Он был немногим старше Проныры – в среднюю школу Мангу Килонзо поступил всего за два года до журналиста. В то время особой близости между ними не было, если не считать последнего семестра на шестом году обучения Килонзо. Проныра играл тогда вратарем, а Килонзо – правым защитником в футбольной команде школы. За три месяца благодаря их усилиям команда Мангу добилась одного из лучших результатов в межшкольных соревнованиях, и они как будто подружились. В конце семестра Килонзо сдавал выпускные экзамены. Отметки у него в аттестате были хорошие, но не настолько, чтобы поступить в университет Макерере, и он пошел служить в полицию. Они потеряли друг друга из виду почти на семь лет. Проныра окончил среднюю школу и уехал в Америку учиться в колледже.
Возвратившись, Проныра узнал, что Килонзо сделал в полиции быструю карьеру: он был уже старшим инспектором отдела расследований убийств при Управлении уголовного розыска, и, поскольку Проныра проявлял все больший интерес к уголовной хронике, они стали часто видеться. Приятельское взаимопонимание, установившееся между ними, служило к обоюдной пользе. Их нынешние отношения не были панибратством однокашников, защищавших на футбольном поле честь своей команды. Проныра обычно именовал Килонзо "инспектором", а тот хотя и называл Нельсона "Пронырой", делал это без намека на фамильярность. Они нравились друг другу, друг друга уважали – каждый отдавал должное профессиональному мастерству другого, и Проныру вполне устраивал такой характер отношений.
Раздался телефонный звонок, Килонзо снял трубку и, черкнув что-то в лежавшем перед ним блокноте, положил ее на рычажки.
– Ну вот. Они отыскали "кортину". Автомобиль принадлежит торговой фирме "Орел". Как будто тебе от этого мало проку. Надеюсь, ты не считаешь, что "Орел" замешан в контрабанде?
– У меня этого и в мыслях не было, инспектор. Я говорил только о "кортине".
Килонзо постучал карандашом по блокноту и сказал:
– "Орлу" нет нужды влезать в маисовую контрабанду. Эта фирма и без того гребет лопатой.
– Не спорю, – сказал Проныра, поднимаясь со стула, чтобы откланяться. – Только история эта меня все равно интересует, точнее говоря, интересует моего редактора. Поэтому фото я тебе оставлю и буду благодарен за все, что удастся про эту парочку выведать.
– Хорошо. Позвони завтра.
– Угадай, что я узнала? – сказала Лора Проныре, едва он вошел в редакцию.
– Что?
– Один из тех, в "кортине", был за баранкой "скорой". Сестра его сразу опознала.
– А другой?
– В "скорой" она видела только одного африканца. – Лора ткнула пальцем в фотографию: – Вот этого.
– Отлично. Килонзо выяснил, что "кортина" принадлежит "Орлу".
– Торговой фирме "Орел"?
– Именно!
– Боже... как там его... – В голосе Лоры звучало недоверие.
– Гарольд Маклеод.
– Верно... это он заправляет "Орлом"... Точнее, он владелец фирмы.
– Правильно, Лора. И я о том же думаю. Гарольд Маклеод, богатый, уважаемый кенийский гражданин. Один из первых принял кенийское подданство. Гарольд Маклеод! Быть не может!
– И впрямь этого не может быть!
– Теперь, после всего, что было, я уже ничему не удивлюсь. Сделай-ка милость, спустись в библиотеку и собери о Маклеоде все, что сможешь.
– Хочешь, чтобы я принесла его досье? Да там дюжина папок или даже больше.
– Ты прекрасно понимаешь, что не папки мне нужны, Лора. Ты их просмотри и составь короткую справку: что он за человек и можно ли предположить хоть с крошечной долей вероятности...
– Что он южноафриканский агент?
– Ты все схватываешь на лету!
– Дело не в этом. Просто стоит тебе раскрыть рот, как сразу слышится – "южноафриканский агент".
– Ладно, ладно, иди!
– А ты чем займешься?
– Маисом.
– Шутишь?
– Нет, Лора, не шучу. Хамиси думает, что я работаю над этой темой. Надо мне осчастливить его каким-то материалом. Делать мне все равно нечего, пока Килонзо не подбросит чего-нибудь про тех двух парней. Вот и покопаюсь в контрабанде.
– Желаю удачи!
– И тебе того же!
11
Господин Капвела, замбийский министр, покинул "Панафрик", съехал. Проныра узнал об этом по телефону от служащей отеля. Пропало интервью, которого так ждет Хамиси!
– Министр не сказал, когда вернется? – спросил Проныра, листая записную книжку и отыскивая другой телефонный номер.
– Брат, я же сказала, он съехал, – повторила девушка. – Назад не вернется, теперь дошло?
– Дошло, дошло. Не психуй, а то парик свалится!
По другому номеру никто не отвечал.
– Вечно эти телефонистки где-то шляются! – возмутился Проныра, вешая трубку.
Со следующим звонком ему повезло больше.
– Документ, который вам нужен, мистер Проныра, у меня, – услышал он голос таможенника. Тот всегда называл Нельсона "мистер Проныра", чтобы звучало не слишком фамильярно.
– Отлично! Когда я его увижу?
– Может быть, сегодня вечером или завтра. Не знаю.
– Что значит – не знаете? Документ у вас или нет?
– Видите ли, мистер Проныра, документ-то у меня. Если на то пошло, я сейчас держу его в руке. Но дело в том, что...
– У вас в конторе есть копировальная машина?
– О нет, мистер Проныра, не в этом суть...
– А в чем же?
– Это не телефонный разговор, – промямлил таможенник. – Не могли бы мы где-нибудь встретиться?
– Конечно, могли бы. Где хотите.
Старая история, подумал Проныра, опуская трубку. Бедный чиновник, слишком много работы, мизерная зарплата, еле-еле сводит концы с концами. Почему они всегда пристают с этим ко мне? А потом еще окажется, что документ пустячный...
Он говорил по телефону со знакомым из департамента зернопродуктов, когда к его столу подошел Хамиси:
– Ну, как маис?
– Прекрасно, просто прекрасно. Тружусь не покладая рук.
– Да уж, статья должна получиться на славу, судя по тому, сколько времени ты на нее потратил, – сказал Хамиси. – С Капвелой еще не беседовал?
– Никак не могу его застать, – ответил Проныра. – Замбиец скользкий, как угорь. Вчера еще был в "Панафрик", а сегодня выбыл в неизвестном направлении.
– Где же он?
– Никто не знает. – Проныра пожал плечами.
Хамиси пристально посмотрел на Проныру:
– Между прочим, Килонзо почему-то считает, что ты продолжаешь заниматься южноафриканским делом.
– Килонзо? С чего бы это? Я только сегодня утром был у него. Просил сведений о парнях, которые как будто замешаны в контрабанде. Как он может говорить, что я занимаюсь южноафриканским делом? Оно для меня больше не существует.
– Будем надеяться, что это так, Нельсон, – сказал Хамиси, отходя от стола. – Как только закончишь статью о контрабанде маиса, сразу неси ее мне.
Чиновник из департамента зернопродуктов ничем не порадовал журналиста. Проныра напомнил ему об обещании раздобыть хоть что-нибудь, но чиновник сказал:
– Помню, но это, знаете ли, нелегко. Я не могу рисковать своим положением. Если мой начальник пронюхает, что я говорил с вами, у меня будут крупные неприятности. Наберитесь терпения.
Как только Проныра повесил трубку, телефон снова зазвонил. Это был Килонзо.
– Проныра, я даже не рассчитывал на такое везение. Оба парня работают в "Орле". У нас на них есть материал. Раньше они были таксистами, но вот уже три года как служат в "Орле".
– Спасибо, инспектор, – сказал Проныра.
– Не за что, – ответил Килонзо. – И не забывай про свое обещание.
– Какое обещание?
– Не помнишь? Если тебе вдруг станет известно что-нибудь насчет южноафриканского певца или исчезнувшего ученого... Я знаю, что ты оставил это дело. Но если случайно что-то прознаешь, будь так любезен – поделись с нами.
– Непременно, инспектор.
Досье Гарольда Маклеода не дало ничего примечательного.
– Разумеется, подробно изучить каждую папку я не могла, – сказала Лора. – В основном они набиты фотографиями Маклеода на разных собраниях, а точнее говоря, за раздачей чеков благотворительным организациям. Вот то немногое, что удалось о нем собрать. Родился в Шотландии, в Эбердине, в тысяча девятьсот двенадцатом году. В шестнадцать лет приехал с родителями в Кению. Его отец купил ферму в округе Ол-Калу. Учился в колледже герцога Йоркского, потом в Эгертоне. После войны занялся страховым делом, затем внешней торговлей. В тысяча девятьсот пятидесятом году основал фирму "Орел". Считается одним из богатейших людей в стране.
Проныра посмотрел на Лору:
– Негусто, верно?
– Увы, – сказала Лора, отодвигая записную книжку. – О, совсем забыла: во время чрезвычайного положения Маклеод служил в Кенийском полицейском полку.
– А кто из здешних европейцев не служил?
– Что верно, то верно, – сказала Лора. – Несколько папок я еще не просмотрела. Могу попросить библиотекаршу разыскать их на чердаке. Или, может, лучше сходить в Макмиллановскую библиотеку? В номерах "Ист Эфрикэн стандарт" времен чрезвычайного положения о Маклеоде наверняка часто писали.
– Было бы время, мы перерыли бы все, что только можно. Но времени у нас нет. Мы должны разыскать Шэйна, и быстро. А в старых номерах "Ист Эфрикэн стандарт" его не отыщешь!
– Может, показать фотографию Маклеода сестре из клиники? Вдруг она его опознает?
– Да эта рожа всем известна. Чуть ли не в каждом номере газеты печатают его фото.
– Я подумала: не был ли Маклеод одним из белых, похитивших Шэйна?
– Лора, не смеши меня. Чтобы Маклеод при его положении отправился похищать людей в санитарной машине?! Нет, надо выяснить, почему эти парни из его фирмы следили за нами, почему один из них участвовал в похищении Шэйна. Вот и все.
– Я просто подумала, может быть, это неплохая идея, – виновато сказала Лора.
– Идея, может, неплохая, но и недостаточно хорошая. Черт возьми, все, наверное, значительно проще!
– Если бы все было просто, что бы делали Проныры?
– Мир легко бы обошелся без нас.
– Нашел время плакаться.
– Да, ты права. А что касается Маклеода, у меня есть идея получше твоей. Позовем-ка на подмогу нашего индийского друга.
– Черный, ты обезумел, – сказал фотограф. – Сначала среди ночи гонишь меня снимать каких-то молодчиков, а теперь хочешь, чтобы я фотографировал каждого...
– Не каждого, – нетерпеливо вставил Проныра.
– Каждого европейца, – поправился Якуб, – который входит в здание "Орла" и выходит оттуда...
– Вот теперь верно. Каждого европейца.
– Кому и зачем это нужно?
– Не твоего ума дело, Якуб. Делай то, что тебе говорят. Снимки мне нужны к семи вечера.
– Больше ничего не хочешь?
– Больше ничего.
– А кто заплатит за километры отснятой пленки?
– Мой дорогой индийский друг, километры пленки тебе не понадобятся, – сказал Проныра. – Думаю, за весь день каких-нибудь сорок-пятьдесят европейцев войдут в здание "Орла" и выйдут оттуда. Если каждого снять по разу...
– А вдруг я кого-нибудь пропущу?
– Не советовал бы тебе зевать, Якуб. Мне нужен каждый, повторяю, каждый европеец, который войдет в то здание или выйдет из него.
– Еще один вопрос, мистер Шерлок Холмс, – сказал фотограф. – Где мне расположиться, чтобы не привлекать к себе внимания?
– Понятия не имею, Якуб. Уверен, что такой профессионал, как ты, найдет способ. Верно, Лора?
Лора посмотрела на Проныру, потом на фотографа и улыбнулась.
– Ведь выбора-то у него нет, – сказала она.
Якуб вернется с отснятой пленкой через несколько часов, полчаса – на проявление, и еще час – на печатание. Проныра места себе не находил. Лишь бы его затея дала результаты. Чтобы чем-нибудь себя занять, он начал было разузнавать кое-какие детали о деле с контрабандой, но после двух-трех телефонных звонков вынужден был самому себе признаться, что мысли его витают далеко от контрабанды. Он понадеялся, что Хамиси оставит его в покое на некоторое время.
Лора за своим столом печатала статью. Проныра подошел к ней:
– Ты не дашь мне ключ от квартиры Шэйна?
– Зачем он тебе? – спросила она, протянув руку к сумочке.
– Да вот подумал, не заехать ли туда еще раз, – сказал Проныра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21