Но в тот момент, когда красный кружок приклеивается к моей груди, причем к ее левой половине, до меня наконец доходит его подлинная суть.
Падаю ничком на грязные доски, настеленные в качестве пола, и до моего слуха доносится сильный удар по железу, от которого весь гараж звенит, как огромная жестяная банка, по которой что есть сил вдарили ногой. Приподнимаю голову и вижу, как из аккуратной круглой дырочки в задней стене гаража брызжет солнечный лучик, в котором пляшут пылинки. Калибр семь пятьдесят две, не меньше. Скорее всего, винтовка типа «Скат» с дальностью прицельного выстрела до полутора километров.
Выжидаю еще несколько секунд, чтобы убедиться, что больше выстрелов от неизвестного любителя стрелковых упражнений не последует, а затем осторожно, на четвереньках, перемещаюсь к двери гаража и выглядываю наружу.
Мирная картина вокруг абсолютно не изменилась. Те же рыбаки и те же мальчишки поблизости, и на крышах домов напротив гаража подозрительных движений не наблюдается. И тем не менее стреляли явно оттуда, если судить по траектории выстрела. Во всяком случае, пуль, способных двигаться зигзагами, наверняка еще не изобрели…
«Ну и что, по-твоему, это значит?» – бормочу я себе под нос, аккуратно водрузив на место замок Лугина и направляясь к автобусной остановке (желание испытывать судьбу на чужих машинах у меня больше не возникает).
Неужели у Лугина есть прикрытие? Но в этом случае не надежнее ли было его сообщникам застукать тебя, так сказать, на месте преступления? Они могли бы подкрасться к гаражу, пока ты копошился в машине, и незатейливо укокошить тебя выстрелом в упор или каким-нибудь иным способом…
Или тебя просто хотели пугнуть, чтобы в следующий раз ты не лез, куда тебя не просят?
Глава 9

Макс – три нуля двадцать пятому.
В последние двое суток отмечена резкая активизация несанкционированного доступа Варвары к информации категории «семь звездочек». Меры РЭБ и оперативно-розыскные мероприятия результатов не дали. В связи с этим приказываю:
1. Форсировать проведение чрезвычайной операции в соответствии с вариантом «Экстра».
2. О выполнении доложить в течение 24 часов".
* * *
Пообедав в столовой гостиницы, где в это время трапезничали распаренные после очередных бегов по лесам, но почему-то хмурые спортсмены-радиолюбители, я решаю не подниматься в свою каморку, а обосноваться в парке. Выбрав укромное место на скамейке за кустами бузины, в тени высоких тополей (в этом городе почему-то они встречаются на каждом шагу), я раскрываю чемоданчик «мобила» и посылаю вызов шефу.
На этот раз для связи я выбираю режим текстовых сообщений. На всякий случай. Если даже кто-то и следит за мной сейчас, то пусть думает, что старший научный сотрудник работает над своей докторской диссертацией.
Шеф отзывается не сразу. Видимо, был чем-то занят.
Прежде всего излагаю ему свои новости за последние два дня. О версии насчет искусственного происхождения Спячки пока благоразумно умалчиваю.
Некоторое время экран остается пустым – видимо, Игорь переваривает полученную информацию. Наконец возникает бегущая строка:
«Ты кого-нибудь подозреваешь?»
Хм.
«Проверьте по своим каналам личность Лугина Сергея Ильича, якобы являющегося корреспондентом журнала „Непознанное, но вероятное“. И существует ли вообще такое печатное издание?»
«Не делом ты занимаешься, Лен».
Вот так, значит? Интересно девки пляшут…
«А чем же я должен заниматься, если вокруг меня наблюдается какая-то мышиная возня?!»
«Ну, во-первых, я тебе и без проверки скажу, что журнал „Непознанное“ действительно существует. Правда, выходит он малым тиражом и поэтому неизвестен широкой общественности. А во-вторых, советую тебе все-таки сосредоточиться на Спящих и прежде всего – на обеспечении их безопасности».
«Что-нибудь новое из Артемовска?» – спрашиваю я.
«Вот именно. Не далее как вчера была предпринята попытка эвакуировать Спящих из Артемовска в ближайший филиал Академии медицинских наук. Эти болваны из тамошнего облздрава вообразили, что проблемой должны заниматься светила науки!»
«И что произошло?»
«Вертолет, на котором производилась эвакуация, по невыясненным причинам потерпел катастрофу. Упал с большой высоты в тайгу. Все члены экипажа, бригада врачей и Спящие погибли».
«Думаешь, это не случайность?»
«Ты же знаешь, Лен, в случайности верить нам не положено. Надеюсь, в Мапряльске никому не приходит в голову идея перевода Спящих в другое место?»
«Вроде бы нет. Зато есть другие инициативы».
«Например?»
Вкратце сообщаю шефу об эксперименте, который учинили сегодня утром над Юлей Быковой в отделении реанимации.
Игорь Всеволодович несколько секунд молчит, а потом бойко отстукивает:
«Ты сам виноват, Лен. Не надо было оставлять Спящих без присмотра».
«Неужели я дневать и ночевать возле них должен?» – нахально осведомляюсь я.
Но шеф непробиваем:
«Если нет других средств обеспечить контроль за состоянием этих людей, то – да!»
Нет, слушайте, он что – совсем рехнулся? Хочет превратить меня в больничную сиделку – но с какой стати?!
«Послушай, Игорь, перестань играть в тайны мадридского двора. Намекни хоть одним словом, в чем суть… Почему Спящие так важны для нас?»
Курсор опять зависает в углу экрана, насмешливо мерцая, но когда я уже отчаиваюсь получить хоть какой-то ответ от своего партнера по общению, вновь бойко бегут строчки:
«Одним словом не получится. Это долгая история. Но если ты так настаиваешь, поройся в наших архивах, там имеется кое-что по операции „Живая библиотека“… Поверь, это все, что я могу тебе пока сообщить».
«Спасибо и на этом».
«Не за что. Может быть, у тебя есть какие-нибудь просьбы?»
О, вспомнил!.. Конечно, есть.
«Надо бы отследить со спутника динамику энергоизлучений в районе Мапряльска за последний месяц».
«Ну, поздравляю! Мысли великих сходятся. Наконец-то ты додумался до того, что я проделал еще две недели назад… Когда закончим сеанс, запускай режим приема почты, я пошлю тебе карт-диаграмму. Только заранее предупреждаю: ничего полезного для тебя в ней не окажется. Эксперты ее проштудировали вдоль и поперек, но ничего подозрительного не обнаружили. Еще что-нибудь?»
«Пока все».
«Хорошо. Со своей стороны, имею к тебе одну небольшую просьбу, дружище».
«Слушаю и повинуюсь».
«С учетом возникших осложнений, воздержись от связи со мной в ближайшие 2-3 дня. Разумеется, если не произойдет то, о чем я тебе уже говорил»…
Не веря своим глазам, я впиваюсь взглядом в экран «мобила».
Ничего не понимаю!
Мало того, что задание, на которое меня послали, оказалось каким-то неопределенным, типа «ждать у моря погоды», так мне еще приказывают лишний раз не беспокоить своими сеансами связи достопочтенное начальство!
А раз так, то…
Я с досадой ударяю по клавише выхода из режима текстовой коммуникации, с треском захлопываю крышку «чемоданчика» и обессиленно откидываюсь на спинку скамьи.
Обидно сознавать, что тебя поставили на место. Мол, ты – всего лишь наши глаза и уши. В крайнем случае – руки и ноги. Вот и будь добр, выполняй, что тебе указано, а мы уж как-нибудь сами решим, что важно, а что нет, потому что мы – мозг, который имеет право размышлять и анализировать…
Ты же, по сути, – рядовой инвестигатор. Таких только в нашем филиале – сотни. И есть такие вещи, знать о которых тебе не положено. Например, операция, которую неохотно упомянул шеф… «Живая библиотека», кажется? Ну-ну… Посмотрим.
Но не сейчас. Потом. Уж слишком Игорь задел меня своим высокомерием…
В этот момент «мобил» издает сигнал вызова на связь. Сначала я предполагаю, что шеф хочет извиниться или, наоборот, осведомиться, почему это я резко прекратил сеанс связи, но потом спохватываюсь, что мелодичная трель равносильна «обыкновенному» телефонному звонку.
Это Нагорнов. По его напряженному голосу я сразу уясняю: что-то стряслось.
Тем не менее старший оперуполномоченный явно не намерен перейти к делу, потому что принимается извиняться за то, что отрывает меня от работы, и так далее… Приходится прервать его вопросом в лоб:
– Что случилось, Евгений Петрович? Говорите прямо!
– Я хотел бы с вами проконсультироваться, Владлен Алексеевич, как со специалистом по одному очень важному вопросу.
–Сейчас?
– Если можно.
– Конечно, можно. Подъезжайте, я буду ждать вас у гостиницы.
– Нет-нет, будет лучше, если вы подъедете ко мне. Мне так и хочется напомнить ему народную истину о взимоотношениях хлеба и брюха, но тон моего собеседника не допускает шуток.
– Ну, хорошо… Как вас найти в ГОВД?
– Дело в том, что я звоню вам не с работы. Запишите адрес, пожалуйста…
– Диктуйте. Заодно объясните, как туда добраться, а то я еще плохо ориентируюсь в вашем городе…
Улица Полярная, дом тридцать восемь дробь один. Судя по отсутствию номера квартиры, либо коттедж, либо так называемый «свой дом» в частном секторе.
По-моему, я догадываюсь, по какому поводу Нагорнову нужна моя консультация…
* * *
Одна из особенностей Мапряльска заключается в том, что домики частного сектора разбросаны по всему городу. В некоторых местах они зажаты со всех сторон многоэтажками, являя собой наглядный пример проповедовавшейся в свое время коммунистами «смычки города и деревни». В одном из таких жилых островков и расположен дом 38/1 по улице Полярной. Ничего особенного собой он не представляет: одноэтажное деревянное строение под крышей из посеревшего от времени шифера, с палисадничком перед окнами и глухими воротами, отгораживающими двор от взглядов прохожих. Вокруг него по утоптанной тропинке, ведущей вдоль забора из штакетника и горбыльных досок, разгуливают куры, чуть поодаль виднеется чудом сохранившаяся водоколонка. А слева и справа и на противоположной стороне улицы – многоэтажные дома, сверкающие застекленными лоджиями и утыканные «тарелками» спутниковых телеантенн, и тротуар возле них надежно упрятан в бетон.
Нагорнов поджидает меня на лавочке у ворот домика. Сегодня он одет еще проще, чем в прошлый раз: клетчатая рубашка и джинсы делают его похожим на типичного американского фермера. Капитан заметно нервничает и то и дело принимается грызть ногти.
– Спасибо, что приехали, Владлен Алексеевич, – говорит он, увидев меня. – Идемте в дом.
Мы проходим через ворота. В тесном дворике, закрытом сверху навесом, пахнет сухим сеном и куриным пометом. Поднявшись на невысокое крылечко, мы попадаем в полутемный коридорчик – по-моему, он называется в деревнях «сенями», – а потом через обитую дерматином дверь – внутрь самого дома.
Рядом с беленой печью виднеется дверной проем, закрытый гардинами. Оттуда доносятся женские всхлипывания. В доме явно случилась беда.
Капитан без лишних объяснений влечет меня за гардины.
Маленькая комнатка, где помещаются лишь кровать, откидной столик типа тех, что бывают в железнодорожных купе, и поцарапанный шкаф древнего вида. Раньше он, кажется, назывался «шифоньером».
На кровати, свернувшись клубочком, лежит весьма симпатичная девочка лет тринадцати. Прямо в одежде (брюках и кофточке навыпуск). Она крепко спит. А у ее изголовья обливается слезами женщина средних лет.
– Лида, познакомься, – говорит Нагорнов. – Это Владлен Алексеевич, специалист по… – Он мнется, выбирая определение, и наконец заканчивает: – …по таким снам.
Женщина оглядывает меня с головы до ног. С особой надеждой она косится на чемоданчик «мобила». Потом причитает:
– Господи, ну за что нам такая напасть?! Что с ней могло случиться, доктор? Почему она не просыпается? Это что-то серьезное, да?
Все ясно. Еще одна жертва Спячки. В этом я убеждаюсь, осмотрев девочку и протестировав ее с помощью диагностирующей программы. Та же картина, что и у других Спящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47