Просто мне бы хотелось, чтобы после всего этого мы провели здесь день-другой. Не обязательно в городе, лучше на побережье, где можно купаться, загорать и ни о чем не думать. Если я тебе нравлюсь, то это для тебя не будет так уж трудно.
— Ничего не обещаю, — ответил Марк. — Но постараюсь что-нибудь придумать.
— Как здесь хорошо, — повторила она. — А впереди у меня Саут-Бенд, так что не размечтаешься…
За квартал от «Линкольна» они увидели небольшую толпу. Люди стояли молча и не спускали глаз со сточной канавы. Марк дотронулся до руки Линды.
— Подожди минутку, — сказал он.
Он протолкался сквозь толпу. В канаве, нескладно разбросав руки и ноги, лежал юноша. Голова его покоилась на обочине, на щеках запеклась и засохла вытекшая из пустых глазниц кровь.
— Muerto. — доверительно прошептал кто-то Марку на ухо. — Estudiante. Policia. Le han sacado los ojos.
Марк повернулся к Линде и быстро повел ее прочь.
— Что там? — спросила она.
— Полиция прикончила какого-то парня, — ответил он. — Здесь они не слишком-то церемонятся.
В отеле она сказала:
— Пойдем ко мне. — А через несколько минут:
— Пожалуйста, не уходи. Уверенность в том, что ее тело ждет его и что, оставаясь для него пока тайной, оно принадлежит ему без всяких уговоров, возбуждала его. Он испытывал радость ожидания, точно в детстве рождественским утром, когда вместе с братом и сестрой получал подарки, завернутые так, чтобы нельзя было сразу догадаться, что в бумаге. Но в спальне отеля, где стоял запах «Флита», булькали трубы и потрескивали старомодные лампы дневного света, его встретила только проза жизни. От Линды пахло вином, а во рту у нее был привкус перебродившего пива.
— И с женой ты тоже так? — спросила она.
Когда все было кончено, он встал и подошел к окну. Звезды уже исчезли, небо было бледным и пустым, и в тусклом свете луны Гаванский залив отливал сталью. Марк начал одеваться, раздумывая над тем, что ему предстоит завтра.
Глава 5
Еще не было восьми утра, когда Кобболд позвонил к нему в номер из кафе на первом этаже гостиницы, и Марк, быстро одевшись, спустился вниз. Несмотря на влажный гаванский климат Кобболд был в безупречном костюме из льняной ткани. Он один сидел у стойки, а за столиком рядом уныло развалились, как скучающие гориллы в зоологическом саду, два низколобых мулата. Телохранители, понял Марк. Он уселся на табурет рядом с Кобболдом, и тот уставился на него холодным взглядом.
— Вот уж неожиданная встреча, — заметил он, и в его голосе прозвучало раздражение.
— Я звонил тебе раза два, — сказал Марк. — А вечером пришел поздно.
— Знаю, — сказал Кобболд. — Если говорить честно, я видел тебя в «Эль Бохио» Немного бутафорское, пожалуй, но тем не менее приятное заведение. Что привело тебя в Гавану?
— Недвижимость, которой интересуется наша компания.
— На какой предмет?
— Хотят открыть казино.
— О господи, опять казино! — Лицо его стало суровым и недоверчивым. — А при чем тут ты?
— Спроси Тедди Маклина из внешнеторговой конторы, — ответил Марк.
— Казино здесь отошли в прошлое. Во всяком случае, если судить по нынешней обстановке.
— Не я определяю политику нашей фирмы.
За стойкой появился мрачный негр в гусарском доломане.
— Кофе? — спросил Кобболд.
— Давай.
— Traigame dos cafes, — сказал Кобболд бармену, — С поджаренным хлебом? — обратился он к Марку.
— Нет, только кофе.
— Y un tostado para mi.
Бармен ушел, и солнце, которое затаилось в ожидании где-то за серыми домами на другой стороне улицы, вдруг выбросило нестерпимо яркий луч света и словно ударом меча прорезало пространство между ними. Кобболд хмуро молчал.
— А где находится эта твоя недвижимость? — вдруг спросил он резким учительским тоном.
— Авенида де Масео, два шесть четыре шесть шесть. — Марк был готов к любым вопросам.
— Ты хочешь сказать, Малекон, набережная. Ее больше не называют Масео. — Он чуть просветлел, довольный, быть может, тем, что поставил Марка на место, уличив его в некомпетентности. — Это здание числится у агентов в списках уже много лет. Весь морской берег превратился в свалку. Там можно купить участок за гроши. Сколько они просят сейчас?
— Триста тысяч.
— Триста тысяч? Значит, на сто тысяч меньше, чем в прошлом месяце, А через месяц ты сможешь купить этот дом за двести тысяч, если его еще будут продавать. Если вообще что-то будут продавать. Позволь мне объяснить тебе кое-что, Ричардс. Если наша компания купит эту недвижимость, они выбросят деньги на ветер. Не понимаю только, зачем они прислали тебя, когда им стоило лишь позвонить мне.
— За этот дом просят намного меньше, чем за все, что здесь было куплено до сих пор, — ответил Марк. — По-моему, Дон Винченте отправил сюда меня потому, что приобретение недвижимого имущества входит непосредственно в мои обязанности.
Появился бармен с кофе и поджаренным хлебом, они почувствовали его настороженный взгляд.
— Беда нашей фирмы в том, — сказал Кобболд, — что в каждом втором случае правая рука ее не ведает, что творит левая. Не раз, а десятки раз твердил я Дону Винченте: сейчас не время покупать недвижимость в Гаване. Ты ничего не смыслишь в политике, Ричардс, я знаю, но неужели никто не объяснил тебе, что в этой стране происходит революция? Ты слышал стрельбу ночью?
— Я видел мальчишку, которого выбросили из полицейской машины. Ему выкололи глаза.
— Обычная история, — заметил Кобболд. — Traigame mas mantequilla! — крикнул он вслед бармену. — Ночью, около трех часов, на улицах было целое сражение. Убито двадцать, не то тридцать студентов. Тем не менее постарайся понять: эти мальчики — я говорю про студентов — одерживают верх. Правительству конец. Поэтому нет смысла приобретать здесь недвижимость. Хочешь делать дело, обращайся к новым ребятам. Ибо то, что купишь сейчас, реквизируют. В том числе и недвижимость на Малеконе. А вот сторговаться с будущими властями — дело совсем другое. Тогда все условия останутся в силе. Вот почему я считаю, что ты просто теряешь здесь время.
Тихо покачиваясь, как утопленник на волнах, вошел какой-то набравшийся с утра алкоголик. Один из двух низколобых встал из-за стола и, взяв его за руку, вытолкнул за дверь.
— Откуда эти гориллы? — спросил Марк.
— В таком месте никогда не знаешь, кто твои враги, — ответил Кобболд. — А рисковать глупо. Эти ребята — полицейские при исполнении служебных обязанностей. Скажи мне, где еще за небольшие деньги местный начальник полиции обеспечит тебе охрану?
— По-моему, здесь Сальваторе Спина, — вместо ответа сказал Марк. — А что он думает про будущее Кубы?
— Мы с Сальваторе не встречаемся. У нас с ним, мягко говоря, разные взгляды. Спина занимается наркотиками. Говорят, только за прошлый месяц он заработал пять миллионов долларов. Еще я слышал, что из них почти миллион достался здешнему президенту. Отсюда следует, что Спина поддерживает президента, а президент — Спину. Но как только к власти придет новое правительство, Спине придется убраться. А мы занимаемся законным бизнесом, поэтому нас не тронут. Спина дает президенту заработать на наркотиках, а мы делаем добровольные взносы в боевую копилку повстанцев. И почему бы нам этого не делать? Тут ошибки быть не может.
— Мне это представляется несколько рискованным.
— Еще неделю-две. А через месяц на главном месте в президентском дворце будет сидеть наш близкий друг.
Кобболд говорил, время от времени подкрепляя свою речь мягкими, пластичными движениями рук и выразительно поднимая брови, как некогда его отец-итальянец, а Марк обдумывал сложные технические проблемы его ликвидации. Телохранители, по-видимому, не дремали и были способны действовать решительно. Вошел еще один турист, менее пьяный на сей раз, но явно одурелый от Гаваны, как и большинство приезжих. Бессмысленно улыбаясь, он размахивал купленным в лавке сувениров чучелом крокодила. В надежде найти собеседников он направился было к ним, но телохранитель преградил ему путь. Куба — это страна, думал Марк, где техника обороны усовершенствована до такой степени, что способна противостоять любой опасности. В процентном отношении, как он выяснил, полицейских здесь было в шесть раз больше, чем в США. Он понимал, что ни один наемный убийца, сколько ему ни пообещай, не возьмется за это дело, ибо надежды уйти живым почти нет.
— Одного я не понимаю, — продолжал Кобболд, — при чем тут этот Брэдли? Помнишь, мы о нем говорили? Не могу отделаться от чувства, что он стоит за Спиной. Но почему? Мне донесли, что на прошлой неделе он был в Гаване. Что ты думаешь?
— Про Брэдли? Ровным счетом ничего.
— В нем есть что-то такое, от чего у меня холодеет под ложечкой, — признался Кобболд. — Между прочим, когда ты только приехал, у меня тоже возникло это чувство. Я не мог как следует понять, что ты делаешь в Штатах. Но с тех пор я разобрался в тебе и знаю, что ты парень стоящий. Я не очень люблю загадки. Ладно, забудем про наши неприятности. Долго ты здесь пробудешь?
— Постараюсь недолго, — ответил Марк. — Я должен посмотреть это здание, оценить его и могу отправляться.
— Чего спешить? Побудь здесь несколько дней. Я с удовольствием покажу тебе кое-что такое, что может заинтересовать мужчину вроде тебя и чего не видят туристы. В этом городе есть много достойного внимания. Вот, например, эта гостиница. Можешь ты назвать хоть одну первоклассную гостиницу, где, если спрашиваешь коридорного, нельзя ли найти женщину, тебе приводят десяток на выбор? Где еще встретишь такое? И предлагают не уличных проституток, а по-настоящему интересных женщин.
— Значит, тебе здесь нравится?
— Очень. Я бы рекомендовал это заведение всем, кто не против черных. Если надумаешь, попроси привести prieta. Так их здесь называют. Это более вежливо, чем «черномазая». — Он рассмеялся так, будто у него был набит рот. — Ночью, как говорится, все кошки серы, Должен же быть какой-то выход, думал Марк. Например, если у Кобболда есть машина, можно вызвать из Палермо того специалиста, который заминировал машину во дворе дома Ла Барбера на площади Караччоло.
— И чего здесь никогда не встретишь, — разглагольствовал Кобболд, — так это гусиной кожи. Кожа у них такая шелковистая, какая редко бывает у белых. Я лично не считаю, что от черных дурно пахнет, хотя я в этом отношении привередлив. Между прочим, извини за любопытство, что это за лучезарное создание было при тебе вчера? Это, конечно, не местное приобретение, а?
— Она из нашего города и решила поехать со мной. Хочешь познакомиться?
— Если у тебя нет на нее исключительных прав, — ответил Кобболд.
— Отнюдь нет. По-моему, ей больше хотелось посмотреть Гавану, чем провести время со мной.
— Превосходно. С моих позиций, разумеется, — добавил Кобболд. — Почему бы нам не поужинать сегодня втроем? Может, в «Эль Парадисо»? Он считается лучшим клубом в мире.
— Я спрошу ее.
— Думаешь, она согласится?
— А почему бы и нет? Я позвоню ей попозже и дам тебе знать.
— Отлично. Давай договоримся так: если ты мне не звонишь — значит, все в порядке и я жду вас в холле в восемь вечера.
Как только Кобболд слез с табурета, телохранители, отодвинув стулья, с двух сторон двинулись к нему.
— До скорого, — кивнул он и, повернувшись, исчез за дверью в сопровождении мулатов.
Пока, думал Марк, все идет по плану. Ему казалось невероятным, что этому человеку, по-своему проницательному, чуткому, умному и сильному, не передался по наследству инстинкт предков, предупреждавший о приближении смерти.
* * *
Неподалеку от берега, где можно было любоваться заливом, но тем не менее на некотором расстоянии, чтобы не ощущать запаха испражнений, когда ветер дует с пляжа, стоял «Эль Парадисо», считавшийся самым шикарным ночным клубом в мире. Обычно потолок в огромном круглом здании, увенчанном диадемой из огней, заменяло открытое небо, во с помощью знаменитого механизма, приводимого в движение одним поворотом рубильника, двадцать две тысячи квадратных футов крыши бесшумно вставали на место, и на смену затуманенным дождем настоящим звездам являлся небосвод с тысячью еще более ярких искусственных звезд, которые, совсем как настоящие, мигали в голубоватых розетках из анодированного алюминия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Ничего не обещаю, — ответил Марк. — Но постараюсь что-нибудь придумать.
— Как здесь хорошо, — повторила она. — А впереди у меня Саут-Бенд, так что не размечтаешься…
За квартал от «Линкольна» они увидели небольшую толпу. Люди стояли молча и не спускали глаз со сточной канавы. Марк дотронулся до руки Линды.
— Подожди минутку, — сказал он.
Он протолкался сквозь толпу. В канаве, нескладно разбросав руки и ноги, лежал юноша. Голова его покоилась на обочине, на щеках запеклась и засохла вытекшая из пустых глазниц кровь.
— Muerto. — доверительно прошептал кто-то Марку на ухо. — Estudiante. Policia. Le han sacado los ojos.
Марк повернулся к Линде и быстро повел ее прочь.
— Что там? — спросила она.
— Полиция прикончила какого-то парня, — ответил он. — Здесь они не слишком-то церемонятся.
В отеле она сказала:
— Пойдем ко мне. — А через несколько минут:
— Пожалуйста, не уходи. Уверенность в том, что ее тело ждет его и что, оставаясь для него пока тайной, оно принадлежит ему без всяких уговоров, возбуждала его. Он испытывал радость ожидания, точно в детстве рождественским утром, когда вместе с братом и сестрой получал подарки, завернутые так, чтобы нельзя было сразу догадаться, что в бумаге. Но в спальне отеля, где стоял запах «Флита», булькали трубы и потрескивали старомодные лампы дневного света, его встретила только проза жизни. От Линды пахло вином, а во рту у нее был привкус перебродившего пива.
— И с женой ты тоже так? — спросила она.
Когда все было кончено, он встал и подошел к окну. Звезды уже исчезли, небо было бледным и пустым, и в тусклом свете луны Гаванский залив отливал сталью. Марк начал одеваться, раздумывая над тем, что ему предстоит завтра.
Глава 5
Еще не было восьми утра, когда Кобболд позвонил к нему в номер из кафе на первом этаже гостиницы, и Марк, быстро одевшись, спустился вниз. Несмотря на влажный гаванский климат Кобболд был в безупречном костюме из льняной ткани. Он один сидел у стойки, а за столиком рядом уныло развалились, как скучающие гориллы в зоологическом саду, два низколобых мулата. Телохранители, понял Марк. Он уселся на табурет рядом с Кобболдом, и тот уставился на него холодным взглядом.
— Вот уж неожиданная встреча, — заметил он, и в его голосе прозвучало раздражение.
— Я звонил тебе раза два, — сказал Марк. — А вечером пришел поздно.
— Знаю, — сказал Кобболд. — Если говорить честно, я видел тебя в «Эль Бохио» Немного бутафорское, пожалуй, но тем не менее приятное заведение. Что привело тебя в Гавану?
— Недвижимость, которой интересуется наша компания.
— На какой предмет?
— Хотят открыть казино.
— О господи, опять казино! — Лицо его стало суровым и недоверчивым. — А при чем тут ты?
— Спроси Тедди Маклина из внешнеторговой конторы, — ответил Марк.
— Казино здесь отошли в прошлое. Во всяком случае, если судить по нынешней обстановке.
— Не я определяю политику нашей фирмы.
За стойкой появился мрачный негр в гусарском доломане.
— Кофе? — спросил Кобболд.
— Давай.
— Traigame dos cafes, — сказал Кобболд бармену, — С поджаренным хлебом? — обратился он к Марку.
— Нет, только кофе.
— Y un tostado para mi.
Бармен ушел, и солнце, которое затаилось в ожидании где-то за серыми домами на другой стороне улицы, вдруг выбросило нестерпимо яркий луч света и словно ударом меча прорезало пространство между ними. Кобболд хмуро молчал.
— А где находится эта твоя недвижимость? — вдруг спросил он резким учительским тоном.
— Авенида де Масео, два шесть четыре шесть шесть. — Марк был готов к любым вопросам.
— Ты хочешь сказать, Малекон, набережная. Ее больше не называют Масео. — Он чуть просветлел, довольный, быть может, тем, что поставил Марка на место, уличив его в некомпетентности. — Это здание числится у агентов в списках уже много лет. Весь морской берег превратился в свалку. Там можно купить участок за гроши. Сколько они просят сейчас?
— Триста тысяч.
— Триста тысяч? Значит, на сто тысяч меньше, чем в прошлом месяце, А через месяц ты сможешь купить этот дом за двести тысяч, если его еще будут продавать. Если вообще что-то будут продавать. Позволь мне объяснить тебе кое-что, Ричардс. Если наша компания купит эту недвижимость, они выбросят деньги на ветер. Не понимаю только, зачем они прислали тебя, когда им стоило лишь позвонить мне.
— За этот дом просят намного меньше, чем за все, что здесь было куплено до сих пор, — ответил Марк. — По-моему, Дон Винченте отправил сюда меня потому, что приобретение недвижимого имущества входит непосредственно в мои обязанности.
Появился бармен с кофе и поджаренным хлебом, они почувствовали его настороженный взгляд.
— Беда нашей фирмы в том, — сказал Кобболд, — что в каждом втором случае правая рука ее не ведает, что творит левая. Не раз, а десятки раз твердил я Дону Винченте: сейчас не время покупать недвижимость в Гаване. Ты ничего не смыслишь в политике, Ричардс, я знаю, но неужели никто не объяснил тебе, что в этой стране происходит революция? Ты слышал стрельбу ночью?
— Я видел мальчишку, которого выбросили из полицейской машины. Ему выкололи глаза.
— Обычная история, — заметил Кобболд. — Traigame mas mantequilla! — крикнул он вслед бармену. — Ночью, около трех часов, на улицах было целое сражение. Убито двадцать, не то тридцать студентов. Тем не менее постарайся понять: эти мальчики — я говорю про студентов — одерживают верх. Правительству конец. Поэтому нет смысла приобретать здесь недвижимость. Хочешь делать дело, обращайся к новым ребятам. Ибо то, что купишь сейчас, реквизируют. В том числе и недвижимость на Малеконе. А вот сторговаться с будущими властями — дело совсем другое. Тогда все условия останутся в силе. Вот почему я считаю, что ты просто теряешь здесь время.
Тихо покачиваясь, как утопленник на волнах, вошел какой-то набравшийся с утра алкоголик. Один из двух низколобых встал из-за стола и, взяв его за руку, вытолкнул за дверь.
— Откуда эти гориллы? — спросил Марк.
— В таком месте никогда не знаешь, кто твои враги, — ответил Кобболд. — А рисковать глупо. Эти ребята — полицейские при исполнении служебных обязанностей. Скажи мне, где еще за небольшие деньги местный начальник полиции обеспечит тебе охрану?
— По-моему, здесь Сальваторе Спина, — вместо ответа сказал Марк. — А что он думает про будущее Кубы?
— Мы с Сальваторе не встречаемся. У нас с ним, мягко говоря, разные взгляды. Спина занимается наркотиками. Говорят, только за прошлый месяц он заработал пять миллионов долларов. Еще я слышал, что из них почти миллион достался здешнему президенту. Отсюда следует, что Спина поддерживает президента, а президент — Спину. Но как только к власти придет новое правительство, Спине придется убраться. А мы занимаемся законным бизнесом, поэтому нас не тронут. Спина дает президенту заработать на наркотиках, а мы делаем добровольные взносы в боевую копилку повстанцев. И почему бы нам этого не делать? Тут ошибки быть не может.
— Мне это представляется несколько рискованным.
— Еще неделю-две. А через месяц на главном месте в президентском дворце будет сидеть наш близкий друг.
Кобболд говорил, время от времени подкрепляя свою речь мягкими, пластичными движениями рук и выразительно поднимая брови, как некогда его отец-итальянец, а Марк обдумывал сложные технические проблемы его ликвидации. Телохранители, по-видимому, не дремали и были способны действовать решительно. Вошел еще один турист, менее пьяный на сей раз, но явно одурелый от Гаваны, как и большинство приезжих. Бессмысленно улыбаясь, он размахивал купленным в лавке сувениров чучелом крокодила. В надежде найти собеседников он направился было к ним, но телохранитель преградил ему путь. Куба — это страна, думал Марк, где техника обороны усовершенствована до такой степени, что способна противостоять любой опасности. В процентном отношении, как он выяснил, полицейских здесь было в шесть раз больше, чем в США. Он понимал, что ни один наемный убийца, сколько ему ни пообещай, не возьмется за это дело, ибо надежды уйти живым почти нет.
— Одного я не понимаю, — продолжал Кобболд, — при чем тут этот Брэдли? Помнишь, мы о нем говорили? Не могу отделаться от чувства, что он стоит за Спиной. Но почему? Мне донесли, что на прошлой неделе он был в Гаване. Что ты думаешь?
— Про Брэдли? Ровным счетом ничего.
— В нем есть что-то такое, от чего у меня холодеет под ложечкой, — признался Кобболд. — Между прочим, когда ты только приехал, у меня тоже возникло это чувство. Я не мог как следует понять, что ты делаешь в Штатах. Но с тех пор я разобрался в тебе и знаю, что ты парень стоящий. Я не очень люблю загадки. Ладно, забудем про наши неприятности. Долго ты здесь пробудешь?
— Постараюсь недолго, — ответил Марк. — Я должен посмотреть это здание, оценить его и могу отправляться.
— Чего спешить? Побудь здесь несколько дней. Я с удовольствием покажу тебе кое-что такое, что может заинтересовать мужчину вроде тебя и чего не видят туристы. В этом городе есть много достойного внимания. Вот, например, эта гостиница. Можешь ты назвать хоть одну первоклассную гостиницу, где, если спрашиваешь коридорного, нельзя ли найти женщину, тебе приводят десяток на выбор? Где еще встретишь такое? И предлагают не уличных проституток, а по-настоящему интересных женщин.
— Значит, тебе здесь нравится?
— Очень. Я бы рекомендовал это заведение всем, кто не против черных. Если надумаешь, попроси привести prieta. Так их здесь называют. Это более вежливо, чем «черномазая». — Он рассмеялся так, будто у него был набит рот. — Ночью, как говорится, все кошки серы, Должен же быть какой-то выход, думал Марк. Например, если у Кобболда есть машина, можно вызвать из Палермо того специалиста, который заминировал машину во дворе дома Ла Барбера на площади Караччоло.
— И чего здесь никогда не встретишь, — разглагольствовал Кобболд, — так это гусиной кожи. Кожа у них такая шелковистая, какая редко бывает у белых. Я лично не считаю, что от черных дурно пахнет, хотя я в этом отношении привередлив. Между прочим, извини за любопытство, что это за лучезарное создание было при тебе вчера? Это, конечно, не местное приобретение, а?
— Она из нашего города и решила поехать со мной. Хочешь познакомиться?
— Если у тебя нет на нее исключительных прав, — ответил Кобболд.
— Отнюдь нет. По-моему, ей больше хотелось посмотреть Гавану, чем провести время со мной.
— Превосходно. С моих позиций, разумеется, — добавил Кобболд. — Почему бы нам не поужинать сегодня втроем? Может, в «Эль Парадисо»? Он считается лучшим клубом в мире.
— Я спрошу ее.
— Думаешь, она согласится?
— А почему бы и нет? Я позвоню ей попозже и дам тебе знать.
— Отлично. Давай договоримся так: если ты мне не звонишь — значит, все в порядке и я жду вас в холле в восемь вечера.
Как только Кобболд слез с табурета, телохранители, отодвинув стулья, с двух сторон двинулись к нему.
— До скорого, — кивнул он и, повернувшись, исчез за дверью в сопровождении мулатов.
Пока, думал Марк, все идет по плану. Ему казалось невероятным, что этому человеку, по-своему проницательному, чуткому, умному и сильному, не передался по наследству инстинкт предков, предупреждавший о приближении смерти.
* * *
Неподалеку от берега, где можно было любоваться заливом, но тем не менее на некотором расстоянии, чтобы не ощущать запаха испражнений, когда ветер дует с пляжа, стоял «Эль Парадисо», считавшийся самым шикарным ночным клубом в мире. Обычно потолок в огромном круглом здании, увенчанном диадемой из огней, заменяло открытое небо, во с помощью знаменитого механизма, приводимого в движение одним поворотом рубильника, двадцать две тысячи квадратных футов крыши бесшумно вставали на место, и на смену затуманенным дождем настоящим звездам являлся небосвод с тысячью еще более ярких искусственных звезд, которые, совсем как настоящие, мигали в голубоватых розетках из анодированного алюминия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50