– Сын Фернандо Альсины не должен танцевать танго. Вот и весь сказ.
– Мне это непонятно.
– Не важно. Слишком долго объяснять.
– Но в конце концов они узнали?
– Да.
– И что?
Он пожал плечами, и ей показалось, что вопрос ему неприятен. Поэтому она заговорила о себе.
– Вот я никогда бы не стала балериной, если бы не отец.
– Не верю.
– Правда! Мама запретила бы мне учиться.
– И что? Ты бы послушалась?
– Нет. Но тогда, наверное, начала бы заниматься слишком поздно.
– Как и я.
– Ты? Разве?
– Поэтому я никогда не стану по-настоящему хорошим танцором. Слишком поздно начал. Как раз то, о чем ты говоришь.
– Глупости, я же говорю о балете… это ведь не танго.
– Вот как?
– Нет, я не то хотела сказать… Просто их же нельзя сравнивать.
Он холодно посмотрел на нее. Потом улыбнулся и покачал головой:
– Ангел мой, даже дьявола лучше тренировать с детства.
Она не хотела его обидеть, но после этого разговора настроение у него упало, хоть он и старался всячески себя перебороть. Она больше не поднимала эту тему. О некоторых вещах с ним невозможно было разговаривать. Или только так, как хотел он. Что, по большому счету, она знала об этом странном человеке?
Ничего.
3
Такси остановилось на темной узкой улочке. Красное табло с цифрами возле зеркала заднего вида показывало 3.85. Джульетта отдала четыре песо. Таксист поблагодарил, даже вышел из машины и открыл дверцу. Потом указал на освещенный вход на другой стороне улицы, разразившись на прощание нескончаемым водопадом слов, из которого ей удалось выхватить единственное – «Идеал».
Джульетта перешла улицу и подошла к входу. Что бы ни скрывалось за этой дверью – кафе, кондитерская или то и другое одновременно, – слабое освещение не предвещало ничего хорошего. Высокие кованые чугунные ворота распахнуты настежь. Джульетта не очень уверенно поставила ногу на мраморный порог и вошла в холл, служивший также своеобразным гардеробом. Изогнутая мраморная лестница слева вела на следующий этаж, но вход был закрыт темно-красным бархатным занавесом. За ним простиралось само помещение – размером с хороший бальный зал. Ощущение, будто она оказалась где-то в окрестностях Вены. Заняты только три столика. У стойки четыре официанта в белых рубашках и черных пиджаках с галстуками-бабочками безучастно смотрят по сторонам. Похоже, время здесь остановилось.
Потом она увидела фотографию на высоте человеческого роста как раз напротив лестницы наверх. На самом деле это была просто дешевая копия фотографии, но Джульетта сразу узнала пару. Плакат висел среди других афиш и объявлений: на одних были изображены танцоры, на других – только бандонион. Под объявлениями стояли имена учителей и номера телефонов. Под той фотографией было написано Dami?n у Nieves, ниже: Mi?rcoles 17.30–19.00, а поперек плаката приклеена широкая лента с надписью: En gira en Europa hasta dec 1999 .
И никакого телефонного номера.
Джульетта оглядела всю стену. Не меньше десятка пар предлагают свои услуги. Серхио и Сильвия, Хуан и Сюзанна. Многие проделали в плакате разрез, куда вставили визитные карточки. Одни ничего особенного не обещали, другие сулили специальные знания и особую технику. Aprenda estilo milonguero. Curso especial mujeres. Ochos у giros . Некоторые объявления предлагали индивидуальный пошив специальных туфель. Одна Tanguera Japonesa искала учителя танцев «в обмен» на уроки английского языка.
« Especial », – подумала она. Голос Дамиана во время их первой встречи еще звучал у нее в ушах. «Я especialista по особым случаям. Джульетта Баттин. В Берлине только одна».
Дамиан и Нифес. В европейском турне.
Она записала телефонный номер другой пары. Потом увидела отдельное объявление, с расписанием занятий и танцев в этом кафе. Ей повезло и не повезло одновременно. Сегодняшние танцы она проспала. Domingos, de 15 а 21 hs, Tango y otros Ritmos – было там написано. Но во вторник снова начинались занятия. Она переписала, когда и что тут танцуют, и вновь посмотрела на фотографию, привлекшую ее внимание. Снимок был сделан скорее всего несколько лет назад. Дамиан казался худым и бледным. Волосы длиннее, чем теперь. Движения мужские, но тело еще совсем юное, и это производило необычное впечатление. Нифес, напротив, почти не изменилась с тех пор. Безукоризненно красивое лицо, изящная линия плеч. Больше ничего не видно. Похоже, в Дамиане тогда уже было нечто особенное – то, что заставило ее выбрать молодого партнера. А он продуманно добивался цели, подготавливая победу в течение полугода. Наверное, именно это нравится ей в нем больше всего. Слепое желание в сочетании с продуманной тактикой. Но разве не отбросил он к черту всякую методику в том, что касалось ее? Разве согласился потерять хоть один-единственный день? Сердце ее сжалось, и она погрузилась в раздумье. Время танцев она пропустила, значит, больше ей тут нечего делать. Она бросила взгляд внутрь почти пустого кафе. Несмотря на венский лоск, вид малопривлекательный. И хотя она голодна, есть в этой призрачной атмосфере ей совершенно не хотелось. Она развернулась, собираясь уходить, и чуть не столкнулась с пожилым мужчиной.
– Те gus?a el tango? – спросил тот и добавил еще пару предложений, столь же непонятных, как и первое.
– I'm sorry… no Spanish , – растерянно пробормотала она. Старика это не смутило. Тыкая пальцем то в одно, то в другое объявление на стене, он весьма живописно комментировал их словами и жестами. Джульетта не могла понять, откуда он вообще взялся, пока не увидела стул в темной нише, где он, по-видимому, сидел все это время, наблюдая за ней. Невысокий пожилой мужчина, нет – пожилой господин. Несмотря на жару, в костюме, хоть и самом простом, в белой рубашке и даже галстуке. Лицо излучает тепло, и Джульетте вдруг стало так хорошо и комфортно, что она раздумала уходить, продолжая слушать его пространные объяснения и не понимая ни слова. Позволила ему ласково взять себя за руку, подвести к стене и рассказать обо всем, что там есть. Постепенно до него дошло, что она и в самом деле не понимает ни слова, тогда он жестами стал показывать, что думает о той или иной паре преподавателей. Глаза его при этом то расширялись от невыразимого восторга, то сужались до презрительных щелочек. Один раз он даже провел ладонью по лысине, в слабом свете отливавшей серебром, а потом покачал головой – чтобы предостеречь ее от особенно бездарного учителя.
– Vos de donde sos? – спросил он наконец.
– Sorry? – переспросила Джульетта.
– Vos de donde… Amerikana?
– Ah no, Germany, Berlin .
– Ah, alemana. Mateus.
– What?
– Lotario Mateus.
– Ah, ja, yes, and Beckenbauer.
– Si, si. Bayan Munitsch .
Больше всего ей хотелось обнять старика. Он доставал ей как раз до плеча. И смотрел на нее сияющими карими глазами. От него пахло туалетной водой, руки выглядели ухоженными, а черты лица наводили на мысль, что он один из тех, кто меняет прожитые годы на мудрость. Лицо, на котором, несмотря на возраст, явственно читалось нечто похожее на детское любопытство.
– Sorry, – прервала она наконец поток его слов, – no speak Spanisch. Non capisco niente .
Она растерянно пожала плечами, изображая непонимание. Он наклонил голову, снова взглянул на нее сияющими глазами, приподнял плечи и сказал:
– Martes vienes a bailar Tango, no?
Она покачала головой. Что он имеет в виду, этот старик?
– Tusday… dance… Tango , – выдал он наконец.
– Si, – ответила она. – I'll come . – И указав на себя, добавила: – Джульетта.
– Ah. Que lindo. Yo soy Alfredo. Pregunta por Alfredo. Asi no pagas entrada .
Его большой и указательный пальцы сложились в универсальный знак, обозначающий «деньги», за ним последовали еще несколько жестов, и Джульетте стало понятно, что благодаря знакомству с ним она может рассчитывать на бесплатный вход. Она кивнула и сказала.
– Да. Альфредо. Gracias .
Потом снова повернулась к стене, показала пальцем на фотографию Дамиана и спросила:
– Tu connais Damiвn?
Он развел руки в стороны и посмотрел в небеса – так, словно она спросила его о том, знает ли он, что Земля круглая.
– Nieves у el loco. Claro. Pero no estдn. Estдn en Europa . – Он указал на ленту поверх фотографии. И подтвердил еще раз: – Europa.
– Si, – кивнула Джульетта. – I know .
Как объяснить ему, чего она хочет? Она показала на телефонные номера под рекламными объявлениями других танцоров, а потом снова на плакат с Дамианом и Нифес, под которым не было номера. Старик понял ее, но лишь озадаченно пожал плечами.
– No se, – сказал он, всем своим видом выражая крайнее сожаление, – no conozco su numйro. Pero martes, preguntas por el loco, ya alguiйn lo sabra .
Она старалась изо всех сил уловить смысл его слов. Очевидно, он не знает телефона Дамиана. Это она поняла. Martes, возможно, значит «вторник». Но все остальное? Preguntas por el loco ?
– Martes?.. – неуверенно повторила она. – Дамиан… martes?
– Si, si. Martes . El loco.
Джульетта покачала головой.
– El loco no, no , – сказала она. – Дамиан!
Он засмеялся.
– Si, si. Dami?n . El loco.
Она поблагодарила Альфредо. Он попытался было ее уговорить выпить с ним чего-нибудь в баре, но она вежливо отказалась. Он не настаивал, и за это ей снова захотелось обнять его. Впрочем, об этом он позаботился сам – обнял ее, поцеловал в правую щеку и пожелал спокойной ночи.
«El loco», – тихо повторила она, не имея никакого представления о том, что это значит. Ну ладно, во вторник она придет сюда и попытается выяснить, не знает ли кто-нибудь адреса или телефона. Во вторник. Через два бесконечно долгих дня.
– Buenas noches, mi amor, que te vaya bien .
– Gracias. Buenas noches .
4
Она буквально вылетела из клуба и пошла вверх по улице. Движение немного успокоило ее. Она чувствовала себя уже не такой подавленной, как прежде, даже чуть было не вернулась, чтобы пропустить по стаканчику вместе с Альфредо. Но внезапно ее вынесло на оживленный бульвар, и взгляд упал на освещенный переговорный пункт. Искушение оказалось слишком велико. Она пересекла аллею. «Avenida Corrientes», – было написано на табличке. Джульетта прошла еще несколько метров и вошла в павильон. В углу лежал телефонный справочник, и вскоре она уже скользила взглядом по бесконечным столбцам с фамилией Альсина. Список таких людей занимал семь страниц. Дамианов по фамилии Альсина она насчитала четырнадцать. И почти столько же Д. Альсина. Как звали его отца? Фернандо. Ничуть не лучше. Восемь Фернандо и еще двадцать три Ф. Альсины. И вообще, как она собирается разговаривать по телефону на совершенно неизвестном ей языке? Вдруг справочник случайно раскрылся на букве «О», и ее указательный палец замер возле фамилии, оказавшейся в книге единственной: К. Ортман. Она записала номер. Но решится ли она позвонить его бывшему учителю немецкого? Отложив телефонную книгу, она посмотрела на часы, развешенные над дверью: они показывали время в разных частях света. В том числе во Франкфурте. Там шесть утра. В Германии начинается понедельник. Отец проснулся и принял душ, мама еще досыпает последние минутки. Позвонить им? Коротко сообщить, что с ней все в порядке. Разве это честно – просто исчезнуть, ничего им не сказав?
Приняв решение, она подошла к стойке и заказала разговор. Получив деревянный кружок с номером, прошла в указанную кабину. Два гудка, и раздался голос отца:
– Джульетта?
– Да.
– Ну наконец-то, дорогая. Где ты?
– Со мной все в порядке, папа. Не бес…
– Джульетта?
Голос матери. Она сняла трубку другого аппарата – в спальне.
– Доброе утро, мама.
– Ты где? С тобой все в порядке? – Судя по голосу, Анита уже не спала.
– В Буэнос-Айресе. Мама, папа, у меня все нормально. Простите, что пришлось так поступить, но иначе я не могла. Все хорошо. Не волнуйтесь. Я…
– Джульетта, послушай… – Это был отец.
– Маркус, дай ей договорить.
– Джульетта, не встречайся с Дамианом, он сумасшедший, его действия совершенно непредсказуемы…
– Маркус, прекрати…
– Заткнись, Анита, черт возьми. Джульетта, ты слышишь?
У нее на глаза навернулись слезы.
– Да, – сказала она упавшим голосом.
– Ты поняла, что я говорю? Ты ошиблась. Этот человек опасен. Садись в первый же самолет и возвращайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62