе.
— Действительно не может двигаться. Не мертвый, но и живым его не назовешь. Ни стоять, ни ползти. Есть пистолет, но я его отобрал.
— Еду, — крикнул Боб и повесил трубку.
Боб приедет через час. Перекатив нашего пленника на старый коврик, я перетащил его из гостиной в холл, потом выволок за дверь. Уже на траве сделал еще несколько надрезов, и это позволило ему немного шевелиться. А когда он смог встать, я сделал еще пару разрезов, и пленник вылез из сетки. Потом я подтянул шланг от поливальной установки и велел парню отмыть свою одежду и себя. Когда тот стаскивал последние обрывки сети, его лицо снова стало кровоточить. Эта процедура наверняка была болезненной, но он выполнял ее с видимым удовольствием. Пленник постепенно приходил в себя, и силы его восстанавливались, как когда-то у меня в пустыне. Поэтому, отойдя подальше, я направил на него пистолет Боба, а его оружие забросил далеко в кусты.
Я никогда не встречал его. Да если бы и встречал... Разве можно узнать человека, чье лицо сплошь состоит из одних кровоточащих квадратиков? Полагаю, ему было около тридцати, прямые черные волосы, рост примерно шесть футов, карие глаза. И голый. Вся его одежда лежала рядом — джинсы, рубашка, трусы, носки и туфли. Прежде чем стирать свои джинсы, он сунул что-то в носок.
— Брось сюда, — приказал я.
— Что бросить?
Я посмотрел на него. Он начал дрожать и выглядел совсем жалким.
— Твой бумажник, — ответил я. — Брось его сюда.
* * *
Боб, должно быть, мчался, как в Судный день. Он сидел за рулем автомобиля своего сына «Мазда-828» и уже сворачивал на подъездную аллею, когда я открывал бумажник...
— Этот парень? О'кей, давай посмотрим, кто он такой. Вот его водительское удостоверение. Три судимости. Джон, выключи-ка воду. Джек Гантон.
Гантон, голый и дрожащий, повернулся к Бобу. Их разделяли тридцать лет, но сейчас этого не было видно.
— Кто твой босс? — спросил Боб.
Молчание.
— Откуда ты?
Молчание.
— Где женщина, которую вы похитили?
Мотание головой плюс явное непонимание.
— Хорошо, — сказал Боб. — Это мой коттедж. У меня есть семья, и мне нравится, когда мои сыновья, дочери и внуки приезжают сюда. Они здесь в безопасности. Я не люблю негодяев вроде тебя, которые врываются без разрешения. Поэтому я расскажу тебе, что сейчас произойдет. Ты выкладываешь нам все, что тебе известно. В этом случае я отдаю тебя в руки полиции, вместо того чтобы сделать то, что мне очень хочется. А знаешь, чего мне хочется?
Молчание.
— Этот залив, вот здесь, всегда полон огромных голубых крабов. Я собираюсь набросить на тебя сетку — у меня ее много — и положить на отмель. У тебя есть шестьдесят секунд. Зачинай отсчитывать, Джон.
Боб пошел в гараж и, когда я досчитал до тридцати семи, вернулся с большим рулоном нейлоновой сетки.
— Вот что я сделаю, — сказал Боб. — Я ударю тебя по ногам и замотаю вокруг эту сетку.
Я считал: «...сорок два, сорок три», когда парень закричал:
— Ради Бога! Не надо!
— Я не стану, — утешающе произнес Боб, — если ты скажешь все, что я хочу знать.
— Скажу все! Да! — У парня появилось огромное желание говорить.
Беда состояла в том, что он мало знал. Это был пьяница, бродяга, преступник, сидевший раз в тюрьме во Фримантле и еще в кое-каких подобных заведениях, он только что вернулся с работ в Новой Гвинее и встретил в пивной парня. Парень искал себе в компанию двух-трех человек, которые не стали бы копаться в предлагаемой работе, лишь бы за нее хорошо платили.
— Кто этот парень? Его имя?
— Не знаю. Просто Блэки.
— Где он живет?
— Не знаю. Встречаюсь с ним в пивной.
— В какой?
— Не знаю название. На Хай-стрит.
— Хай-стрит длинная. Где именно?
— Если ехать с Малла, то слева.
— Как Блэки выглядит?
— Черные волосы. Усы.
— Так выглядит здесь каждый третий мужчина. Мне нужно более подробное описание, — мрачно заметил Боб. — Ты когда-нибудь видел крабов, которые собираются здесь, в заливе? Они огромные. Клешни — как кусачки для проволоки. Даже акулы стараются сюда не заплывать.
— Носит светло-коричневые ботинки, — сказал Гантон. — Высокие.
— А шляпу? Или без шляпы? Какие брюки? Курит? Что именно? В какое время ты с ним встретился?
Блэки не носит шляпу. Блэки плешивый. И все время, когда Гантон видел его, на нем были застиранные джинсы и летный жилет. Блэки курит самокрутку. Если они встречаются, то всегда в шесть часов.
— Сколько ему лет?
— Около сорока.
— Давай дальше! Уверен, ты знаешь больше.
Но знал он совсем немного. Блэки послал его в Дейвсвилл, чтобы тот посмотрел, что можно найти в доме. Гантон влез через окно, которое осталось незапертым, и тотчас же запутался в сетках.
Я пошел запереть окно («На этот раз точно, Джон. Все эти чертовы окна»), в это время Боб велел Гантону быстро одеваться. Потом надел на него наручники и заставил забраться в багажник «мазды».
— Увидимся дома, — сказал мне Боб. — Вот бумаги от старика Кёндрика.
Бросив коричневый конверт рядом с собой на сиденье «коммодора», я завел мотор и уехал. Боб тронулся сразу же после меня, направившись в Мандереч в полицейское отделение, чтобы сдать Гантона и сделать заявление.
Спустя час я уже сидел в мастерской-кабинете Боба и вскрывал конверт Тома Кёндрика...
Глава 13
В конверте было два листка бумаги, копия вырезанной из газеты истории, опубликованной в 1942 году в «Санди мейл» в Аделаиде, Южная Австралия. Военное время. Заголовок, бросающий в дрожь.
ИСТОРИЯ ЛАССИТЕРА ПОВТОРЯЕТСЯ?
*
Золотоискатель исчез во время своей поездки по пустыне
*
Прошел год с тех пор, как мы брали интервью у пропавшего вскоре после этого золотоискателя
Далее следовал текст. Мне хватило нескольких мгновений, чтобы просмотреть его и вздрогнуть от заголовка:
ЗОЛОТО
Если на Стринджер Стейшн есть золото, то все, что уже произошло, — только начало. Золото заставило людей броситься на запад, так же, как они бросились в Калгурли и Кулгарди почти столетие назад. Они громко требовали лицензий, называемых «Права старателей», огораживали свои участки земли, дрались, пили и умирали. Дни «золотой лихорадки», казалось, уже закончились, но временное затишье продлится до того момента, когда найдут новое месторождение. И оно будет найдено. Скорее всего — в Западной Австралии, где в любое время можно отыскать залежи каких-нибудь полезных ископаемых. В любой день может прийти какой-нибудь человек и сказать, чтобы взвесили и оценили большой, найденный им самородок. Подобные самородки находило множество людей даже в наши дни: «Рука веры» — в 1980 году в Виктории, «Золотой орел» — чуть больше пятидесяти лет назад в Ларкенвилле;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36