Слово «бос» в индоевропейских языках означало «бык».
— Пролив Быка, — эхом повторил Костас. — Может, я преувеличиваю, но вдруг вспомнил про символы быка в той неолитической постройке на дне моря и на минойском Крите. Они сделаны в довольно абстрактной манере: рога быка изображены в виде седла, отдаленно напоминающего японское кресло для отдыха. Именно таким должен был казаться Босфор со стороны Черного моря до начала наводнения — огромным седлом, острые края которого возвышались над морем.
Джек пристально посмотрел на друга:
— Ты не перестаешь удивлять меня. Гениальная идея! Костас даже покраснел от удовольствия, но как ни в чем не бывало продолжал рассуждать:
— Для людей, привыкших поклоняться быку, вид воды, каскадом прорывающейся через огромные рога, мог показаться зловещим предзнаменованием, своего рода знаком богов.
Джек кивнул и повернулся к Кате:
— Итак, мы оказались в Черном море. Что дальше?
— «А потом двадцать дромосов вдоль южного берега». Джек наклонился вперед:
— Вот здесь большая проблема. Еще с римских времен сохранились свидетельства о времени путешествия в Черном море. Так вот, в одном из них путешествие начинается с места, которое римляне называли Меотидой. — Он показал на карте Азовское море. — От этого места они добирались до острова Родос за одиннадцать дней, а на плавание по Черному морю у них ушло только четыре дня.
Мустафа задумчиво посмотрел на карту.
— Значит, двадцатидневное путешествие от Босфора, то есть расстояние в двадцать дромосов или двадцать дневных переходов, отодвигают нас далеко за восточные пределы Черного моря.
Костас совсем упал духом.
— Может, древние суда продвигались намного медленнее?
— Напротив, — решительно возразил Джек, — весельные лодки плыли намного быстрее, чем парусные, так как практически не зависели от силы и направления ветра.
— А сильный поток воды со стороны Босфора неизбежно создавал мощное восточное течение, — мрачно напомнил Мустафа. — Настолько мощное, что оно могло вынести эти суда до самых дальних берегов за несколько дней. Боюсь, ваша Атлантида находится далеко за пределами этой карты.
В комнате повисло гнетущее молчание. Всех охватило неприятное чувство разочарования. Загадочная Атлантида вновь стала такой же далекой и непонятной, какой казалась прежде, и фактически снова превратилась в отдаленные отзвуки древних мифов и неразгаданных легенд.
— Есть решение проблемы, — медленно произнес Джек. — Пересказанная египтянами история основывалась не на их собственном опыте, а это значит, что они не могли описывать пролив Босфор как перешеек, поскольку Средиземное море сравнялось с Черным задолго до того, как египтяне впервые добрались на такой далекий для них север. Они узнали об этом не сами, а из другого источника, то есть от мигрантов из района Черного моря, это они рассказали им о своем путешествии из Атлантиды. А египтяне просто пересказали эту историю.
— Конечно! — воодушевился Мустафа. — «Из Атлантиды» означает против течения. В описании маршрута до Атлантиды египтяне учитывали то же время, что ушло на обратный путь. Они понятия не имели, что путь в Атлантиду и обратно может разительно отличаться.
Джек посмотрел на Мустафу с неподдельным интересом.
— Нам сейчас нужно любой ценой определить скорость течения и подсчитать, сколько времени могла потратить на путь лодка эпохи неолита, двигаясь против течения. Это даст нам расстояние на каждый день пути и в целом расстояние от Босфора до места, которого они могли достичь через двадцать дней плавания.
Мустафа выпрямился и без тени сомнения заявил:
— В таком случае вы выбрали правильное место.
ГЛАВА 10
Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда вся группа вновь собралась в картографической комнате. Три часа Мустафа колдовал над несколькими компьютерами и только десять минут назад сообщил, что готов ответить на все вопросы. Пришел Малколм Маклеод. Он запланировал на следующий день пресс-конференцию, чтобы сообщить об открытии неолитического поселения. А для этого ему нужна была дополнительная информация, чтобы ответить на вопросы журналистов и подготовиться к продолжению подводных исследований.
Первым взял слово Костас, остальные сгрудились вокруг мониторов и терпеливо ждали результатов работы Мустафы.
— Ну и что вы получили?
Мустафа начал рассказ, глядя на центральный монитор.
— В компьютерной навигационной программе было несколько сбоев, над которыми мне пришлось поломать голову, но в целом все удалось на славу.
Они начали сотрудничать с Мустафой еще в то время, когда он в звании лейтенанта руководил подразделением по разработке и исследованию компьютерных навигационных программ на военной базе НАТО в Измире. Окончив службу в турецком ВМФ и получив степень доктора философии в области археологии, Мустафа заинтересовался использованием компьютерных технологий в разработке навигационных систем. В течение последнего года он вместе с Костасом занимался обновлением пакета программного обеспечения для определения значения силы ветра и разнообразных морских течений античных времен. Мустафа пользовался репутацией крупнейшего специалиста в этой области и в скором времени стал шефом местного отделения Международного морского университета и базы снабжения научно-исследовательских судов. Именно в этом качестве он обрел славу бесценного сотрудника ММУ и уже не раз доказывал свою полезность научному сообществу.
Мустафа щелкнул клавишей, и на экране центрального монитора появилось изображение неолитической лодки.
— Мы с Джеком договорились, что лодка выглядела именно так.
— Рисунок основан на неолитических бревнах, обнаруженных в прошлом году в устье Дуная, — пояснил Джек. — Это лодка открытого типа длиной примерно двадцать пять метров и почти три метра в диаметре. Закрепленные гребные весла появились только в конце эпохи бронзы, а в неолите люди пользовались байдарочными веслами. На такой лодке было примерно по пятнадцать гребцов с каждой стороны. В ней могли разместиться два быка, как мы их здесь изобразили, несколько пар мелких домашних животных, например свиней или оленей, примерно две дюжины женщин с детьми и запасная команда гребцов.
— Ты уверен, что в те времена не было парусов? — поинтересовался Маклеод.
Джек решительно покачал головой:
— Плавание под парусами было изобретено на Ниле в самом начале бронзового века. В те времена лодки могли плыть по течению до дельты Нила, а потом под парусами обратно, против течения, но с попутным северным ветром. Конечно, египтяне могли передать изобретение жителям побережья Эгейского моря, но там использование гребных судов позволяло быстрее и лучше добираться до соседних островов.
— Программа показывает, — продолжил Мустафа, — что лодка могла делать шесть узлов в час при условии тихой и безветренной погоды. Это шесть морских миль или примерно семь статутных.
— Они должны были засветло причалить к берегу, накормить домашних животных и разбить лагерь для ночлега, — дополнил Джек. — А утром снова отправлялись в путь.
— Сейчас нам известно, что переселение началось поздней весной или ранним летом, — вмешался в разговор Маклеод. — Наш современный аппарат для исследования морского дна осмотрел площадь примерно в один квадратный километр вокруг неолитической деревни, просеял тонны придонного ила и обнаружил там многочисленные семена зерновых культур и довольно сложную систему полей и ирригационных каналов. Наша палеоэкологическая лаборатория только что закончила исследование обнаруженных образцов и пришла к выводу, что эти зерна являются древним видом пшеницы, или «Triticum monococcum», если быть точным. Ее посеяли примерно за два месяца до наводнения.
— В этих широтах зерновые обычно высевают в апреле или в мае, — заметил Джек.
— Верно, но мы говорим об июне или июле, имея в виду, что прошло примерно два месяца после прорыва Босфора.
— Шесть узлов в час означает, что в течение восьмичасового дневного перехода они могли пройти не менее сорока восьми морских миль, — продолжил Мустафа. — Выходит, они должны были иметь вторую команду гребцов и значительные запасы воды и продовольствия. В нормальных условиях лодка могла пройти весь южный берег Черного моря за одиннадцать дней. — Он одиннадцать раз нажал на клавишу компьютера, имитируя продвижение древнего судна на изометрической карте Черного моря. — А вот вступает в игру компьютерная навигационная программа.
Он снова щелкнул клавишей, и на экране стали быстро меняться контуры Черного моря. Уровень воды в нем стал понижаться до предела, существовавшего накануне прорыва Босфора.
— Сейчас у нас лето 5545 года до нашей эры, два месяца спустя после начала наводнения. — Мустафа расположил лодку возле Босфора. — Первый фактор, который нам придется учесть, — направление и сила ветра. Преобладающим в это время года было направление с севера на юг. Суда, плывущие под парусами, могли продвигаться вперед только после того, как достигали Синопа, то есть того места, где южное побережье Черного моря начинает поворачивать на юго-запад. А до того момента они могли плыть только с помощью весел.
— А каким был климат в то время? — поинтересовался Костас.
— Основные погодные флуктуации сегодня определяются североатлантическими колебаниями, — ответил Мустафа — В теплой фазе низкое атмосферное давление над Северным полюсом вызывает сильные западные ветры, которые удерживают арктический воздух на севере, а из этого следует, что в районе Средиземного и Черного морей преобладает жаркая засушливая погода. В холодной же фазе арктический воздух идет на юг и в конце концов накрывает район Черного моря. В такое время здесь очень ветрено и дождливо.
— А в древности?
— Мы считаем, что в период раннего голоцена, то есть примерно первые несколько тысяч лет после Великого таяния ледников, климат здесь был близким к холодной фазе. Тогда погода была менее засушливой, чем сейчас, и с гораздо более частыми осадками. Таким образом, южное побережье Черного моря было самым оптимальным местом для зарождения и развития земледелия.
— А какое влияние это оказывало на мореплавание? — спросил Джек.
— Северные и западные ветры были сильнее примерно на двадцать — тридцать процентов. Я внес в компьютер все эти данные и получил довольно точное предсказание погоды для каждого сектора с расстоянием пятьдесят морских миль морского побережья, включая влияние розы ветров на движение воды после начала наводнения.
— А вторым фактором для исследований стал сам водный поток?
— Сейчас мы видим на экране поток воды, который выбрасывает в Черное море примерно десять кубических метров морской воды в день в течение восемнадцати месяцев. А в последующие шесть месяцев этот поток стал ослабевать и прекратился с полным выравниванием уровней двух морей. Что же до начала великого исхода, то его максимум пришелся на период самого интенсивного наводнения.
Он щелкнул клавишей компьютера, и на правом экране появился столбик цифр.
— Эти данные показывают нам скорость течения на восток от Босфора. У самого начала пролива скорость равна двенадцати узлам. Затем течение постепенно уменьшается, и в самом восточном секторе, то есть более чем в пятистах милях от пролива, скорость падает до двух узлов.
К разговору подключился Костас:
— Если наши неолитические земледельцы плыли со скоростью всего лишь шесть узлов, то они никогда не достигли бы Босфора.
Мустафа согласно кивнул:
— Я даже могу предположить, где именно они перестали бороться с течением и высадились на берег. Это могло случиться примерно в тридцати милях от пролива, где течение стало совершенно непреодолимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Пролив Быка, — эхом повторил Костас. — Может, я преувеличиваю, но вдруг вспомнил про символы быка в той неолитической постройке на дне моря и на минойском Крите. Они сделаны в довольно абстрактной манере: рога быка изображены в виде седла, отдаленно напоминающего японское кресло для отдыха. Именно таким должен был казаться Босфор со стороны Черного моря до начала наводнения — огромным седлом, острые края которого возвышались над морем.
Джек пристально посмотрел на друга:
— Ты не перестаешь удивлять меня. Гениальная идея! Костас даже покраснел от удовольствия, но как ни в чем не бывало продолжал рассуждать:
— Для людей, привыкших поклоняться быку, вид воды, каскадом прорывающейся через огромные рога, мог показаться зловещим предзнаменованием, своего рода знаком богов.
Джек кивнул и повернулся к Кате:
— Итак, мы оказались в Черном море. Что дальше?
— «А потом двадцать дромосов вдоль южного берега». Джек наклонился вперед:
— Вот здесь большая проблема. Еще с римских времен сохранились свидетельства о времени путешествия в Черном море. Так вот, в одном из них путешествие начинается с места, которое римляне называли Меотидой. — Он показал на карте Азовское море. — От этого места они добирались до острова Родос за одиннадцать дней, а на плавание по Черному морю у них ушло только четыре дня.
Мустафа задумчиво посмотрел на карту.
— Значит, двадцатидневное путешествие от Босфора, то есть расстояние в двадцать дромосов или двадцать дневных переходов, отодвигают нас далеко за восточные пределы Черного моря.
Костас совсем упал духом.
— Может, древние суда продвигались намного медленнее?
— Напротив, — решительно возразил Джек, — весельные лодки плыли намного быстрее, чем парусные, так как практически не зависели от силы и направления ветра.
— А сильный поток воды со стороны Босфора неизбежно создавал мощное восточное течение, — мрачно напомнил Мустафа. — Настолько мощное, что оно могло вынести эти суда до самых дальних берегов за несколько дней. Боюсь, ваша Атлантида находится далеко за пределами этой карты.
В комнате повисло гнетущее молчание. Всех охватило неприятное чувство разочарования. Загадочная Атлантида вновь стала такой же далекой и непонятной, какой казалась прежде, и фактически снова превратилась в отдаленные отзвуки древних мифов и неразгаданных легенд.
— Есть решение проблемы, — медленно произнес Джек. — Пересказанная египтянами история основывалась не на их собственном опыте, а это значит, что они не могли описывать пролив Босфор как перешеек, поскольку Средиземное море сравнялось с Черным задолго до того, как египтяне впервые добрались на такой далекий для них север. Они узнали об этом не сами, а из другого источника, то есть от мигрантов из района Черного моря, это они рассказали им о своем путешествии из Атлантиды. А египтяне просто пересказали эту историю.
— Конечно! — воодушевился Мустафа. — «Из Атлантиды» означает против течения. В описании маршрута до Атлантиды египтяне учитывали то же время, что ушло на обратный путь. Они понятия не имели, что путь в Атлантиду и обратно может разительно отличаться.
Джек посмотрел на Мустафу с неподдельным интересом.
— Нам сейчас нужно любой ценой определить скорость течения и подсчитать, сколько времени могла потратить на путь лодка эпохи неолита, двигаясь против течения. Это даст нам расстояние на каждый день пути и в целом расстояние от Босфора до места, которого они могли достичь через двадцать дней плавания.
Мустафа выпрямился и без тени сомнения заявил:
— В таком случае вы выбрали правильное место.
ГЛАВА 10
Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда вся группа вновь собралась в картографической комнате. Три часа Мустафа колдовал над несколькими компьютерами и только десять минут назад сообщил, что готов ответить на все вопросы. Пришел Малколм Маклеод. Он запланировал на следующий день пресс-конференцию, чтобы сообщить об открытии неолитического поселения. А для этого ему нужна была дополнительная информация, чтобы ответить на вопросы журналистов и подготовиться к продолжению подводных исследований.
Первым взял слово Костас, остальные сгрудились вокруг мониторов и терпеливо ждали результатов работы Мустафы.
— Ну и что вы получили?
Мустафа начал рассказ, глядя на центральный монитор.
— В компьютерной навигационной программе было несколько сбоев, над которыми мне пришлось поломать голову, но в целом все удалось на славу.
Они начали сотрудничать с Мустафой еще в то время, когда он в звании лейтенанта руководил подразделением по разработке и исследованию компьютерных навигационных программ на военной базе НАТО в Измире. Окончив службу в турецком ВМФ и получив степень доктора философии в области археологии, Мустафа заинтересовался использованием компьютерных технологий в разработке навигационных систем. В течение последнего года он вместе с Костасом занимался обновлением пакета программного обеспечения для определения значения силы ветра и разнообразных морских течений античных времен. Мустафа пользовался репутацией крупнейшего специалиста в этой области и в скором времени стал шефом местного отделения Международного морского университета и базы снабжения научно-исследовательских судов. Именно в этом качестве он обрел славу бесценного сотрудника ММУ и уже не раз доказывал свою полезность научному сообществу.
Мустафа щелкнул клавишей, и на экране центрального монитора появилось изображение неолитической лодки.
— Мы с Джеком договорились, что лодка выглядела именно так.
— Рисунок основан на неолитических бревнах, обнаруженных в прошлом году в устье Дуная, — пояснил Джек. — Это лодка открытого типа длиной примерно двадцать пять метров и почти три метра в диаметре. Закрепленные гребные весла появились только в конце эпохи бронзы, а в неолите люди пользовались байдарочными веслами. На такой лодке было примерно по пятнадцать гребцов с каждой стороны. В ней могли разместиться два быка, как мы их здесь изобразили, несколько пар мелких домашних животных, например свиней или оленей, примерно две дюжины женщин с детьми и запасная команда гребцов.
— Ты уверен, что в те времена не было парусов? — поинтересовался Маклеод.
Джек решительно покачал головой:
— Плавание под парусами было изобретено на Ниле в самом начале бронзового века. В те времена лодки могли плыть по течению до дельты Нила, а потом под парусами обратно, против течения, но с попутным северным ветром. Конечно, египтяне могли передать изобретение жителям побережья Эгейского моря, но там использование гребных судов позволяло быстрее и лучше добираться до соседних островов.
— Программа показывает, — продолжил Мустафа, — что лодка могла делать шесть узлов в час при условии тихой и безветренной погоды. Это шесть морских миль или примерно семь статутных.
— Они должны были засветло причалить к берегу, накормить домашних животных и разбить лагерь для ночлега, — дополнил Джек. — А утром снова отправлялись в путь.
— Сейчас нам известно, что переселение началось поздней весной или ранним летом, — вмешался в разговор Маклеод. — Наш современный аппарат для исследования морского дна осмотрел площадь примерно в один квадратный километр вокруг неолитической деревни, просеял тонны придонного ила и обнаружил там многочисленные семена зерновых культур и довольно сложную систему полей и ирригационных каналов. Наша палеоэкологическая лаборатория только что закончила исследование обнаруженных образцов и пришла к выводу, что эти зерна являются древним видом пшеницы, или «Triticum monococcum», если быть точным. Ее посеяли примерно за два месяца до наводнения.
— В этих широтах зерновые обычно высевают в апреле или в мае, — заметил Джек.
— Верно, но мы говорим об июне или июле, имея в виду, что прошло примерно два месяца после прорыва Босфора.
— Шесть узлов в час означает, что в течение восьмичасового дневного перехода они могли пройти не менее сорока восьми морских миль, — продолжил Мустафа. — Выходит, они должны были иметь вторую команду гребцов и значительные запасы воды и продовольствия. В нормальных условиях лодка могла пройти весь южный берег Черного моря за одиннадцать дней. — Он одиннадцать раз нажал на клавишу компьютера, имитируя продвижение древнего судна на изометрической карте Черного моря. — А вот вступает в игру компьютерная навигационная программа.
Он снова щелкнул клавишей, и на экране стали быстро меняться контуры Черного моря. Уровень воды в нем стал понижаться до предела, существовавшего накануне прорыва Босфора.
— Сейчас у нас лето 5545 года до нашей эры, два месяца спустя после начала наводнения. — Мустафа расположил лодку возле Босфора. — Первый фактор, который нам придется учесть, — направление и сила ветра. Преобладающим в это время года было направление с севера на юг. Суда, плывущие под парусами, могли продвигаться вперед только после того, как достигали Синопа, то есть того места, где южное побережье Черного моря начинает поворачивать на юго-запад. А до того момента они могли плыть только с помощью весел.
— А каким был климат в то время? — поинтересовался Костас.
— Основные погодные флуктуации сегодня определяются североатлантическими колебаниями, — ответил Мустафа — В теплой фазе низкое атмосферное давление над Северным полюсом вызывает сильные западные ветры, которые удерживают арктический воздух на севере, а из этого следует, что в районе Средиземного и Черного морей преобладает жаркая засушливая погода. В холодной же фазе арктический воздух идет на юг и в конце концов накрывает район Черного моря. В такое время здесь очень ветрено и дождливо.
— А в древности?
— Мы считаем, что в период раннего голоцена, то есть примерно первые несколько тысяч лет после Великого таяния ледников, климат здесь был близким к холодной фазе. Тогда погода была менее засушливой, чем сейчас, и с гораздо более частыми осадками. Таким образом, южное побережье Черного моря было самым оптимальным местом для зарождения и развития земледелия.
— А какое влияние это оказывало на мореплавание? — спросил Джек.
— Северные и западные ветры были сильнее примерно на двадцать — тридцать процентов. Я внес в компьютер все эти данные и получил довольно точное предсказание погоды для каждого сектора с расстоянием пятьдесят морских миль морского побережья, включая влияние розы ветров на движение воды после начала наводнения.
— А вторым фактором для исследований стал сам водный поток?
— Сейчас мы видим на экране поток воды, который выбрасывает в Черное море примерно десять кубических метров морской воды в день в течение восемнадцати месяцев. А в последующие шесть месяцев этот поток стал ослабевать и прекратился с полным выравниванием уровней двух морей. Что же до начала великого исхода, то его максимум пришелся на период самого интенсивного наводнения.
Он щелкнул клавишей компьютера, и на правом экране появился столбик цифр.
— Эти данные показывают нам скорость течения на восток от Босфора. У самого начала пролива скорость равна двенадцати узлам. Затем течение постепенно уменьшается, и в самом восточном секторе, то есть более чем в пятистах милях от пролива, скорость падает до двух узлов.
К разговору подключился Костас:
— Если наши неолитические земледельцы плыли со скоростью всего лишь шесть узлов, то они никогда не достигли бы Босфора.
Мустафа согласно кивнул:
— Я даже могу предположить, где именно они перестали бороться с течением и высадились на берег. Это могло случиться примерно в тридцати милях от пролива, где течение стало совершенно непреодолимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69