Бублейников отвернулся, чтобы не выдать своих чувств. Где это видано - вот так разговаривать с убийцей, как делает это Коваль, который разрешает мерзавцу грубить, насмехаться! Так вот с преступником манежиться! Скоро, пожалуй, дойдет до того, что будут милиционера посылать за мороженым для арестованных. Как в оперетте! Дали бы ему с этим Длинным с глазу на глаз потолковать - всю спесь сбил бы сразу!
- Ну хорошо, - прервал дискуссию Коваль. - Придет время, поймете. А сейчас нас интересует, кто еще, кроме Самсонова, был с вами в ту ночь во дворе Иллеш? Подумайте, Кравцов, хорошенько. На этот вопрос нужно ответить. Правда и точность в ваших интересах.
- Если не было третьего, значит, убили вы с Самсоновым, - зло добавил майор. - А теперь отпираетесь.
Когда Длинного увели, Бублейников повторил свою мысль:
- Ишь как ловко у них получается: во дворе были, грабить шли, а в дом не вошли. Я не я, и лошадь не моя. Дело ясное - сговорились. И поют, как по нотам.
- Если и сговорились, то, разумеется, не обо всем, - заметил капитан Вегер, складывая листки протокола.
- Ну, это детали... О том, нанимались ли к Иллеш и тому подобное. Но в главном - показания одинаковы. Не верю им ни на грош. По мне, самое время Туру их передать. Пусть предварительное следствие ведет. Наше дело сделано - искать больше нечего.
- Надо искать, Семен Андреевич, - не согласился Коваль. - Не вам объяснять, что когда в доме имеются отпечатки следов третьего лица, то его тоже необходимо найти.
- Конечно, Дмитрий Иванович, - кивнул майор. - Но ведь это не исключает участия этих двоих. Больше того - только через них и можно выйти на третьего участника шайки. А виновность Кравцова и Самсонова, по-моему, доказана.
- Василий Иванович, - обратился подполковник к Вегеру. - А кто такой таинственный Кукушка по вашей картотеке?
- О нем рассказал карманный вор, задержанный на вокзале. Кажется, опасный тип. Мы сейчас им занимаемся.
- Странная история, - размышляет вслух Коваль. - Сначала отпирались от всего, не хотели отвечать, все отрицали, путались, а потом оба так разговорились. Да и деньги не все взяли, за которыми шли.
- Конечно, у них было время все обдумать и обо всем договориться, сказал Бублейников. - Меня не удивляют мелкие расхождения в их показаниях. Меня поражает, как одинаково они говорят - опытные преступники, махровые рецидивисты.
- У вас сегодня крайне обвинительное настроение, Семен Андреевич, улыбнулся Коваль.
Бублейникову, которому очень понравилась собственная мысль о мороженом для арестованных, хотелось сейчас высказать ее. Но он взял себя в руки и только пробормотал:
- Адвоката для таких негодяев из меня, Дмитрий Иванович, не выйдет.
И все трое поспешили к начальнику милиции Романюку на очередную оперативку.
2
И все-таки пришлось снова разбираться с таксистами. Водителей такси и автобусов расспрашивали перед разговором с Маркелом Казанком, но и после того, как версия, связанная с ним, отпала, они не перестали быть объектом размышлений Дмитрия Ивановича. Большую надежду возлагал он на таксистов, полагая, что убийцы не осмелятся пользоваться городским транспортом, где их скорее могут заметить. Но тогда и он, и капитан Вегер увлеклись цыганом и не очень тщательно занимались остальными пассажирами такси, пользовавшимися этим "лучшим видом транспорта" в ту фатальную для семьи Иллеш ночь.
До двух часов ночи, кроме Дмитриевского, который вез Казанка, приехало в городок еще четверо таксистов: Косенко из Хуста, Поляков из Рахова, Ткачук и Дыба из Ужгорода. Коваль вызвал всех четверых.
Первым явился Косенко. Он пришел даже раньше самого Коваля. Идя узким коридором первого этажа, Дмитрий Иванович увидел, как он нетерпеливо топчется перед дверью кабинета, который Романюк отвел прибывшему из министерства подполковнику для временного пользования.
- Рановато приехали, еще сорок минут, - сказал он, отвечая на приветствие таксиста. - Ну ладно, заходите. - Он отпер дверь, пропустил водителя вперед и предложил стул. Потом позвонил автоинспектору Самопалову. - Немножко подождем, если не возражаете, - сказал таксисту.
По неспокойному виду Косенко, по тому, как он поеживался и озирался по сторонам, чувствовалось, что идти в милицию ему очень не хотелось и он спешит поскорее покончить с этим неприятным для него делом.
- Но ведь я, товарищ подполковник, уже давал показания. Все рассказал, как было, а теперь опять, - таксист обиженно заерзал на стуле.
- Ну, ничего страшного, еще раз повторите. Вам сколько лет, забыл?
- Двадцать два, а что? - Длинное угреватое лицо Косенко вытянулось может быть, его самого ждет какая-нибудь беда?
- Да ничего. Недавно из армии? В каких войсках служили?
- В десантных. Только я все тогда рассказал, товарищ подполковник, больше не знаю ничего. Привез его сюда, в самый центр, а потом махнул назад, в Хуст.
В дверь заглянул сержант с красной повязкой на рукаве - помощник дежурного.
- Здравия желаю, товарищ подполковник! Капитана Вегера здесь нет? Его начальник разыскивает.
- Как видите, - развел руками Коваль. - В Ужгород поехал. Скоро вернется. Кстати, сержант. Не в службу, а в дружбу, скажите, пожалуйста, уборщице, чтобы убрала в кабинете - пыли на целый палец.
Дверь закрылась и сразу открылась снова - вошел лейтенант Самопалов.
- Разрешите, товарищ подполковник.
- Прошу, ждем вас. Садитесь. Вот таксист Косенко Петр Васильевич из Хустского парка.
Коваль достал из сейфа разбухшую синюю папку с наклеенной на нее красной бумажкой с надписью: "Дело об убийстве семьи Иллеш", раскрыл ее и начал просматривать.
- Это повторный вызов, я вам рассказывал. Петр Васильевич, повторите, пожалуйста, ваши показания. Может быть, что-нибудь новое вспомнилось, какие-нибудь подробности.
Парень откашлялся, провел ладонью по выгоревшим волосам.
- Я в тот раз все сказал. Пассажира этого не знаю. Не хустовский он. В светлом костюме был, помню. Лет под сорок. На вид человек простой. Дорогой рассказывал, что сам с Урала, слесарь. Ну, еще - что имеет двоих детей. А сам, мол, в Хуст ездил к сестре, заболела она. И все.
- А фамилию сестры не назвал?
- Может, и назвал, только я мимо ушей пропустил. У меня - дорога.
- А почему ночью едет - не говорил?
- Я не допытывался. Не люблю пассажиру в душу лезть. Если клиенту скучно и поговорить охота - пусть поговорит, послушаю для его удовольствия. Другой раз - пятое через десятое. Хаос от этих всех разговоров в голове, товарищ подполковник. Почти все болтают, когда едут. Боюсь перепутать, кто что сказал. Этот, с Урала, говорил, кажется, про какого-то друга. Врал или нет - не знаю, не могу за него отвечать, если врал.
- Почему обязательно "врал"? - удивился Коваль. - Он вызывал у вас подозрение?
- Да нет, - замялся Косенко.
- Что же он о своем друге говорил? Где этот друг?
- Где-то здесь. Десять лет его не видел. А теперь вот решил встретиться перед отъездом. Врал, наверно.
- А вдруг правду говорил, а? - Коваль не мог сдержать укоризненной усмешки. - Почему это вы такой недоверчивый к людям, Петр Васильевич? В ваши-то годы?
Водитель нахмурился.
- Люди всякие есть. Вот этот, например, что-то натворил, наверно, раз вы расспрашиваете. Как же верить!
- Ох уж, простите меня, и философия! - покачал головою Коваль. Товарищ Самопалов, - обратился он к лейтенанту, - у вас есть вопросы к водителю?
- Права и техпаспорт на машину, - сказал инспектор.
- Пожалуйста, - таксист протянул свои документы.
- Пока лейтенант занят вашими документами, расскажите, Петр Васильевич, еще раз, как и когда выехали из Хуста, как вернулись назад.
- Выехал что-то около десяти вечера.
- По местному времени или по московскому?
- Мы по местному ездим, как люди привыкли. Только когда в аэропорт везем или к поезду, тогда уточняем.
- Дальше.
- Довез этого клиента, высадил, потом думаю, зачем зря терять целую ночь. Подъехал к гостинице - желающих ехать в Хуст не нашел. Там еще один мотор ждал - до самого Рахова. Вернулся домой порожняком, чего ж стоять. Вот вроде бы и все.
Лейтенант вернул Косенко документы.
- В дороге поломок не было?
- Никаких поломок. "Волга" новенькая.
- Хорошо, товарищ Косенко. Можете возвращаться в Хуст. Давайте отмечу вашу повестку.
Коваль окинул взглядом водителя, который, выходя из кабинета, не сдержался и пробормотал себе под нос: "Таскают человека почем зря. Вроде бы нам делать нечего!"
В коридоре больше никого не было. Круглые электрические часы на здании почты и телеграфа показывали без семи минут шестнадцать.
- Что ж, подождем, товарищ лейтенант. Когда уже кончится эта жара? Надо внести предложение: в каждом кабинете оборудовать холодный душ, пошутил Коваль. - Неплохо бы, а?
- И в камере предварительного заключения - тоже, - сказал инспектор, и оба засмеялись.
- Сейчас бы в Днепр, головою вниз.
- А вы на Латорицу сходите. Какой у нас пляж! Неделю не было дождя вода чистая, прозрачная, течение не очень быстрое.
- Речка хорошая. Но нашему Славутичу - не пара. В Киеве бывали?
- Бывал. Красота всюду своя. Где человек вырос, то место ему дороже всех и та красота ближе сердцу.
- С этим согласен. Кстати, на Днепре тоже редко бываю. Один или два раза в год. Хотя рыбку ловить очень люблю. Ровно шестнадцать ноль-ноль, отметил Коваль, взглянув в окно и увидев приближавшегося к зданию милиции водителя Дыбу.
Ужгородского таксиста Алексея Федоровича Дыбу подполковник узнал сразу. Когда Коваль вызывал его первый раз и он переступил порог кабинета, подполковник подумал: "Бывают же такие необыкновенные люди, ну и постаралась матушка-природа!" И еще: "Один раз увидишь - через сто лет узнаешь".
Голова у Дыбы вся была седая, до единого волоса. А брови - широкие, кустистые и черные, словно сажей нарисованные или чужие, приклеенные. Это тем больше впечатляло, что годами был Дыба не стар - моложавое лицо его и могучая фигура свидетельствовали, что этому седому богатырю не больше сорока пяти - пятидесяти.
Дмитрий Иванович сказал Самопалову:
- Сейчас войдет человек. Подумайте, как он помещается в машине за рулем. Я этого представить себе не могу.
Дыба вежливо постучал.
- Можно? Здравствуйте.
- А, Дыба! - сказал Самопалов. - Так мы его знаем. Он наш общественный инспектор.
- Прекрасно! - обрадовался Коваль. - Садитесь, Алексей Федорович!
- Спасибо.
У такого богатыря, как Дыба, вроде бы должен быть густой бас, а у него голос обыкновенный, даже немного высоковатый.
- Алексей Федорович, мы уже вызывали вас, - начал Коваль. - Вы помогли нам. Но хотелось бы еще раз послушать историю той вашей поездки из Ужгорода. В ночь на шестнадцатое июля. Может быть, вы что-нибудь еще вспомнили за это время.
Дыба, видимо, почувствовал некоторую неловкость, грубым пальцем потер щеку, как провинившийся школьник.
- Могу повторить, - торопливо заговорил он. - Значит, так, тогда я работал в ночь, до шести утра. Около одиннадцати вечера стоял около гостиницы "Ужгород". Сел мужчина, как я уже говорил, в годах, интеллигентный с виду, хорошо одетый, в темном костюме. Говорит: "Вези меня в направлении Мукачева". Я спросил, куда точнее, адрес. А он отвечает: "Там посмотрим". Хоть и не близкий свет, и пассажир, вижу, с причудами, - то ли его в Мукачево везти, то ли дальше поедет, куда-нибудь в Сваляву или в Хуст, например, но отказаться не могу. Повез, значит.
Щеки у Дыбы разрумянились.
- Вы спокойно рассказывайте, - мягко сказал ему Коваль. - Не волнуйтесь, не торопитесь.
Постучав, заглянул в кабинет еще один ужгородский таксист - Ткачук.
- Подождите, пожалуйста, - сказал ему Коваль. - Вас вызовут.
- Значит, так, - снова заговорил Дыба. - Довез я его сюда, до гостиницы "Звезда", как он попросил, уже будучи в городке. И все.
- Он вошел в гостиницу?
- Нет, махнул куда-то в сторону. Наверно, недалеко, раз не попросил подвезти. Или за угол свернул - гостиница-то на углу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42