— Нет, Делорио, я уже говорил, но повторю еще раз: это был несчастный случай.
Меркел попятился, не желая все это слушать, потом повернулся, чтобы окончательно уйти, и наткнулся на стоявшего чуть поодаль Линка. По выражению его лица Меркел понял, что тот все слышал.
— К черту все это! — прошипел Меркел и устремился прочь. Он не удивился, что мистер Джованни знал о девчонке, которую обработал юный Делорио в Нью-Йорке. Кто-кто, а мистер Джованни всегда разузнает все, что захочет. Вычислил же он этого Ратледжа…
Линку не повезло — дверь библиотеки с грохотом распахнулась, и с выпученными глазами в коридор вылетел обезумевший Делорио. Он оттолкнул Линка в сторону, едва не сбив его с ног, и бросился вверх по лестнице. «Бедная Паула, — подумал Линк. — Вот уж кому не поздоровится, если она попадется сейчас ему под руку. Совсем озверел».
— Заходи, Линк, заходи, — приказал Доминик.
Линк хотел улизнуть вслед за Меркелом, убраться куда-нибудь подальше от дома. Но — увы — он был всего-навсего рядовым, командир у него один — хозяин. Он кивнул и вошел в библиотеку, плотно прикрыв за собой дверь.
— Похоже, — задумчиво произнес Доминик, наморщив лоб, — что наша несравненная покойница покрывала его много лет. Ты знал об этом инциденте в Нью-Йорке?
Линк покачал головой. Он привык ко всему, и удивить его было невозможно. Линк был абсолютно уверен, что Фрэнк Лэйси отправил Сильвию на тот свет по приказу Джованни, хотя сам Фрэнк, естественно, не проронил об этом ни слова. Но Фрэнк всегда молчит как рыба. Он-то точно не сморгнет, глядя Делорио в глаза и убеждая парня, что его мать стала жертвой несчастного случая. Да что греха таить — Линк и сам был готов подтвердить это, не раздумывая.
— Вероятно, я недооценил Сильвию, по крайней мере в данном случае, — сказал Джованни.
Линка едва не стошнило. Разумеется, он промолчал.
— Я не могу допустить, чтобы парнишка заполучил все эти деньги, — продолжал Доминик. — Я просто не представляю, что он станет с ними делать, как он использует ту опасную власть, которую обретет вместе с миллионами. Как отец, я призван опекать его, следить за ним и направлять его шаги. Он все еще незрел и нуждается в моих советах. Он понятия не имеет, как надо действовать в нашем бизнесе, как правильно распоряжаться людьми… Этот молокосос тут же свяжется с наркобизнесом; к тому же он не привык рассчитывать свои действия и задумываться о том, чем закончатся его очередные любовные загулы.
Линк прекрасно понимал, что первым делом Делорио займется именно наркотиками. Наркобизнес неудержимо манил его перспективой моментальной выгоды, легких и больших денег. Насчет этого мистер Джованни прав. А что касается секса, то у этого парня аппетиты молодого быка-производителя.
Как и Меркел, Линк рвался покинуть остров, смыться куда-нибудь подальше, но вместо этого он застыл навытяжку перед хозяином, покорно ожидая приказаний.
— Чарльз Ратледж, — будто смакуя, медленно произнес Доминик, потирая при этом руки. — Фрэнк отменно сработал, доставив его сюда. Он напуган до смерти, я уверен. Считает себя этаким аристократом до кончиков ногтей — полюбуйтесь, мол, на мое хладнокровие, на мое самообладание, — но он очень скоро у нас заговорит, расколется в самое ближайшее время.
— У него есть все основания бояться, — сказал Линк.
— Он мне расскажет все. Не могу дождаться момента, когда он встретится тут со своей падчерицей. Ох уж эта Рафаэлла! — Лицо Доминика исказилось злобой. — Она предала меня. Неужели мне суждено всегда быть окруженным предателями? А Маркус?! Ведь я дал ему все — кредит доверия, деньги, полнейшую свободу действий… Но он разочаровал меня, подвел, предал, наконец.
— Вы пока не можете утверждать это со всей достоверностью, мистер Джованни. Может статься, мисс Холланд ничего не знала о «Вирсавии», да и Маркус тоже.
— Не могу утверждать, Линк? Он ведь взял Рафаэллу с собой в Лондон, верно? Он спал с ней, он соблазнил ее, не успела она появиться на горизонте. Он был рядом с ней и в Париже, когда луврский Рембрандт оказался подделкой. Рафаэлла и он — заодно, иначе и быть не может.
— Это действительно так, сэр, они были все время вместе. Только я не могу понять, зачем он и мисс Холланд заварили всю эту кашу. Допустим, они каким-то образом связаны с этой «Вирсавией», тогда зачем же им трубить об этом на весь мир. Почему мисс Холланд вдруг решила поведать всему свету, что за «Вирсавией» скрывается ее отчим? Зачем было Маркусу спасать вам жизнь? Все это странно, нелепо…
Доминик нахмурился, покачал головой. Слишком много событий, слишком много деталей, чтобы он сразу смог разложить все по полочкам, ответить четко на все вопросы, особенно на последний — вот уж действительно загадка!
— Возможно, она ввела его в курс дела после того, как он переспал с ней. Они скоро должны появиться, тогда я у них сам спрошу.
Коко тихонько постучалась в дверь и вошла в библиотеку. Она улыбнулась Линку и, обращаясь к Доминику, сказала:
— Делорио куда-то выскочил из дома вместе с Паулой. Она выглядела сильно напуганной, а Делорио — так и вовсе невменяемым, будто с цепи сорвался. На их обычные игры не похоже. Боюсь, он ее изувечит.
— Плевать! Так ей и надо, этой дряни, этой…
— Его нужно остановить, иначе он ее покалечит, может, даже убьет. Что тут произошло? Что ты ему сказал?
— Ровным счетом ничего. Линк, попроси Фрэнка привести их обоих назад. Пусть Лэйси проследит за тем, чтобы Делорио не обидел свою жену.
Линк кивнул и вышел из библиотеки. Когда он передал Лэйси распоряжение Джованни, тот буркнул себе под нос, что, пока он будет их искать, Делорио успеет отправить жену к праотцам.
— Итак, Коко, ты уже видела нашего гостя, мистера Чарльза Уинстона Ратледжа Третьего?
— Нет.
— Не вижу радости на твоем лице, Коко. Ведь он и есть «Вирсавия». Теперь он мой. Фрэнк сцапал его без труда, а ведь можно было предположить, что уж такой-то хитрец куда более предусмотрителен. Он, видно, считал меня болваном, думал, что я не в состоянии выяснить, кто приобрел настоящего Рембрандта. Фрэнк устроил засаду у дома его любовницы. Изображает из себя «голубую кровь», этакого святошу, живущего по законам высшего света, а сам-то, мерзавец, ничем не лучше прочих — так же шляется по девкам.
Доминик встал из-за стола, подошел к бару и налил себе бренди из хрустального графина.
— Он пока ни в чем не признается, но это не страшно. Очень скоро он выложит все. А мне есть о чем его расспросить. Как ты думаешь, Рафаэлла замешана в покушениях? Троянская кобыла, так сказать?
Коко пожала плечами.
— Во-первых, ты не на сто процентов уверен, что мистер Ратледж стоит за «Вирсавией»; во-вторых, из этого не следует, что падчерица помогает ему. И что Маркус помогает ей. Тут есть слишком много вопросов, Доминик.
— И совпадений, дорогая Коко! Неужели все эти частности и детали всего лишь совпадения? Чистые случайности? Может быть, нам не стоит ломать себе голову и воображать, что все они в конце концов соединятся в некую совершенную комбинацию?
— Ну нет, мы не должны отбрасывать ни одну из гипотез. Дождись появления Рафаэллы и Маркуса — и спроси у них.
— Я подожду. А где Джиггс? Хочу лимонаду. Чтобы скоротать время, я бы послушал его рассказы о прежней жизни островитян.
* * *
Было уже восемь вечера. В прозрачном, без единого облачка небе сверкали алмазные россыпи звезд; воздух был напоен ароматами тропических цветов и солоноватым запахом моря. Вертолет, в который они пересели на Сент-Джонсе, на мгновение завис, а затем приземлился на лужайке перед домом. Четыре охранника с автоматами в руках немедленно окружили его. На пороге дома появился Доминик, за ним вышла Коко.
— Браво, Марта! Браво! — восторженно выкрикнул он.
«Марта, — подумал Маркус, — итак, эту женщину зовут Марта. Марта-садистка». Тверже кремня, сильнее портового грузчика, подлее Клэнси, задиры-кота его матери. Маркус подхватил Рафаэллу на руки и спустился на землю. Она выглядела усталой, но не изможденной и больной, как еще совсем недавно. Маркус выпрямился и с вызовом поглядел на Доминика.
— Зачем вам все это понадобилось? — спросил он. — И где, черт возьми, вы раздобыли ее?
Доминик приблизился к нему вплотную и прошипел:
— Ты предатель. Я приказал доставить тебя сюда, чтобы казнить как грязного предателя.
Доминик кивнул Марте, и та встала рядом с четырьмя охранниками. Затем он добавил:
— Ты ренегат, Маркус. Жаль, конечно, тебя расстреливать, но что поделаешь. Выбора у меня нет.
— Без суда и следствия? Ни обвинения, ни доказательств?
Доминик только усмехнулся.
— Там будет видно, Маркус. — Он повернулся к Рафаэлле. — Привет, моя дорогая. Ты меня тоже ужасно разочаровала. И Коко. Ее ты тоже разочаровала.
— А еще кого? Может быть, еще сынка? Кстати, меня тоже собираетесь казнить?
— Возможно. Пошли в дом. — Доминик повернулся к Марте и ее подручным. — Спасибо, Марта. Отличная работа. Передай мою признательность Оливеру. Я ему обязан, а долги свои я не забываю.
Маркус уставился на Доминика. Оливер! Неужели он натравил на них Доминика только потому, что Маркус отказался уступить ему Рафаэллу? Или они давние приятели и Оливер помогает Джованни постоянно? Маркус осторожно покосился на Марту. Оливер! Хотя, с другой стороны, чему тут удивляться.
Меркел стоял у парадной двери. Он кивнул Маркусу молча. Маркус приподнял бровь, но Меркел отвел глаза и тихо сказал:
— Пожалуйте в библиотеку, Маркус, мисс Холланд. Доминик забежал вперед, распахнул перед ними дверь, издевательски, улыбаясь, отступил в сторону, давая дорогу.
— Пропусти-ка даму вперед, Маркус!
Ничего не подозревающая Рафаэлла вошла в дом и тут же застыла на месте как вкопанная. Перед ней стоял ее отчим, облаченный в белый полотняный костюм Доминика. Чарльз походил на плантатора со старой литографии — брюки были ему коротки и напоминали бриджи. Он не выглядел испуганным, но, когда их взгляды встретились, Рафаэлла заметила в его глазах страдание.
— Боже мой! — потрясение воскликнула она и, всхлипнув, бросилась в объятия отчима. — О Чарльз, что случилось? Он вцепился в тебя, узнав, что я обнаружила подлог! Прости меня, умоляю! У меня и в мыслях не было, что он пронюхает об этом! Это моя вина, Боже мой, что я натворила, идиотка! Я во всем виновата.
Чарльз с любовью обнимал ее. Заметив Маркуса, он нахмурился:
— А вы кто такой?
— Меня зовут Маркус Девлин, сэр, я…
— Может быть, все же Маркус О'Салливэн? — перебил его Доминик. — Ты совершил глупость, назвавшись своим настоящим именем в Париже. Марта — свидетель. О'Салливэн. Стопроцентный ирландец. Я, естественно, навел кое-какие справки, Маркус, и вот-вот должен получить ответ. Тогда твоей легенде конец, а там уж поглядим, что ты за фрукт и на кого работаешь.
Маркус с готовностью признался себе, что сглупил, свалял дурака самым немыслимым образом. Он нарушил важнейшую заповедь конспиратора — недооценил противника, решил, что ничего ему не грозит. Казалось бы, пустяк — назвал свое настоящее имя в регистратуре больницы, чтобы оградить Рафаэллу от стервятников с микрофонами и блокнотами, а что из этого вышло…
— Вас ждет очередное разочарование, Доминик, — спокойно выговорил Маркус. — Ничего таинственного в моей фигуре нет. Я просто солдат, ваш солдат и вдобавок чертовски квалифицированный менеджер по туризму. — Он взял Рафаэллу за руку и поглядел на ее отчима, стоявшего посреди комнаты в костюме с чужого плеча и с нелепым голубеньким платочком в кармане белого пиджака. Хотя брюки едва прикрывали щиколотки, вид у него был надменный и гордый.
— Вы мистер Ратледж?
— Да.
— Может быть, присядем? — предложила Коко, жестом указав на причудливо-роскошные плетеные кресла и диваны.
Доминик недовольно поглядел на любовницу.
— Рафаэлла, ты сядешь тут, рядом со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66