Слезы и сопли текли еще минут пятнадцать. После этого я вышел прикупить еще спиртного, и меня чуть не задержала полиция. Здорово, правда?
— У каждого порой бывают семейные проблемы.
Насупившись, он смотрел в окно, все его мысли можно было прочесть по глазам. Потом зажег сигарету, глубоко затянулся и бросил спичку на улицу.
— Старик, я к двум часам совсем расклеюсь, — сказал он. — Куплю на обед пару бутылок пива. Голову остужу, желудок успокою да нервы утихомирю. Тебя это не напрягает?
— Сегодня твой день. Делай, что хочешь.
— Она собирается развестись. Я уже вижу по ее поведению.
— Может, все еще наладится.
— Да ладно, Дейв, ты ведь опытный человек. Это не сработает. Ты же помнишь, что происходило, перед тем как от тебя ушла твоя жена.
— Это точно. Хорошо помню. Но больше не знает никто. Ясно? — усмехнулся я.
— Ладно, извини. Но когда все идет под откос — так и есть. Нельзя повернуть все вспять, просто оставив свой пистолет в шкафчике на работе. Заворачивай в зону разгрузки. Уф-ф, ну и жара.
Я поставил машину с той стороны ресторана, где разгружают товар, и выключил мотор. Клитус обливался потом под ярким солнцем.
— Скажи мне честно, — попросил он, — ты бы поступил так только ради того, чтобы твоей жене было приятно?
Мне не хотелось думать о том, чтобы доставить удовольствие своей жене — белокожей черноволосой красавице жене с острова Маврикий, сбежавшей от меня к нефтянику из Хьюстона.
— Слушай, за ланч платишь ты, — объявил я.
— Что-что?
— Не захватил с собой никаких денег.
— Расплатись по кредитной карточке.
— Она у меня просрочена. Израсходовал больше, чем был кредитный лимит — четыреста долларов.
— У меня всего доллар тридцать пять центов. Просто класс! Ну ладно, поедим в долг. Л если хозяин будет против — скажем, что сообщим в иммиграционную службу насчет его поваров с Гаити.
— Я и не знал про это.
— А мне все равно. Интересно будет послушать, как он станет выкручиваться.
* * *
Порнографическое заведение располагалось прямо на Бурбон-стрит. Улица изменилась за те двадцать лет, что прошли с того времени, когда я захаживал сюда студентом колледжа. Вместо привычных групп диксиленда, вроде «Папа Селестен» и «Шарки Боннано», расплодились группы, исполняющие псевдо-кантри, в которых играли мальчишки, одетые в фирменные джинсы, виниловые жилетки и белые шелковые рубашки с пышными рукавами и кружевными вставками, как у танцоров мамбо или трансвеститов. Дома развлечений всегда вызывали нездоровый интерес. Девушки там суетились между кресел, предлагая напитки, и цепляли свободных мужиков под занавес. Городской закон предписывал, что на девушках должны быть надеты бикини, никаких наркотиков, разве что вконец усталые музыканты, игравшие в маленькой, темной оркестровой яме, куда упирался проход между кресел, курили порой травку. Но теперь девушки танцевали на сцене нагишом, глаза их лихорадочно блестели, а ноздри раздувались от кокаина, который они вдыхали через свернутый в трубочку доллар.
Окна в кинотеатре для взрослых «Платон» были заложены шлакоблоками, чтобы снаружи ничего не было видно, а интерьер маленького фойе, отделанного в золотых и пурпурных тонах, довершали аляповатые эротические картинки, которые, похоже, малевали слепые. Пройдя через фойе, мы вошли без стука в офис. Тощий человек с остреньким, лоснящимся лицом, вздрогнув, поднял голову, склоненную над письменным столом. На нем были зеленовато-голубой полиэстровый костюм и туфли из лакированной кожи с серебряными пряжками; в свете настольной лампы поблескивали гладко зачесанные назад напомаженные волосы. На деревянном стеллаже у одной из стен стопкой были сложены коробки с кинопленкой. Удивление и испуг наконец сошли с лица хозяина кабинета, и он, почесав щеку, взял из пепельницы сигару с фильтром.
— Чего тебе надо, Пёрсел? — спросил он безразличным тоном.
— Дейв, познакомься, это Уэсли Поттс, наш неиссякаемый источник дерьма, — сказал в ответ Клитус.
— У меня нет времени слушать твои оскорбления, Пёрсел. У тебя есть ордер или ты просто так?
— Так говорят только по телеку, Поттси, — возразил Клитус. — Замечаешь здесь телекамеру, Дейв?
— Что-то не видно, — отозвался я.
— По телевизору вечно говорят: «У вас есть ордер на арест?» или «Вы должны зачитать мне мои права», — сказал Клитус. — Но на грешной земле все делается по-другому. И тебе следует это знать, Поттси.
— Я думал, что ты уже не работаешь в полиции нравов, — проговорил Поттс.
— Что правда, то правда. Я теперь в отделе убийств. А это мой напарник, его фамилия Робишо. Ну как, все еще спокоен?
Человек за столом выпустил дым от сигары прямо перед собой и уставился на него ничего не выражающими глазами, но пока дым рассеивался, я заметил, как напряглись его лежавшие на книге записей сплетенные пальцы.
— Твой младший братец в «Анголе» говорил, ты что-то там болтал насчет того, что собираешься дать Дейву прикурить, — заявил Клитус.
— Если это говорил мой брат, вот с ним бы и разговаривал. Я об этом понятия не имею.
— Начальство в «Анголе» не любит, когда полицейские колотят своих подопечных. Это плохо отражается на их репутации и вообще на всем остальном, — ответил Клитус. — Но у нас с тобой совсем другие отношения, Уэс.
Поттс поднял маленькие, злобные глазки к потолку.
— Признайся, — настаивал Клитус. — Ты деловой человек, платишь налоги, не лишен соображения. Но когда у тебя вдруг открылся словесный понос, породивший слухи, мы всего лишь захотели узнать, зачем тебе это понадобилось. Вот и все. Просто разъясни, о чем ты болтал, и можешь спокойно возвращаться к своим любимым извращенцам. Ну и произведения тут у тебя! Это же полный бред.
Клитус начал со стуком перебирать коробки с фильмами на стеллаже. Взял одну из них двумя руками и посмотрел критическим взглядом на название, написанное карандашом.
— Это же шедевр порнографии, Дейв. В одной из сцен парень убивает голую девицу из пневматического пистолета с гвоздями. Она кричит и умоляет пощадить ее, но этот тип гоняется за ней по всему дому и приколачивает части ее тела ко всем стенам.
Клитус открыл коробку, взял пленку за кончик двумя пальцами и уронил всю бобину на пол. Потом поднес пленку к свету.
— Забавно, Уэс, порой у клиента съезжает крыша, и он рвет проститутку на части. И я подозреваю, что этот парень, скорее всего, только что закончил жевать попкорн, сидя в твоем театре. Как ты думаешь, а?
— Я сам никогда эту чушь не смотрю. И не смог бы тебе рассказать, что на этих пленках. Я всего лишь управляющий этого заведения. У театра есть лицензия, пожарные выходы, туалеты, как во всех других театрах. А если тебе здесь не нравится, иди и разговаривай с людьми, которые выдали разрешение.
Клитус принялся открывать коробки с пленками одну за другой и разматывать пленки. А затем прошелся по ним, будто бы ему вздумалось отойти от стеллажа. Спутанные пленки обвивались вокруг его ботинок и щиколоток.
— Ты же их все испортил, перестань, скотина, — процедил Поттс.
— Что там у тебя с налоговой службой? — спросил Клитус.
— Да пошел ты.
— Ведь ты явно ширма для латиносов, не так ли? — спросил Клитус. — Сейчас в зале и пятнадцати человек не наберется, а у тебя такие доходы от шоу, будто ты держишь патент на изобретение колеса. Отчего так?
— Я продаю много попкорна.
— Это прибыли от кокаина и героина ложатся на страницы твоего гроссбуха. Допрыгаешься, — пригрозил Клитус. — А парни из казначейства надерут тебе задницу.
— Что-то я ни одного из них тут не вижу. Все, что я вижу, — мелкого пакостника в штатском, который так и не вырос со школьных времен, — произнес Поттс. — Куда вы отправитесь с этой белибердой? Ты испортил все мои пленки и приходил ко мне, потому что мой младший брат что-то там сказал, о чем я понятия не имею. Да еще плетешь тут о героине, хотя что-то я не припомню, чтобы ты за все это время арестовал кого-нибудь серьезнее жалкого торчка. Может, сам баловался, пока работал в полиции нравов, а? Да, Пёрсел, ну ты и шутник.
— Послушай, что он несет, — обратился Клитус ко мне. — Нет, нам надо избавиться от посторонних. Через эту дверь можно попасть в зал? Спасибо, я так и думал.
Он распахнул боковую дверь, выходившую в маленький зал, похожий на перестроенный гараж. В мерцающей темноте сидели, уставившись на экран, с десяток мужчин.
— Вот так-так! И что же здесь происходит? — громко спросил Клитус и начал щелкать выключателем, гася и зажигая свет. — Я из муниципальной службы отопления Нового Орлеана. Только хотел убедиться, что все работает. Наслаждайтесь просмотром.
Сидевшие быстро повскакивали со своих мест и, толпой ринувшись к дальней стене, выбежали через занавешенную дверь.
— Ну и что? Завтра они вернутся, — произнес Поттс.
— Ты можешь оставить меня с Уэсли наедине на несколько минут? — спросил я.
— Вполне, — ответил Клитус и направился к выходу, еще раз пройдя по хрустящим под ногами испорченным пленкам.
Когда дверь за ним закрылась, я присел на угол стола и уперся обеими руками в колени.
— Как ты думаешь, чем это закончится? — начал я.
— О чем это вы?
— О том самом. Ты полагаешь, что можешь говорить всем направо и налево, что кто-то собирается меня убрать, и я просто так отсюда уйду?
Он со свистом втянул воздух и уставился в стену.
— Ну-ка расскажи мне, что ты думаешь о происходящем, — продолжал я.
— Не знаю. Я вас раньше никогда не видел. Зачем мне было болтать о вас?
— Кто на меня охотится, Уэс?
— Я ничего об этом не знаю.
— Думаешь, я дурак?
— Не знаю, что вы за человек.
— Конечно знаешь. Я человек, которого, ты думал, никогда не увидишь. Смутный образ в твоей голове, вызывающий неудержимый смех после порции кокаина. А на самом деле я имею свойство появляться, как в дурном сне.
— Я против вас ничего не имею, — пролепетал он. — Занимаюсь легальным бизнесом. Я не причинял вам вреда.
— Тем не менее, я сижу сейчас на твоем столе. Вроде как просыпаешься и видишь, что на спинке кровати сидит стервятник, тебе не кажется?
— И что вы собираетесь сделать? Выпотрошить тут все и избить меня? Подумаешь!
Я вытащил свой складной нож «Пума» в пять дюймов длиной и раскрыл его. Этим ножом можно было нарезать филе из окуня лучше, чем бритвой цирюльника. Свет играл на его блестящей поверхности.
— Господи Иисусе, что вы задумали? — вскричал он.
Достав из пепельницы его сигару, я отрезал тлеющий кончик и положил еще теплый окурок Поттсу в карман рубашки.
— Докуришь оставшееся потом, — сказал я.
— Что за черт! Да вы просто ненормальный! — воскликнул побледневший Поттс. Он сглотнул и уставился на меня, в его глазах застыли страх и растерянность.
— Ты знаешь, кто такой Диди Джи, правда?
— Конечно, его все знают. А почему вы спрашиваете о...
— Чем он занимается?
— Что вы имеете в виду?
— Чем он занимается? Давай, рассказывай.
— Да всем подряд. Шлюхами, марихуаной, штрейкбрехерами, вы же сами все знаете.
— Мы собирались пообедать вместе с ним, и тогда я ему передам, что ты мне тут рассказал.
— Что?
— Он обедает у Джимми Джентльмена по вторникам в два часа. Мы с тобой сядем за соседний столик и поболтаем с толстяком. Уверяю тебя, ты покажешься ему очень занимательным.
— Я не пойду.
— Куда ты денешься, ты же под арестом.
— За что? Я ничего не сделал! — воскликнул он в отчаянии.
— Ты говорил что-то насчет денег. Ты что, взятку мне предлагал?
Взгляд его заметался, как у сумасшедшего. На лбу выступили капельки пота.
— Я сказал «выпотрошить тут все».
— Я плохо слышу. В любом случае, подумаю об этом по пути в ресторан. Как считаешь, эта история про аквариум Диди Джи, полный пираний, — правда? Я слышал, что он засунул туда руку одного из своих и продержал целую минуту. Хотя, может, это всего лишь мафиозная байка. А ну-ка, руки перед собой, сейчас наденем браслеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40