— И надолго, Дон Сальваторе?
— Лет на десять. Твоим друзьям хочется, чтобы ты остался в живых. Да и твоей милой молодой супруге еще рано быть вдовой.
— Я не уверен, сумею ли я за неделю продать квартиру и мебель, Дон Сальваторе.
— А чего торопиться? Тальяферри это сделает и переведет тебе деньги. Проблема решена?
— Да, Дон Сальваторе.
— Вот такое отношение мне нравится, Риччоне. Правильный философский подход. Все знают, что ты здесь немало потрудился. И за океаном о тебе позаботятся. Тебя сведут с нужными людьми и предоставят возможность как следует развернуться.
— Большое вам спасибо за участие, Дон Сальваторе.
— Не стоит, Риччоне, не стоит. Я заинтересовался твоей судьбой только потому, что ты малый перспективный. У меня есть предчувствие, что ты далеко пойдешь. Я отправляю тебя в такое место, где ты сможешь расправить плечи и свободно вздохнуть. Ты слышал когда-нибудь про город Солсбери в штате Массачусетс? Наверно, нет? Так вот. У меня есть там хороший приятель, мой компаньон в те годы, когда я занимался спиртным. Человек он отличный и при деньгах. К нему я и посылаю тебя, Риччоне.
— Еще раз спасибо, Дон Сальваторе. К сожалению, у меня нет возможности выразить всю благодарность, какую я испытываю в душе.
— Забудь об этом, Риччоне. И перестань выражаться как итальянец. Мы повязаны одной веревочкой, значит, должны помогать друг другу. Все за одного, и один за всех. Рано или поздно и мне придется попросить тебя об одолжении, и я знаю, ты мне не откажешь.
— О, если бы когда-нибудь это произошло, Дон Сальваторе. О большем я и не мечтаю.
— Перейдем к деталям, — сказал Спина. — «Принчипе ди Пьемонте» отплывает из Генуи в Нью-Йорк в понедельник, восьмого числа. Ровно через неделю. У меня было предчувствие, что все может так обернуться, поэтому для тебя и твоей семьи заказана каюта первого класса. За билеты платит человек, которого мы не будем называть. А теперь сделай милость, перестань меня благодарить.
С нами-то все будет в порядке, думал Марко, с Терезой, с детьми и со мной. Но как насчет остальных? Что будет с ними? Две матери-вдовы, у которых старость уже не за горами? Кристина, которую муж рано или поздно бросит, воспользовавшись как предлогом ее прошлым… Паоло с его новым гаражом, агентством «Аджип» и мастерскими по обслуживанию «фиатов», а также с астмой, которая прогрессирует и дает дополнительную нагрузку его и без того больному сердцу? И целая куча двоюродных, троюродных и четвероюродных братьев, сестер и прочих родственников, которые, как только он стал чуть-чуть преуспевать, появились, требуя защиты, любви, денег, рождественских индеек, советов по поводу браков и земельных тяжб, — и все эти обязанности он брал на себя охотно, почти с благодарностью. Что они будут делать? К кому обратятся за помощью и поддержкой, когда он уедет?
— Ну, что ты скажешь? — спросил Спина. — Что теперь ты думаешь по поводу своего будущего?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
Им занялся Эндрю Кобболд, урожденный Андреа Коппола.
— Ты больше не Марко Риччоне, — заявил Кобболд. — Постарайся забыть, что ты им был. Теперь тебя зовут Марк Ричардс. Ты получишь приличную должность в компании «Винсент Стивенс», а жить будешь в респектабельном районе на Чемплейн авеню. Старайся держать марку.
— Я сделаю все, что в моих силах, сэр.
— И не величай меня «сэром». Здесь демократическая страна. Кобболд сидел, не сводя с него сонного взгляда. Это был моложавый человек с залысинами надо лбом, с густыми — словно в утешение — зарослями черных волос по бокам и молочно-белой, как у юной девушки, кожей. Лицо его попеременно принимало то презрительное, то умиротворенное выражение, а когда он встал, Марк снова удивился тому, какого он маленького роста. Кобболд был адвокатом, возглавлял правовой отдел компании «Винсент Стивенс» и, по мнению многих в этой организации, которая доверяла больше слухам, чем фактам, был первым претендентом на корону в стивенсовской империи, основателем которой являлся Дон Винченте ди Стефано. По слухам, Кобболд вытеснил законного наследника, сына Дона Винченте.
— Возьмем меня, к примеру, — пустился в откровения Кобболд. — Как ты думаешь, где я родился?
Марк знал, что Кобболд родился в Америке, получил от отца небольшое состояние, нажитое на торговле пивом во время сухого закона, и окончил юридический факультет Гарвардского университета. Он пожал плечами.
— Я родился в Малберри-Бенд, — сказал Кобболд. — На Элизабет-стрит. Но ты ведь в понятия не имеешь, где это.
— Я еще мало пробыл в Штатах, — ответил Марк.
— Конечно мало. Малберри-Бенд было итальянским гетто. Мой отец начал с крохотного банка в помещении магазина. Я хочу сказать вот что, Ричардс: не нужно тащить груз прошлого за собой через всю жизнь. Сейчас пятьдесят третий год. С Сицилией ты покончил, и я надеюсь сделать из тебя американца. Откуда у тебя, между прочим, такое произношение?
— Я два года был переводчиком у англичан, а потом работал на складах американской военно-морской базы в Кальтаниссетте, мистер Кобболд.
— И это твой плюс, — сказал Кобболд. — Что же касается остального, то извини за откровенность, ты выглядишь как кусок сала. Что ты пьешь, Ричардс? Дома, я хочу сказать.
— Мы иногда пьем вино.
— Так я и думал. Придется тебе привыкать к виски. И ты, наверное, ешь много мучного?
— Не очень много, — ответил Марк. — Раза два в неделю, не больше.
— На людях мучного не ешь. А то на тебя сразу обратят внимание. Для нас главное — не выделяться, быть как можно неприметнее. Кроме того, с мужчинами не целоваться.
Кобболд еле слышно постукивал по крышке стола пальцами с тщательно ухоженными ногтями. Волосы, исчезая у него с головы, в изобилии росли на всех других местах, включая пальцы и кисти рук. Позади него на стене кружились танцовщицы из «Мулен-Руж» на афише Тулуз-Лотрека.
— Когда вы с миссис Ричардс в последний раз куда-нибудь ходили?
— Примерно неделю назад.
— Желательно делать это регулярно. Никому не покажется странным видеть тебя в компании твоей жены. Наоборот. У нас в Америке иное отношение К женщинам. Тебе совершенно нечего опасаться, никто не ущипнет ее за зад в общественном месте. Хотелось бы, чтобы ты приспособился к здешней жизни. Ты будешь жить в превосходном районе. Демонстрируй соседям свое усердие. По воскресеньям стриги траву на газоне перед домом. Вступи в теннисный клуб. И чтобы завтра же ты был одет по-другому. Закажи себе пару костюмов, а в выходные дни носи твид. Постригись. Извини за все эти разговоры, Ричардс, но в компании «Винсент Стивенс» нет усатых и лохматых сотрудников.
— Разумеется, мистер Кобболд. Я понимаю.
— Отлично. А сейчас мы отправимся в загородный клуб, посидим там, выпьем и обсудим более деликатные моменты. И что ты будешь пить?
— Виски, — ответил Марк.
— Не обязательно виски. Можно джин с тоником или мартини с водкой. А на закуску торт?
— Нет, не торт.
— Превосходно. Торт нам уже не нужен. Мы делаем успехи.
* * *
У официанта были седые волосы и лицо озабоченного патриция. Он был живой декорацией в этой комнате с бревенчатыми стенами, украшенными гравюрами из жизни английских охотников.
— Мой друг будет пить солодовое виски со льдом, — сказал Кобболд. — «Глен Ливет» или «Глен Грант», если есть. И мне то же самое. Здесь очень приятно, — продолжал он. — Тихо. Особенно летом. Всегда дует ветерок. Дон Винченте предложил твою кандидатуру в члены клуба. Его сюда не пускали, когда он приехал, поэтому он купил это заведение.
Бесшумно, как убийца, скользя по толстому ковру, официант подал виски и удалился.
— Есть вещи, о которых тебе следует знать, — сказал Кобболд. — Через несколько дней или недель ты встретишься с самим Доном Винченте, а пока я расскажу тебе о нашей компании. Сначала она была задумана как семейное предприятие, но из этого ничего не получилось. Два старших сына Дона Винченте потеряли интерес к нашему бизнесу и уехали отсюда навсегда. Что же касается младшего… Впрочем, увидишь сам. Ты, наверное, уже кое-что слышал о его выходках, а?
— Мне рассказывали, что он интересуется женщинами и спортивными машинами, — ответил Марк.
— Нам принадлежат несколько фабрик, банк, оба городских отеля, три ресторана и вот этот клуб. Дело в том, что Дон Винченте не вечен, а я не представляю себе, как Виктор со всем этим справится, когда наступит время. Ты наверняка согласишься со мной, когда увидишь его. — Он понизил голос, хотя в комнате кроме них никого не было, а лицо его приняло еще более презрительное выражение. — У нас также есть интерес в нескольких увеселительных заведениях, но в последнее время наши вложения туда сокращаются. Некоторые из этих заведений существуют на основе не вполне законной, хотя полиция и закрывает на это глаза. Мы намерены изъять деньги из этой… так сказать, находящейся на границе дозволенного деятельности и поместить их куда-нибудь еще. Как раз сейчас Дон Винченте покупает отели в Гаване, которая должна стать в будущем столицей развлечений. А поскольку ты работаешь в конторе по покупке и продаже недвижимости, тебе полезно все это знать.
— Гаваной занимается внешнеторговая контора, — заметил Марк. — А моя ведет дела в основном в городе и его пригородах.
Кобболд уселся поудобнее в кресле, скрестил ноги и откинул голову.
— Я слышал, что ты перед отъездом из Италии встретился со знаменитым Спиной.
— Я пробыл с ним всего около часа.
— Есть в нем что-то необычное? Марк задумался.
— Есть. Он совсем не такой, каким его себе представляешь. Я думал, это здоровенный мужчина крутого нрава, а оказалось, что он небольшого роста и довольно приятный в обхождении. Чувствуется, что с ним легко ладить. А лицом он похож на обезьяну.
— В свое время он убил немало людей, — заметил Кобболд. — Много лет назад он и Дон Винченте были компаньонами. У них был тотализатор для итальянцев в нижней части Манхэттена. Еще до того, как они пошли разными путями. Как тебе известно, Спину посадили за принуждение девиц к проституции. Они с Доном Винченте, по-моему, родились в одной деревне, в Алькамо Марина, если мне не изменяет память, и вместе приехали сюда. Последние из могикан, а? И как только он вышел на свободу, его выслали обратно в Италию. Говорят, он живет в Неаполе.
— Он уезжает из Италии, — сказал Марк. — Может, уже уехал.
— Правда?
— Если только он не шутил. Он приехал в Палермо попрощаться с нами и сказал, чтобы я обязательно разыскал его, если мне придется быть на Кубе.
— Он так сказал? Значит, он все-таки едет в Гавану. И тебе он понравился? Ты тоже не устоял перед его знаменитым обаянием?
— Он не может не нравиться.
— Ты слышал когда-нибудь о Кастелламарской войне, что шла здесь в тридцатые годы?
— Слышал.
— За одну ночь он уложил сорок человек. Он убийца, Ричардс. Настоящий убийца. Но сейчас в наш век его методы устарели.
Марк промолчал. Эти кровавые легенды не вызывали в нем никаких чувств. В Сицилии Спина оказал ему содействие, помог ему и его семье живыми выбраться из Италии и попросил Дона Винченте взять его под свою защиту. Что бы этот человек ни сделал со своими врагами, его, Марка, это не касается. Он навсегда у Спины в долгу.
Но Марку было известно и то, что отец Кобболда погиб во время Кастелламарской войны.
Глава 2
Первые полгода пребывания в Солсбери Тереза никак не могла прийти в себя. Во время двухнедельного путешествия к берегам Америки она часто думала про города Соединенных Штатов, и они представлялись ей такими же, как Палермо, только с более широкими улицами, более высокими виллами, более просторными площадями и с более опасным — из-за количества машин — уличным движением; там люди живут еще более скученно, чем у нее на родине, и деревенской тишины, одиночества и скуки, столь презираемых людьми крестьянского происхождения, там нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50