Стоило прибавить скорости, преследователи тоже поднажали, но держали дистанцию в четверть мили.
Днем, когда на шоссе было много других машин, Харт не обращал на нее особого внимания. Но теперь это начинало его раздражать.
Герта ехала, сложив руки на коленях, попеременно глядя то на кольцо на безымянном пальце левой руки, то в зеркало заднего вида.
— Ты думаешь, они нас преследуют? — спросила она тоненьким голоском, очередной раз оглядываясь. Харт бросил взгляд в зеркало:
— Честно говоря, не могу понять.
Ему было жарко. Он устал от всего, что было связано с оформлением их брака. Его не покидало беспокойство. Остановка в Тихуане заняла гораздо больше времени, чем он предполагал. Нужно было купить лицензию, а для этого пришлось разыскивать судью. Герта отказывалась выходить замуж в том своем мятом платье, что было на ней все время их поездки, и ему пришлось выдать ей значительную сумму из его быстро истощавшегося запаса наличных, чтобы она купила себе новый туалет.
Чем больше он думал обо всем этом, тем более неразумными казались ему его поступки. Он — бизнесмен, а не детектив. Если автомобиль, едущий позади, гонится за ними, да если еще и прижмет к обочине и остановит, Харт окажется совершенно беспомощным: ему просто нечем будет защитить себя и Герту. Он даже не подумал заранее о своей защите!
Герта, практичная как всегда, заметила:
— Ну и медовый месяц у нас с тобой, черт побери, Док!
— Да уж! — не мог не согласиться с ней Харт. Шоссе было отличным, по большей части прорезывающим плоскую пустыню, но в данный момент дорога пошла на подъем. Насколько Харт помнил путь, бухта, где расположена Энсенада, должна быть как раз за этим самым холмом. Когда они добрались до вершины холма, он свернул на обочину шоссе и затормозил, подняв облако пыли. Он уже было ожидал, что едущая за ним машина сделает то же самое. Но нет. Автомобиль пронесся мимо, не сбавляя скорости. Было слишком темно, чтобы разглядеть сидящих в нем, но Харт рассмотрел калифорнийский номер.
— Еще одной парочке не терпится, — ухмыльнулся он. Герта подняла левую руку.
— Почему “еще одной”? — самодовольно спросила она. — И вообще, мужу следует выбирать выражения в присутствии жены.
Харт продолжал улыбаться:
— Простите, миссис Харт.
Чем больше проходило времени с того момента, как он сделал предложение, тем больше ему нравилась эта мысль. Это было единственное светлое пятно во всем этом запутанном деле. Герта пыталась принять вид пресыщенной и искушенной дамы, однако была явно перепугана. Харт не сомневался, что, несмотря на все эти разговоры, мужчина вряд ли прикасался к ней раньше.
Он кивнул на расстилавшийся внизу город:
— Вот мы и приехали.
С вершины холма, даже при лунном свете, Энсенада казалась далекой от привлекательности. Плоскогорье, на котором раскинулся город, было ровным и не изобиловало деревьями. Беспорядочно разбросанный, плохо освещенный деловой центр выглядел ветхим и неухоженным. В отличие от большинства мексиканских городов в Энсенаде не было ни базарной площади, ни плазы. Главной достопримечательностью служило море, и все деньги вкладывались в строительство вычурной архитектуры отелей вдоль побережья.
Харт мгновение помешкал, а потом двинулся вперед. Что касается ночлега, то об отдельном номере для него и Герты в отеле на побережье не могло идти и речи, наверняка там им встретились бы какие-нибудь знакомые, и это повлекло бы за собой объяснения, а он был не в настроении теперь объясняться с кем бы то ни было. Для одной ночи вполне сойдет какой-нибудь отель в городе с обслуживающим персоналом из местных.
Тот, который он в конце концов выбрал, был старым и выкрашенным в ядовитый розовый цвет. В вестибюле стояли поникшие искусственные пальмы и потертые кожаные кресла. Клерк был удивлен, но и доволен. Конечно же у них есть номер для сеньора и сеньоры, в данный момент самый лучший номер свободен.
Он располагался сразу же на первом этаже и вполне соответствовал всему внешнему облику гостиницы, ее внутреннему убранству. Мебель была из красного дерева и ужасно массивной. Довольно ветхие, но чистые и сильно накрахмаленные занавески колыхались на окне. Через открытую дверь одноэтажной харчевни на противоположной стороне улицы ярко освещенный музыкальный автомат изливал непрерывный рев ритмично рвущихся гитарных струн.
Из окна Харт видел ярко освещенную цепь гостиниц, построенных по типу отелей Лас-Вегаса и мотелей, обрамляющих Тодос-Сантос-Бей, с удобствами по последнему слову, включая выложенные кафелем бассейны и футуристические бары. Позади них между домами шли освещенные заасфальтированные улицы постоянной англоговорящей колонии. Но самым красивым здесь все равно было море.
Он отвернулся и уселся на подоконник.
— Может, нам пойти прогуляться по пляжу?
Герта сидела и с восхищением любовалась своим кольцом.
— Ты ведь бывал здесь раньше? — спросила она тихо.
— Бывал.
— С другими девушками?
— Да.
— Тогда я предпочту остаться здесь. — Она подняла глаза и встретилась со взглядом Харта. — Не мое это дело, с кем ты бывал тут до сегодняшнего полудня, и я не собираюсь быть сварливой женой, честно, Док. Но… — Она не знала, как выразить свои чувства. — Но… ну… я… я хочу, чтобы эта ночь была особенной для нас обоих.
— Понимаю.
— Хорошо, если тут есть ванна.
Харт встал с подоконника.
— Пойду посмотрю.
Ванная комната оказалась старомодной, но вполне подходящей. В ней, кроме ванны, был душ и все остальное.
— Хочешь, я приготовлю тебе ванну? — крикнул он.
— Будь любезен.
Харт вставил затычку и пустил воду. В ожидании, пока ванна наполнится, он снял пиджак, в раковине сполоснул руки и лицо.
Его не покидало странное ощущение. Он до сих пор чувствовал под собой колеса. Вроде теперь стоял неподвижно, а ему чудилось, что он все еще едет и едет. Казалось невероятным, что за такой короткий срок произошло столько событий. В это самое время всего два дня назад он еще сидел в зале суда, удивляясь, как можно быть настолько тупым, как миссис Слейгл, чтобы, выслушав показания свидетелей, не понять, что Коттон виновен. А теперь Пегги Коттон мертва, он сам в Энсенаде и женился на Герте.
Харт вытер руки и лицо, вытащил из кармана расческу, провел ею по волосам и вернулся в спальню. В его отсутствие Герта отвернула тяжелое постельное покрывало, верхнюю простыню и разложила на кровати чистую рубашку, юбку и нижнее белье.
Когда он вошел, она стояла, держа подол платья обеими руками, приготовившись снять его через голову. Увидев его, она замерла. Потом, сжав губы, сняла платье и повесила его на спинку стула.
Вид у нее был растерянный.
— Не знаю, почему это я вдруг стала такой скромницей. Особенно судя по тому, как я себя вела прошлой ночью. Док, я тебе нравлюсь, ведь так? Ты же женился на мне не из-за того, что произошло в Ньюпорте, не из-за того, чтобы избежать нежелательной огласки?
— Нет! — восхищенно глядя на нее, ответил Харт.
— И я действительно привлекательна? Сам знаешь, в каком смысле…
Харту было забавно. В неизменно неравной борьбе между мягкой и твердой плотью представители мужского рода редко выигрывают. Если бы она привлекала его чуть больше, он бы вышел на орбиту, словно управляемая ракета, без пусковой установки.
— Да, очень, — заверил он ее.
Герта расстегнула лифчик и положила его поверх платья.
— Будь со мной терпелив, — попросила она жалобно. — Пожалуйста, Док. Знаю, я слишком много болтала. Но…
Харт заключил ее в объятия и поцеловал. Потом перецеловал округлые холмики, которые она обнажила, но ласково, без страсти. Он мог позволить себе быть терпеливым. Эта связь не на одну ночь. Надолго. Навсегда.
Он продолжал целовать и ласкать ее.
Герта прижалась к щеке Харта.
— Мне это нравится.
Харт поцеловал ее в губы.
— Мне тоже. Но закончим на этом. — Он держал в ладонях ее затылок. — Теперь я скажу тебе, что делать. Отправляйся и прими ванну, потом надень свои обновки. Я тем временем спущусь и посмотрю, не удастся ли мне узнать что-нибудь о Бонни. Потом, когда я вернусь, мы вместе выйдем и где-нибудь отметим нашу свадьбу. А теперь отправляйся принимать ванну. Можешь не торопиться. У нас с тобой впереди вся оставшаяся жизнь. Навечно.
Герта повторила за ним последнее слово:
— Навечно. Звучит приятно.
Она стянула с себя трусики и пошла в ванную комнату.
— Пожалуйста, не задерживайся долго.
— Не буду, — пообещал Харт. — Можешь мне поверить.
Он быстро вышел из номера и запер дверь. Служащий за стойкой администратора оторвался от местной газеты двухдневной давности. Когда Харт выложил перед ним пятидолларовую бумажку, тот отложил газету в сторону.
— Это за информацию, — объяснил Харт.
— Слушаю, сеньор?
— Сомневаюсь, что она регистрировалась здесь, но вы ничего не слышали о сеньоре Альвередо Монтес? — спросил Харт. — Симпатичная молодая особа с хорошей фигуркой и крашеными черными волосами. Это было четыре-пять месяцев назад.
Клерк пожал плечами:
— Сеньор, это было так давно. В таком туристском городе, как наш, люди постоянно приезжают и уезжают. — Он на мгновение задумался. — Однако имя знакомое. Почему бы вам не справиться в харчевне через дорогу?
— Большое спасибо, — отвечал Харт. — Попробую.
Харчевня была маленькая, но хорошо посещаемая. Исключительно местными. За столиками и теперь, в столь поздний час, сидело шесть-семь пар. Едва Харт прислонился к стойке бара, тут же рядом с ним оказалась стройная девушка.
— Не угостите меня выпивкой, сеньор? — улыбнулась она.
— Конечно, — сказал Харт. — Почему бы нет?
Он заказал две порции текилы и подумал: “Продажные девицы везде одинаковы — что к северу, что к югу от границы. Эта мечтает подцепить добычу на свой крючок”. И девушка подтвердила его предположение, наклонившись гораздо ниже, чем следовало, чтобы он мельком заметил ее прелести, обладателем которых он мог бы стать за определенную плату. Харт резко осадил ее:
— Послушай, золотко, ты напрасно теряешь время! — Он сунул банкнот в щель между грудями цвета кофе с молоком. — Но это твое, если ответишь мне на один вопрос.
— Да?
— Ты когда-нибудь слышала о сеньоре Альвередо Монтес?
Девушка о чем-то быстро заговорила по-испански с барменом. Когда она снова повернулась к нему, то улыбалась.
— Да! Да, сеньор! Она — очень влиятельная особа. Франциско говорит, ее муж был одним из главных советников полковника Маркоса Переса Хименеса из Венесуэлы. И когда диктатор был свергнут, ей было предоставлено политическое убежище в нашей стране.
Харт подумал, что именно такую историю и способна придумать стриптизерша с манией величия. К нему вновь вернулось ощущение нехватки воздуха.
— Спроси его, — сказал он, — эта дама, случаем, теперь не в Энсенаде? И если да, то где она обитает.
На этот раз, когда девушка опять повернулась к нему после разговора с барменом, она больше не улыбалась.
— Франциско говорит, что некоторое время женщина жила в одном из больших домов на побережье, но где она теперь, он не знает. Говорит, что ввязываться в такие дела неумно, поэтому просит сеньора продолжить свои расспросы в другом месте.
Харт задумался. Он сделал все, что мог. Местная полиция, возможно, уведомлена о нем, а может, и нет. Если нет — этим шансом нужно воспользоваться. Но теперь-то он знает, что Пегги говорила правду. Сеньора Альвередо Монтес действительно существует.
3 сентября 1958 г. 21 час 25 мин.
В полицейском участке пахло, как во всех полицейских участках, дешевым табаком, отчаянием и немытыми мужскими телами. По форме было трудно определить, служит ли капитан Рафаэль Кабреро в федеральной полиции или в местной. Настороженный, чисто выбритый полицейский в возрасте около тридцати пяти лет вежливо выслушал Харта, потом кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Днем, когда на шоссе было много других машин, Харт не обращал на нее особого внимания. Но теперь это начинало его раздражать.
Герта ехала, сложив руки на коленях, попеременно глядя то на кольцо на безымянном пальце левой руки, то в зеркало заднего вида.
— Ты думаешь, они нас преследуют? — спросила она тоненьким голоском, очередной раз оглядываясь. Харт бросил взгляд в зеркало:
— Честно говоря, не могу понять.
Ему было жарко. Он устал от всего, что было связано с оформлением их брака. Его не покидало беспокойство. Остановка в Тихуане заняла гораздо больше времени, чем он предполагал. Нужно было купить лицензию, а для этого пришлось разыскивать судью. Герта отказывалась выходить замуж в том своем мятом платье, что было на ней все время их поездки, и ему пришлось выдать ей значительную сумму из его быстро истощавшегося запаса наличных, чтобы она купила себе новый туалет.
Чем больше он думал обо всем этом, тем более неразумными казались ему его поступки. Он — бизнесмен, а не детектив. Если автомобиль, едущий позади, гонится за ними, да если еще и прижмет к обочине и остановит, Харт окажется совершенно беспомощным: ему просто нечем будет защитить себя и Герту. Он даже не подумал заранее о своей защите!
Герта, практичная как всегда, заметила:
— Ну и медовый месяц у нас с тобой, черт побери, Док!
— Да уж! — не мог не согласиться с ней Харт. Шоссе было отличным, по большей части прорезывающим плоскую пустыню, но в данный момент дорога пошла на подъем. Насколько Харт помнил путь, бухта, где расположена Энсенада, должна быть как раз за этим самым холмом. Когда они добрались до вершины холма, он свернул на обочину шоссе и затормозил, подняв облако пыли. Он уже было ожидал, что едущая за ним машина сделает то же самое. Но нет. Автомобиль пронесся мимо, не сбавляя скорости. Было слишком темно, чтобы разглядеть сидящих в нем, но Харт рассмотрел калифорнийский номер.
— Еще одной парочке не терпится, — ухмыльнулся он. Герта подняла левую руку.
— Почему “еще одной”? — самодовольно спросила она. — И вообще, мужу следует выбирать выражения в присутствии жены.
Харт продолжал улыбаться:
— Простите, миссис Харт.
Чем больше проходило времени с того момента, как он сделал предложение, тем больше ему нравилась эта мысль. Это было единственное светлое пятно во всем этом запутанном деле. Герта пыталась принять вид пресыщенной и искушенной дамы, однако была явно перепугана. Харт не сомневался, что, несмотря на все эти разговоры, мужчина вряд ли прикасался к ней раньше.
Он кивнул на расстилавшийся внизу город:
— Вот мы и приехали.
С вершины холма, даже при лунном свете, Энсенада казалась далекой от привлекательности. Плоскогорье, на котором раскинулся город, было ровным и не изобиловало деревьями. Беспорядочно разбросанный, плохо освещенный деловой центр выглядел ветхим и неухоженным. В отличие от большинства мексиканских городов в Энсенаде не было ни базарной площади, ни плазы. Главной достопримечательностью служило море, и все деньги вкладывались в строительство вычурной архитектуры отелей вдоль побережья.
Харт мгновение помешкал, а потом двинулся вперед. Что касается ночлега, то об отдельном номере для него и Герты в отеле на побережье не могло идти и речи, наверняка там им встретились бы какие-нибудь знакомые, и это повлекло бы за собой объяснения, а он был не в настроении теперь объясняться с кем бы то ни было. Для одной ночи вполне сойдет какой-нибудь отель в городе с обслуживающим персоналом из местных.
Тот, который он в конце концов выбрал, был старым и выкрашенным в ядовитый розовый цвет. В вестибюле стояли поникшие искусственные пальмы и потертые кожаные кресла. Клерк был удивлен, но и доволен. Конечно же у них есть номер для сеньора и сеньоры, в данный момент самый лучший номер свободен.
Он располагался сразу же на первом этаже и вполне соответствовал всему внешнему облику гостиницы, ее внутреннему убранству. Мебель была из красного дерева и ужасно массивной. Довольно ветхие, но чистые и сильно накрахмаленные занавески колыхались на окне. Через открытую дверь одноэтажной харчевни на противоположной стороне улицы ярко освещенный музыкальный автомат изливал непрерывный рев ритмично рвущихся гитарных струн.
Из окна Харт видел ярко освещенную цепь гостиниц, построенных по типу отелей Лас-Вегаса и мотелей, обрамляющих Тодос-Сантос-Бей, с удобствами по последнему слову, включая выложенные кафелем бассейны и футуристические бары. Позади них между домами шли освещенные заасфальтированные улицы постоянной англоговорящей колонии. Но самым красивым здесь все равно было море.
Он отвернулся и уселся на подоконник.
— Может, нам пойти прогуляться по пляжу?
Герта сидела и с восхищением любовалась своим кольцом.
— Ты ведь бывал здесь раньше? — спросила она тихо.
— Бывал.
— С другими девушками?
— Да.
— Тогда я предпочту остаться здесь. — Она подняла глаза и встретилась со взглядом Харта. — Не мое это дело, с кем ты бывал тут до сегодняшнего полудня, и я не собираюсь быть сварливой женой, честно, Док. Но… — Она не знала, как выразить свои чувства. — Но… ну… я… я хочу, чтобы эта ночь была особенной для нас обоих.
— Понимаю.
— Хорошо, если тут есть ванна.
Харт встал с подоконника.
— Пойду посмотрю.
Ванная комната оказалась старомодной, но вполне подходящей. В ней, кроме ванны, был душ и все остальное.
— Хочешь, я приготовлю тебе ванну? — крикнул он.
— Будь любезен.
Харт вставил затычку и пустил воду. В ожидании, пока ванна наполнится, он снял пиджак, в раковине сполоснул руки и лицо.
Его не покидало странное ощущение. Он до сих пор чувствовал под собой колеса. Вроде теперь стоял неподвижно, а ему чудилось, что он все еще едет и едет. Казалось невероятным, что за такой короткий срок произошло столько событий. В это самое время всего два дня назад он еще сидел в зале суда, удивляясь, как можно быть настолько тупым, как миссис Слейгл, чтобы, выслушав показания свидетелей, не понять, что Коттон виновен. А теперь Пегги Коттон мертва, он сам в Энсенаде и женился на Герте.
Харт вытер руки и лицо, вытащил из кармана расческу, провел ею по волосам и вернулся в спальню. В его отсутствие Герта отвернула тяжелое постельное покрывало, верхнюю простыню и разложила на кровати чистую рубашку, юбку и нижнее белье.
Когда он вошел, она стояла, держа подол платья обеими руками, приготовившись снять его через голову. Увидев его, она замерла. Потом, сжав губы, сняла платье и повесила его на спинку стула.
Вид у нее был растерянный.
— Не знаю, почему это я вдруг стала такой скромницей. Особенно судя по тому, как я себя вела прошлой ночью. Док, я тебе нравлюсь, ведь так? Ты же женился на мне не из-за того, что произошло в Ньюпорте, не из-за того, чтобы избежать нежелательной огласки?
— Нет! — восхищенно глядя на нее, ответил Харт.
— И я действительно привлекательна? Сам знаешь, в каком смысле…
Харту было забавно. В неизменно неравной борьбе между мягкой и твердой плотью представители мужского рода редко выигрывают. Если бы она привлекала его чуть больше, он бы вышел на орбиту, словно управляемая ракета, без пусковой установки.
— Да, очень, — заверил он ее.
Герта расстегнула лифчик и положила его поверх платья.
— Будь со мной терпелив, — попросила она жалобно. — Пожалуйста, Док. Знаю, я слишком много болтала. Но…
Харт заключил ее в объятия и поцеловал. Потом перецеловал округлые холмики, которые она обнажила, но ласково, без страсти. Он мог позволить себе быть терпеливым. Эта связь не на одну ночь. Надолго. Навсегда.
Он продолжал целовать и ласкать ее.
Герта прижалась к щеке Харта.
— Мне это нравится.
Харт поцеловал ее в губы.
— Мне тоже. Но закончим на этом. — Он держал в ладонях ее затылок. — Теперь я скажу тебе, что делать. Отправляйся и прими ванну, потом надень свои обновки. Я тем временем спущусь и посмотрю, не удастся ли мне узнать что-нибудь о Бонни. Потом, когда я вернусь, мы вместе выйдем и где-нибудь отметим нашу свадьбу. А теперь отправляйся принимать ванну. Можешь не торопиться. У нас с тобой впереди вся оставшаяся жизнь. Навечно.
Герта повторила за ним последнее слово:
— Навечно. Звучит приятно.
Она стянула с себя трусики и пошла в ванную комнату.
— Пожалуйста, не задерживайся долго.
— Не буду, — пообещал Харт. — Можешь мне поверить.
Он быстро вышел из номера и запер дверь. Служащий за стойкой администратора оторвался от местной газеты двухдневной давности. Когда Харт выложил перед ним пятидолларовую бумажку, тот отложил газету в сторону.
— Это за информацию, — объяснил Харт.
— Слушаю, сеньор?
— Сомневаюсь, что она регистрировалась здесь, но вы ничего не слышали о сеньоре Альвередо Монтес? — спросил Харт. — Симпатичная молодая особа с хорошей фигуркой и крашеными черными волосами. Это было четыре-пять месяцев назад.
Клерк пожал плечами:
— Сеньор, это было так давно. В таком туристском городе, как наш, люди постоянно приезжают и уезжают. — Он на мгновение задумался. — Однако имя знакомое. Почему бы вам не справиться в харчевне через дорогу?
— Большое спасибо, — отвечал Харт. — Попробую.
Харчевня была маленькая, но хорошо посещаемая. Исключительно местными. За столиками и теперь, в столь поздний час, сидело шесть-семь пар. Едва Харт прислонился к стойке бара, тут же рядом с ним оказалась стройная девушка.
— Не угостите меня выпивкой, сеньор? — улыбнулась она.
— Конечно, — сказал Харт. — Почему бы нет?
Он заказал две порции текилы и подумал: “Продажные девицы везде одинаковы — что к северу, что к югу от границы. Эта мечтает подцепить добычу на свой крючок”. И девушка подтвердила его предположение, наклонившись гораздо ниже, чем следовало, чтобы он мельком заметил ее прелести, обладателем которых он мог бы стать за определенную плату. Харт резко осадил ее:
— Послушай, золотко, ты напрасно теряешь время! — Он сунул банкнот в щель между грудями цвета кофе с молоком. — Но это твое, если ответишь мне на один вопрос.
— Да?
— Ты когда-нибудь слышала о сеньоре Альвередо Монтес?
Девушка о чем-то быстро заговорила по-испански с барменом. Когда она снова повернулась к нему, то улыбалась.
— Да! Да, сеньор! Она — очень влиятельная особа. Франциско говорит, ее муж был одним из главных советников полковника Маркоса Переса Хименеса из Венесуэлы. И когда диктатор был свергнут, ей было предоставлено политическое убежище в нашей стране.
Харт подумал, что именно такую историю и способна придумать стриптизерша с манией величия. К нему вновь вернулось ощущение нехватки воздуха.
— Спроси его, — сказал он, — эта дама, случаем, теперь не в Энсенаде? И если да, то где она обитает.
На этот раз, когда девушка опять повернулась к нему после разговора с барменом, она больше не улыбалась.
— Франциско говорит, что некоторое время женщина жила в одном из больших домов на побережье, но где она теперь, он не знает. Говорит, что ввязываться в такие дела неумно, поэтому просит сеньора продолжить свои расспросы в другом месте.
Харт задумался. Он сделал все, что мог. Местная полиция, возможно, уведомлена о нем, а может, и нет. Если нет — этим шансом нужно воспользоваться. Но теперь-то он знает, что Пегги говорила правду. Сеньора Альвередо Монтес действительно существует.
3 сентября 1958 г. 21 час 25 мин.
В полицейском участке пахло, как во всех полицейских участках, дешевым табаком, отчаянием и немытыми мужскими телами. По форме было трудно определить, служит ли капитан Рафаэль Кабреро в федеральной полиции или в местной. Настороженный, чисто выбритый полицейский в возрасте около тридцати пяти лет вежливо выслушал Харта, потом кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24