В Маунт Холиоук она получала стипендию. "Как любит
говорить мой папа, инвалидность тоже имеет свои преимущества: всегда есть
время помогать ребенку готовить уроки. Уж если нечем платить за учебу, так
хоть помочь стипендию получать". Эрин, Эрин, где ты? Что с тобой
случилось?
Дарси вдруг сообразила, что Д'Амброзио задал ей вопрос и теперь ждет
ответа.
- Последние годы ее отец живет в доме инвалидов в Массачусетсе, -
сказала она. - Он уже почти ничего не понимает. Пожалуй, после него я
самый близкий Эрин человек.
Винс заметил боль в глазах Дарси.
- За время своей работы мне не раз приходилось убеждаться, что иметь
одного настоящего друга иной раз важнее, чем кучу родни.
Дарси вымученно улыбнулась.
- Эрин любила цитировать Аристотеля. "Что есть друг? Одна душа - два
тела".
Нона поднялась, подошла к Дарси и мягко обняла ее за плечи. Она
посмотрела Д'Амброзио прямо в глаза.
- Что мы можем сделать, чтобы помочь найти Эрин?

Когда-то давно Пити Поттерс работал на стройке. "Работка что надо", -
любил он хвастать всем, кто только соглашался его выслушать. "Всемирный
Торговый Центр. Я сидел на здоровенном таком кране. Ветер, слышь, там
такой, что не знаешь, когда навернешься". Тут он обычно подхихикивал. "А
вид оттуда, слышь, аж дух захватывает".
Но по ночам мысль о том, что завтра снова придется лезть на подъемный
кран, все чаще не давала Пити покоя. Пара стаканчиков ржаного виски, потом
пара кружек пива - и тепло вновь наполняло желудок и разливалось по всему
телу.
"Да ты весь в папашу, - стала покрикивать на него жена. - Никчемный
пьянчужка".
Пити не обижался. Он понимал. Когда жена заводила свою песню о
папаше, он только посмеивался. Да, до папаши ему было далеко. Тот пропадал
неделями, потом, придя в себя в вытрезвиловке на Боуэри, снова появлялся
дома. "Когда есть хочется - никаких проблем, - делился он с восьмилетним
Пити. - Иду в приют Армии спасения. А там как приобщишься - и поесть
дадут, и помыться, и койку. Верняк".
"Как это "приобщишься"? - спрашивал Пити.
"Ну, когда приходишь в ночлежку, тебе начинают втолковывать про Бога,
и про душу, и что мы все братья, и что надо покаяться. Потом говорят, кто
верит в Библию, пусть выйдет и поклонится своему создателю. Это и есть
религия. Ну выбегаешь, бух на колени и кричишь, что каешься. Вот и
приобщился".
Даже сорок лет спустя это воспоминание согревало бездомного бродягу
Пити Поттерса. Он сам устроил себе приют - сооружение вроде шалаша из
досок, жести и старого тряпья, притулившееся за покосившимся навесом
автобусной остановки на заброшенном пирсе на Пятьдесят шестой улице в
западной части города.
Пити немного нужно от жизни. Вино. Чинарики. Немного еды. Мусорные
баки исправно поставляют консервные банки и бутылки, которые стоит выудить
ради их содержимого. Когда ему хотелось чего-нибудь получше, Пити брал
мочалку и бутылку с водой и становился на перекрестке Пятьдесят шестой
улицы и шоссе Вестсайд. Водителям вовсе не хотелось, чтобы он размазывал
грязь по ветровому стеклу, но большинство из них боялись от него
отмахнуться. Только на прошлой неделе он слышал, как какая-то старая
перечница развопилась, обращаясь к девушке за рулем "мерседеса": "Джейн,
ты почему позволяешь этому типу задерживать машину?"
Пити по достоинству оценил ответ: "А потому, мама, что не желаю,
чтобы он ее поцарапал, если я откажусь".
Когда от его услуг отказывались, Пити ничего не царапал. С бутылкой в
руках и с хитрой улыбкой на лице он просто переходил к следующей машине.
Вчера у него был удачный день. Снегу выпало довольно много, так что
на улицах стояла слякоть, а ветровые стекла были заляпаны грязью с колес
впереди идущих машин. Мало кто отвергал притязания Пити на эстакаде при
въезде на шоссе. Он заработал восемнадцать долларов - хватило и на сэндвич
огромных размеров, и на сигареты, и на три бутылки красного.
Вечером он устроился в своем шалаше, укутавшись в старое армейское
одеяло, которое он получил в армянской церкви на Второй авеню. Голову
согревала лыжная шапочка, а побитый молью меховой воротник потрепанного
пальто приятно щекотал шею. Он покончил с сэндвичем за первой бутылкой
вина, а потом сидел в тепле, покуривая и прихлебывая, совершенно
счастливый в привычном алкогольном тумане. Вот папа "приобщается". Вот
мама приходит с работы домой, на авеню Тремонт, измотанная после того, как
она целый день скребла и чистила чужие квартиры. Вот его жена, Бэрди.
Мегера она, вот кто, а не Бэрди. Так и надо было ее назвать, когда
родилась. От этой мысли Пити стало весело. Интересно, где она сейчас? А
парнишка? Хороший парнишка.
Пити не запомнил, когда услышал, что подъехала машина. Он попытался
отогнать сон, инстинктивно собираясь защищать свою территорию. Только бы
не полиция. Только бы не снесли опять. Не-а. Полиция не интересуется
такими лачугами посреди ночи.
Может, какая наркота. Пити ухватился за горлышко пустой бутылки.
Пусть только сунется. Никто не сунулся. Спустя несколько минут от услышал,
как машину снова завели, и осторожно выглянул. Огни задних габаритов
мелькнули и скрылись в темноте. Кому-то, наверно, надо было помочиться,
решил Пити и потянулся за оставшейся бутылкой.

Когда Пити снова открыл глаза, день уже клонился к вечеру. В голове
было пусто, в висках стучало. В животе жгло. Во рту как кошки ночевали. Он
с трудом сел. Три пустые бутылки не могли предложить ничего утешительного.
В карманах пальто он нашел двадцать центов. Есть охота, беззвучно заныл
он. Высунув голову из-за листа жести, служившего дверью его укрытия, он
понял, что дело идет к вечеру. По доку ползли длинные тени. Тут его глаза
остановились на чем-то, что никак не могло быть тенью. Пити прищурился,
тихонько выругался про себя и медленно поднялся на ноги.
Ноги его не слушались, когда, пошатываясь, он ковылял к тому, что
лежало на пирсе.
Это была стройная женщина. Молодая. Рыжие вьющиеся волосы. Пити сразу
понял, что она мертвая. Широкая цепочка врезалась ей в шею. Она была в
блузке и брюках. Туфли на ногах разные.
Цепочка блеснула в лучах заходящего солнца. Золото. Настоящее золото.
Пити нервно облизнул губы. Собрав всю храбрость, чтобы заставить себя
дотронуться до мертвой девушки, он попытался нащупать замочек чудесного
колье у нее на затылке. Его неуклюжие пальцы дрожали и путались. С
замочком он не справился. Господи Иисусе, какая она холодная.
Он не хотел ломать застежку. Может, попробовать снять через голову?
Стараясь не смотреть на посиневшую, со вздувшимися венами шею, он подергал
за цепочку.
На лице Эрин остались грязные полосы от пальцев Пити. Он наконец
освободил цепочку и сунул ее в карман. Теперь сережки. Тоже хорошие.
Вдалеке Пити услышал полицейскую сирену. Он подскочил, как испуганный
заяц, и забыл про серьги. Здесь ему нечего оставаться. Надо собирать
манатки и искать новое жилье. Когда тело найдут, полицейским достаточно
будет, что он живет здесь рядом.
Сознание вероятной опасности отрезвило Пити. Спотыкаясь, он бросился
к своему шалашу. Все его вещи можно было завернуть в армейское одеяло.
Подушку. Две пары носков, кое-какое белье. Теплую рубашку. Тарелку, ложку,
чашку. Спички. Чинарики. Старые газеты на случай холодов.
Через пятнадцать минут Пити растворился в мире бродяг.
Попрошайничество принесло доход в четыре доллара тридцать два цента. На
них он купил вина и сдобную булку. Он знал парня с Пятьдесят седьмой
улицы, который скупал и продавал краденые драгоценности. Тот дал ему за
цепочку двадцать пять долларов. "Отлично, приятель. Раздобудь еще
что-нибудь в этом роде".
В десять часов Пити спал на вентиляционной решетке метро, из-под
земли шел теплый, спертый воздух. В одиннадцать его разбудили. Довольно
вежливый голос говорил: "Вставай, браток. Сегодня ночью будет холодно. А
мы отвезем тебя в такое место, где будет тепло, дадут приличную постель и
хороший ужин".

Без четверти шесть в пятницу, удобно устроившись в своем новом "БМВ",
Ванда Либби медленно пробиралась по запруженному машинами шоссе Вестсайд.
Хотя она и была довольна удачным походом по магазинам на Пятой авеню.
Ванда все еще сердилась сама на себя за то, что так поздно выехала обратно
в Тэрритаун. Вечерний час пик был хуже всего именно в пятницу, когда
многие устремляются из центра Нью-Йорка за город. Никогда она не переедет
обратно в Нью-Йорк. Здесь слишком грязно. Слишком опасно.
Ванда бросила взгляд на кожаную сумочку на соседнем сиденье. Сегодня
утром, поставив машину на стоянке в Кинни, она сунула ее под мышку и
крепко прижимала к себе весь день. Не такая она дура, чтобы носить ее на
руке, так что каждый может выхватить.
Еще один дурацкий светофор. Ну да ладно, через пару кварталов она
выедет на эстакаду и оставит это несчастное шоссе далеко позади.
Кто-то забарабанил в окно, Ванда быстро взглянула направо. На нее,
ухмыляясь, смотрела бородатая рожа. По лобовому стеклу заползала тряпка.
Ванда плотно сжала губы. Черт. Она отчаянно замотала головой. Нет,
нет, нет.
Бородач не обращал на нее внимания. Я никому не позволю себя
задерживать, вскипела Ванда и нажала кнопку, чтобы опустить правое окно.
"Не надо...", - закричала она, и тут тряпка шлепнулась на лобовое стекло,
бутылка с водой соскочила с капота. В машину просунулась рука, и Ванда
увидела, как сумочка исчезла.
Патрульная машина двигалась в направлении Пятьдесят пятой улицы.
Водитель внезапно выпрямился. "Что там?" Было видно, что на подъезде к
шоссе движение остановилось, люди выходят из автомобилей. "Поехали". Со
включенной сиреной и мигающими огнями патрульная машина рванулась вперед,
лавируя между движущимся транспортом и автомобилями, в два ряда
припаркованными вдоль тротуара.
Все еще вне себя от ярости, Ванда указывала на пирс неподалеку.
- Моя сумочка. Он туда побежал.
- Поехали. - Патрульная машина повернула налево, затем сделала правый
поворот и с ревом въехала на пирс. Полицейский, сидевший рядом с
водителем, включил дальний свет, и они увидели лачугу Пити. - Я проверю
внутри. - Потом резко выбросил руку: - Посмотри, вон там. За остановкой.
Что это?
Так тело Эрин Келли, поблескивающее от изморози, с серебристой
туфелькой на одной ноге, сияющей в ярком свете фар, было обнаружено еще
раз.

Дарси ушла от Ноны вместе с Винсом Д'Амброзио. Они доехали к ней
домой на такси, и она отдала ему записную книжку Эрин и папку, где та
держала объявления и свои ответы. Винс внимательно их изучил.
- Немного, - заявил он. - Мы установим авторов объявлений, которые
она обвела. Если нам повезет, среди них окажется и Чарлз Норт.
- Эрин не слишком-то аккуратно вела записи, - сказала Дарси. - Может,
мне сходить к ней на квартиру и снова просмотреть все бумаги на столе? Я
могла что-нибудь пропустить.
- Это было бы замечательно. Но вы не беспокойтесь. Если Норт
действительно юрист из Филадельфии, его легко отыскать, - Винс поднялся. -
Сейчас этим и займусь.
- А я поеду к Эрин. Выйдем вместе, - Дарси помедлила. На
автоответчике вспыхивала лампочка. - Я только прослушаю запись. Вы
подождете? - Она попыталась улыбнуться: - Вдруг Эрин позвонила?
Было два звонка. Оба по поводу объявлений. Один - очень милый.
"Привет, Дарси. Звоню еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39