Он аккуратно вытащил из нее банкноты, которые, после того как он пересчитал их, были вручены Чиссику. Последний также пересчитал их прежде, чем положить в кошелек. Затем Чиссик позвонил в колокольчик, попросил у хозяина ручку, чернила и бумагу и начал составлять какой-то документ, который он, Соломон Сол, принял за расписку. Закончив, Чиссик передал бумагу своему компаньону и, допив виски, они распрощались и вышли.
Я забыл сказать, что еще в начале дознания из Брайтона приехал брат Чиссика, который взял на себя роль его адвоката. После того как Сол закончил свои показания, он задал ему несколько вопросов.
— Как близко к брату и его собеседнику вы находились во время их разговора?
— Не очень близко, но все же достаточно, чтобы расслышать кое-что из разговора.
— Давал ли Чиссику этот, как вы говорите, отставной моряк что-нибудь еще, кроме банкнот,— какую-нибудь бумагу, например?
— Нет.
— Может быть, уже после того, как они попрощались и вышли, он и передал Чиссику что-нибудь?
— Возможно, однако я так не думаю. У мистера Чиссика действительно был очень большой сверток, который он положил на стол, как только им принесли сигары и виски. Но другой человек не давал и не показывал Чиссику ничего, кроме банкнот, которые передал ему!
Все мы прекрасно понимали, чего хотел добиться брат Чиссика, выступая в роли его адвоката. Он хотел, чтобы коронер и присяжные поверили, что этот второй человек, который, без сомнения, был Кестом, передал Чиссику вместе с банкнотами и карту. Однако коронер сразу же указал на то, что главный свидетель по делу Кеста видел карту у Кеста спустя двадцать четыре часа после встречи в «Прашен Хауз». (Говоря о, главном свидетеле, он имел в виду меня.)
— Эти показания совпадают,— сказал он.— Я не вижу смысла подвергать сомнению показания Соломона Сола. Человек, который встретился с Чиссиком в «Прашен Хауз», был, несомненно, Кест. Кест, как видно из показаний Сола, купил у Чиссика какой-то участок. Он ведь, снимая деньги со счета в банке, сказал служащему, что собирается приобрести какую-то собственность. Скорее всего, он заплатил Чиссику только задаток из согласованной суммы и передал его в таверне, но он никогда не отдавал Чиссику свою карту, потому что этот молодой свидетель, Кроу, видел ее в ночь перед первым убийством.
На этом, как и в деле Кеста, разбирательство было остановлено до выявления дополнительных улик. Теперь, по сравнению с делом Кеста, в расследованиях участвовало вдвое, если не втрое больше полицейских. Несколько настоящих полицейских из Скотланд-Ярда
приехали из Лондона. Они, как и все остальные, спрашивали-переспрашивали жителей нашего городка, а также ближайших соседей Чиссика. Правда, у Чиссика не было «ближайших соседей». Ближе всех к нему жила его экономка. Меня они опрашивали тоже, причем каждый вопрос задавали по пятьдесят раз.
В доме Чиссика теперь работали очень загадочные люди. Они исследовали отпечатки пальцев на всех деревянных и металлических вещах, излазили весь сад Чиссика в поисках следов, тщательно исследовали все конторские книги и письма и вообще всюду совали свой нос. Они, конечно, ничего не нашли, и, как я предполагал, к концу недели у полиции улик было не больше, чем в начале работы. И Трау-лерсон, который так неожиданно скрылся, не был найден, не было даже признаков того, что его когда-нибудь найдут. Скорее всего, он скрывался сейчас где-нибудь в Лунных горах и выжидал, пока его не перестанут разыскивать.
Однажды, беседуя с Трэйсом и Приисом около ворот сада Трэйса, мы увидели странного человека, который подошел к дому Прииса и постучал в дверь. На крыльцо вышла миссис Приис и, поговорив с ним, направила незнакомца к нам. Это был пожилой респектабельный человек, по виду — мелкий торговец или ремесленник. Он подошел, вопросительно глядя на капитана и сержанта.
— Сержант Приис? — спросил он, обращаясь к обоим.
— Это я, сэр,— быстро ответил Приис— Чем могу служить, сэр?
Мужчина, сняв с головы шляпу, вытер пот со лба — стояло очень жаркое июньское утро — и перешел в тень рядом с нами.
— Я проделал очень долгий путь, чтобы встретиться с вами, сержант,— сказал он.— Меня зовут Скэйл — я держу бакалейный магазин за Бэлэйтоном. Там, кажется, не ваш участок. Но, как бы то ни было, я надеюсь, что информация, которую я сообщу вам, будет очень полезна. Вы знаете человека по имени Траулерсон?
— Да, конечно, мы ищем его, мистер Скэйл! Я очень хотел бы найти его, черт возьми! — воскликнул Приис.— Если вы можете что-нибудь сообщить о нем...
— Я не могу точно сказать, он ли это был,— перебил Скэйл.— Дело вот в чем. Вчера вечером, как раз перед тем, как я закрывался, в мой магазин зашел очень странный человек. Я видел его впервые и совершенно точно знал, что он не здешний. Он сказал, что ему нужно купить немного провизии, что он работает на паровом катке, и начал хватать буквально все подряд — говядину, сардины, консервы,
языки.
— А он за все уплатил? — спросил Приис.
— О, не сомневайтесь! С этим не было никаких проблем,— воскликнул бакалейщик.— Я видел, у него с собой было много денег. И еще... У него во внутреннем кармане револьвер. В то утро я расспрашивал своих соседей, но никто из них ничего не знал о домике на холмах. Все сказали, то это мог быть Траулерсон. Он собирался уехать и покупал себе еду на дорогу. Я думал, что вам будет интересно узнать об этом.
— О, мы вам очень благодарны, мистер Скэйл,— сказал Приис.— А теперь, сэр, постарайтесь описать этого человека. Думаю, вы запомнили какие-нибудь его приметы?
Скэйл детально описал его внешность, но это описание, к сожалению, совсем не подходило к Траулерсону.Пока мы беседовали с бакалейщиком, вернулся Макферсон.
Глава пятнадцатая
РАССКАЗ СТАРИКА ХЕНТИДЖА
Приехал Эндрью Макферсон. С ним был его старый, почти потерявший былой черный цвет саквояж. В левой руке он нес зонт, наверное, еще более древний, чем саквояж. Эти вещи я помнил очень хорошо, потому что, когда Эндрью Макферсон уезжал куда-нибудь более чем на сутки, он доставал их из своей кладовой. Весь остальной свой багаж — носовой платок, расческу и зубную щетку — он носил в карманах. Но только Макферсон подошел, Приис и бакалейщик распрощались с нами. Мы пригласили его в дом, рассказали о случившемся и сообщили, что его каникулы закончены и что теперь ему предстоит вместе с нами решать возникшие проблемы.
— Я и не отрицаю, что это необыкновенное и интересное дело,— ответил он,— поэтому с удовольствием присоединюсь к вам. Да, нам придется поломать голову над этим всем, ведь теперь все гораздо сложнее и причин для размышлений больше. И Том тоже оказался замешанным в это. Похоже, что дело может затянуться надолго, может быть даже больше чем на год. Столько событий — сначала убивают одного, потом другого. Если вы, капитан, предоставите мне несколько дней, то я...
— Для меня это большая честь,— перебил его Трэйс.— Две головы всегда лучше одной, а следовательно, три всегда лучше, чем две, не так ли?
— Я, конечно, не уверен, что это всегда так,— сказал Макферсон.— Мне всегда казалось, что в пословицах есть небольшие неточности. Ну что ж, все это мы проверим на собственном опыте... Что это за мужчина, вон тот, который идет сейчас рядом с полицейским? Очень похож на детектива.
— Нет, это простой бакалейщик,— ответил Трэйс.— Он пришел, чтобы рассказать нам все, что знает. Но вы, наверное, проголодались, Макферсон. Подождите немного, через час будем обедать, и вы продемонстрируете нам свою мудрость. Сейчас действительно появилось много проблем, для решения которых она понадобится.
— Знаю, ведь я читал все газеты и хорошо представляю себе обстановку,— сказал Макферсон.— Там все довольно подробно описано, хотя кое-что, наверняка, остается в тени; поэтому я хотел бы услышать о случившемся из первых уст.
Рассказывал в основном я, а Макферсон и Трэйс курили сигары, сидя у окна. Макферсон слушал очень внимательно и перебивал только тогда, когда хотел спросить что-то действительно очень важное. В конце рассказа он решительно стряхнул пепел с сигары, и я, зная его привычки, понял, что у него уже сформировалась очередная гипотеза.
— Капитан; — сказал он, серьезно посмотрев на Трэйса.— Можно ли найти здесь кого-нибудь из стариков, который мог бы рассказать историю этого городка?
— Я думаю, можно! — ответил Трэйс с доверительной улыбкой.— Старик Хентидж например!
— А кем раньше был этот Хентидж? Кто он такой? — спросил Макферсон.
— Он был фермером, из старинного фермерского рода,—сказал Трэйс — Сейчас ему за восемьдесят — древний старик, но тем не менее совершенно в здравом уме. Как вам это нравится? Только голова у него и сохранилась. Вернее, даже не голова, а мозги. Все остальное — глаза, уши, нос — потеряло всякую чувствительность. Во всем, кроме ума, он одряхлел совершенно. Передвигаться не может — только в кресле-каталке. Но память у него прекрасная! .
Макферсон встал и надел шляпу.
— Проводите меня к нему! — скомандовал он.— Послушаем, что он скажет!
Добравшись до усадьбы Хентиджа, мы увидели старика, сидящего в кресле-каталке. Коляска Хентиджа была поставлена так, чтобы солнечный свет, пробиваясь сквозь кроны яблонь, падал прямо на него. Кристи сидела рядом, занимаясь какой-то работой — то ли вышивала, то ли вязала.
— Сможет ли этот старый джентльмен чем-нибудь помочь нам? — озадаченно спросил Макферсон, когда мы шли к ним.— Может ли он вообще что-нибудь помнить?
— О, он знает все и помнит обо всем! — успокоил его Трэйс.— Мы не видели его уже несколько дней, но дочь держит его в курсе событий. Она постоянно читает ему газеты, поэтому он знает обо всем, что здесь происходит.
— Если он согласится говорить со мной, я буду самым внимательным слушателем,— сказал Макферсон.
Он молча сел рядом с Хентиджем, внимательно рассматривая старика, пока Трэйс знакомил их.
— Да, я знаю, вы не вчера родились, мистер Хентидж! — внезапно выпалил он.— Да, да, немного раньше, чем вчера, не правда ли?
— Нет! Нет! Нет! — на изборожденном морщинами лице появилось жалкое, подобие улыбки.— Сейчас мне восемьдесят пять. Во всяком случае, так записано.
— Да? Восемьдесят пять? Вы выглядите гораздо моложе,— сказал Макферсон.—Мне кажется, вы еще долго проживете, мистер Хентидж. У вас, наверное, превосходная память, вы должны помнить давно ушедшие времена.
Хентидж опять улыбнулся.
— Я помню свое детство и юность гораздо лучше, чем последние несколько лет,— ответил он.— Гораздо лучше!
- Все мы когда-нибудь состаримся, и интересного в жизни станет гораздо меньше, чем прежде, когда мы были молоды и здоровы,— заметил :Макферсон.— Мистер Хентидж, я хотел спросить, хорошо ли ры помните события, происходившие в этом городке много лет назад? Мйе кажется, что они до сих пор памятны вам, мистер Хентидж.
Улыбнувшись, старик оторвал здоровую руку от подлокотника и показал сначала на Трэйса, потом на меня.
— Последние несколько дней я пытался кое-что рассказать этим двоим,— сказал он.— Я хотел рассказать им одну историю. Но они только и делали, что гонялись за этим Траулерсоном, совершенно забыв обо мне. Я могу рассказать то, что вас интересует, мистер Макферсон. Можег быть, это поможет вам. Тут есть о чем подумать.
— Мистер Хентидж, это как раз по моей части,— воскликнул Макферсон.— Такого рода дела мне нравятся. Если вы сейчас расскажете свою историю, то, возможно, все станет на свои места. Постарайтесь безошибочно рассказать все, что вы знаете, мистер Хентидж. Помните ли вы все досконально?
— О, я помню, помню! — встрепенувшись, сказал Хентидж.-— Даты и все такое, мистер Макферсон. У меня прекрасная память на даты. Ну а теперь слушайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31