— Общественная работа.
— Заходи в кухню, поешь.
— Потом, бабуля! Сейчас некогда. Я ещё не за кончил свою общественную работу. Потерплю до обеда.
В комнату к Яночке Павлик ворвался, как вихрь, и с порога крикнул:
— Слушай, тут такие дела, такие дела. Никогда бы не подумал? Быстро одевайся, бежим!
— Что случилось? Говори же! — быстро сменив тапочки на уличные ботинки и срывая с вешалки куртку, крикнула Яночка. — Куда бежим?
— В милицию?
— Ты что? !
— Я только что оттуда! Они прочли наш шифр!
— Тихо! — остановила девочка брата, готового выкрикнуть их секрет на весь дом. — На улице рас скажешь.
Выскочив из дома, дети помчались по улице. Павлик рассказывал на бегу:
— Расшифровали нашу записку! Уж они меня мурыжили, и о том, и об этом, сержант Гавронский и один капитан, настоящий, хотя и не в форме. Неплохой парень. Но тёмные они, скажу я тебе! Ничего не знают, все им расскажи! А я и говорю, что пока с тобой не посоветуюсь, ничего не скажу. Они там тебя ждут. Скорей!
— Ну уж нет! — остановилась Яночка. — Никуда я не пойду, пока ты мне всего толком не расскажешь. А я ещё подумаю…
— Но ведь они там ждут! — волновался Павлик.
— Ну и что? — холодно произнесла Яночка. — Пусть подождут. А ты расскажи обо всем по порядку, а не так, как бабушка. Что прочитали в нашей записке? Какой книгой пользовались? И о чем тебя… мурыжили?
— По порядку, а сама сразу обо всем спрашиваешь! — огрызнулся брат. — И тоже мурыжишь, не хуже милиции. Давай по порядку, только тогда надо сделать так, чтобы они нас пока не увидели.
— Так они же в милиции!
— Нет, сидят в патрульной машине. Меня подвезли. Но я им велел остановиться подальше от дома, чтобы бабушка не увидела. И они сразу по слушались.
— Правильно сделали, значит, тоже соображают, — похвалила Яночка милицию. — Ну а теперь рассказывай по порядку, как было дело. Брат с сестрой уселись на широком каменном основании ограды соседнего дома. Сквозь ограду пробивались ветви кустов и скрывали Яночку с Павликом от глаз прохожих, а также от любопытной бабушки и сотрудников милиции, ожидавших их в патрульной машине.
Павлик начал без предисловий:
— Капитан с сержантом приехали к школе и там поджидали меня. Он сказал, что расшифровали наконец нашу записку…
— Так какая это была книга? — нетерпеливо перебила брата Яночка.
— Ни в жизнь не догадаешься! Ценник иностранных марок за 1974 год.
Яночка даже подпрыгнула от неожиданности — Если бы знать! У дедушки есть такой ценник!
— Нам такое и в голову не приходило! — вздохнул Павлик. — А они догадались из-за того самого «пол», помнишь? И ещё там цифры шли тысяча шестьсот с чем-то. А это оказался номер польской марки в ценнике, на марке Виланов, королевский дворец. И в записке написано, что этот бандит желает встретиться в Виланове…
— Во дворце? — удивилась Яночка.
— Да нет, в кафе. Так он в записке написал. Что будет ждать в кафе, есть там такая забегаловка, что будет ждать каждую пятницу от семнадцати до двадцати в той самой польской марке, то есть в Виланове, я хотел сказать.
Яночка слушала и напряжённо над чем-то думала.
— Выходит, и на нашей машине он тоже накорябал эту самую марку? — взволнованно спросила она.
— Как ты сказала? — не понял Павлик и вдруг сообразил. — Ну конечно же, правильно! Погоди…
— Что?
— Погоди, мне уже пришло в голову, когда они меня расспрашивали, только я тогда не до конца додумал, а вот сейчас, когда ты сказала… Ты была права, их было двое!
— Я с самого начала так говорила!
— Правильно! — подхватил Павлик. — Значит, первый написал записку второму, чтобы им встретиться, но у них ничего не получилось, потому что записку перехватили мы с тобой. А милиция ни чего не понимает, ведь я им не сказал, как у нас оказалась записка. Второй, наверное тот, что нашу машину портил. — Тот, с чёрными когтями и чёрной родинкой ухом — подсказала Яночка, а Павлик дополнил портрет злоумышленника:
— И с лицом кретина. Они не смогли встретиться, и он второй раз написал ему письмо на нашей машине. Марку накорябал и время, помнишь? Там ещё было нацарапано — «семнадцать двадцать». Тогда тот понял, что должен сидеть и ждать его в забегаловке от семнадцати до двадцати.
— А когда? — спросила Яночка. — Тоже в пятницу?
— Не знаю, — засомневался Павлик. — Пятницы не нацарапал. Может, каждый день?
— Может, — согласилась, подумав, Яночка:
— Делать ему нечего…
— И, наверное, они все-таки встретились, — предположил Павлик. — А капитана это очень интересует…
— Погоди, — перебила брата Яночка, — что-то у меня не сходится.
— Ты о чем?
— О переписке бандитов. Откуда второй узнал, что должен написать письмо на папиной машине? Ведь кретин первым принялся царапать на ней письмо…
— … и наверняка написал его тоже шифром! — подхватил Павлик. — А тот прочитал и догадался, что должен ответить на той же машине. Соскрёб шифр и дописал свой ответ.
Яночка глубоко задумалась. Представила себе, как оказавшийся в безвыходном положении злоумышленник с чёрными когтями и бараньей мордой кретина трудолюбиво корябает на их машине своё послание сообщнику. Сообщник читает, до него доходит, что произошло недоразумение, и он шлёт ответ, в котором назначает время и место встречи. Злоумышленник с чёрными когтями получает ответ и едет в Виланов, где ждёт сообщника… Что ж, могло быть и так.
— Вот только не понимаю, — сказала девочка — откуда этот кретин узнал, что сообщник прочитает его шифр? Ведь машина же наша! Железная логика Яночки заставляла дать столь же логичный ответ на вопрос. Брат напряг все свои умственные способности:
— Если исключить участие отца в сговоре… значит, остаётся предположить, что второй бандит находится там, где обязательно должен увидеть нашу машину. И не просто по пути, а где отец оставляет её на стоянке.
— Значит, — с надеждой в голосе подхватила сестра, — если мы хорошенько продумаем все места стоянки, то и бандюгу сможем вычислить!
— Сможем, наверное, — ответил мальчик. — Куда отец ездит, я знаю. На бензоколонку, ту, что на Вислостраде, в авторемонтную мастерскую, на свою работу, на работу мамы, на работу тёти Моники.
— И в банк, — подхватила Яночка, — и в Ломянки в столярную мастерскую, и на Служевец за трубами, и в магазин стройматериалов на Галчинского…
Надежда постепенно улетучивалась.
— Многовато получается таких мест, — грустно констатировал Павлик.
— Мама почему-то сказала, что машину папы раз рисовали на его работе, на стоянке, помнишь? — вдруг вспомнила девочка.
— Не могут в папиной конторе работать какие-то бандиты! — веско заметил мальчик.
— Я и не говорю, что работает. Может, он просто где-то там живёт неподалёку.
— В Жерани живёт? Да там и нет жилых домов, сплошные фабрики и заводы.
Оба замолчали. Невесёлый получился разговор, ничего из их предположений не оправдалось. Яночка носком ботинка ковыряла дыру в тротуаре, Павлик задумчиво грыз ногти.
— Жить он там не может, — пробормотал он, — а вот работать вполне…
— Жить он может и в Ломянках, и возле бензоколонки, — вторила брату Яночка.
Павлика вдруг осенило:
— Слушай, а его машина! Помнишь, тогда ночью Хабр до машины его проводил и мы выяснили что машина как раз из Ломянок! Значит, он живёт в Ломянках. А тот, с когтями, знал об этом!
— И выходит, знал также и о том, что отец по едет в Ломянки? — скептически заметила Яночка. — Откуда он мог знать, что отец собирается ехать в столярную мастерскую?
— Не знаю, — ответил Павлик, — но милиция может узнать.
— А я думаю, все было по-другому, — высказала Яночка свою версию. — Тот, что живёт в Ломянках, видел там нашу машину, и её же он видел тут, у нашего дома. Ведь это он по чердаку шастал? А папина машина всегда стоит у дома. В основном у ворот, на улице, иногда во дворе, пока гаражом нельзя пользоваться. А он несколько раз был на чердаке, значит, несколько раз видел нашу машину и запомнил. И видел того, с когтями, как он тоже тут крутится…
— И тоже на чердак залезает?
— Не знаю, Хабр на него не рычал, так что точно не скажу. Ну и первый нацарапал послание для второго, потому как не дождался его в Виланове. Наверное, что-нибудь маленькое. А этот с когтями увидел и написал ответ. Тогда тот, первый, прочитал и сразу же ответил!
— Если первый написал что-то маленькое, может, оно ещё осталось на дверце, как думаешь? — пред положил Павлик. — Надо было внимательней нам тогда смотреть.
— Ничего не потеряно, ещё можем посмотреть, отец покрыл лаком только исцарапанную часть дверцы, а больше ничего не трогал. Если маленькое было в другом месте, могло и сохраниться. Когда вернётся домой — проверим.
— Надо же, выходит, мы уже все знаем! — в полном восторге выкрикнул Павлик.
— Не совсем, — охладила его восторг сестра. — Я, например, пока не знаю, зачем он залезал на чердак и что оттуда забрал. И что означают «ДВОР» и «ДЫМ». И зачем пишут себе послания на машине вместо того, чтобы нормально позвонить друг другу или домой прийти? Или послать письмо по почте. Ведь на машине намного труднее…
— А вот это как раз капитан мне объяснил! — важно сказал Павлик, — Ведь у преступников как принято? Не доверять друг другу! Вот они и притворяются, что не знают один другого, когда встретятся где-нибудь на людях. А во-вторых, и в самом деле, раз не доверяют, не говорят ни своего адреса, ни телефона. Даже имён и фамилий не знают, у них только клички. И если вдруг почему-либо по теряют друг друга, им очень трудно опять друг друга найти, тут уж они на что угодно пойдут, даже на машине письмо напишут. А капитан как раз потому меня так и мурыжил, хотел узнать от меня все, чтобы разыскать преступников и арестовать. Надо им сказать!
— Я ещё не пришла к окончательному решению! — важно ответила сестра. — Сначала скажи, что ты успел уже ему выболтать.
— Да ничего! — обиделся брат. — Я не болтливый, не как некоторые девчонки. Сказал только, что настоящая записка с шифром у нас дома, мы им дали копию, боялись, что у них в милиции за теряется. А больше ничего, даже о машине из Ломянок ничего не сказал. Решил сначала с тобой посоветоваться.
— Ну и правильно сделал! Машина бы их сразу на чердак привела, а о чердаке, сам знаешь, ничего говорить нельзя.
Такая глупая мысль и в голову Павлику не приходила. Ещё чего, болтать о чердаке! Дурак он, что ли? Трудно даже ли представить, какой крик поднялся бы в доме!
Яночка уточнила:
— Они сразу же догадались бы, что это мы шастаем по чердаку. И воем там, и шум поднимаем. И привидение тоже мы организовали. Страшно подумать, что нам за это могут сделать!
— Хабра отберут, — мрачно предположил Пав лик. — А тогда лучше не жить.
— Типун тебе на язык! — как бабушка, крикнула Яночка. — Ещё напророчишь. Тогда хоть из дому беги. А мне совсем не хочется бежать из дому.
— Мне тоже, — подтвердил брат. И, помолчав, спросил:
— Так что же мы решили?
— Никому ничего не скажем! — твёрдо произнесла Яночка. — Пусть милиция сама разбирается.
— Самой ей ни за что не разобраться, — печально заметил брат.
В унылом молчании сидели брат с сестрой. Какая-то безнадёжная складывалась картина, никакого выхода. Павлик снова принялся грызть ногти. Очень не по вкусу пришлось ему решение полнейшего соблюдения тайны. А он-то уже представлял себе, как они окажут милиции помощь в поимке злоумышленников, а милиция, в свою очередь, сообщит им, какое же преступление те совершили. Павлик даже надеялся в глубине души и лично поучаствовать в какой-нибудь боевой операции. А потом, когда справедливость восторжествует, как бы он гордился и собой, и сестрой! Ведь только с их помощью она, справедливость, восторжествовала! И вот теперь приходилось распрощаться со своими мечтами. Нет, все-таки не правильно это! Столько они узнали, столько всего раскрыли и что же, теперь это никому не пригодится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Заходи в кухню, поешь.
— Потом, бабуля! Сейчас некогда. Я ещё не за кончил свою общественную работу. Потерплю до обеда.
В комнату к Яночке Павлик ворвался, как вихрь, и с порога крикнул:
— Слушай, тут такие дела, такие дела. Никогда бы не подумал? Быстро одевайся, бежим!
— Что случилось? Говори же! — быстро сменив тапочки на уличные ботинки и срывая с вешалки куртку, крикнула Яночка. — Куда бежим?
— В милицию?
— Ты что? !
— Я только что оттуда! Они прочли наш шифр!
— Тихо! — остановила девочка брата, готового выкрикнуть их секрет на весь дом. — На улице рас скажешь.
Выскочив из дома, дети помчались по улице. Павлик рассказывал на бегу:
— Расшифровали нашу записку! Уж они меня мурыжили, и о том, и об этом, сержант Гавронский и один капитан, настоящий, хотя и не в форме. Неплохой парень. Но тёмные они, скажу я тебе! Ничего не знают, все им расскажи! А я и говорю, что пока с тобой не посоветуюсь, ничего не скажу. Они там тебя ждут. Скорей!
— Ну уж нет! — остановилась Яночка. — Никуда я не пойду, пока ты мне всего толком не расскажешь. А я ещё подумаю…
— Но ведь они там ждут! — волновался Павлик.
— Ну и что? — холодно произнесла Яночка. — Пусть подождут. А ты расскажи обо всем по порядку, а не так, как бабушка. Что прочитали в нашей записке? Какой книгой пользовались? И о чем тебя… мурыжили?
— По порядку, а сама сразу обо всем спрашиваешь! — огрызнулся брат. — И тоже мурыжишь, не хуже милиции. Давай по порядку, только тогда надо сделать так, чтобы они нас пока не увидели.
— Так они же в милиции!
— Нет, сидят в патрульной машине. Меня подвезли. Но я им велел остановиться подальше от дома, чтобы бабушка не увидела. И они сразу по слушались.
— Правильно сделали, значит, тоже соображают, — похвалила Яночка милицию. — Ну а теперь рассказывай по порядку, как было дело. Брат с сестрой уселись на широком каменном основании ограды соседнего дома. Сквозь ограду пробивались ветви кустов и скрывали Яночку с Павликом от глаз прохожих, а также от любопытной бабушки и сотрудников милиции, ожидавших их в патрульной машине.
Павлик начал без предисловий:
— Капитан с сержантом приехали к школе и там поджидали меня. Он сказал, что расшифровали наконец нашу записку…
— Так какая это была книга? — нетерпеливо перебила брата Яночка.
— Ни в жизнь не догадаешься! Ценник иностранных марок за 1974 год.
Яночка даже подпрыгнула от неожиданности — Если бы знать! У дедушки есть такой ценник!
— Нам такое и в голову не приходило! — вздохнул Павлик. — А они догадались из-за того самого «пол», помнишь? И ещё там цифры шли тысяча шестьсот с чем-то. А это оказался номер польской марки в ценнике, на марке Виланов, королевский дворец. И в записке написано, что этот бандит желает встретиться в Виланове…
— Во дворце? — удивилась Яночка.
— Да нет, в кафе. Так он в записке написал. Что будет ждать в кафе, есть там такая забегаловка, что будет ждать каждую пятницу от семнадцати до двадцати в той самой польской марке, то есть в Виланове, я хотел сказать.
Яночка слушала и напряжённо над чем-то думала.
— Выходит, и на нашей машине он тоже накорябал эту самую марку? — взволнованно спросила она.
— Как ты сказала? — не понял Павлик и вдруг сообразил. — Ну конечно же, правильно! Погоди…
— Что?
— Погоди, мне уже пришло в голову, когда они меня расспрашивали, только я тогда не до конца додумал, а вот сейчас, когда ты сказала… Ты была права, их было двое!
— Я с самого начала так говорила!
— Правильно! — подхватил Павлик. — Значит, первый написал записку второму, чтобы им встретиться, но у них ничего не получилось, потому что записку перехватили мы с тобой. А милиция ни чего не понимает, ведь я им не сказал, как у нас оказалась записка. Второй, наверное тот, что нашу машину портил. — Тот, с чёрными когтями и чёрной родинкой ухом — подсказала Яночка, а Павлик дополнил портрет злоумышленника:
— И с лицом кретина. Они не смогли встретиться, и он второй раз написал ему письмо на нашей машине. Марку накорябал и время, помнишь? Там ещё было нацарапано — «семнадцать двадцать». Тогда тот понял, что должен сидеть и ждать его в забегаловке от семнадцати до двадцати.
— А когда? — спросила Яночка. — Тоже в пятницу?
— Не знаю, — засомневался Павлик. — Пятницы не нацарапал. Может, каждый день?
— Может, — согласилась, подумав, Яночка:
— Делать ему нечего…
— И, наверное, они все-таки встретились, — предположил Павлик. — А капитана это очень интересует…
— Погоди, — перебила брата Яночка, — что-то у меня не сходится.
— Ты о чем?
— О переписке бандитов. Откуда второй узнал, что должен написать письмо на папиной машине? Ведь кретин первым принялся царапать на ней письмо…
— … и наверняка написал его тоже шифром! — подхватил Павлик. — А тот прочитал и догадался, что должен ответить на той же машине. Соскрёб шифр и дописал свой ответ.
Яночка глубоко задумалась. Представила себе, как оказавшийся в безвыходном положении злоумышленник с чёрными когтями и бараньей мордой кретина трудолюбиво корябает на их машине своё послание сообщнику. Сообщник читает, до него доходит, что произошло недоразумение, и он шлёт ответ, в котором назначает время и место встречи. Злоумышленник с чёрными когтями получает ответ и едет в Виланов, где ждёт сообщника… Что ж, могло быть и так.
— Вот только не понимаю, — сказала девочка — откуда этот кретин узнал, что сообщник прочитает его шифр? Ведь машина же наша! Железная логика Яночки заставляла дать столь же логичный ответ на вопрос. Брат напряг все свои умственные способности:
— Если исключить участие отца в сговоре… значит, остаётся предположить, что второй бандит находится там, где обязательно должен увидеть нашу машину. И не просто по пути, а где отец оставляет её на стоянке.
— Значит, — с надеждой в голосе подхватила сестра, — если мы хорошенько продумаем все места стоянки, то и бандюгу сможем вычислить!
— Сможем, наверное, — ответил мальчик. — Куда отец ездит, я знаю. На бензоколонку, ту, что на Вислостраде, в авторемонтную мастерскую, на свою работу, на работу мамы, на работу тёти Моники.
— И в банк, — подхватила Яночка, — и в Ломянки в столярную мастерскую, и на Служевец за трубами, и в магазин стройматериалов на Галчинского…
Надежда постепенно улетучивалась.
— Многовато получается таких мест, — грустно констатировал Павлик.
— Мама почему-то сказала, что машину папы раз рисовали на его работе, на стоянке, помнишь? — вдруг вспомнила девочка.
— Не могут в папиной конторе работать какие-то бандиты! — веско заметил мальчик.
— Я и не говорю, что работает. Может, он просто где-то там живёт неподалёку.
— В Жерани живёт? Да там и нет жилых домов, сплошные фабрики и заводы.
Оба замолчали. Невесёлый получился разговор, ничего из их предположений не оправдалось. Яночка носком ботинка ковыряла дыру в тротуаре, Павлик задумчиво грыз ногти.
— Жить он там не может, — пробормотал он, — а вот работать вполне…
— Жить он может и в Ломянках, и возле бензоколонки, — вторила брату Яночка.
Павлика вдруг осенило:
— Слушай, а его машина! Помнишь, тогда ночью Хабр до машины его проводил и мы выяснили что машина как раз из Ломянок! Значит, он живёт в Ломянках. А тот, с когтями, знал об этом!
— И выходит, знал также и о том, что отец по едет в Ломянки? — скептически заметила Яночка. — Откуда он мог знать, что отец собирается ехать в столярную мастерскую?
— Не знаю, — ответил Павлик, — но милиция может узнать.
— А я думаю, все было по-другому, — высказала Яночка свою версию. — Тот, что живёт в Ломянках, видел там нашу машину, и её же он видел тут, у нашего дома. Ведь это он по чердаку шастал? А папина машина всегда стоит у дома. В основном у ворот, на улице, иногда во дворе, пока гаражом нельзя пользоваться. А он несколько раз был на чердаке, значит, несколько раз видел нашу машину и запомнил. И видел того, с когтями, как он тоже тут крутится…
— И тоже на чердак залезает?
— Не знаю, Хабр на него не рычал, так что точно не скажу. Ну и первый нацарапал послание для второго, потому как не дождался его в Виланове. Наверное, что-нибудь маленькое. А этот с когтями увидел и написал ответ. Тогда тот, первый, прочитал и сразу же ответил!
— Если первый написал что-то маленькое, может, оно ещё осталось на дверце, как думаешь? — пред положил Павлик. — Надо было внимательней нам тогда смотреть.
— Ничего не потеряно, ещё можем посмотреть, отец покрыл лаком только исцарапанную часть дверцы, а больше ничего не трогал. Если маленькое было в другом месте, могло и сохраниться. Когда вернётся домой — проверим.
— Надо же, выходит, мы уже все знаем! — в полном восторге выкрикнул Павлик.
— Не совсем, — охладила его восторг сестра. — Я, например, пока не знаю, зачем он залезал на чердак и что оттуда забрал. И что означают «ДВОР» и «ДЫМ». И зачем пишут себе послания на машине вместо того, чтобы нормально позвонить друг другу или домой прийти? Или послать письмо по почте. Ведь на машине намного труднее…
— А вот это как раз капитан мне объяснил! — важно сказал Павлик, — Ведь у преступников как принято? Не доверять друг другу! Вот они и притворяются, что не знают один другого, когда встретятся где-нибудь на людях. А во-вторых, и в самом деле, раз не доверяют, не говорят ни своего адреса, ни телефона. Даже имён и фамилий не знают, у них только клички. И если вдруг почему-либо по теряют друг друга, им очень трудно опять друг друга найти, тут уж они на что угодно пойдут, даже на машине письмо напишут. А капитан как раз потому меня так и мурыжил, хотел узнать от меня все, чтобы разыскать преступников и арестовать. Надо им сказать!
— Я ещё не пришла к окончательному решению! — важно ответила сестра. — Сначала скажи, что ты успел уже ему выболтать.
— Да ничего! — обиделся брат. — Я не болтливый, не как некоторые девчонки. Сказал только, что настоящая записка с шифром у нас дома, мы им дали копию, боялись, что у них в милиции за теряется. А больше ничего, даже о машине из Ломянок ничего не сказал. Решил сначала с тобой посоветоваться.
— Ну и правильно сделал! Машина бы их сразу на чердак привела, а о чердаке, сам знаешь, ничего говорить нельзя.
Такая глупая мысль и в голову Павлику не приходила. Ещё чего, болтать о чердаке! Дурак он, что ли? Трудно даже ли представить, какой крик поднялся бы в доме!
Яночка уточнила:
— Они сразу же догадались бы, что это мы шастаем по чердаку. И воем там, и шум поднимаем. И привидение тоже мы организовали. Страшно подумать, что нам за это могут сделать!
— Хабра отберут, — мрачно предположил Пав лик. — А тогда лучше не жить.
— Типун тебе на язык! — как бабушка, крикнула Яночка. — Ещё напророчишь. Тогда хоть из дому беги. А мне совсем не хочется бежать из дому.
— Мне тоже, — подтвердил брат. И, помолчав, спросил:
— Так что же мы решили?
— Никому ничего не скажем! — твёрдо произнесла Яночка. — Пусть милиция сама разбирается.
— Самой ей ни за что не разобраться, — печально заметил брат.
В унылом молчании сидели брат с сестрой. Какая-то безнадёжная складывалась картина, никакого выхода. Павлик снова принялся грызть ногти. Очень не по вкусу пришлось ему решение полнейшего соблюдения тайны. А он-то уже представлял себе, как они окажут милиции помощь в поимке злоумышленников, а милиция, в свою очередь, сообщит им, какое же преступление те совершили. Павлик даже надеялся в глубине души и лично поучаствовать в какой-нибудь боевой операции. А потом, когда справедливость восторжествует, как бы он гордился и собой, и сестрой! Ведь только с их помощью она, справедливость, восторжествовала! И вот теперь приходилось распрощаться со своими мечтами. Нет, все-таки не правильно это! Столько они узнали, столько всего раскрыли и что же, теперь это никому не пригодится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38