Я подбежал к
виадуку и положил термос на скрещивающиеся в узле силовые балки фермы. Мой
выбор одобрил бы любой сапер - это была одна из самых уязвимых точек
конструкции.
"Джип" уже въезжал на виадук, когда я вскочил в свою машину и так
рванул с места на третьей скорости, что из-под бешено завращавшихся
ведущих колес полетели камешки и комья земли. "Джип" медленно и осторожно
двигался по виадуку... Они не хотели рисковать и раньше времени свалиться
в пропасть - все равно, вероятно, считали они, далеко мне не уйти.
Я был у самого поворота, когда ослепительная, желтая с красным,
вспышка отразилась в темном на фоне горного склона ветровом стекле и в
зеркале заднего вида. Одновременно раздался оглушительный удар, эхо
которого, подобно раскатам грома, покатилось по ущелью, многократно
отражаясь от скал. Конец виадука, опиравшийся на левый край ущелья,
провалился вниз, на мгновение я увидел ставший вертикально настил с
черными дырами от выпавших кое-где досок и как бы приклеенный к нему
"джип". В следующую секунду все это с треском и грохотом обрушилось вниз,
в километровую глубину провала. Мне показалось, что я различил среди
кувыркающихся в воздухе тел долговязую фигуру Аркадия...
Но мне некогда было рассматривать это поучительное и, признаюсь
откровенно, приятное зрелище. Я заметил нечто иное, не столь радующее
душу: башенки двух или трех ближайших броневиков, развернулись в мою
сторону, на концах спаренных стволов затрепетали бабочками, забились
оранжевые огоньки, раздался треск, напоминающий звук разрываемого
коленкора, и скрещивающиеся дымные струи трасс впились в обрыв над моей
головой. По крыше машины застучали отбитые пулями кусочки камня. Я нажал
на акселератор, и все исчезло за выступом скалы, за оставшимся сзади
поворотом.
Теперь на некоторое время я был в безопасности. Чтобы добраться до
меня, им пришлось бы сделать объезд километров в тридцать, а за это время
я успел бы уехать далеко и скрыться так, что обнаружить мой "мустанг" они
не смогли бы. Кроме того, оставшись без командира, они должны будут
связаться по рации с Антоном и другими главарями, чтобы получить указания,
как действовать дальше в неожиданно возникшей ситуации. Очевидно,
продолжать движение по старому маршруту значило бы самим лезть в
мышеловку, поэтому, они будут вынуждены разрабатывать новый маршрут...
Словом, переполох в мирном семействе! На какое-то время им будет не до
меня, но если даже они рискнут задержаться и догонять мою машину, час -
полтора в запасе у меня есть, и я могу заняться неотложными делами.
Проехав километр или два от того места, где мне удалось оторваться от
колонны, я заглушил мотор и остановился посреди дороги, вернее, того, во
что она теперь превратилась - едва заметной в густой траве тропинки. Можно
было не опасаться, что я помешаю кому-нибудь проехать. Вокруг, насколько
хватало глаз, не было ни души, лишь коршун выписывал в небе над моей
головой медленные круги. Но старый разбойник вряд ли завербован
Организацией и не донесет им, где я нахожусь, - он высматривал, нет ли где
сочного цыпленка, не отбился ли от двора утенок, а моя железная повозка,
неотразимо влекшая к себе Сандро, совершенно его не интересовала. Я
включил компьютер.
На дисплее появился участок карты, изображавший местность, где я
сейчас находился, шоссе, старую грунтовую дорогу, разделяющее их ущелье и
окрестные горы. Правда, карта несколько устарела - виадука, указанного на
ней, больше не существовало. Надо будет не забыть внести исправление,
чтобы какой-нибудь доверчивый турист, забредя в эти места, не испытал
разочарования, остановившись на краю обрыва и глядя, как сейчас бандиты,
на недосягаемый противоположный край ущелья. "Недосягаемый" - какое
приятное в данный момент слово!
У колонны было три возможных варианта продолжения пути на север. Один
из них, который разрабатывался при моем участии, конечно, отпадал. Второй
вел на Армавир, срезая крутую петлю шоссе, ведущего через Краснодар, он
даже позволял по сравнению с первым вариантом сократить дорогу, именно им
чаще всего пользовались владельцы частных автомобилей, отправляясь
отдыхать в Сочи. Правда, в это время года там очень оживленное движение,
и, как следствие, множество автоинспекторов, но документы у ведущих
колонну были, что называется, "железные". Наконец, третий путь, самый
трудный, шел через редко посещаемый даже вездесущими туристами
малоизвестный перевал. Преодолеть его на броневичках было почти
невозможно. Наметив все же на карте дисплея на всякий случай и его, я
поставил возле условного обозначения перевала два вопросительных знака.
Закончив эту предварительную работу, я вызвал по радиотелефону Центр
и торопливо, открытым текстом, сообщил, что мне удалось оторваться от
бандитов, и что они двигаются на север. Гриша, который с момента получения
прошлого сообщения был постоянно на связи, не удивился, что я повторяю уже
известную ему информацию о направлении движения колонны. Напротив, он
несколько раз переспрашивал меня, перебивал удивленными и встревоженными
вопросами, так что создавалось впечатление, будто все это для него
неожиданная и неприятная новость...
Меня такое поведение могло бы смутить, не знай я, насколько он
сообразительный парень и понимает меня с полуслова, с полунамека. Мы
сыграли свою сценку так, как будто долго ее репетировали. Я высказал свои
соображения, и мы сошлись на том, что следует организовать засаду в самом
удобном для этого месте пути по второму варианту - там, где ведущая на
Армавир дорога проходит через узкий каньон, позволяющий устроить "пробку"
из подбитых броневиков. На дисплее я наметил примерное расположение наших
сил, места наблюдательных постов, после чего мы пожелали - уже без всякой
игры - успеха друг другу и закончили сеанс связи. Потом я завел мотор и
отправился дальше.
Проехав десяток километров по ухабам бывшей дороги, я остановился и
снова включил радиотелефон, но на этот раз, хотя и очень спешил,
воспользовался закодированным каналом. Получив подтверждение, что меня
поняли правильно и все в порядке, я второй раз за последние два дня
почувствовал облегчение. Что бы со мной теперь не случилось, свое дело я
сделал. И сделал, на мой взгляд, неплохо.

33
О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?
А.Пушкин
С большим трудом я выбрался на проезжую дорогу. Несколько раз
"мустанг" забирался в такие дебри кустов и молодой поросли акации,
почему-то облюбовавшей колеи старого тракта, что я не мог даже открыть
дверцу машины, чтобы выйти и осмотреться, и был вынужден выбираться из
зеленой ловушки задним ходом. Иногда на склонах я видел полуразрушенные
хижины и деревенские дома с черными дырами окон и дверей. Характерные для
местной архитектуры террасы с резными столбиками оплетали вьющиеся
растения, роскошные когда-то фруктовые сады одичали, заросли дикой травой.
Будущие археологи станут ломать головы на тем, какая катастрофа заставила
людей покинуть эти обжитые столетиями места. Землетрясение? Чума?
Нашествие иноземных завоевателей? А катастрофа состояла лишь в одном
росчерке пера, утвердившего решение о "неперспективности" горных
селений...
Но вот замелькали знакомые места, которые я только что проезжал в
составе колонны. Я выжимал из двигателя "мустанга" все, что он мог дать.
Нужно было наверстать время, затраченное на выпутывание из местных
джунглей.
Наконец, впереди показался крутой поворот, настала пора осуществить
свой план временного превращения в покойника-невидимку. Я посмотрел в
зеркало: позади дорога была пуста, несколько минут у меня есть наверняка.
Я остановился, не заглушая двигателя, и вышел из машины, на ходу доставая
из заднего кармана свой неразлучный складной нож.
Нужную мне ветку я заметил сразу - такие мы в детстве использовали
для изготовления рогаток. Я срезал ее, только на этот раз оставил очень
длинную ручку, сантиметров пятьдесят-шестьдесят. Вернувшись к машине,
примерил рогатку, пришлось ее немного укоротить, чтобы приспособление
действовало так, как было задумано. Я включил первую передачу, вставил
педаль газа в развилку срезанной палки и зафиксировал акселератор, уперев
рукоятку рогатки в переднюю кромку водительского сидения. Теперь мотор
работал на высоких оборотах даже тогда, когда я снял ногу с педали. Можно
было добиться того же, отрегулировав карбюратор, но так быстрее и кроме
того, когда рогатка выскочит, не останется никаких следов специальной
подготовки, никаких улик. Даже если кто-то обратит на рогатку внимание, то
скорее всего, решит, что ее потерял какой-нибудь мальчишка.
Я осторожно отпустил сцепление, машина покатилась вперед, затем я
распахнул дверцу и в группировке выкатился из кабины. "Мустанг" хорошо
держал дорогу и уверенно двигался дальше - прямо к повороту. Но
сворачивать самостоятельно он не умел. Вот передние колеса сбили
ограждение и сорвались с края обрыва, вот задние взметнулись вверх... И
мой верный Боливар со всей своей замечательной начинкой, грохоча по
выступам скал, обрушился вниз. Спустя несколько секунд рванули еще не
израсходованные баки, залитые бензином высшего сорта, и густой черный дым,
пронизанный искрами, повалил из ущелья. Через десять минут я услышал
сирену приближающейся патрульной машины.
- Он пролетел мимо меня на скорости не меньше ста, - объяснял я
инспектору, пытавшемуся разглядеть, что делается на дне пропасти. -
Очевидно, не справился с управлением. А может, просто зазевался и не
заметил поворота.
Инспектор по рации сообщил о происшедшем и вызвал аварийку и "Скорую
помощь". "Мустанг" они, конечно, найдут, а вот с поисками трупа водителя
может случиться заминка... Он мог вывалиться из машины и зацепиться за
какую-нибудь скалу или куст, его могла унести быстрая горная речка,
которая протекала по дну ущелья. Слухи на Востоке распространяются со
скоростью электромагнитных волн, и я надеялся, что успокоительная весть о
моей гибели вовремя достигнет ушей руководителей Организации.
Раскрыв свое служебное удостоверение перед вытянувшимся по стойке
"смирно" инспектором, я попросил его подбросить меня в Управление. А когда
мы туда прибыли, проявил черную неблагодарность, распорядившись
изолировать его на пару дней. Мне необходимо было обеспечить его молчание,
а поручиться, что он не делится особо интересными происшествиями со своей
женой или любимой девушкой, я не мог.
В семнадцать двадцать пять я "повис" на телефоне, спиной и затылком
ощущая напряженную атмосферу, царившую в Управлении. Здесь уже получили
кое-какую информацию, все наличные силы были приведены в готовность и в
любую минуту могли быть подняты по тревоге. Выражаясь фигурально, они
дрожали от нетерпения, готовые немедленно броситься в бой или погоню.
Пришлось охлаждать горячие южные головы. Объяснять им весь замысел,
все подробности операции я пока не мог, поскольку среди них, возможно, был
человек Организации, и малейшая утечка информации привела бы к тому, что
ударный отряд рассеялся бы, бросил броневики и небольшими группками в
два-три человека ушел бы по горным тропам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43