Такими они алчными, мутноватыми, наглыми - становятся у мужиков перед решительной атакой, перед тем, как они начинают грубо ли, ласково - каждый по-своему просить: "Дай!" Какое все-таки паршивое слово "дай!". Словно бы надо отпустить порцию товара...
- Идет. - Похоже Алексей предложенную Настей игру не принимал всерьез. - Спрашивай.
- Я одна у вас с Олегом такая... девушка на привязи? И зачем это?
- Нет, не одна, - ответил, поколебавшись Алексей. - А "зачем", это уже второй вопрос...
Он подошел к ней, легонько приподнял со стула и подтолкнул к дивану.
- Не торопись! - сказала со злорадством Настя. - Ты не ответил мне на главное: "Зачем?" Поэтому, мой дорогой, не надоела ли тебе хозяйка?
Она не желала больше играть в "игры" с постелью. Прошла уже через это и хватит. Да и не тот мужик был Алексей, чтобы замирать в беспамятстве от его прикосновений. Тем более - уезжает...
Страсти по-африкански
После экзамена к Насте подошел Бираго Диоп, студент-африканец из неизвестной ей страны где-то в центре черного континента. По его рассказам, страна эта была хотя и небольшой, но с очень богатыми недрами. Главное же, совсем недавно нашли уран.
- Я провожу тебя, - сказал Насте.
У Насти с Бираго сложились странные отношения. Она ему явно нравилась - он это и не скрывал. А Настя с трудом сдерживала улыбку, глядя на него. Сын вождя многочисленного племени - это звучало строкой из приключенческих книг.
Бираго был рослым, крепким парнем, народ его явно состоял не из пигмеев. Кожа у него была намного светлее, чем у других африканцев, как Настя определила - не черная сажа, а молочный шоколад. Иногда ей хотелось лизнуть этот "шоколад" язычком. Когда Бираго смотрел на неё своими темными, словно бездонными глазами, сердечко у неё сладко ныло. Он несколько раз приглашал её в кафе, в котором тусовались студенты, если появлялись у них дензнаки, провожал до метро, но даже с поцелуями не лез. Словом, вел себя излишне деликатно, как с потаенным неудовольствием отмечала Настя. Этот плечистый парень вполне мог бы обнять её так, что косточки хрустнули.
Они шли к метро, и Бираго явно хотел ей что-то сказать, но не решался. "Ну же, ну!" - мысленно подбадривала его Настя. У неё не было сомнений, что Бираго хотел объясниться ей в любви.
Но у метро Бираго вежливо попрощался с Настей и зашагал обратно к университетскому городку.
Однако Настя не сомневалась, что все это обязательно произойдет. Никуда он не денется, этот "сын вождя". Дело, как говаривала в подобных случаях Эля, только времени.
Потом их связала маленькая тайна. В один из дней Бираго подошел к ней после лекций с кейсом в руке.
- Настя, у меня к тебе просьба. Возьми этот чемоданчик, пусть он побудет у тебя. Я опасаюсь хранить его в своей комнате в общежитии, мне кажется, её постоянно обыскивают...
Настя вспомнила дотошные вопросы кадровика о Бираго и других студентах из Африки и пробормотала про себя: "Вполне возможно".
- Ага, ты тоже так думаешь...
Бираго заметил, что Настя колеблется и торопливо сказал:
- Пойми, это очень важно, можно сказать, жизнь моя и многих моих друзей зависит от того, попадет этот кейс в чужие руки или нет. И не волнуйся, в нем не валюта, золото, наркотики или оружие, в этом плане тебе ничего не угрожает.
И дальше Бираго сказал совсем уж странные слова:
- Мои духи советуют полностью довериться тебе.
- Ну уж, если и духи советуют,.. - растерянно протянула Настя. И решилась:
- Давай твой кейс. И не беспокойся, у меня он будет в сохранности, а я не из любопытных, мне чужие секреты не нужны, своих под завязочку набралось.
Бираго внимательно осмотрелся, убедился, что за ними никто не наблюдает и отдал Насте кейс. Перед тем, как попрощаться, протянул чуть растерянно:
- В твоих руках теперь моя жизнь.
Насте даже стало немного жаль сильного, рослого, явно обеспокоенного парня и она сказала:
- Не волнуйся, Бираго. Я сохраню твой драгоценный чемоданчик в полной неприкосновенности...
Учебный год заканчивался, экзамены остались позади и однокурсники Насти решили отметить это событие очередным "вечером дружбы". Был маленький концерт курсовых "артистов", веселый "капустник", в котором досталось главным образом отличникам и нелюбимым преподавателям, и были танцы под магнитофон.
- Душно здесь, - сказал Бираго Насте, - выйдем на улицу.
Вечер был очень теплым, они нашли свободную скамейку под развалистым кустом сирени.
- Хочу тебе сообщить, Бираго, что я перевелась на заочный, так что на следующий год мы уже будем друг от друга ... на расстоянии.
- Тогда и я тебе кое-что скажу, открою свою тайну. Мы вскоре уедем, я и мои товарищи... Через несколько дней.
- Куда?
- На родину. Время пришло - пора брать власть.
Он сказал это спокойно и буднично, как само собой разумеющееся.
- Что-о? - изумилась Настя. - Вот так поедете и возьмете... власть?
Бираго рассмеялся.
- Ну не совсем так... Я употребил неправильный глагол. Мы поедем не брать власть, а захватывать её, завоевывать.
- И вам это удастся? - с неподдельным волнением спросила Настя. Она смотрела на "своего" Бираго, широко раскрыв глаза, так, что он даже в неясном свете фонарей видел, какие они у неё большие, наивно-восторженные.
Бираго обнял её за плечи, привлек к себе и поцеловал. Она ответила на поцелуй, полураскрыв губы. Он оказался не таким уж неумехой, Бираго. Его рука быстро и ловко расстегнула кнопки на блузке, легла ей на грудь. Настя затаила дыхание, замерла, ей хотелось, чтобы рука Бираго продолжила изучение её тела, опустилась ниже. Но он поступил иначе, он бережно взял её руку в свою и приложил к набухшей плоти.
- Не может быть! - пролепетала изумленно Настя, ощутив даже через грубую ткань джинсов, какой "он" у него большой, как он тяжело, весомо шевелится под её пальцами.
Бираго тихо засмеялся, и она почувствовала его руку у себя между ног. Еще немного и он овладел бы ею тут же, на скамейке, не смущаясь, что совсем рядом, на соседних скамейках целовались парочки, слышались вздохи, приглушенные голоса.
- Бираго, я тоже хочу, - прошептала Настя. - Но не так.
Бираго отпустил её.
- Извини, я не подумал, что ты вначале будешь сильно кричать, все сбегутся.
- Почему я буду кричать? - удивилась Настя. Таких слов она от него не ожидала.
- А ты не сообразила?
Она догадалась и смущенно уткнулась лицом ему в плечо. Раздумывала она недолго.
- Приезжай завтра ко мне. Я живу одна.
Она назвала свой адрес, он повторил его, запоминая.
- Постарайся, мой дорогой, чтобы тебя никто не видел. Разговоры мне ни к чему.
- Мне - тем более, - ответил Бираго.
На следующий день её вызвал кадровик. Сперва он долго и витиевато хвалил Настю за то, что хорошо сдала экзамены, интересовался, когда она перейдет в газету - сейчас, когда заканчивается семестр, или осенью.
Настя сказала, что до осени тянуть не стоит, зачем терять время? но она чувствовала, что её позвали не за этим. Наконец, кадровик подобрался к главному.
- Вы очень дружны с Бираго Диопом?
- Да нет... Хотя он и старается подружиться, - неопределенно ответила Настя.
- Это хорошо, - одобрил кадровик. - Нам важно, с какими чувствами к нашей стране он уедет в свою Африку. Ведь он сказал вам, что уезжает?
- Сказал, - призналась Настя, удивившись, откуда кадровику известно содержание разговора её и Бираго. Она с ужасом подумала, что, может быть, кадровику известно и все остальное, то, что она пригласила Бираго к себе домой.
Кадровик по-прежнему смотрел на Настю не осуждающе, а вполне доброжелательно.
- Бираго не имел права вам ничего говорить, но сказал... Значит, он очень вам доверяет. Постарайтесь его не подвести.
- Я это пониманию...
- Тогда все в порядке.
Кадровик встал, давая понять, что разговор окончен.
...Бираго пришел, как и условились к восьми часам вечера. Он вручил Насте розы и коробку дорогих шоколадных конфет. Увидев со вкусом накрытый стол, довольно улыбнулся.
- В моей стране женщины обязаны угадывать желания мужчин.
- Все-все? - лукаво спросила Настя. Она тщательно подготовилась к этой встрече. Долго стояла под душем, сделала легкий макияж, так как была уверена, что Бираго не одобрит избыток парфюмерии, подобрала духи с мягким, почти неуловимым запахом. Она знала, что произойдет, это не могло не произойти и, не колеблясь, выбрала очень красивые кружевные "парадно-выходные" трусики, как она их называла. Повинуясь внутреннему чувству, она не одела на себя ничего из того, в чем её видел Олег. Насте не хотелось, чтобы в минуты, которые она ожидала с нетерпением и страхом, что-либо напоминало об Олеге. В конце концов он сам виноват, что оставил её так долго без привязи...
Они сели ужинать, и Бираго понравились её отбивные - за парным мясом Настя специально сбегала утром на Центральный рынок. Поначалу он отмалчивался, говорил короткими фразами. Настя поняла, что его беспокоит и сказала:
- Чемоданчик твой в целости и сохранности. И добраться к нему могли бы только через мой труп. А я, как видишь, здравствую.
- Спасибо, Настя. Я твой вечный должник. Чемоданчик я утром заберу. Ты знаешь, - признался Бираго, - за все эти годы учебы меня впервые в Москве пригласили домой...
- Не может быть! - удивилась Настя. - Ты что, так и не обзавелся друзьями?
- Друзей у меня много. Но вы, русские, несмотря на то, что клянетесь пролетарским интернационализмом, гораздо больше расисты, чем, допустим, американцы.
- Не придумывай, - возмутилась Настя. - Для нас не имеет никакого значения цвет кожи или другие подобные вещи.
- На словах - да. А на деле... Вы сторонитесь нас, африканцев, порою оскорбляете, даже не замечая этого.
- Объясни.
- У вас к нам какое-то снисходительное, жалостливое отношение, словно бы мы существа второго сорта, несмышленыши, вылезшие из пещер, и таких надо жалеть, учить уму-разуму. У американцев - проще, там есть отъявленные расисты, которые не останавливаются, когда предоставляется возможность вздернуть черного на дереве или поджарить его на куклусклановском кресте, но большинство - это абсолютно нормальные люди, которым действительно безразличен цвет кожи, важны другие качества.
- Тогда почему ты не в Америке? - не удержалась Настя от ехидного вопроса.
Она следила, чтобы рюмка Бираго не пустовала, но сама пила мало. Бираго был у неё в гостях, а хозяйке не к лицу было подпитие. Но и Бираго тоже контролировал себя, долго грел рюмку в ладони, отпивал глоток коньяка и ставил её на стол.
- Хочешь откровенно? Из всего, что я усвоил из марксизма-ленинизма, так это положение об использовании империалистических противоречий в интересах прогрессивных движений.
- Заумь какая-то, - удивилась Настя. - Давай попроще.
- Видишь ли, правящий в нашей стране клан, у которого мы хотим вырвать власть, силен поддержкой крупных американских монополий. Они дают ему доллары, оружие и много чего еще. Не даром, конечно...
- А вы опираетесь на нас?
- Правильно соображаешь. Кроме того, ваше оружие действительно отличное, и вы даете его нам в долг, в надежде на нашу победу. Ваши инструкторы и советники обладают знаниями и опытом... Мы победим!
- За твою победу! - подняла рюмку Настя.
Бираго выпил и сказал:
- Настя, нечего и говорить, что наш разговор должен остаться в тайне. Поначалу мне даже казалось, что ты работаешь на КГБ, ты немножко странно ведешь себя на курсе, с другими студентами, но я почему-то уверен, что нет, ты просто очень хорошая девчонка...
- А вот в этом ты ошибаешься, дорогой Бираго, - решила поддразнить его Настя. Она сделала большие, "страшные" глаза: - Я - секретный агент! Моя задача - соблазнять революционеров из Африки!
Бираго рассмеялся:
- Тогда считай, что задание ты выполнила. Меня ты уже соблазнила, совратила.
- До постели дело ещё не дошло, - рассудительно заметила Настя.
- Дойдет, - заверил Бираго. Он ещё раз предупредил: - О нашем разговоре - никому ни звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68