— не понял Скотт.
— Платье, в котором ее нашли. Его ни с чем не спутаешь. Длинный балахон с индийским рисунком.
— Где одежда, в которой она была? — спросил Скотту Ричарда.
— Вероятно, все еще в лаборатории. Мы собирались отправить ее на обычную проверку.
Скотт взял у Чарли блокнот и передал его Кэти.
— Позвони сейчас. Если это женщина, ты сможешь больше из нее вытянуть.
Кэти набрала номер. Раздались гудки.
— Приемная доктора Салема.
— Это приемная доктора, — прошептала она, прикрыв трубку рукой. В трубку она сказала: — Не могли бы вы помочь мне? Меня зовут Кэтлин Демайо, я звоню из прокуратуры округа Вэлли в Нью-Джерси. Мы расследуем смерть миссис Венджи Льюис, наступившую в прошлый понедельник, а у нее в блокноте записан телефон доктора.
— Какое совпадение, — перебили ее. — Я только что разговаривала с капитаном Льюисом. Он тоже пытался связаться с доктором. Я ему объяснила, что доктор Салем сейчас летит в Нью-Йорк, на съезд Американской медицинской ассоциации. Вы сможете найти его попозже в отеле «Эссекс Хаус», рядом с Центральным парком.
— Отлично, так мы и сделаем. — Пользуясь случаем, Кэти добавила: — Скажите, миссис Льюис говорила с доктором?
— Нет, она говорила со мной. Она позвонила в понедельник и очень расстроилась, узнав, что доктор вернется только в среду. Я записала ее на среду на срочный прием, потому что доктор собирался тут же уехать снова. Она сказала, что ей необходимо его увидеть.
— И последний вопрос. На чем специализируется доктор Салем?
Женщина ответила с гордостью:
— Он известный акушер и гинеколог.
— Ясно. Спасибо. Вы нам очень помогли. — Кэти повесила трубку и пересказала разговор остальным.
— Крис Льюис знал об этом, — произнес Скотт, — и теперь хочет поговорить с доктором. Не могу дождаться вечера, чтобы как следует с ним побеседовать. У нас к нему много вопросов.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошла Морин, которая несла картонный поднос с углублениями для чашек и пакет с сэндвичами.
— Кэти, — сказала она, — звонят из Бостона насчет доктора Фухито. Ты будешь разговаривать?
Кэти кивнула. Ричард взял трубку и передал ей. Пока Кэти ждала, чтобы переключили вызов, она поняла, что у нее тупо ноет голова. Удар о руль был недостаточно силен, чтобы вызвать сотрясение мозга, но она осознала, что голова болит уже несколько дней. Никак не приду в себя, подумала она. Столько тревог. Что же она пыталась вспомнить? Что-то… Какое-то впечатление?
Она назвалась, и ее сразу соединили с начальником отдела кадров медицинского колледжа Массачусетского университета. Мужской голос звучал настороженно.
— Да, доктор Фухито был одним из лучших выпускников. Он остался в интернатуре Массачусетской больницы и позже вошел в штат, а также занимался частной практикой. Он ушел из больницы семь лет назад.
— Почему он ушел? — спросила Кэти. — Имейте в виду, что это полицейское расследование. Мы не будем разглашать сведения, но нам нужно выяснить, есть ли в прошлом доктора Фухито что-то, о чем нам следует знать.
Повисло молчание, затем собеседник произнес:
— Семь лет назад доктора Фухито попросили уйти, а его лицензию приостановили на год. Его признали виновным в неэтичном поведении в деле о преступной халатности.
— Что послужило причиной для возбуждения дела? — спросила Кэти.
— Бывшая пациентка обвинила доктора Фухито в том, что он вовлек ее в интимные отношения, когда она проходила психиатрическое лечение. Незадолго до этого она развелась, и у нее были серьезные эмоциональные трудности. Она забеременела от доктора Фухито.
33
Молли суетилась на кухне, радуясь тому, что все ее дети снова пошли в школу. Даже двенадцатилетняя Дженнифер сегодня утром чувствовала себя достаточно хорошо и упросила отпустить ее.
— Ты прямо как Кэти, когда вобьешь себе что-нибудь в голову, — проворчала Молли. — Ладно, только тебе нельзя идти пешком. Слишком холодно. Я тебя отвезу.
Билл уезжал в Нью-Йорк не раньше полудня, он собирался на съезд Медицинской ассоциации, на семинар. Они наслаждались редкой возможностью спокойно поболтать, пока Билл, сидя за столом, прихлебывал кофе, а Молли резала овощи.
— Уверена, что Кэти с Ричардом и Беркли друг другу понравятся, — сказала Молли. — Джим Беркли такой умный, с ним так легко и приятно общаться. Почему большинство из тех, кто работает в рекламе, такие интересные люди?
— Потому что они торгуют словами, — предположил Билл. — Хотя, должен сказать, что встречал среди них людей, с которыми вовсе не стремлюсь увидеться снова.
— Да, конечно, — рассеянно согласилась Молли. — Только бы Лиз на весь вечер не завела разговор о ребенке… Хотя у нее с этим стало лучше. Когда на днях я позвонила ей, чтобы пригласить, она всего двадцать минут рассказывала о последней выходке Марианны, которая, между прочим, заключалась в том, что девочка во время кормления заплевала все кругом овсянкой. Разве это не прелестно?
— Прелестно, если это твой первый ребенок и ты ждала его пятнадцать лет, — отозвался Билл. — Насколько я помню, ты записывала каждый чих Джен-нифер.
Молли начала резать сельдерей.
— Помнишь, твоя тетушка подарила мне альбом для близнецов. По-моему, я его даже не развернула. В любом случае будет славно. Даже если Лиз станет бредить ребенком, может, до Кэти и Ричарда хоть что-то дойдет.
— Молли, ты действуешь с тонкостью кувалды, — поднял брови Билл. — Лучше бы тебе держаться подальше, а то они станут друг друга избегать.
— Чушь. Разве ты не видишь, как они смотрят друг на друга? Там что-то теплится, даже больше, чем теплится. Ричард позвонил мне вчера вечером, спрашивал, нет ли здесь Кэти, а потом захотел узнать, что с ней. Ты бы слышал, как он переживал. Да он по ней с ума сходит, скажу я тебе, просто он достаточно умен, чтобы не показывать этого и не спугнуть ее.
— Ты сказала ему насчет операции?
— Нет. Когда я вчера утром спросила, рассказала ли она ему об этом, Кэти устроила мне выволочку. Честно говоря, то, как многие люди в наши дни пускают все на самотек… Ну почему бы ей просто не сказать Ричарду: «У меня вот такая проблема, пустяк, то же самое было у моей матери, и ей раз в два года приходилось делать выскабливание, похоже, что я это унаследовала»? Ведь бедняга явно боится, что она серьезно больна. Мне кажется, это несправедливо по отношению к нему.
Билл поднялся, подошел к раковине, сполоснул чашку и блюдце и поставил их в посудомоечную машину.
— Мне кажется, что ты никогда не задумывалась над тем, какую страшную рану нанесли Кэти ее потери. Она потеряла двух мужчин, которых любила, на которых полагалась. В восемь лет отца, потом, в двадцать четыре, Джона. Я вспоминаю последнюю сцену из «Унесенных ветром», когда Рэтт говорит Скарлетт: «Я отдал тебе свое сердце, и ты разбила его. Потом я отдал его Бонни, и она разбила его. В третий раз я своим сердцем рисковать не хочу». С Кэти то же самое. Но, честно говоря, я думаю, что она должна сама со всем разобраться. То, что ты прикрываешь ее крыльями, словно орлица птенца, не поможет ей. Я очень хочу, чтобы они сошлись с Ричардом. Он ей подходит.
— И он играет с тобой в гольф, — вставила Молли. Билл кивнул:
— И это тоже. — Он взял стебель сельдерея и стал его грызть. — Маленький совет. Если Кэти не хочет, чтобы Ричард знал об этой операции, не говори ему. Это нечестно по отношению к ней. Если он упорно беспокоится о ней, это должно ей о чем-то сказать. Ты свела их. Теперь…
— Теперь отвали, — вздохнула Молли.
— Вроде того. А завтра вечером, когда Кэти поедет в клинику, мы с тобой поедем в Оперу. Я взял билеты на «Отелло» несколько месяцев назад и не собираюсь их менять. Ты приедешь к ней, когда она выйдет из послеоперационной палаты в субботу утром, но ей совсем не повредит поразмыслить о том, что ей нужен кто-то рядом. Может, в пятницу вечером она немного об этом подумает.
— Кэти поедет в больницу одна? — всплеснула руками Молли.
— Одна, — твердо сказал Билл. — Она уже большая девочка.
В это время зазвонил телефон.
— Надеюсь, это не школьная медсестра с сообщением, что у кого-нибудь из детей снова начался грипп, — пробормотала Молли, настороженно отвечая на звонок. Потом тон стал озабоченным. — Лиз, привет. Только не говори мне, что вы не придете. — Она помолчала. — Ради бога, возьми ее с собой. У вас есть складная коляска… Конечно, мы поставим ее в нашей комнате, и с девочкой все будет отлично… Конечно, не возражаю. Если она проснется, мы возьмем ее вниз, и она присоединится к нам. Как в старые времена… Отлично. Увидимся в семь. Пока.
Молли повесила трубку.
— Постоянная няня Лиз Беркли сегодня не может, а она боится оставлять ребенка с кем-нибудь незнакомым, поэтому возьмет девочку с собой.
— Замечательно. — Билл посмотрел на кухонные часы. — А теперь мне пора. Я уже опаздываю. — Он поцеловал Молли в щеку. — Ты прекратишь волноваться из-за сестренки?
— Не могу. — Молли закусила губу. — У меня какое-то леденящее предчувствие, что с ней может что-то случиться.
34
Вернувшись в кабинет, Ричард долго стоял перед окном. Отсюда вид был поприятней, чем из кабинета Скотта. Кроме северо-восточного угла окружной тюрьмы, виднелся кусочек крохотного парка перед зданием суда. Он рассеянно смотрел, как налетевший ледяной дождь со снегом барабанит по уже скользкой, замерзшей траве.
Прекрасная погодка, подумал он. Посмотрел на небо, по которому ползли тяжелые снеговые облака. Тело Венджи Льюис отправили из Миннеаполиса в Ньюарк в два тридцать. В семь самолет приземлится, и тело доставят в морг. Завтра утром он осмотрит его еще раз. Не то чтобы он ожидал обнаружить что-то новое. Синяков на теле не было, это точно. Но что-то не так с ее левой ногой, он это заметил, но отмел, как не относящееся к делу.
Ричард.отогнал эту мысль. Нет смысла гадать, пока он не осмотрит тело. Венджи была чрезмерно эмоциональна. Не мог ли доктор Фухито спровоцировать самоубийство? Если Венджи была беременна от него, он наверняка боялся. Если бы обнаружилось, что он снова вступил в связь с пациенткой, его медицинской карьере пришел бы конец.
Но у Криса Льюиса была любовница — подходящий мотив для того, чтоб захотеть убрать с дороги жену. Что, если он узнал о романе? Очевидно, даже родители Венджи не знали о том, что она собиралась в Миннеаполис. Не надеялась ли Венджи, что роды примет акушер в Миннесоте и она сохранит это в тайне? Она могла бы сказать, что потеряла ребенка. Возможно, ею двигало желание сохранить брак. Или, если она поняла, что развод неизбежен, несомненное доказательство ее неверности могло повлиять на условия имущественного соглашения.
Ни одна из этих версий не выглядела правдоподобно.
Вздохнув, Ричард включил внутреннюю связь и попросил Мардж зайти. Когда он вернулся от Скотта, она обедала, поэтому он еще не получил сообщений.
Мардж вошла с пачкой листков в руке.
— Ничего особо важного, — сказала она. — Ах да, был один звонок сразу после того, как вы ушли к мистеру Майерсону. От доктора Салема. Он хотел поговорить с судмедэкспертом, потом спросил, проводилось ли вскрытие Венджи Льюис. Я сказала, что вы судмедэксперт и лично проводили вскрытие. Он торопился на самолет из Миннеаполиса, но просил, чтобы около пяти вы позвонили ему в «Эссекс Хаус» в Нью-Йорке. Похоже, ему не терпится поговорить с вами.
Ричард беззвучно присвистнул.
— Мне тоже не терпится поговорить с ним.
— И еще я получила статистику по пациенткам «Вестлейкского центра материнства», — сказала Мардж. — За восемь лет в центре шестнадцать пациенток умерли в родах или от токсикоза беременности.
— Шестнадцать?
— Шестнадцать, — веско повторила Мардж. — Однако пациенток у них множество. Доктор Хайли считается блестящим врачом. Некоторые дети появились на свет только благодаря ему, и то, что они вообще родились, — почти чудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Платье, в котором ее нашли. Его ни с чем не спутаешь. Длинный балахон с индийским рисунком.
— Где одежда, в которой она была? — спросил Скотту Ричарда.
— Вероятно, все еще в лаборатории. Мы собирались отправить ее на обычную проверку.
Скотт взял у Чарли блокнот и передал его Кэти.
— Позвони сейчас. Если это женщина, ты сможешь больше из нее вытянуть.
Кэти набрала номер. Раздались гудки.
— Приемная доктора Салема.
— Это приемная доктора, — прошептала она, прикрыв трубку рукой. В трубку она сказала: — Не могли бы вы помочь мне? Меня зовут Кэтлин Демайо, я звоню из прокуратуры округа Вэлли в Нью-Джерси. Мы расследуем смерть миссис Венджи Льюис, наступившую в прошлый понедельник, а у нее в блокноте записан телефон доктора.
— Какое совпадение, — перебили ее. — Я только что разговаривала с капитаном Льюисом. Он тоже пытался связаться с доктором. Я ему объяснила, что доктор Салем сейчас летит в Нью-Йорк, на съезд Американской медицинской ассоциации. Вы сможете найти его попозже в отеле «Эссекс Хаус», рядом с Центральным парком.
— Отлично, так мы и сделаем. — Пользуясь случаем, Кэти добавила: — Скажите, миссис Льюис говорила с доктором?
— Нет, она говорила со мной. Она позвонила в понедельник и очень расстроилась, узнав, что доктор вернется только в среду. Я записала ее на среду на срочный прием, потому что доктор собирался тут же уехать снова. Она сказала, что ей необходимо его увидеть.
— И последний вопрос. На чем специализируется доктор Салем?
Женщина ответила с гордостью:
— Он известный акушер и гинеколог.
— Ясно. Спасибо. Вы нам очень помогли. — Кэти повесила трубку и пересказала разговор остальным.
— Крис Льюис знал об этом, — произнес Скотт, — и теперь хочет поговорить с доктором. Не могу дождаться вечера, чтобы как следует с ним побеседовать. У нас к нему много вопросов.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошла Морин, которая несла картонный поднос с углублениями для чашек и пакет с сэндвичами.
— Кэти, — сказала она, — звонят из Бостона насчет доктора Фухито. Ты будешь разговаривать?
Кэти кивнула. Ричард взял трубку и передал ей. Пока Кэти ждала, чтобы переключили вызов, она поняла, что у нее тупо ноет голова. Удар о руль был недостаточно силен, чтобы вызвать сотрясение мозга, но она осознала, что голова болит уже несколько дней. Никак не приду в себя, подумала она. Столько тревог. Что же она пыталась вспомнить? Что-то… Какое-то впечатление?
Она назвалась, и ее сразу соединили с начальником отдела кадров медицинского колледжа Массачусетского университета. Мужской голос звучал настороженно.
— Да, доктор Фухито был одним из лучших выпускников. Он остался в интернатуре Массачусетской больницы и позже вошел в штат, а также занимался частной практикой. Он ушел из больницы семь лет назад.
— Почему он ушел? — спросила Кэти. — Имейте в виду, что это полицейское расследование. Мы не будем разглашать сведения, но нам нужно выяснить, есть ли в прошлом доктора Фухито что-то, о чем нам следует знать.
Повисло молчание, затем собеседник произнес:
— Семь лет назад доктора Фухито попросили уйти, а его лицензию приостановили на год. Его признали виновным в неэтичном поведении в деле о преступной халатности.
— Что послужило причиной для возбуждения дела? — спросила Кэти.
— Бывшая пациентка обвинила доктора Фухито в том, что он вовлек ее в интимные отношения, когда она проходила психиатрическое лечение. Незадолго до этого она развелась, и у нее были серьезные эмоциональные трудности. Она забеременела от доктора Фухито.
33
Молли суетилась на кухне, радуясь тому, что все ее дети снова пошли в школу. Даже двенадцатилетняя Дженнифер сегодня утром чувствовала себя достаточно хорошо и упросила отпустить ее.
— Ты прямо как Кэти, когда вобьешь себе что-нибудь в голову, — проворчала Молли. — Ладно, только тебе нельзя идти пешком. Слишком холодно. Я тебя отвезу.
Билл уезжал в Нью-Йорк не раньше полудня, он собирался на съезд Медицинской ассоциации, на семинар. Они наслаждались редкой возможностью спокойно поболтать, пока Билл, сидя за столом, прихлебывал кофе, а Молли резала овощи.
— Уверена, что Кэти с Ричардом и Беркли друг другу понравятся, — сказала Молли. — Джим Беркли такой умный, с ним так легко и приятно общаться. Почему большинство из тех, кто работает в рекламе, такие интересные люди?
— Потому что они торгуют словами, — предположил Билл. — Хотя, должен сказать, что встречал среди них людей, с которыми вовсе не стремлюсь увидеться снова.
— Да, конечно, — рассеянно согласилась Молли. — Только бы Лиз на весь вечер не завела разговор о ребенке… Хотя у нее с этим стало лучше. Когда на днях я позвонила ей, чтобы пригласить, она всего двадцать минут рассказывала о последней выходке Марианны, которая, между прочим, заключалась в том, что девочка во время кормления заплевала все кругом овсянкой. Разве это не прелестно?
— Прелестно, если это твой первый ребенок и ты ждала его пятнадцать лет, — отозвался Билл. — Насколько я помню, ты записывала каждый чих Джен-нифер.
Молли начала резать сельдерей.
— Помнишь, твоя тетушка подарила мне альбом для близнецов. По-моему, я его даже не развернула. В любом случае будет славно. Даже если Лиз станет бредить ребенком, может, до Кэти и Ричарда хоть что-то дойдет.
— Молли, ты действуешь с тонкостью кувалды, — поднял брови Билл. — Лучше бы тебе держаться подальше, а то они станут друг друга избегать.
— Чушь. Разве ты не видишь, как они смотрят друг на друга? Там что-то теплится, даже больше, чем теплится. Ричард позвонил мне вчера вечером, спрашивал, нет ли здесь Кэти, а потом захотел узнать, что с ней. Ты бы слышал, как он переживал. Да он по ней с ума сходит, скажу я тебе, просто он достаточно умен, чтобы не показывать этого и не спугнуть ее.
— Ты сказала ему насчет операции?
— Нет. Когда я вчера утром спросила, рассказала ли она ему об этом, Кэти устроила мне выволочку. Честно говоря, то, как многие люди в наши дни пускают все на самотек… Ну почему бы ей просто не сказать Ричарду: «У меня вот такая проблема, пустяк, то же самое было у моей матери, и ей раз в два года приходилось делать выскабливание, похоже, что я это унаследовала»? Ведь бедняга явно боится, что она серьезно больна. Мне кажется, это несправедливо по отношению к нему.
Билл поднялся, подошел к раковине, сполоснул чашку и блюдце и поставил их в посудомоечную машину.
— Мне кажется, что ты никогда не задумывалась над тем, какую страшную рану нанесли Кэти ее потери. Она потеряла двух мужчин, которых любила, на которых полагалась. В восемь лет отца, потом, в двадцать четыре, Джона. Я вспоминаю последнюю сцену из «Унесенных ветром», когда Рэтт говорит Скарлетт: «Я отдал тебе свое сердце, и ты разбила его. Потом я отдал его Бонни, и она разбила его. В третий раз я своим сердцем рисковать не хочу». С Кэти то же самое. Но, честно говоря, я думаю, что она должна сама со всем разобраться. То, что ты прикрываешь ее крыльями, словно орлица птенца, не поможет ей. Я очень хочу, чтобы они сошлись с Ричардом. Он ей подходит.
— И он играет с тобой в гольф, — вставила Молли. Билл кивнул:
— И это тоже. — Он взял стебель сельдерея и стал его грызть. — Маленький совет. Если Кэти не хочет, чтобы Ричард знал об этой операции, не говори ему. Это нечестно по отношению к ней. Если он упорно беспокоится о ней, это должно ей о чем-то сказать. Ты свела их. Теперь…
— Теперь отвали, — вздохнула Молли.
— Вроде того. А завтра вечером, когда Кэти поедет в клинику, мы с тобой поедем в Оперу. Я взял билеты на «Отелло» несколько месяцев назад и не собираюсь их менять. Ты приедешь к ней, когда она выйдет из послеоперационной палаты в субботу утром, но ей совсем не повредит поразмыслить о том, что ей нужен кто-то рядом. Может, в пятницу вечером она немного об этом подумает.
— Кэти поедет в больницу одна? — всплеснула руками Молли.
— Одна, — твердо сказал Билл. — Она уже большая девочка.
В это время зазвонил телефон.
— Надеюсь, это не школьная медсестра с сообщением, что у кого-нибудь из детей снова начался грипп, — пробормотала Молли, настороженно отвечая на звонок. Потом тон стал озабоченным. — Лиз, привет. Только не говори мне, что вы не придете. — Она помолчала. — Ради бога, возьми ее с собой. У вас есть складная коляска… Конечно, мы поставим ее в нашей комнате, и с девочкой все будет отлично… Конечно, не возражаю. Если она проснется, мы возьмем ее вниз, и она присоединится к нам. Как в старые времена… Отлично. Увидимся в семь. Пока.
Молли повесила трубку.
— Постоянная няня Лиз Беркли сегодня не может, а она боится оставлять ребенка с кем-нибудь незнакомым, поэтому возьмет девочку с собой.
— Замечательно. — Билл посмотрел на кухонные часы. — А теперь мне пора. Я уже опаздываю. — Он поцеловал Молли в щеку. — Ты прекратишь волноваться из-за сестренки?
— Не могу. — Молли закусила губу. — У меня какое-то леденящее предчувствие, что с ней может что-то случиться.
34
Вернувшись в кабинет, Ричард долго стоял перед окном. Отсюда вид был поприятней, чем из кабинета Скотта. Кроме северо-восточного угла окружной тюрьмы, виднелся кусочек крохотного парка перед зданием суда. Он рассеянно смотрел, как налетевший ледяной дождь со снегом барабанит по уже скользкой, замерзшей траве.
Прекрасная погодка, подумал он. Посмотрел на небо, по которому ползли тяжелые снеговые облака. Тело Венджи Льюис отправили из Миннеаполиса в Ньюарк в два тридцать. В семь самолет приземлится, и тело доставят в морг. Завтра утром он осмотрит его еще раз. Не то чтобы он ожидал обнаружить что-то новое. Синяков на теле не было, это точно. Но что-то не так с ее левой ногой, он это заметил, но отмел, как не относящееся к делу.
Ричард.отогнал эту мысль. Нет смысла гадать, пока он не осмотрит тело. Венджи была чрезмерно эмоциональна. Не мог ли доктор Фухито спровоцировать самоубийство? Если Венджи была беременна от него, он наверняка боялся. Если бы обнаружилось, что он снова вступил в связь с пациенткой, его медицинской карьере пришел бы конец.
Но у Криса Льюиса была любовница — подходящий мотив для того, чтоб захотеть убрать с дороги жену. Что, если он узнал о романе? Очевидно, даже родители Венджи не знали о том, что она собиралась в Миннеаполис. Не надеялась ли Венджи, что роды примет акушер в Миннесоте и она сохранит это в тайне? Она могла бы сказать, что потеряла ребенка. Возможно, ею двигало желание сохранить брак. Или, если она поняла, что развод неизбежен, несомненное доказательство ее неверности могло повлиять на условия имущественного соглашения.
Ни одна из этих версий не выглядела правдоподобно.
Вздохнув, Ричард включил внутреннюю связь и попросил Мардж зайти. Когда он вернулся от Скотта, она обедала, поэтому он еще не получил сообщений.
Мардж вошла с пачкой листков в руке.
— Ничего особо важного, — сказала она. — Ах да, был один звонок сразу после того, как вы ушли к мистеру Майерсону. От доктора Салема. Он хотел поговорить с судмедэкспертом, потом спросил, проводилось ли вскрытие Венджи Льюис. Я сказала, что вы судмедэксперт и лично проводили вскрытие. Он торопился на самолет из Миннеаполиса, но просил, чтобы около пяти вы позвонили ему в «Эссекс Хаус» в Нью-Йорке. Похоже, ему не терпится поговорить с вами.
Ричард беззвучно присвистнул.
— Мне тоже не терпится поговорить с ним.
— И еще я получила статистику по пациенткам «Вестлейкского центра материнства», — сказала Мардж. — За восемь лет в центре шестнадцать пациенток умерли в родах или от токсикоза беременности.
— Шестнадцать?
— Шестнадцать, — веско повторила Мардж. — Однако пациенток у них множество. Доктор Хайли считается блестящим врачом. Некоторые дети появились на свет только благодаря ему, и то, что они вообще родились, — почти чудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40