— У него имеется от десяти до двадцати миллионов, — сказал Цезарь.—И при этом ни наследников, ни завещания. Стало быть, после его смерти состояние перейдет к государству.
Смис посмотрел на него -с удивлением.
— Откуда вы это знаете?
— Знаю, — ответил Цезарь. — И это мой секрет.
Он с минуту молчал. У него было обыкновение иногда прерывать разговор, чтобы мысль его могла работать свободно. Затем он снова вернулся к вопросу о Россе.
— Сколько мужчин и женщин трудится в поте лица своего с утра до вечера, изо дня в день, из года в год, ради какого-то жалкого куска хлеба да нескольких часов сна, нужных им разве только для того, чтобы они могли так же трудиться дальше,—высокопарно рассуждал Цезарь, — я не тружусь, потому что у меня мозги работают и потому, что я смотрю на человеческую жизнь несколько иначе, нежели человек средней руки. Также и вы.—Немного помолчав, он продолжал: — Отдаете ли вы себе отчет, что сядь сейчас м-р Росс за свой письменный стол да черкни он.каких-нибудь лять-шесть строк, скрепив их своей подписью, заверенной свидетельским показанием его слуги или служанки, то эти несколько строк способны осчастливить нас, сделать нас владыками почти всего на
— Вы, вероятно, хотите сказать: если бы он составил завещание в нашу пользу и затем вдруг внезапно скончался? а— предположил Смис.
— Вы весьма прямолинейны, — мягко . улыбнулся Цезарь. — Но скажите сами: неужели вас никогда не поражало, до чего просто происходит имущественная передача от одного лица к другому в тех случаях, когда основным поводом для такой передачи' служит смерть одной на сторон? Предположим, вы или я задумали
ограбить Банк Англии. Ведь это ;было бы почти безнадежно, разве если бы мы долгие годы неусыпно трудились над организацией и подготовкой такого налета, да и то наши шансы на удачный исход были бы весьма незначительны. Смис с этим согласился.
— Теперь предположим: вы или я захотели бы подделать какой-нибудь чек, скажем, по счету м-ра Росса. Нам тогда пришлось бы считаться с подозрениями и испытательно-контрольными методами, применяемыми несколькими десятками умнейших людей, каждого из которых нам пришлось бы перехитрить особо. И в конечном результате, мы бы, вероятно, все-таки провалились.
— В этом я успел убедиться, — согласился, м-р Смис, сделав легкую гримасу.
— Разве не гораздо лроще заставить м-ра Росса подписать маленький документик в пять-шесть строчек? — спросил Цезарь вполголоса.
— Смотря по тому... — ответил Смис. — Мое мление такое: дело это сложное, очень сложное. Значительно легче воспроизведения его подписи будет — извините за откровенность — склонить его к составлению преждевременного завещания. В противном случае, говоря попросту, зам только придется заказать для лего один из ваших знаменитых надгробных венков.
В глазах Цезаря светилось удовольствие. Вера в успех приятно щекотала его самолю!бие.
— В данный момент цель моей жизни — воспрепятствовать ему подписать эти шесть строк в пользу кого бы то ни было,—сказал он. — Мое главное желание — видеть м-ра Росса умершим прежде, нежели ой успеет распорядиться относительно завещания своих капиталов.
Смис взглянул на него с изумлением.
— Вы серьезно это говорите? — спросил он.—А мне точно послышалось, будто вы недавно сказали, что его состояние после перейдет в казну.
— В том случае, если у него не будет наследников, — оказал Цезарь. — Никогда не забывайте этого: если у него не будет наследников.
— Но кому же от него унаследовать? — спросил Смис. — Ведь он же холостяк...
— Он — вдовец, — возразил Цезарь. — У него был ребенок, отнятый у него и затем погибший. Будь он еще жив, он, вероятно, завещал бы свое состояние какому нибудь собачьему приюту или чему-нибудь еще боле абсудрному.
В голове Смиса медленно начала всплывать и оформляться новая идея. Медленно, очень медленно, в дотоле темные уголки и извилины его мозга начал проникать свет. Он быстро соображал. То, что для других являлось тайной, для него не было тайной. Подобной индукционной способностью не мог похвалиться даже сам Цезарь. Некоторые из происшествий, занимавших Смиса в последние дни, лоставили его в полное недоумение, но теперь он начинал «видеть».
— Сколько лет было бы теперь его дочери, если бы она была в живых? — спросил Смис.
— Сорок семь,—услужливо ответил Цезарь. — Тремя годами моложе меня.
Итак, ему пятьдесят. Правда, бывали такие, дни, когда ему можно было дать их, но в это утро он выглядел тридцатилятилетним.
— Сорок семь,—повторил он.—Она удрала из дома, когда ей было лет двадцать с лишним, и затем вышла замуж за какого-то скрипача или кого-то в этом роде.
Тогда старик завещал свое состояние какому-то сиротскому приюту, лишив ее законной доли. После, когда он узнал о ее смерти, он это завещание разорвал, намери-ваясь, кажется, составить новое. Как видите, мне известны все детали частной жизни м-ра Росса.
— А что, если она не умерла? — протяжно спросил Смис.
Цезарь неловко заерзал на стуле.
— Леший вас знает, что вы хотите этим сказать! — воскликнул он. Впервые Смис увидел его потерявшим свое обычное хладнокровие.
— Предположим, она не умерла, — повторил он. Цезарь пожал плечами.
— В таком случае, она унаследовала бы деньги, если бы он умер.
— А вы представили бы ее как законную наследницу?
Цезарь молчал.
— Скажите, сделали бы вы это? Допустили бы вы, чтобы она отправилась в какой-нибудь английский суд и рассказала бы там о годах, проведенных ею в заточении, в вашем французском поместье? Приятно было бы вам, если бы она рассказала судье окружного трибунала о том, как вы выпускали ее на ночную прогулку с наручниками на руках и кандалами на. ногах?
Лицо Цезаря побледнело и осунулось, теперь ему смело можно: было дать его настоящий возраст, но человек,окрещенный дураками Трэй-Бонгом, продолжал говорить безжалостно, решив во что бы то ни стало заставить Цезаря раскрыть свои карты.
— Вы говорите, что она вышла замуж за скрипача? Понимаю. Вы, вероятно, пустили дв ход эту выдумку, желая оказать, что она стала супругой композитора, замечательного композитора-дилетанта, по имени Уэлланд?
Цезарь вздрогнул. Смис счел это втооичной удачей.
— Вы узнаете о ее родстве с Россом убеждаете ее ехать с вами за границу, в надежде, что Уэлланд получит развод, которого он, однако, не, получает. Возможно, что ее ребенок умрет или умер, но она-то, безусловно, останется в живых.
Теперь Цезарь успел овладеть собою, циничная улыбка скривила углы его рта.
— Но ведь вы же — замечательный человек! — сказал он насмешливо. — Вы мне сказали почти все так, как оно есть. Ребенок умер, а в это время родилась Стефания. Заявить о наследственных правах Стефании на миллионы Росса — именно та цель, которую я преследую. Словом, вы теперь либо все знаете, ли|бо обо всем догадались. Вы неглупы, Смис, умнее, нежели я думал. Будете работать рука об руку со мною — состояние себе наживете. Если же нет...
— То мне грозит скоропостижная и безболезненная смерть, не так ли? — ухмыльнулся Смис. — Только остерегайтесь, как бы мой нож не опередил ваши яды.
Он опустил глаза. У ног его лежал конверт.
— Это вы обронили? — спросил Смис, нагибаясь и поднимая его. — Адресовано вам.
Цезарь отрицательно .покачал головою.
— Я не обронил его, — сказал он, бросив взгляд на надпись: «Цезарю Валентайну».— Откуда же оно взялось? — воскликнул он, осматриваясь во осе стороны — Здесь никого не было.
Записка содержала всего три строчки, написанные пером большими, печатными буквами: «Цезарь! Ты — только смертный, помни это! № 6».
Смис прочел это с явным хладнокровием, но Цезарь, вырвав записку Из его рук, скомкал, ее в шарик и с проклятием бросил в сторону.
— О, Уэлланд!—прошепел он,—если мне только удастся отыскать тебя прежде, нежели ты сумеешь найти меня, то —берегись Цезаря!
— Мне думается, сперва мы найдем Уэлланда, — решительно заметил Смис и засмеялся.
Это был тот же смех, который Цезарь слышал уже раз, в ту ненастную ночь, когда Трэй-Бонт-Смис на Набережной Цветов бросил свой нож в Сену.
Глава IX
М-РА СМИСА ОГРАБИЛИ
Подобно великим героям, выдающиеся преступники не любят, когда их разглядывают на близком расстоянии В стратегии Валентайна были такие пробелы, о которых Смис, несмотря на все свое звание человеческой натуры, даже и не подозревал. Тщеславие его не знало пределов, но вместе, с тем у него было и много достоинств. Он отличался блестящим умом, м-р Смис даже находил, что ьо многом его ум превосходит все головы, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело.. Его не столько предводительские, сколько дипломатические способности напоминали его предков, если он только действительно происходил от них. Цезарь Борджиа точно так же выигрывал свои сражения не на бранном поле, а в делах денежных: если ему и посчастливилось взять каку-нибудь одну крепость приступом, то десять других ему достались путем подкупа.
В тот же день, в послеобеденное время, Цезарь снова послал за Смисом. На этот раз Трзй-Бонгу надо было явиться в дом № 409 на Портлэнд-Плэйс, где лакей провел его в раскошйую библиотеку, в которой уже ожидал его Цезарь, выказывая все признаки нетерпения.
— Необходимо разыскать Уэлланда, — встретил он вошедшего Смиса. — Я поручил это дело частному детективному агентству. Я найду его, сколько бы это ни стоило. Я доволен, что он еще жив, так как не более двух лет тому назад один из моих агентов видел его. в Нью-Йорке.
—Но для чего же вы тогда поручили мне искать его?— недовольно спросил Смис.
— На тот случай, если бы он еще поддерживал отношения с данным вам адресом, — ответил Цезарь и, видимо, не лгал. — За интригой, затеянной этим самым № 6, стоят, по-видимому, два лица. Один из них—сын старика
Гейля.
— Сын Гейля находится в Аргентине, — перебил его Смис,— у него там своя ферма.
- Откуда у вас эти сведения?-спросил Цезарь.
— Добыть их было нетрудно, — ответил Смис. — Чиновники того банка, который вы ограбили...
— Я ограбил? — скороговоркой спросил Цезарь.
— Словом, кто-то ограбил, — сказал Смис, разводя руками. — Не так важно, кто это сделал. Во всяком случае, эти чиновники поддерживают с юным Гейлем отношения. Очевидно, этот молодчик надеется снова накопить те деньги, что потеряны были в банке. Вы всегда можете его выследить.
— Тогда, значит, это Узлланд, — сказал Цезарь. — Безусловно, Уэлланд! Сведения, получаемые мною непосредственно из Скотленд-Ярда, не могут подлежать сомнению: Человек, именуемый № 6...
— Это с таким же успехом может быть и женщина.
— Ни одна женщина не отважилась бы, — сказал Цезарь. — Ни одна не рискнула бы. Нет, это — Уэлланд! Это — некий дилетант-любитель, вошедший, в контакт с Центральным бюро уголовного розыска и' упросивший принять его на службу. Не забудьте, что в Скотленд-Ярде ничего против меня не имеют. Улик у них нет, нет совершенного мною преступления, о котором бы они что-либо знали. Их тревожит лишь смутное беспокойство, подозре-. нйе — больше ничего.
Смис согласился с ним. Не было смысла не соглашаться.
— Итак, вернитесь к. Россу,— вдруг произнес Вален-., тайн резко. — А Уэлланда я берусь выследить сам. Он никого не принимал?
— Росс? Никого абсолютно.
— Никто не пытался с ним видеться?
Смис покачал головою. Он умел лгать не хуже Цезаря Валентайна. Ведь, в конце концов, у него были и свои личные интересы — такая ложь была в его понятии вполне допустимой. Но сейчас обнаруживать свою враждеби по отношению к Цезарю еще рано: в запутанных делах Цезаря должно произойти еще много чего, прежде чем Смис на это решится. Пусть Цезарь испытывает удовлетворение от мнимого сознания, будто он держит его под своим башмаком. Когда-нибудь и Смис покажет, что и у него губа не дура!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15