Но если взять показания этого малого и присовокупить их к показаниям Тани, утверждающей, что любимым занятием Эдди было полежать на диване и поглазеть видео под боком у своей беременной подружки...
— Эдди начинает казаться милым и симпатичным парнем. Тихий семейный человек. Учитывая его пристрастие к видеофильмам, вы никогда не пытались навести справки в «Блокбастере»?
— Когда мы спросили Эдди, что он делал в ту ночь, с момента преступления прошло уже шесть недель. Он предположил, что, возможно, ходил в прокат брать фильм, но, когда проверил по кредитной карточке, оказалось, что нет. Никому и в голову не пришло проверить на предмет алиби момент возврата кассеты.
— Век живи, век учись, — сказал Гриффин.
— Анализ ДНК есть анализ ДНК, — сердито отозвался Фитц. Такую улику ничем не перешибешь. Клянусь Богом, если бы жюри присяжных состояло из копов, мы бы отправили его на электрический стул. Но жюри присяжных состоит из присяжных. Если Эдди на суде выглядел бы привлекательно...
— Другими словами, предположительный исход судебного процесса кажется все более сомнительным, — подытожил за него Гриффин. С минуту он помолчал, раздумывая. — Знаете, если бы это свидетельство действительно сильно испортило дело, у Д'Амато была бы еще одна возможность. Он мог бы снять с Эдди обвинения в нападении номер два и вменить ему только нападения на Мег Песатуро, Триш Хейз и Джиллиан Хейз. Он терял бы при этом один пункт обвинения — в сексуальном оскорблении первой степени, — однако и так и так получается пожизненное.
— Кэрол Розен это не слишком понравилось бы.
— В том-то и дело, — выразительно заметил Гриффин.
— Даже если бы Д'Амато снял с Эдди обвинение в отношении Кэрол Розен — чтобы адвокат не притащил в суд своего тинейджера из «Блокбастера», — продолжал Фитц, — Сьерра все равно продемонстрировал бы парня прессе, как он делает это сейчас. В результате Эдди начал бы лучше выглядеть в глазах публики, Союза защиты гражданских свобод и всех прочих, кого хлебом не корми — дай посочувствовать преступнику. И это смертельно оскорбило бы и привело в ярость всех трех женщин. Черт, это и меня приводит в ярость.
— Ситуация принимает интересный оборот. Как вы думаете, именно это имела в виду Таня, говоря, что на процессе должно было всплыть нечто важное?
— Не знаю. Она твердо придерживается версии невиновности Эдди. Сдается мне, что, знай она о парне из «Блокбастера», трубила бы об этом на всех углах. По-моему, она толковала о чем-то, связанном с одной из женщин.
— А есть что-то связанное с одной из женщин, что нам следует иметь в виду? — напрямик спросил Гриффин.
— Эй вы, послушайте, я год провел бок о бок с этими женщинами, и если бы было что-то сомнительное, о чем нам следует знать, мы уже знали бы об этом. Так или иначе, — угрюмо признался Фитц, — пока мы разговариваем, я обновляю свой отчет, касающийся их.
— Данное заявление предоставляет мотив к убийству. В частности, для миссис Розен или ее близких.
— Если предположить, что они знали о «Блокбастере».
— Возьмем это в качестве исходной точки. Каким образом адвокат Эдди вообще узнал про этого парня? И сколько еще людей знали о нем? Если, конечно, предполагать, что парень говорит правду.
Фитц вздохнул:
— Я не сомневался, что этот день скверно закончится. О'кей, давайте досконально пройдемся по этой версии. Сценарий А: адвоката внезапно осенило, и он решил проверить «Блокбастер». Так, на всякий случай. Тогда...
— Тогда парень, вероятно, говорит правду и не являлся с заявлением только потому, что не хотел быть впутанным, или боялся быть впутанным, либо и то и другое.
— Хорошо, — сказал Фитц. — Итак, согласно сценарию А у нас действительно есть свидетель. Но это отнюдь не доказывает, — сварливо прибавил он, — что мы не правы в отношении Эдди, который мог совершить преступление уже после того, как сдал кассету. Но зато это делает судебный процесс более интересным, а жертв, их друзей и близких более заинтересованными в его исходе.
— Согласен.
— Ладно. И мы имеем также сценарий Б, по которому юнец из «Блокбастера» объявился сейчас по собственному почину. Что это могло бы значить?
— Возможно, он виделся с Таней, — ответил Гриффин. — По ее же собственным словам, она хороводится с парнями с двенадцати лет. Может, она решила, что Эдди не помешает подстраховка на суде, а это показалось ей наилучшим способом получить таковую. Конечно, это означает, что кому-то — возможно, самому парню — пришлось покопаться в компьютерной системе «Блокбастера», дабы отразить в базе данных эту несуществующую операцию. Не знаю, насколько это правдоподобно.
— Хм, вы видели физиономию этого юнца? Да тинейджер с таким количеством прыщей способен взломать компьютерную базу аж самого Пентагона.
— По-своему вы прямо Шерлок Холмс, Фитц.
— Мне приятно так думать.
— Хорошо, — продолжал Гриффин. — Если считать заявление юнца голословным, то я выбрал бы сценарий Б. Хотя мне не нравится трюк с компьютером. Слишком уж сложно и виртуозно для самодеятельности.
— Тогда возвращаемся к сценарию А, где показания парня не фальшивка. Конечно же, нам придется нанести ему визит, чтобы удостовериться в этом.
— А это означает, что у Эдди Комо, возможно, есть некое подобие алиби, — добавил Гриффин.
— Ничего подобного, — отрезал Фитц. — Даже если малыш прав, это всего лишь небольшая путаница со временем. Значит, Эдди сдал кассету в Уорвике, а потом отправился в Провиденс. Нет закона, запрещающего насильнику заниматься обычными делами. Держу пари, Тед Банди отдавал массу времени повседневной рутине, как и всякий другой человек. Но Эдди все равно совершил эти преступления, как бы там ни было. ДНК не врет, а у нас есть его ДНК. Да не в одном, не в двух, а во всех трех случаях. Парень вошел во вкус, втянулся — и мы окоротили его.
Гриффин задумчиво молчал. У него опять возникло ощущение «дежа-вю». Уже во второй раз за сегодняшний день в ходе разговора выясняется, что улики против Эдди Комо выглядят шаткими, за исключением ДНК. Все упирается в ДНК И он наконец сообразил, что смущает его в этом полицейском деле.
— Послушайте, Фитц, — сказал Гриффин, — по скольким параметрам ДНК с места преступления соответствует ДНК Эдди Комо?
— Как?!
— По скольким пунктам совпадают проанализированные ДНК? По четырем, по восьми, по двенадцати?
— Какого дьявола мне знать? Я не работаю в лаборатории. В отчете из министерства здравоохранения говорится, что ДНК соответствует. Соответствие есть соответствие, о чем тут еще говорить?
— Не обязательно.
— Гриффин, побойтесь Бога! О чем это вы?
— Я и сам пока толком не знаю. Но скажите мне вот что: вы абсолютно уверены, что у Эдди Комо не было брата?
Глава 18
Джиллиан
Джиллиан вернулась домой почти в девять — позднее завершение этого слишком долгого дня, оставившего у нее ощущение тревоги и неустойчивости. Покинув дом Мег, она четырежды проверила, нет ли каких-либо незваных гостей на заднем сиденье ее машины. При этом Джиллиан расхаживала, зажав в кулаке ключи от машины так, чтобы они представляли собой нечто вроде кастета. Один раз даже рывком открыла багажник, желая удостовериться, что там все в порядке. Джиллиан убеждала себя, что хочет оградить себя от не в меру назойливых и воинственных репортеров, однако сама понимала: это неправда.
Приехав домой, она обрадовалась, увидев перед фасадом ослепительно горящие огни. После первого телефонного звонка от Эдди Комо, поступившего около года назад, Джиллиан установила перед входом систему световой охраны — специальные датчики, которые включали прожекторное освещение, едва кто-нибудь ступал в пределы участка. А также разместила в саду стратегическую подсветку, высвечивающую как густые заросли, так и каждый куст. Теперь никто не смог бы подкрасться незамеченным или затаиться в тени возле ее жилища в Ист-Гринвиче. Дом также был оснащен самой современной системой сигнализации, имеющей в каждой комнате кнопку включения тревоги, а прикованная к инвалидному креслу мать Джиллиан на этот случай всегда держала в кармане пульт дистанционного управления. Джиллиан еще не вполне убедила себя обзавестись пистолетом, но зато слегка помешалась на аэрозольном баллончике. Спала она не иначе как положив его под подушку. Мать тоже хранила баллончик в ящике ночного столика. Как заметила сиделка Топпи, женщины семьи Хейз были полностью готовы к войне.
Заведя машину в гараж с включенными фарами, Джиллиан, не выходя из нее, первым делом закрыла дверь гаража, затем тщательно осмотрела помещение изнутри. Не обнаружив затаившихся правонарушителей, она лишь затем отперла и открыла дверцы машины. И вновь зажала в кулаке ключ. В таком положении Джуллиан будет держать его, пока не отопрет дверь дома и бегло не осмотрит кухонное помещение, куда открывалась внутренняя дверь гаража.
Известно ли вам, что в Соединенных Штатах примерно каждую минуту сексуальному насилию подвергается одна женщина? Известно ли вам, что женщины чаще подвергаются насилию в своих же домах, чем где-либо еще? Известно ли вам, что многие незваные гости проникают в дома в обход систем сигнализации, юркнув в гараж вслед за въехавшей на машине хозяйкой? Известно ли вам, что лишь менее десяти процентов из тех насильников, о которых было заявлено в полицию, попадают в тюрьму? Иными словами, подавляющее большинство злодеев, совершивших преступление на сексуальной почве, продолжают преспокойно разгуливать по улицам, готовые, желающие и способные напасть снова?
Джиллиан было известно все это. Она читала книги. Она дотошно изучала статистику. Знание — сила! Узнай своего врага! И ни на минуту не верь, что по какой-то особой причине ты непременно избежишь подобной участи.
Почти каждый вечер Джиллиан ложилась спать с засевшим в груди, давящим на сердце огромным комком страха. Почти каждую ночь, часов около двух, она внезапно, рывком, пробуждалась — с мокрым от пота лицом и судорожным криком. После этого она не сразу приходила в себя.
О таком явлении Джиллиан тоже читала. Теперь она понимала (это была уже ее собственная теория), зачем изобрели хороший грим для лица.
В гараже Джиллиан глубоко вздохнула, заряжаясь спокойствием, расправила плечи, повыше подняла подбородок. «Время начала шоу, — сказала она себе. — Время, когда нужно выглядеть на все сто». И, тщательно стерев с лица все невзгоды, придав ему выражение безмятежной уверенности, вошла в дом.
В кухне Джиллиан наткнулась на живущую в доме сиделку и компаньонку ее матери — Топпи. Та стояла, прислонившись к кухонной стойке, со скрещенными на груди руками, что выражало неодобрение.
— Извините, я задержалась, — промолвила Джиллиан. Положив сумочку на стол, она сняла жакет и начала возиться с ключами.
— Угу.
— Как она?
— А вы как думаете? — вспылила Топпи. — Ваша мать лишилась голоса, но с головой у нее все в порядке.
— Она видела новости?
— Конечно.
— А газетчики?
— Телефон разрывался на части. Во всяком случае, до тех пор, пока я не отключила его. Как вы поняли, я и не ожидала, что вы позвоните, — с язвительным раздражением прибавила Топпи, метнув на Джиллиан суровый взгляд. Та смиренно опустила голову.
Двадцатишестилетняя Топпи, в своей цветастой рубашке, с копной курчавых темных волос, походила скорее на цыганку из табора, чем на дипломированную медсестру. Живая и энергичная, она теоретически была прислугой, которую Джиллиан наняла для ухода за матерью, однако не подчинялась никому. За те три года, что она работала у них, Топпи снизу доверху перетряхнула их маленькое хозяйство, их застоявшийся мирок. Она знала, что лучше всего не только для Либби, но для Джиллиан, Триш, а также для мальчишки-газетчика, живущего через несколько домов от них. Мнение свое Топпи всегда выражала открыто и весьма энергично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76