— Я ценю твой дар рассказчика, Диди, но обидно представить, что ты всерьез считаешь, что у тебя нет конкурентов.
— Ты меня обижаешь, — протянул он.
— Мы уже давно знаем все, что ты мне рассказал, кроме, пожалуй, упоминания о правительстве и военных. Но насчет них ты выразился очень невнятно. И думаю, не случайно. А ведь это как-то нехорошо для человека с твоим именем, который пользуется расположением многих в нашем управлении.
— Я говорил искренне, лейтенант. Я не притворялся, что понимаю все, о чем слышал, потому что эти люди частенько врут.
— Ну ты же взрослый человек, Диди. Перестань обращаться со мной как с маленьким.
Он выпустил дым через нос и раздавил окурок в тарелке. Его черные глаза сверкнули.
— Да не знаю я, чем он там занимается. На обычный бизнес не похоже, — произнес он. Потом сделал паузу и опять заговорил: — Один парень рассказывал, что эта девка, прежде чем ее сбросили в воду, посмеялась над слонами. Сам разбирайся, о ком речь.
Через несколько минут Диди Джи достал чековую книжку, расплатился и с двумя охранниками, которые ждали его у стойки бара, вышел из ресторана. Обивка из красной кожи на стуле, где он сидел, стала такой, будто по ней долго били каменной бабой.
— Он здесь всем на выходе дает на чай. Он немного неуверенно себя чувствует, — проговорил Джимми.
— Да он психопат, — сказал я.
— Ну, бывает и хуже.
— И ты находишь, что с такими приятно общаться? Тебе следовало бы серьезно подумать, прежде чем ставить на него. У ребят вроде Диди Джи неудачники в друзьях не ходят. Всегда найдется тот, кто задаст им хорошую встряску.
Он усмехнулся.
— Ты хороший брат, — сказал он, — но ты слишком уж беспокоишься обо мне. Вспомни, это я всегда вытаскивал нас из беды.
— Потому что именно ты всегда втягивал нас в нее.
— Но в ванной чуть не утонул прошлой ночью не я. Ты выплеснул ведро с дерьмом на клетку с гиенами, братишка.
— От кого ты услышал о прошлой ночи?
— Забудь о том, от кого я все слышу или что я делаю с Диди Джи. Лучше позаботься о своем маленьком дружке, а то эти латиносы подвесят тебя за него просохнуть. Что ты думаешь насчет этих разговоров о слонах?
— Откуда мне знать об этом?
— Слышал когда-нибудь о парне по имени Фицпатрик?
— Нет. А что ты знаешь о нем?
— Ничего. Спасибо за обед. Кстати, Джонни Массина рассказал мне, что ты собираешься разгромить автоматы Диди, те, что с резинками. То-то бы он порадовался, если в узнал.
— Ты действительно слишком веришь всяким болтунам, Дейв.
* * *
В этот вечер я вышел на палубу моего плавучего дома со стаканчиком холодного мятного чая и в зеленовато-желтых сумерках сел чистить три моих пистолета — табельный револьвер 38-го калибра, припрятанную «беретту» 25-го калибра и армейский пистолет-автомат 45-го калибра. Пока разбирал ствол самого крупнокалиберного, я задумался о мифах, с которыми выросли ребята моего поколения на юге. Как и все мифы, они были более или менее точным отражением в метафорической форме того, что на самом деле происходило внутри нас, а именно — нашего необъяснимого восхищения злом. В такие моменты я всегда подозревал, что настоящим певцом нашей южной родины был Джон Кальвин, а не сэр Вальтер Скотт.
Парочка идей для размышления во время чистки оружия
(подставьте подходящие имена и географические названия штата из старой доброй конфедерации , в котором вы выросли)
1. На главной улице одного городка в восточном Техасе нарисован знак: «Ниггер, не позволяй солнцу в этой стране светить тебе на голову».
2. Джонни Кэш некогда сидел (отбывал срок) в Фолсомской тюрьме.
3. В Уоррене Хардинге была примесь негритянской крови.
4. Шпанская мушка и кока-кола превращают девушку в настоящую нимфоманку, готовую отдаться сразу в машине перед киноэкраном.
5. Пробитый корпус нацистской подлодки, атакованной на глубине близ острова Гранд в 1942 году, все еще дрейфует у континентального шельфа. В безветренную ночь в определенном месте с судов для ловли креветок из Морган-сити можно услышать в тумане крики утонувших моряков.
6. Негра-насильника линчевали недалеко от Лафайета. Его тело поместили в красный деревянный ящик и прибили к пекановому дереву в качестве предупреждения другим. Рассохшийся ящик с лохмотьями и костями висит там и по сей день.
7. Пистолет 45-го калибра был сконструирован после восстания на Филиппинах. Мятежники, должно быть, перетянули свои гениталии кожаными ремнями, что, скорее всего, и привело их в состояние маниакального возбуждения. И поэтому входившие в их тела пули из наших «спрингфилдов» и «крейгов» 30 — 40-го калибров причиняли им не больше вреда, чем раскаленные иголки. А вот 45-й калибр пробивает дырки в людях размером с крокетный шар.
Во всех мифах есть смутный элемент истины, и объективная правда о пистолете 45-го калибра состоит в том, что это стопроцентно смертоносное оружие. Свой я купил на рынке в Сайгоне, недалеко от аэропорта. И хранил его заряженным стальными пулями, которыми можно было разнести мотор автомобиля, превратить кирпичную стену в груду щебня или, при частой стрельбе, изрешетить бронежилет.
Откуда брались эти дурные мысли? Годы пьянства приучили меня не доверять подсознанию, поскольку оно начинало управлять мной таким хитрым образом, что обычно все оборачивалось для меня, или для окружающих, или для всех вместе как нельзя хуже. Но в то же самое время я сознавал, что втянут в игру, в которой противники намного умнее, жестче и имеют более серьезные связи, чем те психи и неудачники, с какими я, как правило, имел дело.
Если у меня и были сомнения относительно последнего соображения, все они рассеялись, когда у пристани остановилась серая правительственная машина и рыжий веснушчатый человек в поношенном льняном полосатом костюме, сшитом лет пятнадцать, а то все тридцать назад, спустился по трапу в мой плавучий дом.
Он показал свое удостоверение и улыбнулся.
— Сэм Фицпатрик, Государственное казначейство Соединенных Штатов, — представился он. — Вы что, готовитесь к войне?
Глава 4
— Похоже, вы мне не верите, — продолжал он. — Думаете, я украл удостоверение и машину?
Он не переставал улыбаться.
— Да нет, я вам верю. Просто вы выглядите так, будто сбежали из шоу «Хауди-Дуди».
— Я часто слышу такие комплименты. Люди в Новом Орлеане отличаются большим чувством юмора. Я слышал, вас слегка приперли к стенке из-за меня.
— Это ваши слова.
— Не предложите ли мне немного чаю со льдом?
— Если хотите.
— Не здесь. Вы слишком горячи, лейтенант. Прямо обжечься можно. Вы понадобились нам для одного дельца. Но боюсь, оно будет нелегким. Другие кандидаты для него оказались в кое-каких вопросах непонятливыми.
— О чем вы говорите?
— У них возникли трудности. В операции произошел сбой, и они обозлились на одного болвана, который влез в дело и стал путаться у них под ногами. Это, как правило, ничего хорошего не дает, но они уверены в обратном.
— Этот болван я?
— Нет, ты, как видно, смышленый парень с яйцами из нержавеющей стали. Но мы не хотим увидеть тебя жертвой. Пойдем пройдемся.
— Я иду сегодня вечером с девушкой на скачки.
— В другой раз.
— Нет, никакого другого раза. И прекратите изображать из себя всезнающего дядюшку Сэма, который просвещает местного сыщика-простака без формы. Если в этой печке горит дерьмо, я подозреваю, что оно ваше, поскольку ваши ребята из ФБР опять облажались.
Он перестал улыбаться. Внимательно посмотрев на меня, облизал сухие губы. Внезапно он показался старше.
— Вы должны верить тому, что я говорю, лейтенант, — сказал он. — Вы хороший человек, храбрый и мужественный, с отличным послужным списком, ходите на воскресную службу, хорошо обращаетесь со всяким уличным сбродом и уже засадили за решетку множество плохих парней. Нам все это о вас известно, и поэтому мы не хотим, чтобы вы пострадали. Но поверьте мне, мы оба поступаем глупо, стоя тут на улице и разговаривая у всех на виду.
— Кто это «мы»?
— Ну, на самом деле «мы» — это в большей или меньшей степени только я, по крайней мере в данный момент. Давайте пройдемся, я вам все объясню. Доверьтесь мне. Человеку с внешностью клоуна Хауди-Дуди не пристало лукавить. И к тому же я куплю вам большой сандвич. Подкрепитесь за мой счет.
Так вот как у них обстоят дела в ФБР, подумал я. Не так уж часто мы пересекались с федеральными ребятами, прежде всего потому, что они, как правило, действовали самостоятельно. И хотя всегда утверждали обратное, на самом деле презирали нас, считая глупыми и необразованными. С другой стороны, мы тоже не испытывали к ним большой симпатии. Во всех телесериалах федералы изображаются щеголями с наманикюренными ногтями — альтруистами в дорогих костюмах, которые хладнокровно преследуют нефтяных магнатов, связанных с мафией, и засаживают их за решетку. В реальности все иначе. Как отметил бы Диди Джи, преступники из организованной группировки почти не боятся полиции или суда. Они сами судьи, копы и прокуроры и всегда могут достать свидетеля или присяжного заседателя.
Иное дело казначейское управление. Блюстители закона повсеместно, как и преступники, считают казначейских агентов неподкупными. В пределах федерального правительства они блюдут закон столь же свято, как общество «Смоки Беар» и Лесная служба Соединенных Штатов — чистоту окружающей среды. Даже Джо Валачи, известный бруклинский осведомитель, испытывает к казначеям одно только восхищение. Фицпатрик поехал через весь город к одному латиноамериканскому ресторану на Луизиана-авеню. Мы заняли столик на открытом воздухе в маленьком дворике, где росли ивы и дубы. На деревьях висели гирлянды с лампочками, сквозь витой железный забор было видно оживленное движение на авеню. Банановые деревья вдоль каменной стены шумели на ветру. Мой новый знакомый заказал нам большие сандвичи с креветками и устрицами и в ожидании заказа пил пиво, пока я потягивал чай со льдом.
— Вы не пьете? — спросил он.
— Больше нет.
— Испытывали пристрастие к алкоголю?
— Вы не только выглядите как ребенок, но еще и непосредственны до безобразия, — ответил я.
— Как вы думаете, зачем я привез вас в этот ресторан?
— Не знаю.
— Почти все служащие появились в нем в результате работы наших служб на южной границе. Некоторые из них на легальном положении, а кто-то просто пришел сюда и работает.
— То же самое можно сказать о пяти тысячах ресторанов поблизости от Нового Орлеана.
— Вы заметили хозяина заведения за кассой? Рожа у него кривовата — поработали гвардейцы Сомосы.
Он выдержал паузу, но я промолчал.
— Человек, который суетится в баре, тоже интересен, — продолжил он. — Он родом из маленькой деревушки в Гватемале. В один прекрасный день к этой деревне подошли военные части и без всякой провокации со стороны жителей убили шестнадцать индейцев и священника-американца из Оклахомы, которого звали отец Стэн Ротер. А чтоб поразвлечься, закинули тела индейцев в американский военный вертолет и, поднявшись на нем, сбросили с большой высоты.
Он смотрел прямо мне в лицо выцветшими голубыми глазами. Никогда еще не видел, чтоб у взрослого человека было столько веснушек.
— Меня высокие идеалы не особенно теперь волнуют, — сказал я.
— Поэтому-то вы и решили посадить Хулио Сегуру на горячую сковородку.
— Этот обед начинает дорого обходиться.
— Простите, что надоедаю вам, — сказал он, разламывая сухарик на три части и ставя каждый кусочек вертикально. — Давайте поговорим о ваших непосредственных интересах. О тех трех ребятах, которые прошлой ночью преподали вам уроки полоскания горла в ванной. Готов поспорить, что эта тема заденет вас за живое.
— Вы даже не скрываете своей враждебности ко мне.
— В определенных вопросах я мало эмоционален. Вы должны извинить меня. Я посещал иезуитскую школу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40