Следом за ней Проныра прошел сквозь ворота в маленький дворик. Лора вытащила из сумочки связку ключей, отперла дверь, зажгла свет в прихожей – и вдруг сдавленно вскрикнула.
– В чем дело? – спросил Проныра, протискиваясь мимо нее в квартиру.
Кто-то опередил их. Ящики стола были вытащены, и их содержимое раскидано по полу, одеяло и простыни сорваны с кровати, матрац вспорот.
– Боже милостивый! – прошептала Лора.
– Видать, не одни мы такие умные, – сказал Проныра, нагибаясь за ящиками и вставляя их в тумбы стола. – Когда ты была здесь последний раз?
– Вчера вечером.
– Значит, это не полиция и не Особый отдел. С того дня как Шэйн укокошил "подсадную утку", у них было полно времени, чтобы обыскать квартиру. Зачем бы им делать это сегодня да еще устраивать такой кавардак? Нет, это не их рук дело. Кто-то проник сюда и попытался разыскать какую-то нужную вещь тайком от соседей. Думаю, тут побывали похитители Шэйна.
– Мы все еще ищем документы?
– Лора, я не знаю, что мы ищем. Все так быстро меняется. Приходится соображать на бегу. Час назад меня осенила идея насчет документов, и я увлекся ею. Теперь я стою в этой комнате и понимаю, что только идиот мог прятать их здесь.
– Ладно. Ну а что же дальше? – спросила Лора, подбирая с пола постельное белье.
– Не знаю, – ответил Проныра. – Прежде всего наведем порядок. Либо они отыскали то, что им нужно, либо они ничего не нашли, и мы можем случайно натолкнуться на это при уборке.
– Я ничего не понимаю. Зачем это насилие, убийство, похищение?! А теперь еще и это!
Проныра сам ничего не понимал. Но он привык к жутким сценам. Репортер уголовной хроники поневоле сталкивается с подобными происшествиями чуть ли не каждый день.
Собирая бумаги, вышвырнутые из ящиков, Проныра заметил фотографию юноши. Он показал ее Лоре:
– Кто такой?
– Это младший брат Шэйна – Марк, – ответила Лоpa. – Его нет в живых. Убит год назад южноафриканской полицией при загадочных обстоятельствах.
– Что значит "при загадочных обстоятельствах"? – спросил Проныра. – За что его убили?
– Не знаю. Шэйн не любил говорить об этом. Из-за этой фотографии мы с ним однажды даже поссорились. Я показала ему ее, вот как ты сейчас, и спросила, кто на ней, а он закричал, что не мое это дело, и выхватил ее у меня из рук. Потом, поостыв, он рассказал, что на фото его брат и что его убили южноафриканские полицейские. Тогда я услышала от него впервые: "Фашистские свиньи!" Так он называет южноафриканских фараонов.
– Что-нибудь еще?
– Да нет, это все. Я спрашивала о его семье, оставшейся в Южной Африке, но он отказывался отвечать. Когда ты твердил, что он южноафриканский агент, я не могла в это поверить. Я знала, что он ненавидит южноафриканцев – ведь они убили его брата.
Проныра снова посмотрел на фотографию, которую держал в руке. Юноша, естественно, чем-то напоминал Шэйна. "Фашистские свиньи" – так Шэйн называл южноафриканских полицейских. В ночь перед убийством "подсадной утки" эти слова слышала от него Лора. А когда его провозили в каталке мимо Проныры, Шэйн произнес их снова. Проныра вспомнил, как в вестибюле "Хилтона" Шэйн сказал, что белый парень кого-то ему напоминает. Стало быть, Шэйну было известно, что "подсадная утка" – южноафриканский агент, "фашистская свинья".
В ворохе бумаг, которые Проныра и Лора разложили по ящикам стола, они не обнаружили ничего примечательного: счета, письма, квитанции, плакатик со сценой расстрела в Шарпевиле – ничего заслуживающего особого внимания.
– Должно быть, взломщики нашли и забрали то, что искали, – сказал Проныра, отряхивая руки. – Пошли отсюда, вернемся в город.
Въезжая на Пятую авеню, Лора вдруг сказала:
– Не оборачивайся. За нами следят.
– С чего ты взяла? – спросил Проныра, но оглядываться не стал.
– От самого дома Шэйна за нами едет машина.
Она взялась за рычаг переключения скоростей:
– Попробую оторваться от них.
– Не надо. Езжай дальше как ни в чем не бывало, а я что-нибудь придумаю.
Перегнувшись к заднему сиденью, будто доставая что-то, Проныра бросил быстрый взгляд на преследовавший их автомобиль – "форд-кортина" белого цвета. Два пассажира, возможно, и больше – Проныра не мог сказать наверняка.
– Едем в клуб "Холлиан", – бросил он Лоре. – Не спеши. Я попробую их разглядеть.
Лора резко затормозила около клуба. Они с Пронырой пошли к входу, а "кортина" медленно проехала мимо. Одной рукой обняв Лору, Проныра показал другой на витрину магазина. Она вздрогнула от неожиданности, но Проныра быстро сказал:
– Пусть полюбуются на нас, а теперь быстро зайдем.
С подчеркнутой нежностью и предупредительностью Проныра повел Лору в вестибюль: ни дать ни взять – влюбленная парочка! Привратник, впустив их, смущенно улыбнулся.
– Проныра, Лора, привет! – сказал он. – Какой ужас с Шэйном, а? Пьешь и шутишь с человеком каждый день, а в одно прекрасное утро просыпаешься и читаешь в газете, что он южноафриканский шпион. С ума сойти!
Лора посмотрела на Проныру. Тот пожал плечами.
– Да, ты верно заметил – можно с ума сойти.
В клубе пока еще не было давки. Оркестр не начинал играть, и из громкоговорителей неслись монотонные ритмы какой-то конголезской пластинки. Проныра усадил Лору за столик у окна, а сам вышел на балкон. Как раз вовремя: два африканца вылезали из белой "кортины", поставленной неподалеку от машины Лоры. При свете уличных фонарей Проныра не мог рассмотреть их лиц, но запомнил номер "кортины". Они зашли под навес над входом в клуб, и Проныра потерял их из виду.
– Сейчас они будут здесь, – сказал Проныра Лоре. – Два долговязых африканца. Глаз с них не спускай, а еще лучше – старайся им глаза намозолить. Я скоро вернусь.
– Подожди! – тревожно сказала Лора. – Не оставляй меня одну!
– Ничего с тобой не случится. Они зайдут и сядут так, чтобы наблюдать за тобой. Закажут выпивку, посмотрят, чем мы будем заниматься, и, наверное, поплетутся за нами, когда мы уйдем.
– Зачем?
– Им что-то нужно, и они думают, что это находится у нас. Попробуем внушить им, что это так и есть. Мы сами им ни к чему, поэтому не бойся. Я кое-что улажу и через минуту вернусь.
Шагая к кабинету управляющего, он увидел, как двое вошли в зал. Постояв и осмотревшись, они двинулись в направлении столика, за которым сидела Лора.
Проныра зашел в кабинет управляющего и попросил разрешения позвонить.
– Эй ты, дикарь азиатский, – гаркнул он, когда его соединили с фотоотделом "Обсервера", – оторви-ка задницу от стула и дуй сюда, в "Холлиан"... Да, со всей амуницией, вспышкой и всем прочим... Знаю, что поздно и тебе надо баиньки, но дело срочное... На полчаса, не больше. Вот что мне нужно: перед клубом стоит белая "кортина", через два автомобиля от Лориной машины. – Он назвал номер. – Сними ее несколько раз, а потом жди – два парня выйдут из клуба. Ты их с ходу узнаешь – они появятся сразу за мной и Лорой. Мне нужны их портреты. Доходит до тебя? Портреты, то есть рожи, крупным планом, да, как в полиции снимают. Что?.. Не бойся, они будут слишком заняты нами, чтобы обратить на тебя внимание. Ты мне за эти снимки головой отвечаешь. Чтобы утром они были у меня на столе!.. Нет, друг мой, историю с ученым-беглецом я бросил. Это связано с контрабандой зерном. Так-то вот, я к ней вернулся. Ну, собирай манатки – и живо сюда!
Проныра возвратился в зал и сел рядом с Лорой. Она заказала ему пльзеньского, сама же пила лимонад с горчинкой. Он налил себе бокал пива и поднял его:
– За статью о маисе!
– За маис?
Увы, она не поняла его намека, но просвещать ее Проныра не стал. Лора пожала плечами и вздохнула.
– Два наших друга выглядят довольно безобидно.
– А что я тебе говорил? Слушай, через пять минут на улице, у входа, будет Якуб со вспышкой. Мы выйдем, оба парня двинут за нами, и Якуб запечатлеет их для грядущих поколений. Потом тебе представится случай блеснуть высшим пилотажем.
Лора улыбнулась:
– Вожу я классно – сам знаешь!
– На это вся надежда.
Через пять минут Проныра поднялся со стула.
– Пошли, – сказал он, бросая десятишиллинговую купюру на стол.
Шагая к выходу, Проныра наблюдал, как оба их преследователя торопятся допить свои стаканы. Один из них отчаянно жестикулировал, подзывая официанта, чтобы расплатиться.
Не спеша Проныра и Лора спустились по двум лестничным маршам и миновали коридор. Выходя на улицу, Проныра облегченно вздохнул, увидев неподалеку редакционный "фиат". Он как бы невзначай поглядел по сторонам, но фотографа не обнаружил. Терять времени было нельзя, и он потянул Лору к ее машине.
Едва они уселись и она включила зажигание, как из дверей клуба появились те двое. С минуту они стояли, вертя головами направо и налево. Сверкнула вспышка. Почти в тот же миг Лора зажгла фары. Еще вспышка. Проныра благословил Якуба и восхищенно посмотрел на Лору. Вот это реакция! Она дала задний ход так, что шины завизжали. Двое прыгнули в "кортину", взревел мотор, но Лора уже гнала автомобиль по улице Тома Мбойи в направлении мечети Ходжа. Она свернула на авеню Правительства, проехав на красный свет по Кимати-роуд, и вот уже они несутся по проспекту Ухуру в сторону Вестлендс.
– Ну как? – спросила она, когда машина покатила по Дэвидсон-роуд.
– Недурно.
Лора повернула на Черч-роуд, потом въехала в проулок, застроенный небольшими кирпичными домами. Проныра сообразил, что они едут к ней.
– Изволите зайти? – с шутливой церемонностью спросила Лора, выключив зажигание.
Он бывал у нее дома несколько раз – как правило, на вечеринках. Тогда в квартире было полно гостей: журналисты, музыканты, писатели, дипломаты – все ее поклонники. Но сейчас впервые его позвали одного.
– Почту за честь, – ответил Проныра, подхватывая ее тон.
– Пльзеньского? – спросила Лора, когда он уселся.
– Да, спасибо.
Она принесла ему бутылку и бокал.
– А ты не выпьешь?
– Не хочется, – отказалась она, садясь в кресло напротив него.
Хорошенькая женщина, думал Проныра, разглядывая ее. Прелестная, соблазнительная. Он отпил половину бокала и снова наполнил его до краев.
– Что дальше? – спросила Лора.
– Завтра Якуб проявит фотографии, – ответил Проныра. – Будем танцевать от них. Судя по всему, наши друзья так и не нашли в квартире Шэйна то, что искали. Может быть, нам следовало лучше порыться в этой свалке. Надо бы еще разок туда съездить. Но сейчас я хочу вызвать такси и поехать домой отоспаться. Утро вечера мудренее.
Он допил пиво.
– Я могу тебя подбросить, – предложила Лора.
– Нет, спасибо, лучше такси. Те двое, в белой "кортине", может, еще крутятся где-то, сторожат красную машину. Такси безопасней.
– Как знаешь, – сказала Лора. – Телефон в спальне.
10
– Интересно, мой черный друг, какое отношение имеют эти снимки к маису? – спросил Мухаммед Якуб, как только Проныра и Лора вошли в комнату фотографов.
– К маису? – удивленно переспросила Лора, посмотрев на Проныру, потом перевела взгляд на фотографа.
– Конечно, к маису! – воскликнул Проныра. – Ты что, Лора, забыла вчерашних парней в клубе "Холлиан"? Контрабандистов?
Лора снова взглянула на Проныру и поняла.
– А, речь идет о тех двоих, что гнались за нами в белой "кортине", – сказала она, поворачиваясь к стенду с контрольными отпечатками. – Это они?
– Они самые, – подтвердил Проныра, – если, конечно, Якуб целился вчера в ту сторону!
– Я целился куда следует, – ответил индиец. – Может, теперь расскажете, что к чему?
– Мы же говорим, контрабанда маиса, – повторил Проныра.
– Контрабанда маиса, – эхом отозвалась Лора.
– А ну-ка взглянем на пробы, – сказал Проныра, раскладывая отпечатки на столе. – Та-ак... Увеличь этот, этот и еще этот... Ничего себе нащелкал за несколько секунд!
– Заказывай все подряд, не скромничай, – проворчал Якуб. – Только с бухгалтером в конце месяца сам объясняться будешь!
– Отпечатай то, что просят, Якуб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21