Эдди записали в преступники еще прежде, чем успели задать ему хоть один вопрос. Полиция получила своего виновного, мэр получил нужные заголовки в газетах, ну а до нас, блин, кому какое дело? На нас они давно положили.
— Значит, Эдди принесли в жертву интересам штата?
— Чертовски верно!
— Потому что он принадлежал к нацменьшинству?
— Чертовски верно!
— Хорошо, если судебные органы уже заранее осудили его, кто, по-вашему, застрелил его сегодня утром?
Таня наконец перестала фыркать. Она глубоко втянула в себя воздух, задержала его, потом разом выдохнула.
— Все считают Эдди насильником. Каждый хотел бы уничтожить насильника, — помолчав, сказала она.
— Угрозы по радио?
— Да. И в газетах тоже. И в тюрьме... — Она с жаром добавила: — Скажите честно, вы вправду собираетесь что-то делать?
Гриффин подумал о скопище микрофонов перед домом и честно ответил:
— Что касается событий сегодняшнего утра, то на это дело брошены все сыщики из полиции штата.
Глаза Тани сузились. Она была отнюдь не дура.
— Это ведь только из-за того, что его убили у здания суда, верно? Если бы его прикончили в тюрьме, вы бы и не почесались сюда приехать. Но его застрелили на публике, при скопище копов и газетчиков. И это, ребята, плевок вам в рожу.
— Убийство есть убийство. Нам поручено расследовать это дело. В частности, мне.
Таня снова фыркнула — на нее эта речь не произвела впечатления. Уж она-то знала, как устроен мир.
— Вам известны какие-нибудь конкретные имена? — спросил Гриффин. — Людей, которые, по вашим словам, угрожали Эдди? Людей, которые, как вы сказали, желали ему смерти?
— Нет. Поднимите свои записи. Расспросите тюремных сторожей. Уж они-то знают. Если только озаботятся рассказать вам.
— Кого еще нам следует расспросить?
— Тех проклятых баб, конечно.
— Трех жертв?
— Да, жертв, мать их за ногу! Эти-то стервы и выбрали Эдди. Это они подстрекали арестовать его, то и дело капали полиции на мозги. Хотели, чтобы уж точно все было по-ихнему. А теперь Эдди уже не может себя защитить. И им незачем волноваться, что на суде всплывет что-нибудь неприятное.
— А могло всплыть что-то неприятное?
— Как знать? Тут заранее не скажешь.
— Таня, — задушевно начал Фитц и наклонился вперед, поставив локти на колени, но та лишь презрительно тряхнула массой своих темных волос.
— Теперь вы хотите понять, что там варилось, что готовилось, поэтому прикидываете, что могло случиться. Но я не собираюсь делать за тебя твою работу, папаша сыщик. А ну-ка, быстро! Мне пора кормить моего малыша. — Таня повернулась к ним спиной, пальцами указывая на свои наручники. — А не то сейчас вызову ACLU!
Фитц нехотя освободил ее от браслетов. Гриффин заметил, однако, что детектив откинул голову подальше, опасаясь за свое лицо. Таня, дразнясь, нарочно оскалила на него зубы, а когда он, вздрогнув, отпрянул, улыбнулась с довольным видом.
— Мне наплевать, парни, что вы там себе думаете, — заявила Таня, выходя из кухни. — Я знаю, что была с Эдди в те ночи. Я знаю, что он не трогал этих женщин. А вы хотели бы услышать что-то другое? Вам, парни, не по себе, вас обвели вокруг пальца. Потому как тот хлыщ все еще на свободе. Но зато Эдди уже нет. Не на кого больше валить вину. И ему нет смысла больше прятаться. Сегодня, кажется, полнолуние? Самое время Насильнику из Колледж-Хилла снова выйти на охоту.
* * *
Фитц и Гриффин не начинали разговор, пока вновь не оказались на улице и не забрались в видавший виды автомобиль Фитца.
— Это только моя фантазия или Таня действительно очень похожа на Мег Песатуро? — нарушил молчание сержант.
— Погодите, вы еще не видели фотографию Триш Хейз. О да, Эдди определенно имел свой тип женщины.
— Из нее получился бы хороший свидетель защиты, — заметил Гриффин.
— И да и нет. Эти телефонные звонки жертвам... Это можно было сделать только одним способом — если бы кто-то с подачи Эдди, скажем его девушка, имел возможность осуществлять переадресовку звонков на определенный список номеров в обход специально оговоренного на них запрета.
— Стало быть, хорошенькая злючка Таня всерьез относится к своим обязанностям постоянной подруги.
— В Управлении исправительных учреждений есть записи этих звонков, если вам угодно послушать.
— Что-нибудь стоящее?
— Только если вы падки на теории заговоров. Судя по этим разговорам, Эдди был убежден, что женщины задались целью извести его. Конечно, заключенные знают, что их звонки записывают на пленку, так что, возможно, это была просто дымовая завеса, игра на публику с целью повлиять на суд.
— И что же, именно на этом предполагалось строить защиту? На том, что три ненормальные женщины вознамерились извести маленького, бедного и ни в чем не повинного человека?
— Преступник в роли жертвы. Классический вариант.
— И к сожалению, среди присяжных почти всегда найдется кто-нибудь, кто клюнет на это.
— Черт бы побрал этих присяжных, — выругался себе под нос Фитц.
— Да. Куда девался старый, проверенный суд Линча? Вздернуть, окоротить, поставить на место. Сберегает уйму денег на апелляциях.
Фитц подозрительно уставился на Гриффина, пытаясь понять, дурачится ли тот. Гриффин отчасти дурачился, отчасти нет. Система суда присяжных была известным геморроем.
Фитц взглянул на часы:
— Сейчас три. Сдается мне, нам не успеть завершить это дело к началу пятичасовых «Новостей».
— Пожалуй.
— Вообще-то, поскольку никто, кажется, не собирается волшебным образом сознаваться, полагаю, нам придется изрядно попотеть.
— Возможно.
— А... могут возникнуть какие-то проблемы? — Взгляд Фитца обратился на грудь атлета, потом он заметил суровое выражение лица Гриффина. Тот понял, что имеет в виду его напарник.
— Не у меня, во всяком случае, — ответил он.
— Я просто хотел сказать...
— Я вернулся в строй. Если вернулся к работе — надо работать на всю катушку. Нельзя быть полицейским наполовину.
— Ничего подобного я и не думал. — Глаза Фитца оценивающе прищурились. — Послушайте, я люблю, чтобы все было честно и прямо, без обиняков. Если мы собираемся вместе работать над этим делом, то, полагаю, я имею право уяснить для себя кое-какие вещи.
— Например?
— Я слышал о том деле Добряка — о том, что оно сперва слишком затянулось, затем приобрело чересчур личный характер. Вы правда избили в доме этого парня двоих детективов? Одного чуть ли не отправили в больницу?
Гриффин с минуту помолчал.
— Так мне сказали, — ответил он наконец.
— Вы сами не помните?
— В моем сознании все несколько смазалось. Но, так или иначе, моей целью не были детективы Уотерс и О'Рейли. Они совершили благородный, достойный всяческого уважения поступок, встав на моем пути.
— Вы метили в Прайса?
— Что-то вроде.
— А если бы вы до него добрались?
— Сейчас нам все равно этого не узнать, не так ли?
— Вы сидите на препаратах? — спросил это Фитц.
— Я не принимаю никаких лекарств.
— Почему?
Гриффин усмехнулся:
— Не та степень безумия.
— Просто прикидываю, не опасно ли мне с вами работать.
Улыбка Гриффина стала шире.
— Попробуйте, детектив, но я не даю никаких гарантий.
— Эй, однако...
— Послушайте, — серьезно сказал Гриффин. Коль скоро им не светило управиться к пяти, то почему бы не расставить точки над i, избавиться от недомолвок? — Я не собираюсь бросаться на вас. Два года назад, когда умерла моя жена... я слишком многое пустил на самотек, утратил контроль над слишком многими вещами. В личном плане. В профессиональном... Человек не должен терять контроль над ситуацией, обязан отвечать за то, что происходит в его жизни. Все мы, так или иначе, получаем свой урок. В прошлом году пришел мой черед. Я этот урок усвоил. Теперь я отдаю себе отчет в том, что со мной происходит.
Фитц промолчал — возможно, у него было свое мнение по этому вопросу.
— Сожалею о смерти вашей жены, — наконец проговорил он.
— Я тоже.
— Я знаю многих людей, которые были на похоронах. Судя по всему, она была действительно редкой женщиной.
— Она была самой лучшей, — с чувством произнес Гриффин и тут же отвернулся, поскольку два года отнюдь не достаточный срок для забвения, и неуклюже завозился с дверной ручкой. Фитц завел мотор. Оба смущенно прокашлялись.
— Так что вы намерены делать дальше? — спросил Фитц, съезжая с тротуара. — Я насчет этого дела.
— Вернусь в управление и организую штаб расследования. Затем, вероятно, пробегусь.
— А я займусь обгорелым трупом. Если чуток повезет, получим достаточное количество кожи, чтобы снять отпечатки.
— Кстати, детектив, когда вернетесь к себе, добудьте мне копию досье Насильника из Колледж-Хилла.
Фитц в тот же миг резко придавил тормоз, и машина остановилась посреди улицы. Гриффин отчасти ожидал чего-то подобного.
— Эй, что там у вас на уме! — воскликнул Фитц. — Не позволяйте Тане сыграть на ваших чувствах. Она морочит вам голову, пытается задешево купить вас. Расследование по делу Насильника из Колледж-Хилла было проведено хорошо! Мы установили характерный почерк преступника, доказали возможность совершения насилия, определили ДНК. У нас ушло полгода, чтобы свести все это воедино, и говорю вам: мы сделали все на высшем уровне. Эдди Комо насиловал этих женщин. И не о чем тут больше говорить!
— А я ни в чем не сомневаюсь.
— Мне не надо, чтобы полиция штата перепроверяла мою работу! Это чушь собачья!
— Жизнь вообще паршивая штука. Человек предполагает, а Бог располагает.
Фитц устремил на него хмурый взгляд.
Гриффин смело и спокойно выдержал его.
— Мне необходимо посмотреть это досье. Сегодняшнее убийство связано с тем делом, значит, мне нужно изучить то дело.
— Я вам все пересказал.
— Вы рассказали мне о своих воззрениях.
— Я ведущий следователь по делу! Я выстроил концепцию этого треклятого дела, мои воззрения и есть самое главное!
— Тогда объясните мне следующее. Вы вышли на Эдди, как только заинтересовались донорскими кампаниями. А донорскими кампаниями вы заинтересовались из-за латексных жгутов.
— Да, совершенно верно.
— Так почему же Эдди, который не оставил на месте преступления ни волоска, ни волоконца кожи, ни единого отпечатка пальцев, оставляет после себя латексные жгуты? Почему он, с одной стороны, специально изучает, как заметать следы, а с другой — оставляет вам свою визитную карточку?
— Потому что все преступники глупы. Вот что мне нравится в них больше всего.
— Тут нет логики. Одно с другим не сообразуется.
— О святый Боже! Мы не подбрасывали улик. Не подставляли мы Эдди Комо! Не мы оставляли на месте преступления его ДНК!
— Да, — согласился Гриффин. — И, откровенно говоря, детектив, это-то и беспокоит меня.
Глава 13
Гриффин
Несмотря на свои слова, Гриффин не направился прямиком в полицейское управление. Вместо этого, повинуясь внезапному импульсу, он повернул обратно, в центральную часть Провиденса, к ресторанчику на Хоуп-стрит. Было половина третьего. Три женщины, несомненно, имели массу времени, чтобы допить свой чай и отправиться восвояси.
Тогда детектив стал думать, куда бы они могли отправиться? Бесспорно, они собаку съели по части общения со средствами массовой информации. Безусловно, они отдавали себе отчет в том, что уже часов с девяти утра новостные бригады СМИ осаждают их домовладения. Слетелись, как стаи птиц, заполонив лужайки перед домами, облепили ступени парадных дверей, молотят и дубасят в двери. Не говоря уже о громадном количестве белых мини-автобусов, запрудивших близлежащие улицы в поисках любого намека на сенсацию, которая обеспечила бы данной телерадиостанции преимущество в гонке под названием «Вечерние новости».
На месте любой из этих женщин, решил сержант, он бы попросту остался на месте. И уговорил своих товарок по клубу. Тогда, даже если какой-нибудь ретивый репортер и вычислит их местонахождение, они по крайней мере будут все вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Значит, Эдди принесли в жертву интересам штата?
— Чертовски верно!
— Потому что он принадлежал к нацменьшинству?
— Чертовски верно!
— Хорошо, если судебные органы уже заранее осудили его, кто, по-вашему, застрелил его сегодня утром?
Таня наконец перестала фыркать. Она глубоко втянула в себя воздух, задержала его, потом разом выдохнула.
— Все считают Эдди насильником. Каждый хотел бы уничтожить насильника, — помолчав, сказала она.
— Угрозы по радио?
— Да. И в газетах тоже. И в тюрьме... — Она с жаром добавила: — Скажите честно, вы вправду собираетесь что-то делать?
Гриффин подумал о скопище микрофонов перед домом и честно ответил:
— Что касается событий сегодняшнего утра, то на это дело брошены все сыщики из полиции штата.
Глаза Тани сузились. Она была отнюдь не дура.
— Это ведь только из-за того, что его убили у здания суда, верно? Если бы его прикончили в тюрьме, вы бы и не почесались сюда приехать. Но его застрелили на публике, при скопище копов и газетчиков. И это, ребята, плевок вам в рожу.
— Убийство есть убийство. Нам поручено расследовать это дело. В частности, мне.
Таня снова фыркнула — на нее эта речь не произвела впечатления. Уж она-то знала, как устроен мир.
— Вам известны какие-нибудь конкретные имена? — спросил Гриффин. — Людей, которые, по вашим словам, угрожали Эдди? Людей, которые, как вы сказали, желали ему смерти?
— Нет. Поднимите свои записи. Расспросите тюремных сторожей. Уж они-то знают. Если только озаботятся рассказать вам.
— Кого еще нам следует расспросить?
— Тех проклятых баб, конечно.
— Трех жертв?
— Да, жертв, мать их за ногу! Эти-то стервы и выбрали Эдди. Это они подстрекали арестовать его, то и дело капали полиции на мозги. Хотели, чтобы уж точно все было по-ихнему. А теперь Эдди уже не может себя защитить. И им незачем волноваться, что на суде всплывет что-нибудь неприятное.
— А могло всплыть что-то неприятное?
— Как знать? Тут заранее не скажешь.
— Таня, — задушевно начал Фитц и наклонился вперед, поставив локти на колени, но та лишь презрительно тряхнула массой своих темных волос.
— Теперь вы хотите понять, что там варилось, что готовилось, поэтому прикидываете, что могло случиться. Но я не собираюсь делать за тебя твою работу, папаша сыщик. А ну-ка, быстро! Мне пора кормить моего малыша. — Таня повернулась к ним спиной, пальцами указывая на свои наручники. — А не то сейчас вызову ACLU!
Фитц нехотя освободил ее от браслетов. Гриффин заметил, однако, что детектив откинул голову подальше, опасаясь за свое лицо. Таня, дразнясь, нарочно оскалила на него зубы, а когда он, вздрогнув, отпрянул, улыбнулась с довольным видом.
— Мне наплевать, парни, что вы там себе думаете, — заявила Таня, выходя из кухни. — Я знаю, что была с Эдди в те ночи. Я знаю, что он не трогал этих женщин. А вы хотели бы услышать что-то другое? Вам, парни, не по себе, вас обвели вокруг пальца. Потому как тот хлыщ все еще на свободе. Но зато Эдди уже нет. Не на кого больше валить вину. И ему нет смысла больше прятаться. Сегодня, кажется, полнолуние? Самое время Насильнику из Колледж-Хилла снова выйти на охоту.
* * *
Фитц и Гриффин не начинали разговор, пока вновь не оказались на улице и не забрались в видавший виды автомобиль Фитца.
— Это только моя фантазия или Таня действительно очень похожа на Мег Песатуро? — нарушил молчание сержант.
— Погодите, вы еще не видели фотографию Триш Хейз. О да, Эдди определенно имел свой тип женщины.
— Из нее получился бы хороший свидетель защиты, — заметил Гриффин.
— И да и нет. Эти телефонные звонки жертвам... Это можно было сделать только одним способом — если бы кто-то с подачи Эдди, скажем его девушка, имел возможность осуществлять переадресовку звонков на определенный список номеров в обход специально оговоренного на них запрета.
— Стало быть, хорошенькая злючка Таня всерьез относится к своим обязанностям постоянной подруги.
— В Управлении исправительных учреждений есть записи этих звонков, если вам угодно послушать.
— Что-нибудь стоящее?
— Только если вы падки на теории заговоров. Судя по этим разговорам, Эдди был убежден, что женщины задались целью извести его. Конечно, заключенные знают, что их звонки записывают на пленку, так что, возможно, это была просто дымовая завеса, игра на публику с целью повлиять на суд.
— И что же, именно на этом предполагалось строить защиту? На том, что три ненормальные женщины вознамерились извести маленького, бедного и ни в чем не повинного человека?
— Преступник в роли жертвы. Классический вариант.
— И к сожалению, среди присяжных почти всегда найдется кто-нибудь, кто клюнет на это.
— Черт бы побрал этих присяжных, — выругался себе под нос Фитц.
— Да. Куда девался старый, проверенный суд Линча? Вздернуть, окоротить, поставить на место. Сберегает уйму денег на апелляциях.
Фитц подозрительно уставился на Гриффина, пытаясь понять, дурачится ли тот. Гриффин отчасти дурачился, отчасти нет. Система суда присяжных была известным геморроем.
Фитц взглянул на часы:
— Сейчас три. Сдается мне, нам не успеть завершить это дело к началу пятичасовых «Новостей».
— Пожалуй.
— Вообще-то, поскольку никто, кажется, не собирается волшебным образом сознаваться, полагаю, нам придется изрядно попотеть.
— Возможно.
— А... могут возникнуть какие-то проблемы? — Взгляд Фитца обратился на грудь атлета, потом он заметил суровое выражение лица Гриффина. Тот понял, что имеет в виду его напарник.
— Не у меня, во всяком случае, — ответил он.
— Я просто хотел сказать...
— Я вернулся в строй. Если вернулся к работе — надо работать на всю катушку. Нельзя быть полицейским наполовину.
— Ничего подобного я и не думал. — Глаза Фитца оценивающе прищурились. — Послушайте, я люблю, чтобы все было честно и прямо, без обиняков. Если мы собираемся вместе работать над этим делом, то, полагаю, я имею право уяснить для себя кое-какие вещи.
— Например?
— Я слышал о том деле Добряка — о том, что оно сперва слишком затянулось, затем приобрело чересчур личный характер. Вы правда избили в доме этого парня двоих детективов? Одного чуть ли не отправили в больницу?
Гриффин с минуту помолчал.
— Так мне сказали, — ответил он наконец.
— Вы сами не помните?
— В моем сознании все несколько смазалось. Но, так или иначе, моей целью не были детективы Уотерс и О'Рейли. Они совершили благородный, достойный всяческого уважения поступок, встав на моем пути.
— Вы метили в Прайса?
— Что-то вроде.
— А если бы вы до него добрались?
— Сейчас нам все равно этого не узнать, не так ли?
— Вы сидите на препаратах? — спросил это Фитц.
— Я не принимаю никаких лекарств.
— Почему?
Гриффин усмехнулся:
— Не та степень безумия.
— Просто прикидываю, не опасно ли мне с вами работать.
Улыбка Гриффина стала шире.
— Попробуйте, детектив, но я не даю никаких гарантий.
— Эй, однако...
— Послушайте, — серьезно сказал Гриффин. Коль скоро им не светило управиться к пяти, то почему бы не расставить точки над i, избавиться от недомолвок? — Я не собираюсь бросаться на вас. Два года назад, когда умерла моя жена... я слишком многое пустил на самотек, утратил контроль над слишком многими вещами. В личном плане. В профессиональном... Человек не должен терять контроль над ситуацией, обязан отвечать за то, что происходит в его жизни. Все мы, так или иначе, получаем свой урок. В прошлом году пришел мой черед. Я этот урок усвоил. Теперь я отдаю себе отчет в том, что со мной происходит.
Фитц промолчал — возможно, у него было свое мнение по этому вопросу.
— Сожалею о смерти вашей жены, — наконец проговорил он.
— Я тоже.
— Я знаю многих людей, которые были на похоронах. Судя по всему, она была действительно редкой женщиной.
— Она была самой лучшей, — с чувством произнес Гриффин и тут же отвернулся, поскольку два года отнюдь не достаточный срок для забвения, и неуклюже завозился с дверной ручкой. Фитц завел мотор. Оба смущенно прокашлялись.
— Так что вы намерены делать дальше? — спросил Фитц, съезжая с тротуара. — Я насчет этого дела.
— Вернусь в управление и организую штаб расследования. Затем, вероятно, пробегусь.
— А я займусь обгорелым трупом. Если чуток повезет, получим достаточное количество кожи, чтобы снять отпечатки.
— Кстати, детектив, когда вернетесь к себе, добудьте мне копию досье Насильника из Колледж-Хилла.
Фитц в тот же миг резко придавил тормоз, и машина остановилась посреди улицы. Гриффин отчасти ожидал чего-то подобного.
— Эй, что там у вас на уме! — воскликнул Фитц. — Не позволяйте Тане сыграть на ваших чувствах. Она морочит вам голову, пытается задешево купить вас. Расследование по делу Насильника из Колледж-Хилла было проведено хорошо! Мы установили характерный почерк преступника, доказали возможность совершения насилия, определили ДНК. У нас ушло полгода, чтобы свести все это воедино, и говорю вам: мы сделали все на высшем уровне. Эдди Комо насиловал этих женщин. И не о чем тут больше говорить!
— А я ни в чем не сомневаюсь.
— Мне не надо, чтобы полиция штата перепроверяла мою работу! Это чушь собачья!
— Жизнь вообще паршивая штука. Человек предполагает, а Бог располагает.
Фитц устремил на него хмурый взгляд.
Гриффин смело и спокойно выдержал его.
— Мне необходимо посмотреть это досье. Сегодняшнее убийство связано с тем делом, значит, мне нужно изучить то дело.
— Я вам все пересказал.
— Вы рассказали мне о своих воззрениях.
— Я ведущий следователь по делу! Я выстроил концепцию этого треклятого дела, мои воззрения и есть самое главное!
— Тогда объясните мне следующее. Вы вышли на Эдди, как только заинтересовались донорскими кампаниями. А донорскими кампаниями вы заинтересовались из-за латексных жгутов.
— Да, совершенно верно.
— Так почему же Эдди, который не оставил на месте преступления ни волоска, ни волоконца кожи, ни единого отпечатка пальцев, оставляет после себя латексные жгуты? Почему он, с одной стороны, специально изучает, как заметать следы, а с другой — оставляет вам свою визитную карточку?
— Потому что все преступники глупы. Вот что мне нравится в них больше всего.
— Тут нет логики. Одно с другим не сообразуется.
— О святый Боже! Мы не подбрасывали улик. Не подставляли мы Эдди Комо! Не мы оставляли на месте преступления его ДНК!
— Да, — согласился Гриффин. — И, откровенно говоря, детектив, это-то и беспокоит меня.
Глава 13
Гриффин
Несмотря на свои слова, Гриффин не направился прямиком в полицейское управление. Вместо этого, повинуясь внезапному импульсу, он повернул обратно, в центральную часть Провиденса, к ресторанчику на Хоуп-стрит. Было половина третьего. Три женщины, несомненно, имели массу времени, чтобы допить свой чай и отправиться восвояси.
Тогда детектив стал думать, куда бы они могли отправиться? Бесспорно, они собаку съели по части общения со средствами массовой информации. Безусловно, они отдавали себе отчет в том, что уже часов с девяти утра новостные бригады СМИ осаждают их домовладения. Слетелись, как стаи птиц, заполонив лужайки перед домами, облепили ступени парадных дверей, молотят и дубасят в двери. Не говоря уже о громадном количестве белых мини-автобусов, запрудивших близлежащие улицы в поисках любого намека на сенсацию, которая обеспечила бы данной телерадиостанции преимущество в гонке под названием «Вечерние новости».
На месте любой из этих женщин, решил сержант, он бы попросту остался на месте. И уговорил своих товарок по клубу. Тогда, даже если какой-нибудь ретивый репортер и вычислит их местонахождение, они по крайней мере будут все вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76