Нет, меня смущает нечто совсем иное — ваше поведение...
— Смею вас уверить, что оно вполне нормально,—возразил Цезарь.
Слабый, едва уловимый звук заставил его оглянуться. Возле камина находился небольшой лакированный ящичек с двумя отверстиями. В одном из них внезапно появился маленький красный кружочек.
— Это что? — спросил Смис.
— Это мой детектор,— улыбнулся Цезарь.— Так как в этом доме имеются три телефонных аппарата, я устроил себе эту сигнализацию, чтобы всегда знать, может ли мой разговор быть подслушан или нет. Этот сигнал указывнет, что с одного из трех телефонов только что сняли трубку.
С этими словами он пододвинул телефон ближе к себе, осторожно снял трубку и прикрыл микрофон ладонью.
— Подчас не бесполезно быть несколько в курсе разговоров прислуги,— заметил он, прикладывая трубку к уху.
Наблюдая за ним, Смис заметил, как выражение его лица все более ожесточалось. Не произнося ни звука, Ва-лентайн сидел неподвижно, пока красный кружочек не исчез. Тогда он опустил трубку на вилки и встал. Видимо, то, что он только что слышал, далеко превосходило какую-нибудь неприятность обычного характера. Вот уже второй раз Смис видел его не на шутку озабоченным.
— Идемте вместе,— вдруг произнес Цезарь и покинул комнату. Смис последовал за ним. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он приостановился перед какой-то дверью. Затем жестом поманив Смиса за собою, он вошел в комнату. Видимо, то была спальня Стефании. Смис угадал это по меблировке и убранству значительно раньше, нежели он заметил молодую девушку, вставшую при входе Цезаря с таким видом, точно она уже знала, зачем тот пришел.
У Цезаря был утомленный, растерянный вид.
— Я тебе нужна, отец? — спросила девушка.
— Кому ты звонила? — строго спросил он.
— Звонила? — Смис заметил в ее глазах огонек протеста.— Подруге.
— Это ложь! — грозно воскликнул Цезарь.— Ты звонила Россу.Когда ты его видела?
Она молтала.
— Ты сообщила ему о моем намерении выдать тебя за Смиса и договорилась встретиться С- ним сегодня днем.
Она продолжала хранить молчание. — Когда ты с ним виделась? При каких обстоятельствах?- Отвечай!
И, перебежав через комнату, он тряхнул ее за плечи.Смис следовал за ним по пятам.
— Отвечай мне! — кричал Цезарь, тряся ее изо всех сил. Смис схватил его за локоть и осторожно повлек назад.
— Дьявол! Не вмешивайтесь! — крикнул Цезарь.— Мне необходимо добиться от нее признания.— Что ты сказала Россу? Клянусь, я убью тебя, если ты мне не ответишь!
Молящие глаза девушки,. казалось, старались не видеть отца, глядя исключительно на Смиса. Трэй-Бонг сжал сильнее локоть Цезаря.
— Силой вы ничего не добьетесь,— заметил Смис.
— Не мешайте мне! — воскликнул Цезарь раздраженно, но рука Смиса сжала ему локоть так больно, что он выпустил девушку из рук. Но этим дело не ограничилось.
— Иди наверх! — скомандовал Цезарь.
Она повиновалась. Цезарь и Смис следовали за нею.
В верхнем этаже, в заднем фронтоне дома, находилась небольшая комната. В нее-то и втолкнул рослый и сильный Цезарь беззащитную девушку.
— Здесь ты останешься до тех пор, пока не научишься говорить,— сказал он и, захлопнув дверь, запер ее на ключ и спрятал его в карман.
— Смис, вы обождете меня здесь, пока я не вернусь. Эту молодую особу надо как следует проучить!
— Я вам не сторож,— ехидно ответил Смис.
— Дурак! Безумец! — накинулся на него. Цезарь.— Неужели вы не соображаете, что вся наша жизнь теперь в ее руках? Раз она в контакте с Россом, раз она передает ему такие вещи, раз ей все известно... Господи!.. Неужели
ей все известно!
С минуту он стоял, грызя ногти и мрачно поглядывая на закрытую дверь.
— Ждите меня здесь на площадке,— сказал он затем.— Через полчаса я вернусь.
Еще до истечения этого срока он показался внизу лестницы, бледный от злобы, и стал подниматься через две ступеньки. Смис дожидался его на площадке, куря папиросу и держа руки в карманах.
— Ведь я же вам говорил! Эта девушка выдала меня Россу. Она знает, бестия! Знает! — бормотал Цезарь скороговоркой, задыхаясь от волнения.
— Что знает? — спросил Смис.
— Знает, что она дочь Уэлланда. А вы, дуралей, до сих пор еще не сообразили этого?
Смис ничего не ответил.
— Дочь Уэлланда!'Наследница всех миллионов Росса! Сейчас неважно, останется она в живых или нет, это безразлично для меня, понимаете, Смис? Молчи она, дура, дело обстояло бы иначе! Как она могла узнать о том, что она — дочь Уэлланда,— это для меня загадка. Смис, ведь мы бы могли с вами быть богачами, можем еще! Ведь дело касается столько же вас, сколько и меня. Вопрос идет о нашей жизни или смерти!
Они обменялись взглядами.
— Ну-с? — произнес Смис, возвращаясь к своей излюбленной манере растягивать слова.— Что же вы прикажете мне делать? Перерезать ей горло? В таком случае, я вам возражу: «ничего больше для вас не сделаю».
Цезарь подавил улыбку.
— Вам и не надо ничего делать,— сказал он более спокойным тоном,—, но после вы мне поможете.
Вынув из кармана ключ, он всунул его в замочную скважину. Затем достал из своего жилетного кармана маленький серебряный футлярчик.— Ждите здесь,— приказал он.
— Что вы намерены делать? — спросил Смис. Цезарь чуть заметно улыбнулся. Открыв дверь, он вошел в комнату и... остолбенел. С минуту царило молчание. Затем из комнаты послышался тяжкий вздох.
— Она удрала!
— Удрала? — переспросил Смис удивленным тоном.— Удрала?
Он тоже вошел в комнату — она была пуста. Окна были закрыты, другой двери не было. Однако девушка куда-то исчезла.
— Глядите! Глядите! Глядите!
Смис готов был поклясться, что зубы Цезаря громко стучали, когда он дрожащим пальцем указывал на одну из стен. За клейкий конец там был подвешен конверт. На «Цезарь,ты только смертен». А в углу красовалась цифра 6.
На следующий день Цезарь покинул Лондон, оставив своему сообщнику краткую записку, в которой он просил поселиться в его квартире на Портлэнд-Плэйс в ожидании его возвращения, Смис принял это приглашение без малейшего колебания, так как одним из его главных недостатков было любопытство. Итак, он переехал на Портлэнд-Плэйс и расположился в спальне Валентайна.
Если, там был маленький недостаток в комфорте, то он заключался в почти полном отсутствии слуг, незначительный штат которых был распущен Цезарем еще до его отъезда. Тем не менее, Смис вскоре завоевал себе симпатию одного лакея, а сердцем другого, не пожелавшего расстаться с домом, завладел настолько, что тот стал считать Смиса своим закадычнейшим другом.
— Только молодая барышня терпела меня на этой службе,—уверял лакей.— М-р Валентайн не из тех господ, кому приятно прислуживать. Сегодня он здесь, завтра его нет, и дом пустует, если не принимать в расчет каких-то подозрительных личностей,— извините меня.
— Продолжайте,— сказал Смис.— Я охотно допускаю, что у меня вид тоже довольно... странный.
— Молодая барышня была настоящая леди,— торжественно продолжал слуга.— Настоящая леди, слов нет. А как она лепила!
— О да! — произнес Смис.
— Она лепила из воска. С меня, например, она однажды сделала этюд, настолько удачный, что моя жена утверждала, что стань мы рядом, она не смогла бы указать, который «настоящий» я,— продолжал лакей с жаром.— Ей достаточно было взглянуть на человека раз-другой, и она уже могла изобразить его в воске, голову да плечи,— как, бишь, это называется?
— Бюст? — подсказал Смис.
— Именно так. Вечно я путаю бюст и бестию...
Смис рад был отделаться от словоохотливого старичка, так как ему было важно скорее приступить к обследованию рабочей мастерской Стефании и, главное, проникнуть в таинственный шкаф.
О том, что он может найти в нем, он уже успел составить известное представление. Но каково же было его изумление, когда, отперев отмычкой дверцу шкафа, он очутился лицом к лицу с большой, в натуральную вели-
чину, восковой головой м-ра Росса, похожей на него, как две капли воды. А возле стоял на подставке Цезарь, с его изящным носом, пухлыми губами и женственным подбородком. А рядом с ними, — Смис покраснел и его даже бросило в жар,— находилось, тоже в натуральную величину, восковое изображение его самого. Сняв последнее с подставки и поднеся к лицу, он взглянул в висевшее на стене зеркало. Маска был сделана так искусно, что не было никакой возможности определить, где начинается живой человек и где кончается слепок.
Правда, маска была для него несколько мала. Она была приспособлена к более миниатюрному личику, обладательницей которого являлась мисс Стефания Уэлланд. С любовью погладив маску изнутри пальцами, он отложил ее на рабочий стол. После этого он сел, чтобы лучше обдумать создавшееся положение. Теперь ясно, что человек, которого он в гостинице принял за м-ра Росса, был не кто иной, как Стефания, полагавшая, что Смиса нет дома и решившаяся обыскать его комнату, облачившись из предосторожности в платье Росса. Конечно, только Стефания могла улизнуть из гостиницы по черной лестнице в тот момент, когда он сидел в комнате Росса. Об этом он и тогда уже догадывался, но не мог представить себе, что предпринятая ею проделка могла так удаться.
Стало быть, старый м-р Росс знал, что она приходится ему внучкой. Куда же он уезжал? За те два дня, когда он находился в отлучке, в занимаемых им комнатах находилась в его роли все та же Стефания (тут Смис вспомнил о сообщении Цезаря, что Стефания поехала в Шотландию). Поймать на эту удочку слуг гостиницы было вовсе не так трудно: м-р Росс был человеком с причудами, поэтому слуги никогда не входили к нему, кроме случаев, когда он сам того требовал.
Эту часть тайны Смис, безусловно, мог считать выясненной.Что же касается шкатулки, в свое время полученной Стефанией от ее американских адвокатов и затем ею вскрытой, то она, очевидно, содержала важные сведения о ее действительном происхождении и настоящих родителях. Ясно, что, когда Цезарь утверждал, будто дочь Уэлланда умерла, он лгал с такою же наглостью, как и в тот раз, когда он рассказывал; о мнимой смерти его несчастной супруги. Ибо в том, что скованная женщина.
гулявшая по поляне в ту ночь, когда Смис видел ее в Лафиттской усадьбе, была именно миссис Уэлланд — он теперь уже нисколько не сомневался.Добрый час сидел он неподвижно, созерцая плоды творчества Стефании Уэлланд. Затем, собрав все маски и завернув их в бумагу, он отнес их к себе в спальню. Инстинктивно он уже чувствовал, что дни Цезаря Ва-лентайна сочтены, и, кто знает, быть может, дни Трэй-Бонг-Смиса также. При этой мысли он только пожал плечами.
Глава XIV
ПОСЛЕДНИЙ ТРЮК
Первое, что бросается в глаза, когда подъезжаешь к живописным берегам Беббекомбского залива, это — возвышающаяся над остальными постройками местная гостиница.Прилегающая к ней поляна занимает всю лощину, до самого залива, тогда как сады ее скрыты от посторонних взоров высокими кустами шиповника.
Под большим садовым зонтбм сидели старик и молодая девушка. Стоявший перед ними столик был уже накрыт для завтрака. М-р Росс просматривал утренние газеты, Стефания глядела на море.
— Дорогая,— сказал м-р Росс, откладывая газету и глядя поверх очков,— вот уже третий день, как мы здесь, а вестей от м-ра Лекомта все нет.
Девушка погладила его по руке.
— Не думаю, чтобы мы получили их так скоро,— отвечала она, — м-р Лекомт сделает все, от него зависящее, я не сомневаюсь в этом. Он обыскал виллу Цезаря сверху донизу и уверен в том, что она жива.
— Но ведь там ее не оказалось,— настаивал старик, качая головой.— Плохо дело. Поверь мне, этот Цезарь — настоящий дьявол...
— За несколько дней до того она еще была там,— возразила девушка.— Эта самая женщина — как ее зовут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Смею вас уверить, что оно вполне нормально,—возразил Цезарь.
Слабый, едва уловимый звук заставил его оглянуться. Возле камина находился небольшой лакированный ящичек с двумя отверстиями. В одном из них внезапно появился маленький красный кружочек.
— Это что? — спросил Смис.
— Это мой детектор,— улыбнулся Цезарь.— Так как в этом доме имеются три телефонных аппарата, я устроил себе эту сигнализацию, чтобы всегда знать, может ли мой разговор быть подслушан или нет. Этот сигнал указывнет, что с одного из трех телефонов только что сняли трубку.
С этими словами он пододвинул телефон ближе к себе, осторожно снял трубку и прикрыл микрофон ладонью.
— Подчас не бесполезно быть несколько в курсе разговоров прислуги,— заметил он, прикладывая трубку к уху.
Наблюдая за ним, Смис заметил, как выражение его лица все более ожесточалось. Не произнося ни звука, Ва-лентайн сидел неподвижно, пока красный кружочек не исчез. Тогда он опустил трубку на вилки и встал. Видимо, то, что он только что слышал, далеко превосходило какую-нибудь неприятность обычного характера. Вот уже второй раз Смис видел его не на шутку озабоченным.
— Идемте вместе,— вдруг произнес Цезарь и покинул комнату. Смис последовал за ним. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он приостановился перед какой-то дверью. Затем жестом поманив Смиса за собою, он вошел в комнату. Видимо, то была спальня Стефании. Смис угадал это по меблировке и убранству значительно раньше, нежели он заметил молодую девушку, вставшую при входе Цезаря с таким видом, точно она уже знала, зачем тот пришел.
У Цезаря был утомленный, растерянный вид.
— Я тебе нужна, отец? — спросила девушка.
— Кому ты звонила? — строго спросил он.
— Звонила? — Смис заметил в ее глазах огонек протеста.— Подруге.
— Это ложь! — грозно воскликнул Цезарь.— Ты звонила Россу.Когда ты его видела?
Она молтала.
— Ты сообщила ему о моем намерении выдать тебя за Смиса и договорилась встретиться С- ним сегодня днем.
Она продолжала хранить молчание. — Когда ты с ним виделась? При каких обстоятельствах?- Отвечай!
И, перебежав через комнату, он тряхнул ее за плечи.Смис следовал за ним по пятам.
— Отвечай мне! — кричал Цезарь, тряся ее изо всех сил. Смис схватил его за локоть и осторожно повлек назад.
— Дьявол! Не вмешивайтесь! — крикнул Цезарь.— Мне необходимо добиться от нее признания.— Что ты сказала Россу? Клянусь, я убью тебя, если ты мне не ответишь!
Молящие глаза девушки,. казалось, старались не видеть отца, глядя исключительно на Смиса. Трэй-Бонг сжал сильнее локоть Цезаря.
— Силой вы ничего не добьетесь,— заметил Смис.
— Не мешайте мне! — воскликнул Цезарь раздраженно, но рука Смиса сжала ему локоть так больно, что он выпустил девушку из рук. Но этим дело не ограничилось.
— Иди наверх! — скомандовал Цезарь.
Она повиновалась. Цезарь и Смис следовали за нею.
В верхнем этаже, в заднем фронтоне дома, находилась небольшая комната. В нее-то и втолкнул рослый и сильный Цезарь беззащитную девушку.
— Здесь ты останешься до тех пор, пока не научишься говорить,— сказал он и, захлопнув дверь, запер ее на ключ и спрятал его в карман.
— Смис, вы обождете меня здесь, пока я не вернусь. Эту молодую особу надо как следует проучить!
— Я вам не сторож,— ехидно ответил Смис.
— Дурак! Безумец! — накинулся на него. Цезарь.— Неужели вы не соображаете, что вся наша жизнь теперь в ее руках? Раз она в контакте с Россом, раз она передает ему такие вещи, раз ей все известно... Господи!.. Неужели
ей все известно!
С минуту он стоял, грызя ногти и мрачно поглядывая на закрытую дверь.
— Ждите меня здесь на площадке,— сказал он затем.— Через полчаса я вернусь.
Еще до истечения этого срока он показался внизу лестницы, бледный от злобы, и стал подниматься через две ступеньки. Смис дожидался его на площадке, куря папиросу и держа руки в карманах.
— Ведь я же вам говорил! Эта девушка выдала меня Россу. Она знает, бестия! Знает! — бормотал Цезарь скороговоркой, задыхаясь от волнения.
— Что знает? — спросил Смис.
— Знает, что она дочь Уэлланда. А вы, дуралей, до сих пор еще не сообразили этого?
Смис ничего не ответил.
— Дочь Уэлланда!'Наследница всех миллионов Росса! Сейчас неважно, останется она в живых или нет, это безразлично для меня, понимаете, Смис? Молчи она, дура, дело обстояло бы иначе! Как она могла узнать о том, что она — дочь Уэлланда,— это для меня загадка. Смис, ведь мы бы могли с вами быть богачами, можем еще! Ведь дело касается столько же вас, сколько и меня. Вопрос идет о нашей жизни или смерти!
Они обменялись взглядами.
— Ну-с? — произнес Смис, возвращаясь к своей излюбленной манере растягивать слова.— Что же вы прикажете мне делать? Перерезать ей горло? В таком случае, я вам возражу: «ничего больше для вас не сделаю».
Цезарь подавил улыбку.
— Вам и не надо ничего делать,— сказал он более спокойным тоном,—, но после вы мне поможете.
Вынув из кармана ключ, он всунул его в замочную скважину. Затем достал из своего жилетного кармана маленький серебряный футлярчик.— Ждите здесь,— приказал он.
— Что вы намерены делать? — спросил Смис. Цезарь чуть заметно улыбнулся. Открыв дверь, он вошел в комнату и... остолбенел. С минуту царило молчание. Затем из комнаты послышался тяжкий вздох.
— Она удрала!
— Удрала? — переспросил Смис удивленным тоном.— Удрала?
Он тоже вошел в комнату — она была пуста. Окна были закрыты, другой двери не было. Однако девушка куда-то исчезла.
— Глядите! Глядите! Глядите!
Смис готов был поклясться, что зубы Цезаря громко стучали, когда он дрожащим пальцем указывал на одну из стен. За клейкий конец там был подвешен конверт. На «Цезарь,ты только смертен». А в углу красовалась цифра 6.
На следующий день Цезарь покинул Лондон, оставив своему сообщнику краткую записку, в которой он просил поселиться в его квартире на Портлэнд-Плэйс в ожидании его возвращения, Смис принял это приглашение без малейшего колебания, так как одним из его главных недостатков было любопытство. Итак, он переехал на Портлэнд-Плэйс и расположился в спальне Валентайна.
Если, там был маленький недостаток в комфорте, то он заключался в почти полном отсутствии слуг, незначительный штат которых был распущен Цезарем еще до его отъезда. Тем не менее, Смис вскоре завоевал себе симпатию одного лакея, а сердцем другого, не пожелавшего расстаться с домом, завладел настолько, что тот стал считать Смиса своим закадычнейшим другом.
— Только молодая барышня терпела меня на этой службе,—уверял лакей.— М-р Валентайн не из тех господ, кому приятно прислуживать. Сегодня он здесь, завтра его нет, и дом пустует, если не принимать в расчет каких-то подозрительных личностей,— извините меня.
— Продолжайте,— сказал Смис.— Я охотно допускаю, что у меня вид тоже довольно... странный.
— Молодая барышня была настоящая леди,— торжественно продолжал слуга.— Настоящая леди, слов нет. А как она лепила!
— О да! — произнес Смис.
— Она лепила из воска. С меня, например, она однажды сделала этюд, настолько удачный, что моя жена утверждала, что стань мы рядом, она не смогла бы указать, который «настоящий» я,— продолжал лакей с жаром.— Ей достаточно было взглянуть на человека раз-другой, и она уже могла изобразить его в воске, голову да плечи,— как, бишь, это называется?
— Бюст? — подсказал Смис.
— Именно так. Вечно я путаю бюст и бестию...
Смис рад был отделаться от словоохотливого старичка, так как ему было важно скорее приступить к обследованию рабочей мастерской Стефании и, главное, проникнуть в таинственный шкаф.
О том, что он может найти в нем, он уже успел составить известное представление. Но каково же было его изумление, когда, отперев отмычкой дверцу шкафа, он очутился лицом к лицу с большой, в натуральную вели-
чину, восковой головой м-ра Росса, похожей на него, как две капли воды. А возле стоял на подставке Цезарь, с его изящным носом, пухлыми губами и женственным подбородком. А рядом с ними, — Смис покраснел и его даже бросило в жар,— находилось, тоже в натуральную величину, восковое изображение его самого. Сняв последнее с подставки и поднеся к лицу, он взглянул в висевшее на стене зеркало. Маска был сделана так искусно, что не было никакой возможности определить, где начинается живой человек и где кончается слепок.
Правда, маска была для него несколько мала. Она была приспособлена к более миниатюрному личику, обладательницей которого являлась мисс Стефания Уэлланд. С любовью погладив маску изнутри пальцами, он отложил ее на рабочий стол. После этого он сел, чтобы лучше обдумать создавшееся положение. Теперь ясно, что человек, которого он в гостинице принял за м-ра Росса, был не кто иной, как Стефания, полагавшая, что Смиса нет дома и решившаяся обыскать его комнату, облачившись из предосторожности в платье Росса. Конечно, только Стефания могла улизнуть из гостиницы по черной лестнице в тот момент, когда он сидел в комнате Росса. Об этом он и тогда уже догадывался, но не мог представить себе, что предпринятая ею проделка могла так удаться.
Стало быть, старый м-р Росс знал, что она приходится ему внучкой. Куда же он уезжал? За те два дня, когда он находился в отлучке, в занимаемых им комнатах находилась в его роли все та же Стефания (тут Смис вспомнил о сообщении Цезаря, что Стефания поехала в Шотландию). Поймать на эту удочку слуг гостиницы было вовсе не так трудно: м-р Росс был человеком с причудами, поэтому слуги никогда не входили к нему, кроме случаев, когда он сам того требовал.
Эту часть тайны Смис, безусловно, мог считать выясненной.Что же касается шкатулки, в свое время полученной Стефанией от ее американских адвокатов и затем ею вскрытой, то она, очевидно, содержала важные сведения о ее действительном происхождении и настоящих родителях. Ясно, что, когда Цезарь утверждал, будто дочь Уэлланда умерла, он лгал с такою же наглостью, как и в тот раз, когда он рассказывал; о мнимой смерти его несчастной супруги. Ибо в том, что скованная женщина.
гулявшая по поляне в ту ночь, когда Смис видел ее в Лафиттской усадьбе, была именно миссис Уэлланд — он теперь уже нисколько не сомневался.Добрый час сидел он неподвижно, созерцая плоды творчества Стефании Уэлланд. Затем, собрав все маски и завернув их в бумагу, он отнес их к себе в спальню. Инстинктивно он уже чувствовал, что дни Цезаря Ва-лентайна сочтены, и, кто знает, быть может, дни Трэй-Бонг-Смиса также. При этой мысли он только пожал плечами.
Глава XIV
ПОСЛЕДНИЙ ТРЮК
Первое, что бросается в глаза, когда подъезжаешь к живописным берегам Беббекомбского залива, это — возвышающаяся над остальными постройками местная гостиница.Прилегающая к ней поляна занимает всю лощину, до самого залива, тогда как сады ее скрыты от посторонних взоров высокими кустами шиповника.
Под большим садовым зонтбм сидели старик и молодая девушка. Стоявший перед ними столик был уже накрыт для завтрака. М-р Росс просматривал утренние газеты, Стефания глядела на море.
— Дорогая,— сказал м-р Росс, откладывая газету и глядя поверх очков,— вот уже третий день, как мы здесь, а вестей от м-ра Лекомта все нет.
Девушка погладила его по руке.
— Не думаю, чтобы мы получили их так скоро,— отвечала она, — м-р Лекомт сделает все, от него зависящее, я не сомневаюсь в этом. Он обыскал виллу Цезаря сверху донизу и уверен в том, что она жива.
— Но ведь там ее не оказалось,— настаивал старик, качая головой.— Плохо дело. Поверь мне, этот Цезарь — настоящий дьявол...
— За несколько дней до того она еще была там,— возразила девушка.— Эта самая женщина — как ее зовут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15