– Стойте! – закричала Али и бросилась к нему. Он сразу понял, чего хочет монахиня.
– Сестра! – приветствовал он ее.
– Не делайте этого!
– Идите к остальным.
– Нет.
Спор мог зайти слишком далеко. Тут у входа появился человек и громко закричал. Это был Айк. Он стоял на цилиндре, и его обтекала вода.
– Что вы сделали?!
Подняв руки, словно не в силах поверить в случившееся, Айк спрыгнул на землю. Все смотрели на него, а он подошел к какому-то трупу и опустился на колени. Перевесил на бок обрез. Потом приподнял с земли девочку, обхватив ее за плечи. Голова с белыми курчавыми волосами вокруг рожек запрокинулась, рот открылся. Зубы у нее были заточены.
Айк обращался с ней ласково. Приподнял голову, посмотрел в лицо, понюхал за ухом и снова опустил на землю. Рядом лежал младенец – Айк поднял его и стал покачивать на руках, словно живого.
– Вы не понимаете, что наделали, – простонал он.
– Лиса-один, говорит Сьерра Виктор, – бормотал Уокер в рацию. Полковник прикрыл рот ладонью, но Али услышала. – Открыть огонь!
– Что вы делаете? – крикнула она и выхватила рацию. Ткнула пальцем в кнопку передачи и сказала: – Не стрелять! – И добавила: – Черт бы вас побрал!
Али отпустила кнопку, и все услышали растерянный голос:
– Полковник, прошу повторить приказ.
Полковник пытался отобрать у Али рацию.
– Мы не знали, – сказал Айку молодой солдат.
– Тебя там не было, – пожаловался другой. – Ты не видел, что они с Томми сделали. А этому вообще горло выдрали.
– А ты чего ожидал?! – ревел Айк.
Все притихли. Али никогда не видела его разъяренным. Непонятно, откуда взялся такой голос.
– А младенцы?! – гремел он.
Все попятились.
– Это хейдлы, – заметил Уокер.
– Да, – сказал Айк.
Он держал на вытянутых руках мертвого детеныша, разглядывая маленькое личико, затем прижал его к груди. Потом поднял обрез и застыл.
– Они звери, Крокетт. – Уокер говорил громко, чтобы слышали все. – Они убили троих наших. Украли контейнеры и хотели их открыть. Если бы мы не напали, они бы разграбили наши припасы, и нас ждала бы смерть.
– Вот, – ответил ему Айк, сжимая в руках малыша, – вот – ваша смерть.
– Мы находимся… – начал было Уокер.
– Вы убили себя, – сказал Айк немного спокойнее.
– Ну хватит, Крокетт. Определись – или ты с людьми, или с ними.
Рация в руке Али снова ожила, и она подняла ее так, чтобы было слышно Айку.
– Они нас обходят. Повторите приказ. Стрелять или нет?
Уокер выхватил у Али рацию, но Айк был начеку. Не колеблясь, он направил обрез прямо полковнику в лицо. Обросший бородой рот Уокера перекосился.
– Отдай мне малыша, – попросила Али и взяла у Айка мертвого детеныша. – У нас есть и другие заботы. Правда, полковник?
Уокер взглянул на нее потемневшими от гнева глазами. Он принял решение.
– Огонь не открывать! – прорычал он в рацию. – Мы сейчас придем.
Каменный пол был в рытвинах и горбах, и Али все время приходилось обходить ямы с водой. Люди вскарабкались по скользкому наклону в верхний, меньший, грот. Смертельный град пуль сюда не достал, но и попавшие рикошетом наделали немало бед – прежде чем добраться до верха, Али и ее спутники увидели еще несколько тел.
Уцелевшие прятались в нише и, казалось, кожей чувствовали свет фонарей. Али насчитала семерых, причем двое были совсем молодые. Хейдлы молчали и шевелились только тогда, когда на кого-то слишком долго светили.
– Тут все? – спросил Айк.
Ему указали еще на одну кучку – одиннадцать или двенадцать хейдлов жались у протоки. Они отворачивали лица от света, а матери старались прикрыть детей.
Кожа у них была блестящая. Когда они двигались, шевелились шрамы и татуировки.
– Вот так толстухи! – сказал Уокеру солдат.
Некоторые и впрямь были тучными. Или, точнее, у них была стеатопигия – большие жировые отложения на ягодицах – и огромные груди. Али они показались похожими на «неолитических венер». В глаза бросались нависшие брови и низкие лбы – и ей по-прежнему было трудно воспринимать их как людей.
– Они считаются священными, – сказал Айк. – Они неприкосновенны.
– Прямо-таки девственницы-весталки, – ухмыльнулся Уокер.
– Как раз наоборот. Матери. Беременные и недавно родившие. И их дети. Хейдлам известно, что они вымирают. Это сокровище их расы. Если женщина забеременеет, ее помещают в такую вот общину. Нечто вроде гарема. Или скорее монастыря. О них заботятся, их охраняют и чтят.
– Ну и?..
– Хейдлы – кочевники. У них бывают сезонные миграции. Когда они передвигаются, каждое племя держит своих женщин в середине – чтобы защитить.
– Ничего себе – защита! – влез какой-то солдат. – Мы из их следующего поколения наделали котлет.
Айк промолчал.
– Погодите, – сообразил Уокер. – Ты говоришь, что мы пересекли середину их каравана?
Айк кивнул.
– То есть с двух сторон идут самцы?
– Такое уж везение, – ответил Айк. – Гнилое. Думаю, не стоит ждать, пока они сюда явятся.
– Ладно, – сказал Уокер. – Ты посмотрел, теперь нужно с этим кончать.
Но Айк вошел в толпу хейдлов.
Али не расслышала полностью, что он говорил, только заметила, что он то возвышал, то понижал тон и иногда прищелкивал языком. Женщины-хейдлы удивились, солдаты, державшие их под прицелом, тоже. Уокер метнул взгляд на Али, и ей вдруг стало страшно за Айка.
– Если хоть кто-то попытается бежать, – приказал Уокер, – открыть огонь по всем сразу.
– Но там же Эль-Капитан, – заметил кто-то.
– По всем! – непреклонно ответил Уокер.
Али отодвинулась от полковника и приблизилась к Айку, находясь прямо на линии огня.
– Вернись! – прошептал Айк.
– Это не ради тебя, – солгала она, – а ради них.
Хейдлы тянули руки, чтобы потрогать Айка и Али. Жесткие ладони, обломанные заскорузлые ногти. Айк присел на корточки. Али позволила хватать себя за руки и нюхать. Особый интерес у хейдлов вызвало тавро Айка. Одна старуха с бельмами на глазах держала его за руку. Она поводила пальцами по рубцам и что-то спросила. Когда Айк ответил, отпрянула, как будто в отвращении. Потом зашептала что-то остальным; хейдлы засуетились, затолкались, стараясь от него отодвинуться. Айк, сидя на корточках, опустил голову. Он попытался произнести еще несколько фраз, но их страх только усилился.
– Что ты делаешь? – спросила Али. – Что ты им сказал?
– Свое хейдлское имя.
– Ты говорил, что его запрещено произносить вслух.
– Было запрещено, пока я не ушел от племени. Теперь я хочу узнать, насколько плохи мои дела.
– Они тебя знают?
– Они знают про меня.
Судя по отвращению хейдлов, Айк доброй славой не пользовался. Даже дети его боялись.
– Хорошего мало, – сказал он, глядя на солдат. – Оставаться здесь нам нельзя. А если мы уйдем…
Тут Уокеру по рации сообщили, что два контейнера наконец вскрыты, и Шоут включил линию связи. Али видела по лицу полковника, что ему хочется отделаться побыстрее.
– Ну, довольно, – заявил он.
– Оставьте их здесь, и все, – попросила Али.
– Я человек слова, – ответил полковник. – Это ведь ваш приятель Крокетт установил правило: «пленных не брать».
– Полковник, – сказал Айк, – убивать хейдлов – одно дело. Но среди них есть человек. Если ее пристрелить, это будет убийство, верно?
Али не поняла – блефует он, чтобы протянуть время, или имеет в виду ее. Айк пробрался между хейдлами и схватил за руку самку, которая пряталась позади других. Та взвизгнула и укусила его, но Айк все же выволок ее наружу за руки и приподнял. Али не смогла ее разглядеть. Хейдлы уцепились самке за ноги; Айк отшвырнул их и попятился.
– Бежим, – сказал он Али, – бежим, пока можно.
Хейдлы пронзительно завопили. Али не сомневалась, что они сейчас бросятся за Айком и попытаются вернуть самку.
– Вперед! – крикнул Айк, и Али побежала к солдатам.
Они расступились, пропуская ее, Айка и пленницу. Али споткнулась и упала. Айк налетел на нее.
– Именем Господа, – возгласил Уокер, – огонь!
Солдаты открыли огонь. В небольшом гроте шум стоял оглушительный, и Али закрыла уши ладонями. Расстрел занял меньше двенадцати секунд. Несколько контрольных выстрелов – и огонь прекратился. В воздухе повисла вонь от газов. Али слышала, что одна женщина еще кричит, словно ее ранили или пытают.
– Давайте сюда. – Солдат схватил ее за руку. Он явно за нее беспокоился. Али помнила его по исповеди. Кальвино, итальянец, молодой жеребчик. На совести у него беременная подружка, воровство и еще кой-какие грешки.
– Но Айк…
– Полковник велел, – сказал солдат, и Али увидела, что у задней стены грота происходит какая-то разборка; Айк тоже был там. В углу лежали жертвы побоища. «И ведь просто так, без всякой причины», – подумала Али. Она позволила солдату утащить себя вниз и провести через водопад.
Несколько часов она ждала у водяной завесы. Всякий раз, когда оттуда выходил солдат, Али спрашивала про Айка. Солдаты отводили глаза и не отвечали.
Наконец появился Уокер. Позади него под охраной солдат шла спасенная Айком девушка.
Руки ей привязали к туловищу, рот заткнули. Кисти обмотали скотчем, вокруг шеи, как поводок, прицепили колючую проволоку, ноги опутали кабелем. Кожа была в порезах и покрыта запекшейся кровью.
Но шла она, словно королева. Голая, как чистое небо.
Она – не хейдл, поняла вдруг Али.
Зная, что человеческое тело существует в настоящем его виде сто тысяч лет, Али сосредоточила внимание на форме черепа. Череп был современный, человеческий. Кроме него, почти ничто не выдавало принадлежности девушки к человеческой расе.
На нее устремились все глаза, но ее это не волновало. Пусть смотрят. Пусть трогают. Пусть делают, что хотят. Каждый взгляд, каждое оскорбление поднимает ее еще выше.
Татуировки Айка не шли ни в какое сравнение с ее. Татуировки девушки буквально ослепляли. Тела под ними почти не было видно. Краски, которые в нее когда-то втерли, почти полностью скрывали естественный смуглый цвет кожи. Круглый живот, большие груди – они колыхались прямо перед носом солдата, который дергал головой взад-вперед в ритме даунтаун-джаза. Не было никаких признаков, что она понимает английский или какой-либо другой человеческий язык.
С головы до ног девушка была обвешана украшениями и разрисована. На каждом пальце – тонкое железное колечко.
Стопы – плоские от хождения босиком. На вид ей было не больше четырнадцати.
– Наш разведчик сказал – она может знать, что делается впереди, – заявил Уокер. – Мы немедленно выступаем.
* * *
Казалось, им удалось отделаться малой кровью. В шахте-3 экспедиция потеряла трех солдат, зато получила запас продуктов и батарей на следующие шесть недель. Они успели провести короткий сеанс связи с поверхностью и сообщить «Гелиосу», что продолжают движение.
Никаких признаков преследования не было, но Айк гнал их тридцать часов подряд и не разрешал разбивать лагерь.
– За нами гонятся! – напоминал он.
Несколько человек, желающих все бросить и вернуться той же дорогой, – верховодил у них Гитнер, – обвинили Айка в сговоре с Шоутом. Они, мол, нарочно загоняют их поглубже. Айк только плечами пожал и предложил им делать, что хотят.
Но никто не решился.
Второго октября пропали двое солдат, прикрывавших тыл. Их отсутствие заметили только через двенадцать часов. Уокер, убежденный, что они, сговорившись дезертировать, украли плот и отправились домой, послал в погоню пятерых солдат. Айк возражал. Однако отменить приказ полковника заставили не его доводы, а сообщение, полученное по рации. Все замерли, думая, что это пропавшие солдаты.
– Вдруг они просто заблудились, – предположил кто-то из ученых.
Сигнал был искаженный, но к ним обратился, судя по выговору, британец.
– Вы допустили ошибку, – сказал он. – Вы забрали мою дочь.
Девушка-хейдл издала гортанный звук.
– Кто говорит? – спросил полковник.
Али знала, кто говорит. Полночный приятель Молли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83