Самый верный способ... или вернее возножно верный спсоб, если я хочу,
чтобы доктор Лион пережила эту ночь, был неожиданно напасть на Хенли...
Если я найду способ войти в дом, то только через это окно. Я
вспомнил, что в дальнем углу гаража лежит много железных предметов,
рассчитанных для уборки сада. Я вернулся в гараж и подобрал для себя
подходящую штуку. Потом я нашел бидон со смазочным маслом для машины и
захватил также и его. Потом я подобрал еще острый нож и со всем этим,
крадучись вернулся к окну.
Я полил маслом петли окна с обеих сторон и пропитал их маслом. Потом
я опять просунул в щель между обвязками окна и рамой лезвие садового ножа,
а также еще и долото и нажал на них.
Окно открылось с такой легкостью, что показалось мне хорошим
признаком и я поверил, что немного позднее буду иметь возможность
погладить с такой же легкостью бедро герцогини. Никакого треска. Я положил
свои приспособления на землю, потом повернулся и проскользнул в окно
подвала. Я стал осторожно шарить кончиками ног что-нибудь похожее на ящик
или стул.
Это был ящик и он был крепким. Я спустился и подождал пять минут,
чтобы мои глаза привыкли к темноте.
Наконец я стал различать предметы и обнаружил в другом конце подвала
лестницу. Я стал подыматься по ней, осторожно ощупывая каждую ступеньку.
Ни одна не треснула. Наверху лестницы была дверь. Я нагнулся, чтобы
посмотреть в замочную скважину. Сюда доходил свет, который, видимо, шел от
входа в холл дома. Где-то тихо наигрывало радио. Он вероятно пользовался
музыкой, чтобы заглушить, когда надо крики. Радио играло мелодии из "Моя
прекрасная леди". С тысячью предосторожностями я открыл дверь. Она не
скрипнула.
Я оказался на кухне. Здесь было светлее. Лунный свет наполнял
комнату. Я направился к гостиной. Огромный камин занимал середину стены.
Два огромных кресла. Это был прекрасный дом. В течение нескольких секунд я
смотрел на все окружающее и думал, что не прочь бы иметь подобное
помещение. Никто бы не нашел здесь Герцогиню, если бы она бросила свою
Мазерати и путешествовала бы на моем Ольдсе. Ей также надо было захватить
с собой чемодан. Это была единственная возможность ускользнуть от взоров
толпы. Странные мысли мне приходили в голову, но было бы лучше заострить
свое внимание на том, что я собирался сейчас делать. Это должно быть для
меня весьма необходимым.
Слева от камина поднималась лестница. На ее верху была закрыта дверь,
а за ней горел свет, который просачивался через замочную скважину и через
щели порога. Парень по радио пел, что готов танцевать со мной всю ночь.
Я стал подыматься с невероятной медленностью и с самой большой
осторожностью. Я дошел до половины лестницы и вытянул свой 38. Я был очень
доволен, что мне пришла в голову мысль снять ботинки. Я поднялся на
последние ступеньки и услышал свист от разрезаемого воздуха.
Мой мозг зафиксировал несколько вещей: первое, что Хенли был умен,
гораздо умней и хитрее меня. Второе: предмет, который рассекал воздух,
держал он. Третье: это была рукоятка пистолета или деревянная палка. Я
надеялся, что эта палка из дерева и хорошо бы из сапана. Сапан мягче
остальных пород дерева. Наконец, деталь уже не имел никакого значения,
потому что удар обрушился на мой череп, и это произошло так быстро, что я
не успел даже повернуться, чтобы выстрелить. Я был совершенно прав в своих
предположениях.

27
- Очень любезно с вашей стороны отдать мне визит, м-р Санчес,
проговорил Хенли.
Он поставил на стол бутылку с нашатырным спиртом, которую он совал
мне под нос. Я перестал задыхаться и начал дышать нормально. Кончиками
пальцев он исследовал мой череп, который был обвязан тряпкой, пахнувшей
алкоголем.
- Ссадина больше не кровоточит, из нее уже много вытекло крови и
совершеннно бесполезно накладывать швы. - Он отступил на один шаг и
внимательно посмотрел на меня. - Я ударил как следует, - продолжал он. - В
нужное место.
- Я очень люблю, когда меня ударяют доктора, - сказал я. - Никаких
лишних жестов.
Он издал небольшой смешок. Я попробовал ощупать свою рану, и он
улыбнулся, увидев мое удивление, когда я обнаружил, что связан. Это было в
первый раз в жизни, что меня связали и это мне совсем не понравилось.
Я был посажен в массивное кресло и мои обе руки были связаны позади
его спинки. Около двери у стены стоял туалетный столик: на нем лежал мой
автоматический 38.
Я бросил взгляд вокруг себя. Я находился как раз напротив большой
двуспальной кровати, покрытой каучуковой простыней, а под простыней
находилась дама, которую я разыскивал.
- М-р Санчес. Доктор Лион.
- Салют, - проговорил я.
Она внимательно смотрела в потолок.
- Я предпочитаю называть ее девичьим именем, - продолжал Хенли. Этот
жест с моей стороны имеет определенное значение. Это избавляет ее от
воспоминаний об ее дурацком замужестве.
Лежа на спине, совершенно безучастная к окружающему, она молчала и
лицо ее было лишено какого-либо выражения. Правая кисть ее руки была
крепко привязана к боковой металлической стойке кровати. Остатки левой
кисти руки были перевязаны и лежали на маленьком столике, стоявшем около
кровати, который он превратил в операционный стол. Кисть была привязана
веревкой, которая шла вокруг стола и таким образом держала ее плашмя и
неподвижной. На столике лежали также разные медикаменты, скальпель, шприц
для инъекций и ампулы.
- Она усыплена, - пояснил он очень любезным тоном. - Это избавляет
мои нервы от лишних беспокойств. Никаких криков. Первые два раза она
кричала. Я вынужден был закрыть ей рот и она укусила меня за руку.
Я заметил небольшой шрам на его правой руке. Кожа была еще немного
опухшей.
- Эта ведьма не умеет себя держать, - сказал я.
- А где ваши ботинки?
Он хотел переменить тему разговора. Может быть, мой жалкий мозг
вызовет в нем снисхождение.
- Я привязал их на веревочке, чтобы избежать лишней оплаты за проезд
в автобусе. Я надеюсь, лекарь, что вы хорошо объяснили ей, что она не
должна забавляться тем, чтобы кусать людей.
- Вы не остроумны.
Я отлично знал, что совершенно не остроумно, но я начинал раздражать
его. Раздражение часто переходит в ярость, а человек в ярости часто делает
глупости. А его ярость меня бы устроила.
- Послушайте, лекарь, я думал, что вы это знаете, ведь вы все знаете.
Моя ирония ему не понравилась.
- Я действительно много чего знаю, - сказал он. - Когда вы переехали
канал, я сразу же узнал об этом.
- Ну, что вы, лекарь, вы смешите меня!
Безусловно, ему не нравилось, что его называют лекарем.
- Как только вы пересекли канал, вы сразу же оборвали мой
электрический сигнал.
- Гвозди!
- Система установлена на дереве, по обеим стороная дороги.
- Вот что значит жить в городе. Я живу в секторе, в котором мужчины
занимаются лишь собственными квартирами.
- И вот я сел на верхушке лестницы в подвале, - сказал он, - и я
видел как вы открывали окно. Вы принялись за это дело с отличным знанием
дела, это надо признать. Я видел, как вы прошли в гараж за утилем. Это все
было даже гораздо лучше, чем в театре. Вы орудовали с большим искусством
садовыми предметами и смазочным маслом. Вы отлично использовали законы
рычага и свойства масла. Сколько вы лет работаете детективом?
- Шесть лет.
- Шесть. - Он сжал все свои пальцы вместе. - И подумать только, что
такие способности пропадут ни за что: кончить свое существование просто
так, пфф! - закончил он, резко разжав свои пальцы.
Я был совершенно согласен с ним.
- Не стоит вам ухудшать свое положение, - сказал я. - Почему бы вам
самому не признаться?
- Это то, что детектив называет мягким методом, не так ли? А если это
не сгазует, каково будет дальнейшее. Вы будете вынуждены применить уже не
мягкий, а жесткий метод. Ведь так?
Я вынужден был признаться, что он прав.
- Я уверен, что из меня бы вышел отличный детектив, - сказал он. Вы
хотите доказательств? Ведь это так легко.
- Да.
- Честно говоря я бы очень хорошо вел бы расследования. Доказать вам
это?
- Попробуйте, докажите.
- Очень хорошо. В сущности, я все время ожидал, что вы мне скажете,
что дом окружен. Я был вынужден упасть плашмя на живот и просить пощады. Я
вас развязываю, вы надеваете мне наручники, освобождаете даму, которая
лежит на кровати и тогда с триумфом объявляете мне, что вы пришли один. Я
схожу с ума от ярости, а вы отвозите меня в Нью-Йорк, даете интервью
журналистам и конечно получаете первым номер "Дейли Нью" с вашей
фотографией на первой странице. Это так?
Единственная неприятность во всем этом заключалась в том, что мне
необходимо было бы оформить все это сначала в Пенсильвании, а уж потом его
бы отправили в Нью-Йорк. Но я не стал разбирать с ним такую деталь. Я
ничего не ответил.
- Итак, почему вы не заявили мне, что дом окружен? Я вам скажу,
почему. Вы достаточно умны, чтобы понять, что если бы вы поступили
подобным образом, я принял бы вас за дурака. А не хотите, чтобы я принимал
вас за дурака.
- Во-первых, подъехала только одна машина. Вы знаете, что мне это
известно.
- Во-вторых: мост настолько далеко удален от дома, что естественно,
что все полицейские поедут по этой дороге. Было бы неразумно, если бы
другая группа проследовала бы по каналу, или пересекла канал в этом месте.
В-третьих: полицейские не появляются один за одним в опасном секторе.
Никакой генерал не отправит своих солдат по одиночке, чтобы их перебили
одного за другим. Вы сделали вторжение сюда со всеми козырями, которыми
располагаете. Может быть с одним или двумя людьми, чтобы прикрыть фланги и
тыл.
В-четвертых: вы находитесь уже у меня в течение тридцати пяти минут.
Если бы с вами были другие флики, вы сказали бы им взломать дверь, если вы
не выйдете через десять минут, или, скажем даже, через полчаса. И я
наблюдаю вас с величайшим вниманием уже в течение пяти минут. Вы не
сделали ни малейшего жеста, ни малейшего знака, говорящего о том, что вы
ожидаете своего компаньона или компаньонов: ни ваша голова, ни ваш взгляд
совершенно не изменились.
Проклятый.
- Что же вы думаете о моем логическом мышлении детектива?
Его бы сделали инспектором первого класса в первый же год.
В течение некоторого времени я все же думал попробовать сыграть на
том, что дом окружен. Но насколько я знал Хенли, он мог допустить, что в
моих словах таится доля правды и захотел бы сам проверить это. Он
выскользнул бы наружу, бесшумный и молчаливый. Я видел как он мог
двигаться по своему помещению. Он прополз бы между кустами и бесшумно
дополз бы до Мазерати. А Герцогиня все время сидит там внутри, нет... Мне
нужно было найти что-нибудь другое.
- А если вернуться к вашему дурацкому замечанию: вы посоветовали мне
не отягощать мою вину, то подумайте немного об этом: как я смогу
подвергнуться больше одного заключения на всю жизнь?
Этот парень задавал очень разумные вопросы.
- Как же, в самом деле? - сказал я. - Ладно: представим себе, что вы
никогда не сможете осободиться.
Я с интересом ждал его ответа. Одно в Хенли была бесспорно: что бы он
не говорил, мне было не скучно слушать.
- Рассмотрим эту гипотезу поподробнее, - сказал он.
Он поднял левую руку доктора Лион и подложил под нее маленькую
резиновую прокладку. Потом он взял скальпель и проверил его, хорошо ли он
отточен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26