Тодд шагнул от стены и отсек руку мужчины в запястье. Тот закричал, Тодд распорол ему мечом живот, заставив упасть на пол. Повернувшись спиной к упавшему охраннику, Тодд вышел в коридор. Бенджи осторожно прошел мимо тигров и ускорил шаг только тогда, когда очутился в коридоре.
Возбужденный ДиПалма, оглядываясь на тигров, осторожно покинул комнату и догнал ребят возле небольшой красной двери.
Повернув ручку, Тодд открыл дверь и сразу начал спускаться по узкой лестнице. Бенджи и ДиПалма последовали за ним.
Спустившись, они обнаружили, что находятся в тускло освещенном подвале с низкими потолками, высеченном прямо в скале. Часть подвала была занята аппаратурой для дальней радиосвязи. Там находились также бойлер, печь и несколько связок дров. Напротив дров четверо мужчин держали Джан распятой на каменном полу.
Вытащив «беретту» из кармана халата, Линь Пао прицелился в Тодда. ДиПалма и Бенджи не сдвинулись с места. Несколько секунд Пао хмурился, размышляя, потом сказал:
– Айван Ху говорил, что ты называешь себя Бенкаи.
Сжимая в руке окровавленный меч, Тодд сказал:
– Хаи (что по-японски означает «да»).
– Мы с тобой знаем друг друга? – спросил Пао.
– Да, знаем. Из другого времени.
– А мои тигры. Это ты освободил их?
– Их освободила твоя карма. Они больше не служат тебе. Все, что у тебя было, больше не принадлежит тебе.
Пао посмотрел в сторону закрытого ставнями окна.
– Кажется, мои тигры нашли себе нового хозяина. Ты проходил мимо них так, словно они послушные домашние кошки. Ты действительно особенный мальчик. Айван Ху сказал, что ты называешь меня Киити. Почему? Я никогда не слышал этого имени. Я узнал, что имена Киити и Бенкаи – японские. Один мой знакомый ученый-японец сказал мне, что когда-то жил воин-самурай по имени Бенкаи. Значит, его душа живет в тебе?
– Поэтому я пришел убить тебя.
– Ты не можешь убить Черного Генерала.
Пао поднял руку, и в этот момент Бенджи вскочил и загородил Тодда. Пао выстрелил три раза, попав Бенджи в грудь. Смертельно раненый парень зашатался и пошел на наркокороля, который попятился назад, выпустив в него всю обойму. Бенджи упал к ногам Линь Пао.
– Убейте женщину, – завопил Пао.
Мужчины, державшие Джан, схватились за ножи. ДиПалма бросился на одного из них и наотмашь ударил его тростью по лицу, так что он свалился на другого. Затем он стукнул другого по коленной чашке, тот завертелся и упал на дрова.
Сделав шаг вправо, ДиПалма сжал трость пониже набалдашника и нанес удар набалдашником в висок третьему. Увидев, что четвертый мужчина собирается атаковать ДиПалму сзади, Тодд вонзил клинок меча ему в спину. Мужчина закричал и упал на каменный пол.
ДиПалма повернулся и увидел, что Тодд снова поднимает свой окровавленный меч и устремляется на охваченного страхом Линь Пао. Его воинственный крик заполнил подвал, и одновременно четырехсотлетний клинок описал в воздухе большую дугу – и бритая голова Линь Пао слетела с шеи.
* * *
Начинал моросить мелкий дождь. Джан, в больничном халате и накинутой поверх него куртке ДиПалмы, и Фрэнк стояли, обнявшись, во внутреннем дворике и смотрели на Нельсона Берлина, Дейва Стэмма и нескольких вооруженных тайваньских полицейских. Один из полицейских держал в руках трость ДиПалмы и меч.
Позади ДиПалмы на веранде стоял Тодд, не сводя взгляда с трупа Бенджи, который лежал на бамбуковом диване. Вокруг него лежали мертвые тигры убитые полицейскими. Остальные тигры беспокойно метались по главному павильону, роняя старинные вещи и мебель – грохот был слышен даже во дворе. Полицейские не обращали на шум внимания. Видимо, решили позволить тиграм немного порезвиться.
Ухмыляющийся Нельсон Берлин подергал клок волос у себя над ухом, затем указал на лежащий неподалеку труп третьего и последнего Зеленого Орла.
– Бедняга. Он тоже, как и вы, пытался совершить побег, но не удалось. Или как там будет написано в протоколе. Гейм, сет и матч, мистер ДиПалма. Я полагаю, вы покончили с Линь Пао.
ДиПалма прижал к себе Джан.
– Он мертв.
– В таком случае, вам не следует рассчитывать здесь на теплый прием, это уж точно. А я вас предупреждал. Помните, сюда легко попасть. И очень трудно выбраться.
– Вы приказали полицейским убить этого мальчика?
Дейв Стэмм смущенно надвинул шляпу на глаза. Берлин бросил взгляд на мертвого Зеленого Орла, потом на ДиПалму.
– Скажем так, я люблю все доводить до конца. Те трое, которых вы оставили в самолете, тоже мертвы. Кто-то сказал, что тайны отвратительны, и я с ним согласен.
Но я бы еще добавил, тайны должны оставаться тайнами. То, что вам и вашим друзьям известно обо мне, должно остаться здесь.
ДиПалма сказал:
– Вы хотите сказать, что собираетесь нас убить?
– Прощайте, мистер ДиПалма, миссис ДиПалма, – Берлин посмотрел на Тодда. – И вы, дерзкий молодой человек. Без вас в этом мире будет жить гораздо приятнее.
Дейв Стэмм вышел вперед и взял Берлина за локоть.
– Я думаю, вы совершаете ошибку. ДиПалма не какой-то болван, о котором забудут через две секунды после его смерти. Я думаю, нам следует поговорить и попытаться прийти с ним к какому-то соглашению.
Берлин даже не посмотрел на своего шефа безопасности.
– Стэмм, вы мягкотелый, как спагетти. С этого момента вы у меня больше не работаете. Вы слишком лояльно относитесь к ДиПалме, это не соответствует моим требованиям к моим служащим.
– Мы с ДиПалмой профессионалы и знаем, как надо вести игру, когда сталкиваешься с ситуацией, изменить которую ты не в силах, нужно попытаться смягчить ее. Убийство – не всегда лучший способ решить проблему.
– Прощайте, Стэмм. Желаю вам благополучно долететь до Нью-Йорка.
Стэмм посмотрел на ДиПалму.
– Я пытался, Фрэнк. Больше я ничего не могу сделать. ДиПалма сказал:
– Я понимаю, – затем обратился к Берлину. – Прежде, чем ваша банда отправит нас на тот свет, я должен вам что-то показать. Вас это заинтересует.
– Едва ли у вас есть то, что меня заинтересует, Мистер ДиПалма. Я уже попрощался с вами.
– Все кончено, – сказал ДиПалма. – Все, что вы пытались скрыть, скоро станет известно всем. Все. Вы по уши в дерьме и не понимаете этого.
– Так я вам и поверил. Я не поддамся на ваш маленький блеф, мистер ДиПалма.
– Я не блефую, Берлин. Спросите Стэмма. Стэмм вышел вперед и посмотрел на ДиПалму.
– Фрэнк крепкий парень. Он не каждому по нутру, но одно я знаю наверняка: если он говорит, то ему надо верить.
Стэмм посмотрел на Берлина.
– Если он говорит вам, что вы глубоко в дерьме, то вам лучше подумать, как из него выбраться.
Берлин сердито фыркнул.
– Я уже вымок, стоя здесь. Я, наверное, подожду в машине и предоставлю заниматься вами полиции.
Стэмм загородил ему дорогу.
– Никуда вы не уйдете. Вы платите мне за советы и получаете их, хотя они не всегда вам по душе. Только на этот раз я должен защищать и себя. Я хочу знать, что там у Фрэнка припасено, потому что если вы, мистер, уйдете, я окажусь в незавидном положении. А мне это ни к чему, мистер Берлин. Абсолютно ни к чему.
Берлин внимательно разглядывал его несколько секунд.
– Ладно. Одна минута все равно ничего не решит. Мистер ДиПалма, у вас есть ровно шестьдесят секунд, чтобы совершить чудо. Хотя последний раз для этого, по-моему, потребовалось три восточных мудреца и девственница. Кстати говоря, ваша супруга едва ли может претендовать на роль чистой и незапятнанной особы.
– Если бы трахалась со своей сестрой, – сказала Джан, – то, возможно, доросла бы до вас.
На скулах Берлина выступили красные пятна, С трудом сохраняя спокойный тон, он сказал:
– У вас осталось пятьдесят секунд, мистер ДиПалма.
ДиПалма сказал:
– Дейв, залезь, пожалуйста, во внутренний карман моей куртки и вытащи, что там лежит. Я прошу тебя об этом одолжении, потому что не хочу, чтобы меня пристрелили при попытке бегства раньше, чем истекут мои пятьдесят секунд.
Стэмм подошел к Джан, которая все еще была в куртке ДиПалмы, и достал из внутреннего кармана мужской бумажник.
– В нем лежит удостоверение личности, – сказал ДиПалма.
Стэмм вытащил из бумажника удостоверение.
– Что это?
ДиПалма указал на Берлина.
– Покажи ему.
Стэмм повернулся к Берлину. Осмотрев бумажник и удостоверение, Берлин сказал ДиПалме:
– Этот бумажник и удостоверение принадлежат кому-то из тайваньской разведки. Неужели нужда заставила вас лазить по карманам, мистер ДиПалма?
ДиПалма сказал:
– Этот бумажник и удостоверение свидетельствуют о том, что тайваньская разведка осуществляет в Америке секретную операцию, и я не думаю, что это понравится нашему правительству. Я даже уверен, что не понравится. Если наше правительство узнает об этом, у вас могут возникнуть проблемы, мистер Берлин.
– Мне очень жаль, мистер ДиПалма, но об этом уже никто никогда не узнает, если, конечно, вы не найдете способа сообщить им об этом с того света.
– Я уже сообщил об этом, и им это очень не понравилось.
Побагровевший Берлин замотал головой. – Мне плевать на это.
– Ну что ж, может быть, вы увидите все в другом свете, когда вас навестят сотрудники ФБР.
Берлин сказал:
– Сейчас вы, наверное, скажете, что если в назначенное время не появитесь в Америке, то ваш адвокат в почтовый ящик бросит письмо и так далее... Нет, приятель, меня не проведешь. Твой блеф не пройдет.
– Вы меня плохо слушали. Я не блефую. Трое тайваньских агентов, участвовали в операции, связанной с целой серией жутких убийств. Бумажники и удостоверения двух других уже находятся у сенатора Карекио. Теперь в любую минуту к вам может обратиться он или тайваньское правительство.
– Вы думаете, я поверю этой...
В этот момент затрещало радио в одной из полицейских машин. Полицейский поднял трубку, послушал и позвал старшего. Офицер, командующий подразделением, поспешил во двор и сел в машину. Когда он взял микрофон, наступила тишина. У ДиПалмы пересохло во рту. Джан обеими руками стиснула его руку.
Через три минуты офицер вышел из машины и подошел к Берлину. Промышленник распрямился, ноздри его расширились.
– Ну, что? – спросил он.
– Мое начальство хочет побеседовать с вами, – сказал офицер, – Вам придется проехать со мной. Остальных отпустят, и они немедленно возвратятся в Америку. – Он распорядился, чтобы ДиПалме вернули меч и трость.
ДиПалма вздохнул и опустил голову на грудь. Джан прижалась к его руке и тихо заплакала от облегчения, дрожа всем телом.
– Должно быть, это какая-то ошибка, – сказал Берлин. – Вы не знаете, кто я.
Его сопровождали двое полицейских с обеих сторон. ДиПалма обнял Джан. Потом улыбнулся Берлину, но улыбка была холодной, как лед.
– Это называется политика, – сказал он. – Самая крупная игра из всех, и вы ее проиграли. Долго держались, мистер Берлин, но, в конце концов, проиграли.
Эпилог
Нью-Йорк. Апрель
Поздним вечером в среду, когда прошел первый весенний ливень, ДиПалма и Джан стояли в оружейной комнате и любовались радугой, вытянувшейся над нью-йоркской гаванью. Оба были в халатах и тапочках. Джан потягивала шотландское виски с водой. ДиПалма пил травяной чай.
Некоторое время они стояли молча, потом Джан сказала:
– Прости, но у меня нет желания вернуться в Азию.
– Ты прощена.
– Кстати, о прощении. Как получилось, что Берлин теперь сможет избежать ответственности за изнасилование и убийство своей сестры?
– Компромисс. Его обвиняют в убийстве сына и отмывании наркоденег, и для этого у обвинения имеются веские доводы. Министерство юстиции любит выигрывать, впрочем, как и все мы. Ворошить прошлое – это не по их части.
Джан посмотрела на него.
– Но ведь на суде может выясниться, что он сделал с ней во время войны, не так ли?
– Не может. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Сегодня мы заключили сделку.
– Кто «мы»?
– Я, Карекио, министерство юстиции и тайваньское правительство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55