Но в течение этих двух часов телефон звонил без остановки. Большей частью звонки были по мелочам. Отец Йозеф готов уже был вовсе снять трубку, но не решился.
Отец Ласон зашаркал к двери в своих любимых домашних тапочках и открыл её, изобразив на лице нетерпение. В дверях стоял мужчина с нейлоновой сумкой в руках. Шёл мелкий дождь. На незнакомце были синие вельветовые брюки и куртка цвета хаки. Его шею и нижнюю часть лица закрывал чёрный шарф. Чёрные волосы влажно блестели. Приглушённым голосом мужчина сказал:
— Доброе утро, отец Ласон. Можно мне войти?
Священник помедлил какое-то время, но, видя, что человек промок до нитки, посторонился, пропуская его внутрь.
В прихожей посетитель размотал шарф и спросил:
— Вы один дома?
— Да, моя экономка ушла в магазин.
Вдруг отец Ласон почувствовал приступ страха — в лице человека он увидел нечто зловещее.
Мужчина произнёс:
— Я майор Мирек Скибор из службы безопасности.
При этих словах священник оцепенел. Служба безопасности (а это было известно всем) являлась подразделением Польской секретной полиции, занимающимся католической церковью. Майор Мирек Скибор слыл в качестве одного из самых опасных и деятельных сотрудников этого подразделения.
Ужас явственно проступил на лице священника. Но Скибор сказал успокаивающе:
— Я здесь не для того, чтобы арестовать вас, и не причиню вам никакого вреда.
К отцу Ласону вернулось некоторое самообладание.
— Хорошо, а что вам тогда здесь нужно?
— Я к вам в качестве… ну, скажем, беженца. Я ищу убежища.
Теперь выражение испуга на лице священника сменилось подозрением. Но Скибор заметил перемену. Он сказал:
— Отец Ласон, ещё не прошло и получаса с того момента, как я застрелил генерала и полковника службы безопасности. Я думаю, вы услышите об этом в новостях.
Священник посмотрел в глаза Скибора и неожиданно поверил ему. Он перекрестился и пробормотал:
— Да простит вас Господь.
Рот Скибора искривился в сардонической усмешке:
— Ваш Бог должен меня благодарить.
Он сделал ударение на слове «ваш».
Священник скорбно покачал головой и спросил:
— Зачем вы это сделали? И почему вы пришли ко мне?
Скибор как будто не расслышал первого вопроса. Он сказал:
— Я пришёл, потому что вы — звено в канале переправки беженцев на Запад. Вы у меня под наблюдением уже четыре месяца. Подозреваю, что диссидент Камен переправлен на Запад именно по этому маршруту. Я должен был арестовать вас, но рассчитывал раскрыть другие звенья.
Отец Ласон несколько мгновений молчал. Потом сказал:
— Пойдёмте на кухню.
* * *
Они пили кофе, сидя друг против друга за кухонным столом.
Священник опять спросил:
— Зачем вы это сделали?
Скибор отхлебнул из своей кружки. Его взгляд был прикован к столу. Ледяным голосом он сказал:
— Ваша вера учит, что право на месть принадлежит только Богу. Так вот, я одолжил у него немного этого права. Больше я ничего не скажу.
Он поднял глаза и посмотрел на священника, и тот понял, что разговор окончен. Всё же отец Ласон произнёс:
— Допустим, ваши предположения верны. Но что вы собираетесь делать на Западе?
Скибор пожал плечами:
— Нам ещё с вами о многом нужно поговорить. Но когда я окажусь на Западе, я буду говорить с Беконным Священником. Передайте ему… сообщите ему, что я еду.
Глава 1
Довести информацию до папы было поручено генералу карабинеров Марио Росси. Выбор был сделан правильно. Росси не относился к категории людей, которые испытывают страх перед папой римским или вообще перед кем бы то ни было. К тому же это был весьма практичный выбор, поскольку Росси возглавлял комитет, созданный итальянским правительством для обеспечения безопасности папы в Италии. Чёрная «лянча» генерала свернула во внутренний двор Дамазо. Росси поправил галстук и вышел из автомобиля.
Это был элегантный, аристократического вида человек. Одет он был в тройку из синей шерсти с едва заметной тёмной полоской. На плечи наброшено светло-серое кашемировое пальто. В городе, где мужчины вообще одевались весьма изысканно, он был гордостью портных. Шёлковый кремовый платочек, видневшийся в нагрудном кармане, красиво контрастировал с тёмным костюмом. Ту же роль играла и маленькая гвоздика в петлице. Другому человеку это придавало бы некоторую женственность, но если кто-то когда-то и обсуждал Марио Росси (а обсуждали его много и часто), то никто не ставил под сомнение чисто мужское начало генерала.
Швейцарские гвардейцы хорошо знали его в лицо и почтительно отдали честь.
В папском дворце Росси встретил Кабрини, дворецкий папы. Почти не разговаривая, они поднялись на лифте до верхнего этажа. Росси чувствовал, что Кабрини буквально изнывает от любопытства. Сугубо частная аудиенция у папы была величайшей редкостью. Особенно если она назначается так быстро: только этим утром министр внутренних дел испросил аудиенцию по вопросу государственной важности. Они подошли к чёрной массивной двери. Кабрини громко постучал костяшками пальцев, открыл дверь, объявил о Росси гнусавым голосом и впустил его в кабинет.
Папа встал из-за заваленного бумагами стола, который походил скорее на рабочее место какого-нибудь среднего чиновника. Однако сам папа внешним видом вполне соответствовал своему высокому положению. На нём была девственно белая шёлковая сутана, маленькая белая шапочка на голове, массивная цепь с крестом старого золота. На лице играла аристократическая, но вполне дружелюбная улыбка. Он подошёл к Росси, и тот, почтительно преклонив колено, поцеловал протянутую руку.
Папа, немного наклонившись, мягко взял Росси под руку и помог ему встать.
— Мы очень рады вас видеть, генерал. Вы отлично выглядите.
— Да, Ваше Святейшество. Неделя в Мадонна ди Кампильо сотворила чудо.
Папа поднял брови.
— Как покатались на лыжах?
— Отлично, Ваше Святейшество.
С озорным блеском в глазах папа спросил:
— Ну, а кроме катания на лыжах?
— Тоже очень хорошо, Ваше Святейшество.
Папа слабо улыбнулся.
— О, как мы скучаем по горам.
Он взял Росси под локоть и провёл его к низким кожаным креслам, окружавшим стол орехового дерева. Как только они сели, через боковую дверь вошла монахиня с подносом в руках. Она налила собеседникам кофе, а также рюмку «Самбукки» для Росси и маленький бокал какой-то янтарной жидкости из старинной бутылки без этикетки для папы. Когда она вышла, Росси, выпив глоток кофе и пригубив «Самбукку», сказал:
— Я хотел бы поблагодарить Ваше Святейшество за столь быстрое согласие принять меня.
Папа кивнул, и Росси, зная, что глава католической церкви не терпит длинных преамбул, сразу перешёл к делу.
— Ваше Святейшество, вы, наверное, уже слышали о перебежчике Евченко?
Опять кивок.
— Мы допрашивали его в течение последних десяти дней. Теперь он поступает в распоряжение американцев. Первое, что следовало бы отметить: несмотря на незначительную должность в посольстве, его положение в КГБ оказалось намного более высоким, чем мы могли предполагать. Он — генерал и один из самых важных для нас за последнее десятилетие перебежчиков. К тому же он оказался разговорчивым, и даже очень.
Росси докончил свою «Самбукку» и аккуратно поставил рюмку на стол.
— На последнем допросе вчера вечером Евченко рассказал о неудавшемся покушении на Ваше Святейшество 19 мая 1981 года.
Он поднял глаза. До этого момента папа слушал его с выражением вежливого интереса. Теперь на его лице отразилось неподдельное любопытство.
Росси сказал:
— Он признал, что покушение было спланировано и направлялось из Москвы через их болгарских марионеток. Евченко также подтвердил, что мозговым центром и организатором операции был тогдашний председатель КГБ Юрий Андропов.
Папа кивнул и пробормотал:
— После этого избранный Генеральным секретарём ЦК КПСС и, соответственно, президентом этой страны. — Он пожал плечами. — Но, генерал, это всё было известно и раньше из анализа всех обстоятельств дела.
— Да, Ваше Святейшество. Но вот о чём мы не знали, так это о готовности Андропова повторить покушение.
Наступило молчание, пока папа обдумывал слова Росси. Потом он тихо спросил:
— Евченко сообщил, что будут ещё попытки?
Росси кивнул.
— Да. Правда, он не знает деталей, но он в курсе. Судя по всему, Андропов серьёзно занимается этим. Он убеждён в том, что Польша — главное звено в контроле Советов над Восточной Европой. Её значение для Москвы всегда было жизненно важным и, как считают русские, останется таковым и в дальнейшем. Андропов убеждён, что Ваше Святейшество представляет огромную опасность для сохранения позиций СССР в Польше.
Он помолчал в расчёте на эффект от произнесённого и сказал почти жёстко:
— И, говоря откровенно, Ваше Святейшество, ваша политика по отношению к Польше и коммунизму в целом за последние полтора года вряд ли способствовала снятию этих опасений у русских.
Папа ответил слабым взмахом руки.
— Мы все делаем очень осмотрительно, в соответствии с волей и учением Господа.
Росси не мог не подумать про себя: «И с патриотическим рвением». Но генерал не произнёс эту мысль вслух.
Папа вопросительно посмотрел на Росси.
— Неужели он действительно пойдёт на такой риск? Ведь если поляки узнают, что мы были убиты по приказу Советов, это вызовет волнения, способные поставить под вопрос само существование советской империи.
Росси не мог не согласиться.
— Это так. Евченко указал, что в советских высших кругах существует оппозиция этим планам. Но, судя по всему, его положение достаточно прочно. К тому же мы должны учитывать, что КГБ извлёк урок из опыта неудавшегося покушения… Взгляните в глаза действительности, Ваше Святейшество. Один из самых могущественных, безнравственных и жестоких людей в мире, обладающий огромными возможностями, хочет видеть вас мёртвым.
Наступила ещё одна пауза, во время которой папа отпил из своего бокала. Потом он спросил:
— Что известно о готовящемся покушении, генерал?
Росси развёл руками.
— К сожалению, немного. Только то, что оно произойдёт не в Ватикане и вообще не в Италии. Ваше Святейшество собирается совершить ряд поездок за границу. Их маршруты хорошо известны. Вы должны выехать на Дальний Восток через два месяца. Покушение может произойти и там, и в следующей поездке. Я думаю, что они решатся на него довольно скоро. Андропов нетерпелив, к тому же у него серьёзные проблемы со здоровьем. Ваше Святейшество, больной человек, одержимый какой-либо идеей, обычно старается претворить её в жизнь как можно скорее.
Папа вздохнул и скорбно покачал головой. Росси подумал, что он скажет несколько слов о воле Господа и о прощении врагов, но этого не произошло. Молчание длилось долго. Глаза папы оставались полузакрытыми. Он думал. Росси осмотрелся, зафиксировав обстановку кабинета: бесценные картины, дубовая облицовка стен, большие окна, задрапированные золотистым дамастом. Окна, на которые со страхом и почтением были направлены миллионы взоров. Генерал посмотрел на папу. Ему показалось, что тот принял какое-то решение. Папа приоткрыл глаза. Прежде тёплые, они теперь были холодны и колючи.
Скривившись от боли в спине, папа встал. Росси тоже неуверенно поднялся. Они посмотрели друг на друга. Папа сказал:
— Генерал, хотя эти сведения не очень приятны, я хотел бы поблагодарить вас за их своевременную передачу мне лично.
Он решительно направился к двери. Росси пошёл за ним, сбивчиво говоря:
— Необходимо принять все меры предосторожности, Ваше Святейшество. Я уверен, что вы осознаете всю серьёзность… Возможно, следовало бы отменить…
Папа не дал ему продолжить. Он повернулся к генералу у самой двери и крепко пожал ему руку.
— Мы ничего не отменим, генерал. Наша жизнь не подвластна никакой другой силе, кроме воли Господней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Отец Ласон зашаркал к двери в своих любимых домашних тапочках и открыл её, изобразив на лице нетерпение. В дверях стоял мужчина с нейлоновой сумкой в руках. Шёл мелкий дождь. На незнакомце были синие вельветовые брюки и куртка цвета хаки. Его шею и нижнюю часть лица закрывал чёрный шарф. Чёрные волосы влажно блестели. Приглушённым голосом мужчина сказал:
— Доброе утро, отец Ласон. Можно мне войти?
Священник помедлил какое-то время, но, видя, что человек промок до нитки, посторонился, пропуская его внутрь.
В прихожей посетитель размотал шарф и спросил:
— Вы один дома?
— Да, моя экономка ушла в магазин.
Вдруг отец Ласон почувствовал приступ страха — в лице человека он увидел нечто зловещее.
Мужчина произнёс:
— Я майор Мирек Скибор из службы безопасности.
При этих словах священник оцепенел. Служба безопасности (а это было известно всем) являлась подразделением Польской секретной полиции, занимающимся католической церковью. Майор Мирек Скибор слыл в качестве одного из самых опасных и деятельных сотрудников этого подразделения.
Ужас явственно проступил на лице священника. Но Скибор сказал успокаивающе:
— Я здесь не для того, чтобы арестовать вас, и не причиню вам никакого вреда.
К отцу Ласону вернулось некоторое самообладание.
— Хорошо, а что вам тогда здесь нужно?
— Я к вам в качестве… ну, скажем, беженца. Я ищу убежища.
Теперь выражение испуга на лице священника сменилось подозрением. Но Скибор заметил перемену. Он сказал:
— Отец Ласон, ещё не прошло и получаса с того момента, как я застрелил генерала и полковника службы безопасности. Я думаю, вы услышите об этом в новостях.
Священник посмотрел в глаза Скибора и неожиданно поверил ему. Он перекрестился и пробормотал:
— Да простит вас Господь.
Рот Скибора искривился в сардонической усмешке:
— Ваш Бог должен меня благодарить.
Он сделал ударение на слове «ваш».
Священник скорбно покачал головой и спросил:
— Зачем вы это сделали? И почему вы пришли ко мне?
Скибор как будто не расслышал первого вопроса. Он сказал:
— Я пришёл, потому что вы — звено в канале переправки беженцев на Запад. Вы у меня под наблюдением уже четыре месяца. Подозреваю, что диссидент Камен переправлен на Запад именно по этому маршруту. Я должен был арестовать вас, но рассчитывал раскрыть другие звенья.
Отец Ласон несколько мгновений молчал. Потом сказал:
— Пойдёмте на кухню.
* * *
Они пили кофе, сидя друг против друга за кухонным столом.
Священник опять спросил:
— Зачем вы это сделали?
Скибор отхлебнул из своей кружки. Его взгляд был прикован к столу. Ледяным голосом он сказал:
— Ваша вера учит, что право на месть принадлежит только Богу. Так вот, я одолжил у него немного этого права. Больше я ничего не скажу.
Он поднял глаза и посмотрел на священника, и тот понял, что разговор окончен. Всё же отец Ласон произнёс:
— Допустим, ваши предположения верны. Но что вы собираетесь делать на Западе?
Скибор пожал плечами:
— Нам ещё с вами о многом нужно поговорить. Но когда я окажусь на Западе, я буду говорить с Беконным Священником. Передайте ему… сообщите ему, что я еду.
Глава 1
Довести информацию до папы было поручено генералу карабинеров Марио Росси. Выбор был сделан правильно. Росси не относился к категории людей, которые испытывают страх перед папой римским или вообще перед кем бы то ни было. К тому же это был весьма практичный выбор, поскольку Росси возглавлял комитет, созданный итальянским правительством для обеспечения безопасности папы в Италии. Чёрная «лянча» генерала свернула во внутренний двор Дамазо. Росси поправил галстук и вышел из автомобиля.
Это был элегантный, аристократического вида человек. Одет он был в тройку из синей шерсти с едва заметной тёмной полоской. На плечи наброшено светло-серое кашемировое пальто. В городе, где мужчины вообще одевались весьма изысканно, он был гордостью портных. Шёлковый кремовый платочек, видневшийся в нагрудном кармане, красиво контрастировал с тёмным костюмом. Ту же роль играла и маленькая гвоздика в петлице. Другому человеку это придавало бы некоторую женственность, но если кто-то когда-то и обсуждал Марио Росси (а обсуждали его много и часто), то никто не ставил под сомнение чисто мужское начало генерала.
Швейцарские гвардейцы хорошо знали его в лицо и почтительно отдали честь.
В папском дворце Росси встретил Кабрини, дворецкий папы. Почти не разговаривая, они поднялись на лифте до верхнего этажа. Росси чувствовал, что Кабрини буквально изнывает от любопытства. Сугубо частная аудиенция у папы была величайшей редкостью. Особенно если она назначается так быстро: только этим утром министр внутренних дел испросил аудиенцию по вопросу государственной важности. Они подошли к чёрной массивной двери. Кабрини громко постучал костяшками пальцев, открыл дверь, объявил о Росси гнусавым голосом и впустил его в кабинет.
Папа встал из-за заваленного бумагами стола, который походил скорее на рабочее место какого-нибудь среднего чиновника. Однако сам папа внешним видом вполне соответствовал своему высокому положению. На нём была девственно белая шёлковая сутана, маленькая белая шапочка на голове, массивная цепь с крестом старого золота. На лице играла аристократическая, но вполне дружелюбная улыбка. Он подошёл к Росси, и тот, почтительно преклонив колено, поцеловал протянутую руку.
Папа, немного наклонившись, мягко взял Росси под руку и помог ему встать.
— Мы очень рады вас видеть, генерал. Вы отлично выглядите.
— Да, Ваше Святейшество. Неделя в Мадонна ди Кампильо сотворила чудо.
Папа поднял брови.
— Как покатались на лыжах?
— Отлично, Ваше Святейшество.
С озорным блеском в глазах папа спросил:
— Ну, а кроме катания на лыжах?
— Тоже очень хорошо, Ваше Святейшество.
Папа слабо улыбнулся.
— О, как мы скучаем по горам.
Он взял Росси под локоть и провёл его к низким кожаным креслам, окружавшим стол орехового дерева. Как только они сели, через боковую дверь вошла монахиня с подносом в руках. Она налила собеседникам кофе, а также рюмку «Самбукки» для Росси и маленький бокал какой-то янтарной жидкости из старинной бутылки без этикетки для папы. Когда она вышла, Росси, выпив глоток кофе и пригубив «Самбукку», сказал:
— Я хотел бы поблагодарить Ваше Святейшество за столь быстрое согласие принять меня.
Папа кивнул, и Росси, зная, что глава католической церкви не терпит длинных преамбул, сразу перешёл к делу.
— Ваше Святейшество, вы, наверное, уже слышали о перебежчике Евченко?
Опять кивок.
— Мы допрашивали его в течение последних десяти дней. Теперь он поступает в распоряжение американцев. Первое, что следовало бы отметить: несмотря на незначительную должность в посольстве, его положение в КГБ оказалось намного более высоким, чем мы могли предполагать. Он — генерал и один из самых важных для нас за последнее десятилетие перебежчиков. К тому же он оказался разговорчивым, и даже очень.
Росси докончил свою «Самбукку» и аккуратно поставил рюмку на стол.
— На последнем допросе вчера вечером Евченко рассказал о неудавшемся покушении на Ваше Святейшество 19 мая 1981 года.
Он поднял глаза. До этого момента папа слушал его с выражением вежливого интереса. Теперь на его лице отразилось неподдельное любопытство.
Росси сказал:
— Он признал, что покушение было спланировано и направлялось из Москвы через их болгарских марионеток. Евченко также подтвердил, что мозговым центром и организатором операции был тогдашний председатель КГБ Юрий Андропов.
Папа кивнул и пробормотал:
— После этого избранный Генеральным секретарём ЦК КПСС и, соответственно, президентом этой страны. — Он пожал плечами. — Но, генерал, это всё было известно и раньше из анализа всех обстоятельств дела.
— Да, Ваше Святейшество. Но вот о чём мы не знали, так это о готовности Андропова повторить покушение.
Наступило молчание, пока папа обдумывал слова Росси. Потом он тихо спросил:
— Евченко сообщил, что будут ещё попытки?
Росси кивнул.
— Да. Правда, он не знает деталей, но он в курсе. Судя по всему, Андропов серьёзно занимается этим. Он убеждён в том, что Польша — главное звено в контроле Советов над Восточной Европой. Её значение для Москвы всегда было жизненно важным и, как считают русские, останется таковым и в дальнейшем. Андропов убеждён, что Ваше Святейшество представляет огромную опасность для сохранения позиций СССР в Польше.
Он помолчал в расчёте на эффект от произнесённого и сказал почти жёстко:
— И, говоря откровенно, Ваше Святейшество, ваша политика по отношению к Польше и коммунизму в целом за последние полтора года вряд ли способствовала снятию этих опасений у русских.
Папа ответил слабым взмахом руки.
— Мы все делаем очень осмотрительно, в соответствии с волей и учением Господа.
Росси не мог не подумать про себя: «И с патриотическим рвением». Но генерал не произнёс эту мысль вслух.
Папа вопросительно посмотрел на Росси.
— Неужели он действительно пойдёт на такой риск? Ведь если поляки узнают, что мы были убиты по приказу Советов, это вызовет волнения, способные поставить под вопрос само существование советской империи.
Росси не мог не согласиться.
— Это так. Евченко указал, что в советских высших кругах существует оппозиция этим планам. Но, судя по всему, его положение достаточно прочно. К тому же мы должны учитывать, что КГБ извлёк урок из опыта неудавшегося покушения… Взгляните в глаза действительности, Ваше Святейшество. Один из самых могущественных, безнравственных и жестоких людей в мире, обладающий огромными возможностями, хочет видеть вас мёртвым.
Наступила ещё одна пауза, во время которой папа отпил из своего бокала. Потом он спросил:
— Что известно о готовящемся покушении, генерал?
Росси развёл руками.
— К сожалению, немного. Только то, что оно произойдёт не в Ватикане и вообще не в Италии. Ваше Святейшество собирается совершить ряд поездок за границу. Их маршруты хорошо известны. Вы должны выехать на Дальний Восток через два месяца. Покушение может произойти и там, и в следующей поездке. Я думаю, что они решатся на него довольно скоро. Андропов нетерпелив, к тому же у него серьёзные проблемы со здоровьем. Ваше Святейшество, больной человек, одержимый какой-либо идеей, обычно старается претворить её в жизнь как можно скорее.
Папа вздохнул и скорбно покачал головой. Росси подумал, что он скажет несколько слов о воле Господа и о прощении врагов, но этого не произошло. Молчание длилось долго. Глаза папы оставались полузакрытыми. Он думал. Росси осмотрелся, зафиксировав обстановку кабинета: бесценные картины, дубовая облицовка стен, большие окна, задрапированные золотистым дамастом. Окна, на которые со страхом и почтением были направлены миллионы взоров. Генерал посмотрел на папу. Ему показалось, что тот принял какое-то решение. Папа приоткрыл глаза. Прежде тёплые, они теперь были холодны и колючи.
Скривившись от боли в спине, папа встал. Росси тоже неуверенно поднялся. Они посмотрели друг на друга. Папа сказал:
— Генерал, хотя эти сведения не очень приятны, я хотел бы поблагодарить вас за их своевременную передачу мне лично.
Он решительно направился к двери. Росси пошёл за ним, сбивчиво говоря:
— Необходимо принять все меры предосторожности, Ваше Святейшество. Я уверен, что вы осознаете всю серьёзность… Возможно, следовало бы отменить…
Папа не дал ему продолжить. Он повернулся к генералу у самой двери и крепко пожал ему руку.
— Мы ничего не отменим, генерал. Наша жизнь не подвластна никакой другой силе, кроме воли Господней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55