— Опять ты подслушивала в мужском туалете, Рафаэлла!
Но все в результате оказалось очень просто.
Эл Холбин отнюдь не был болваном. Он обнаружил, что Рафаэлла имела доступ к их информационным службам и проштудировала всю библиотеку «Трибюн». И поскольку все темы касались либо частных торговцев оружием, либо Доминика Джованни, либо Порто-Бьянко, ему не пришлось слишком много раздумывать, чтобы найти объяснение ее поступкам. Эл как раз решил, что надо бы поподробнее расспросить Рафаэллу о ее намерениях, когда она собственной персоной появилась на пороге его кабинета.
— В чем дело, Раф? Не можешь справиться со страстями, бушующими в редакции? Тебе придется привыкнуть к зависти. В скором времени сама можешь начать завидовать.
— Не в этом дело.
— Логан или как его там? Из офиса окружного прокурора? Он над тобой издевается?
— Логан уже в прошлом. Нет, это не связано ни с работой, ни с мужчинами. Я решила, что мне надо больше, чем просто отпуск. Я хочу попросить отпуск за свой счет, Эл.
Тот уставился на нее, озадаченный:
— Я что-то не понял.
Рафаэлла изо всех сил старалась держать себя в руках. Что сказать?
— Это из-за матери? Ты хочешь быть рядом с ней?
Рафаэлла начала было врать — ведь он дал ей для этого такую прекрасную возможность. Но потом опустила глаза и покачала головой.
— Это как то связано с Порто-Бьянко?
— Значит, ты знаешь.
— Только о твоем расследовании. Почему тебя интересует этот остров? И торговля оружием? И Доминик Джованни?
Рафаэлла глубоко вдохнула воздух.
— Ты можешь помочь мне попасть на Порто-Бьянко? В качестве гостя?
Теперь пришла очередь Эла пристально посмотреть на Рафаэллу Холланд. Она могла попросить отчима, Чарльза. Стоило ему щелкнуть пальцами — и Рафаэлла ближайшим рейсом уже летела бы на Карибское море. Но она попросила его, Эла. Помедлив с минуту, он кивнул:
— Да, я могу тебе помочь. Сенатор Монро — член клуба, и он у меня в долгу.
Рафаэлла встала:
— Для меня в жизни сейчас нет ничего важнее, чем попасть туда.
* * *
Рафаэлла остановилась. Она стояла на узкой, извилистой тропинке — одной из целой дюжины тропинок, тянувшихся от курорта к пляжу и обратно. Рафаэлла перешла на шаг, направляясь к главной дороге, ведущей к ее маленькой вилле. Помимо роскошного главного здания, на курорте было еще сорок вилл, и Элу удалось поселить ее в одну из них.
Вот она наконец здесь, так близко к Доминику, и это только начало. У Рафаэллы был план: она тщательно обдумала, потом изучила его, потом снова немного обдумала. Он сработает. Просто она должна сосредоточиться, сохранять равновесие и ни на что не отвлекаться. Рафаэлла ощутила знакомую смесь из страха и волнения, отчего сердце ее забилось сильнее и дыхание стало чаще.
Глава 6
Остров Джованни
Март, 1990 год
Рафаэлла съела еще один кислый ломтик грейпфрута. Губы сразу свело, и она одним глотком допила остатки кофе.
Ее усадили завтракать на одной из четырех открытых веранд, верх которой был увит тропическими лианами с ярко-красными и пурпурными цветами, которые защищали сидящих от палящего солнца. Взгляду Рафаэллы открывался один из бассейнов, по форме напоминающий Апеннинский полуостров.
Не больше пяти-шести гостей завтракали на воздухе — было всего восемь тридцать утра. В этот час термометр, как обычно, показывал примерно сорок градусов жары, на небе не было ни единого облачка, несмотря на то что каждое утро около одиннадцати часов на остров обрушивался сильнейший ливень и длился примерно двадцать пять минут. После снова начинало ослепительно сиять солнце, и жизнь текла своим чередом, как будто дождя и в помине не было.
Рафаэлла не спеша ела и одновременно рассматривала отдыхающих. Эти красивые люди, как ей казалось, отличались ото всех остальных представителей человечества. Они выглядели более худыми, более подтянутыми, на них как-то ровнее лежал загар, и, что самое поразительное, даже у тех, кому было и сорок и пятьдесят, она не заметила на лице ни единой морщинки от солнца. И ни капли жира на бедрах у женщин. Как же им это удавалось?
Мужчины выглядели божественно в белых теннисных шортах и вязаных рубашках, а на длинноногих женщинах красовались шелковые накидки ручной работы от Лагерфельда, брюки от Армани, шелковые платки от Валентине и сандалии от Тантри: по крайней мере работы этих модельеров Рафаэлла могла распознать после пройденного ею трехдневного ускоренного курса на тему последних новостей в мире моды.
Отдыхающие выглядели изнеженными и безупречно красивыми. Она случайно подслушала разговор за соседним столиком между мужчиной лет пятидесяти и девушкой, на вид не старше Рафаэллы. Поначалу она приняла их за отца и дочь.
Боже, до чего же она была наивна. Они оказались любовниками, и молодая девушка, совершенно не стесняясь, положила руку на колено мужчине и запустила пальцы ему между ног. Рафаэлла изумленно уставилась на них.
— Еще кофе?
Рафаэлла так и подпрыгнула на месте. Рядом с ней стояла официантка, в глазах ее промелькнуло любопытство.
— О да, большое спасибо.
— Они выглядят намного слаще, чем есть на самом деле, не так ли?
— Что? Кто?
— Ваши грейпфруты, — произнесла официантка.
— Ой, разумеется. Я такая глупая.
— Я была такой же, когда впервые попала сюда. Это похоже на театр. Не думайте, что здесь самое чувственное место на земле, это не так. Вы увидите совсем зрелых женщин с такими красавцами, что глазам не верится. Надеюсь, что вам здесь понравится. Должно понравиться. Это прекрасное место.
— Я тоже надеюсь, — ответила Рафаэлла.
С такой внешностью официантка вполне могла сделать блестящую карьеру манекенщицы. К слову говоря, сегодня Рафаэлла надеялась наконец встретиться с Коко Вивро, французской любовницей Доминика Джованни, в прошлом превосходной моделью.
Рафаэлла покинула веранду и устремилась в буйные пестрые заросли. Легкие, казалось, не могли вдохнуть разом столько ароматов. Все было разноцветное: столько листвы и столько цветов. Рафаэлла насчитала двадцать одного садовника. Они как будто сливались с зеленью и работали абсолютно бесшумно. Акры и акры прекрасных садов, и ни один из них не казался строго выстриженным, как английский газон Чарльза Ратледжа.
Поле для гольфа, теннисные корты, три бассейна и, разумеется, великолепное Карибское море, омывающее пляжи с белоснежным песком. Остров протяженностью не больше трех квадратных миль по форме напоминал верхнюю северо-западную часть Сан-Франциско. Антигва находилась на востоке, и кое-кто из гостей время от времени летал на Сент-Джонс. Курорт занимал восточную часть, резиденция Джо-ванни — западную. Это был рай, предназначенный для отдыха исключительно богатых людей — и для ее отца.
Рафаэлла надеялась, что достаточно хорошо вписывается в это общество. Все-таки ее отчим был одним из самых состоятельных людей на восточном побережье, да и она сама неплохо научилась распознавать платья от Живанши.
Рафаэлла вернулась на свою небольшую, типично средиземноморскую виллу с выбеленными стенами, изогнутыми сводами и красной черепичной крышей. Вокруг росли тропические кустарники, усыпанные желтыми и розовыми цветами. Вилла стояла в полном уединении. Внутренняя обстановка была выдержана в стиле позднего барокко: разнообразные завитушки в стиле Людовика Шестнадцатого и деревянные полы, устланные коврами из шелка и козьей шерсти.
«Слишком уж роскошно», — подумала Рафаэлла, поворачивая позолоченный кран умывальника — он был фарфоровый, ручной росписи, из Испании.
Рафаэлла позволила себе потратить еще час на декадентские восторги, затем привела себя в порядок и отправилась в тренажерный зал.
«Отличный зал», — подумала Рафаэлла, обратив внимание на самое последнее оборудование от фирмы «Наутилус». Она переоделась в фирменный спортивный костюм, выданный приветливой девушкой с розовыми волосами, сквозь которые проступала желтая прядь. Девушка сказала, обратившись к Рафаэлле:
— Привет, зови меня Оторва. Я все тебе здесь покажу. Хотя, кажется, тебе не очень-то нужна моя помощь. Ты все и так знаешь. Но будут вопросы — только позови.
Костюм плотно облегал тело Рафаэллы и был бледно-голубого цвета. Гетры ей были не нужны, она всегда считала их слишком претенциозными, особенно когда находишься в таком шикарном месте. Рафаэлла уже задавалась вопросом: где же местные жители, есть ли они вообще в этих частных владениях? Наконец она увидела трех или четырех местных темнокожих женщин — они следили за раздевалками для гостей. Симпатичные женщины, молчаливые и почтительные, и Рафаэлле стало интересно, что они думают об этом невероятном месте.
Расположившись на лежащем на полу мягчайшем кожаном мате, Рафаэлла начала тренировку. Растянувшись во всю длину, она внимательно оглядывала всех присутствующих — мужчин и женщин. Лица их казались приветливыми, особенно у мужчин.
Рафаэлла делала махи ногами, когда снова увидела его.
Это был тот самый мужчина, который утешал ее сегодня утром на пляже. Он поболтал с Оторвой, потом немного размял плечо и отправился в мужскую раздевалку.
Когда мужчина снова вошел в зал, на нем были шорты, кроссовки и белая футболка. Под мягкой белой материей Рафаэлла заметила эластичную повязку вокруг груди и на плече. Утром она не видела на нем бинтов.
Он был отлично сложен. Ему было чуть за тридцать, как подумала Рафаэлла. Черные как смоль волосы, синие глаза, да и фигура просто замечательная: мускулистые бедра, как раз в ее вкусе. Мужчина, для которого подтянутость всегда имела и будет иметь большое значение. У него было волевое, жесткое лицо, обещающее и твердый характер, и душевные тайны. Это был мужчина, которого нельзя не заметить и не запомнить.
Он огляделся по сторонам и заметил Рафаэллу. Она приветливо кивнула.
Маркус направился к ней.
— Доброе утро, — поздоровался он и протянул руку. — Сегодня утром я забыл представиться. Мое имя Маркус Девлин.
«А у него приятная улыбка».
— Меня зовут Рафаэлла Холланд.
— Вы недавно приехали?
— Да, вчера днем. Из Бостона. Даже не представляла себе, что это так приятно: скинуть с себя одежду и при этом не замерзнуть. Дома погода просто…
— Да, знаю. Я был в Бостоне в прошлом месяце. Продрог до костей.
Рафаэлла улыбнулась:
— Вы ирландец.
— В беседе я обычно говорю, что только наполовину ирландец, а вторая половина моих корней из Южного Чикаго.
— Мне казалось, что в Южном Чикаго население в основном черное.
— Так и есть. А в душе я больше католик, чем папа римский.
— Тогда, ради всего святого, что вы делаете здесь?
— Вам это не нравится? Возможность делать то, что заблагорассудится? А мне казалось, что красивая девушка должна от всей души наслаждаться подобной свободой.
— Если бы моя мама знала, где я нахожусь, она, наверно, обратилась бы в католичество и молилась бы день и ночь о моей заблудшей душе. Вы не поверите, что я видела сегодня утром за завтраком…
Маркус удивленно приподнял черные брови. Он явно был заинтригован и ждал продолжения, но его не последовало.
— А дальше? Вы не договорили.
— Просто одна парочка наслаждалась свободой. Занятная формулировка, не так ли? Только один из них годился другой в отцы. Простите, должно быть, я говорю, как старая дева викторианской эпохи. На самом деле я не такая. А теперь извините, я должна сделать еще двадцать упражнений.
Маркус сразу понял, что она хочет отделаться от него, и это его удивило, поскольку редко кто стремился так быстро избавиться от его общества, особенно женщины. Не говоря уже о богатых молодых девушках, привыкших сразу получать то, что захотят. Внезапная вспышка самолюбия рассмешила Маркуса, и он удовольствовался тем, что отошел от Рафаэллы, лишь небрежно кивнув ей через плечо.
«Интересно, с чего я так разошлась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66