— Ну и к чему это приведёт? Вам же придётся потом таскаться по комиссиям для трудных подростков… Тут вмешалась мама. Велела детям замолчать, и успокаивающе заметила:
— Только без всяких таких штучек, Папа поедет с вами, завтра после трех, я постараюсь его уговорить. А сейчас идите к себе. И она тихонько подтолкнула своих отпрысков к двери.
За дверью Яночка с торжеством заметила:
— А что я тебе говорила? Если человек женится, ему уже ничего не остаётся, как слушать свою жену. Вот и Анджей, если женится на тёте Монике, сразу переедет.
Помолчав, Павлик серьёзно заявил:
— Тогда уж я ни за что не женюсь. Ни за какие сокровища!
Какими аргументами оперировала пани Кристина — неизвестно, но на следующий день уже в полчетвёртого пан Роман покончил со всеми формальностями, необходимыми для того, чтобы взять собаку из приюта. Странно, но у него было прекрасное настроение, словно, отложив на время заботы о проклятом ремонте, он вновь обрёл свой прежний характер — спокойный и доброжелательный. Папа даже успокаивал своих детей, не находящих места от волнения и вконец истомившихся от ожидания. Они твёрдо решили не подходить к боксу, в котором находился Хабр, пока все формальности не будут улажены.
И вот наступила долгожданная минута. Поначалу Хабр не поверил своему счастью. Он уже привык к посещению детей и с грустной отрешённостью примирился с тем, что визит их непродолжителен, а потом они уходят и оставляют его одного. Теперь же его вывели из бокса и надели на него новый ошейник — верный признак того, что положение радикально изменилось. Собака перестала быть беспризорной, она обрела хозяина, вернее, хозяйку, теперь у неё есть и дом, и владелец. Ошейник на Хабра Яночка надела собственноручно, не позволяя никому, даже Павлику, к нему прикоснуться, ибо у собаки должен быть один хозяин. И в этот торжественный момент оба они — и Яночка, и Хабр — просто сияли от счастья. Наконец все четверо покинули здание приюта и остановились, ослеплённые ласковым осенним солнцем. Здесь, на окраине города, вернее, за городом, расстилались пустые поля, и папа решил испытать понятливость нового члена семьи.
— Спусти собаку с поводка, — сказал он дочери. — Брось вот эту палочку и крикни ему — «апорт»! Спущенный с поводка Хабр радостно пробежал вперёд, остановился и вопросительно посмотрел на Яночку, явно ожидая приказа.
— Апорт! — изо всех сил крикнула Яночка, бросив палку как можно дальше.
Как стрела, выпущенная из лука, устремился пёс вперёд и уже через несколько секунд, безгранично-счастливый, положил палку к ногам своей хозяйки. Не менее счастливая Яночка повторила операцию, и собака, которой явно доставляло наслаждение выполнять приказы, послушно принесла палку.
— Будет толк из собачки, — похвалил пан Хабрович, стараясь слишком уж явно не показывать радость, переполнявшую и его. Он помолодел, повеселел и не меньше своих детей восторгался умом и понятливостью Хабра. Нет, надо же сохранять солидность. И папа строгим голосом поинтересовался:
— Я слышал, вы назвали пёсика моей фамилией. Не мешало бы предварительно спросить меня о согласии!
— Так ведь это и наша фамилия! — обиделся Павлик.
— Но я раньше твоего был Хабровичем. Ты фамилию получил от меня.
— Ну и что? Ты тоже не сам её придумал, а получил от дедушки. Дедушка же небось тебя не попрекает… А вообще что это только она бросает? Мне тоже хочется. Подумаешь, разбросалась! Ну убедилась, приносить палку он умеет. Не мешало бы проверить, как у Хабра с нюхом обстоит дело. Но сначала дай мне бросить!
— Пожалуйста, бросай, — великодушно согласилась Яночка.
Павлик бросил палку, и пёс устремился за ней, но принёс её Яночке. Когда же пан Хабрович нагнулся, чтобы взять палку и тоже бросить, собака схватила её в зубы и вежливо, но решительно отказалась отдать. Взять палку имела право лишь хозяйка Хабра!
— Нехорошо получается! — встревожился пан Роман, который давно позабыл о необходимости соблюдать солидность и не меньше детей увлечённо занимался собакой. — Нам следует с самого начала решить, будет ли собака слушать только Яночку, или всех нас. С первого же дня надо приучить, а то потом он привыкнет, а привычки у собак очень трудно исправлять. Вы как думаете?
— Я думаю, что меня он тоже должен слушать! — ответил Павлик.
Яночка не знала, на что решиться. В глубине души ей хотелось, чтобы собака принадлежала только ей и слушалась только её, но девочка понимала, что для собаки это будет не наилучший выход. Вот, например, она уйдёт в школу, а Хабр останется один-одинёшенек, будет чувствовать себя позабытым-позаброшенным. Наверное, самым правильным будет поступить следующим образом: пусть Хабр всех членов семьи слушается немножко, её во всем. Главное — она его хозяйка, её он должен слушаться во всем. Вот только как этого добиться? И Яночка поделилась своими сомнениями с отцом и братом.
— Можно добиться такого, — успокоил её отец — Некоторые собаки, самые умные, легко усваивают разницу между хозяином и членами его семьи. Но обучить его этому должна ты. Давайте сразу и начнём. Павлик, дай что-нибудь из своей одежды, Павлик недоуменно взглянул на отца. В этот тёплый день ранней осени одежда его была более чем скромной: джинсы и футболка. Что он может дать? Окинув взглядом сына, отец заколебался, а Павлик уже принялся стаскивать с себя футболку.
— Дурак! — рассердилась Яночка. — Такую тяжесть пёсику таскать, он же устанет!
— Не только пёс устанет, но и твой брат простудится, — поддержал дочку папа. — Павел, сними носок.
Хабр послушно и даже с энтузиазмом обнюхал подсунутый ему под нос Павликов носок, а потом столь же рьяно принялся обнюхивать его же ботинок.
— Оставь ботинок в покое, — строго сказала Яночка. — И посиди минутку спокойно, работа ещё не началась.
Папа сказал:
— Подержи собаку. А ты, Павел, быстренько спрячь свой носок вон в тех кустах. Павлик помчался к кустам. Хабр внимательно смотрел ему вслед. Вот запыхавшийся Павлик прибежал обратно и с удовлетворением заявил:
— Я так спрятал носок, что ни одному человеку его не найти!
Пан Хабрович с тревогой подумал о том, какие слова придётся ему выслушать от жены, если носки в самом деле не найдётся. С надеждой глянув на собаку, он вполголоса сказал дочери:
— А теперь отпусти собаку и вели ей искать.
— Ищи! — крикнула Хабру жутко взволнованная Яночка. — Ищи носок. И принеси его мне! Дважды Хабру не надо было повторять. Как рыжая молния пересёк он поле и скрылся в кустах. Глядя ему вслед, пан Хабрович думал о том, что по дороге домой надо будет заехать в магазин и купить сыну другие носки, авось жена не сразу заметит замену. Его тревога оказалась напрасной. Через несколько секунд из кустов показался Хабр. В зубах он держал носок Павлика. Папа поспешил бросить дочери, пока собака мчалась к ним обратно:
— Вели ему отдать носок Павлику и похвали пёсика.
— Отдай носок Павлику! — крикнула Хабру Яночка. — Вот он Павлик! Павлик! Отдай ему носок! Пёс засомневался. Положив носок на землю, он сел рядом и вопросительно смотрел на свою хозяйку. Та была неумолима.
— Нет! — крикнула Яночка. И немного тише, но твёрдо добавила:
— Отдай Павлику. Вот ему. Быстро! И девочка жестом указала на брата. Хабр повернул голову в сторону Павлика, немного подумал, поднял с земли носок зубами и подбежал с ним к Павлику. Подбежав к нему, он снова тщательно обнюхал его ботинки, обернулся к Яночке, но услышал тот же приказ и неохотно отдал носок Павлику.
— Фантастический пёс! — восхитился пан Роман.
Напоминать Яночке о том, что собаку следует похвалить, не требовалось. Хабр был просто осыпан похвалами и даже поцелован в нос. Собака с явной радостью принимала похвалу, довольная, счастливая, готовая выполнять новые приказы. Пан Хабрович решительным жестом сорвал с шеи галстук…
Стемнело. Пани Кристина не находила себе места от волнения. Давно было пора вернуться мужу с детьми и собакой, а их все не было. Не случилось ли чего? Приехали наконец! Все четверо были радостно оживлены. Ещё с порога муж и дети наперебой принялись делиться своими впечатлениями. Естественно, довольно бессвязные восклицания и восторги относились к Хабру. Такой умный! Все понимает! Как слушается! На лету схватывает все приказы! А какой красавец, правда? Наконец папе удалось пробиться сквозь общий галдёж. Весь сияя от радости, пан Роман сказал жене:
— Мы очень умно поступили, решив взять эту собаку. Назвали Хабром. Знала бы ты, какой он умный, что-то потрясающее! И за две недели, проведённые в приюте, ни капельки не одичал. Понимает абсолютно все команды и охотно их выполняет, сам просит, заставлять не надо. Слушается в основном Яночку, она будет его хозяйкой. Тебе придётся очень постараться, чтобы заслужить его благосклонность.
— Думаю, это будет не так уж трудно, — заметила пани Кристина. — У меня припасено несколько аппетитных косточек и две котлетки.
— Мамуля, Хабр — потрясающий пёс! — кричал Павлик. — Найдёт все, что ни спрятано. Уж на что папа старался, прятал свой галстук, специально, чтобы ввести в заблуждение Хабра, носился по полю туда-сюда, а тот моментально нашёл и принёс в зубах. И отдал отцу, потому что Яночка велела. А мои носки мне возвратил! И все носовые платки, которые мы запрятали, сразу же находил! И в зубах приносил! И машину тоже!
— Сынок, у тебя жар? — встревожилась мама. — Машину принёс в зубах?
— Нет, не принёс, но нашёл! Папа знаешь как здорово придумал! Сел в машину, уехал в лесок, там неподалёку спрятал машину, облил её колёса твоим одеколоном, который ты держишь в машине, нам принёс флакончик, так Хабр по запаху одеколона как пошёл, как пошёл! Видела бы ты, ни разуне свернул, прямёхонько к машине вывел нас.
— Чем-чем облил колёса? — перебила мама.
Папа сделал попытку перевести разговор:
— Не мешало бы вымыть собаку, — сказал он. — И оборудовать ему свой угол. Павлик, поищи кусок какого-нибудь старого одеяла, быстренько…
— Место для собаки я уже приготовила, — сухо сказала мама. — Выкупаем её после того, как накормим. Пока же пусть ознакомится с домом. А одеколон, будь любезен, не забудь мне купить новый. Хабр добросовестно обнюхал весь дом, обежал все утолки. Он обнюхал обе комнаты внизу, кухню и ванную, затем, вопросительно оглядываясь, нерешительно двинулся по лестнице вверх. Поскольку его не остановили, он изучил и верхний этаж. Там тоже обнюхал старательно все комнаты, бабушку с дедушкой, а на бабушкину кошку сделал стойку, как на куропатку, по ошибке приняв её за дичь, но быстро понял, что она — животное домашнее, и оставил её в покое, ибо домашние животные охотничью собаку не интересовали. Ознакомившись затем с тётей Моникой и её сыном Рафалом, пёс направился ещё выше, на чердак. Яночка с Павликом пошли и туда вслед за собакой. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Яночка ворчала:
— И стоило так стараться целых две недели! Ведь это такая собака, что они взяли бы её и без всяких наших особых заслуг. Взяли бы, будь мы даже круглыми двоечниками!
Павлик целиком и полностью согласился с сестрой и не упустил случая её упрекнуть:
— А все ты! «Заслуги, заслуги»! Уж таким я стал примерным, самому противно! Знаешь, какой клёвый прогул из-за тебя пропустил! А мы сразу поняли, что пёс — потрясающий!
— Мы-то поняли, а вот они могли и не разобраться, так что стоило немного помучиться. Да ладно, чего теперь вспоминать об этом.
Потрясающая собака, оглядываясь то и дело на хозяйку, обежала предбанник чердака, обнюхав все углы и постоянно чихая от пыли, и добралась до железной двери. Там она вдруг застыла, прижав нос к узкой щели над полом, и вдруг первый раз подала голос. Дети явственно услышали глухое угрожающее рычанье. От этого зловещего звука мороз у них пробежал по спине. Они тоже замерли, не в силах произнести ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Только без всяких таких штучек, Папа поедет с вами, завтра после трех, я постараюсь его уговорить. А сейчас идите к себе. И она тихонько подтолкнула своих отпрысков к двери.
За дверью Яночка с торжеством заметила:
— А что я тебе говорила? Если человек женится, ему уже ничего не остаётся, как слушать свою жену. Вот и Анджей, если женится на тёте Монике, сразу переедет.
Помолчав, Павлик серьёзно заявил:
— Тогда уж я ни за что не женюсь. Ни за какие сокровища!
Какими аргументами оперировала пани Кристина — неизвестно, но на следующий день уже в полчетвёртого пан Роман покончил со всеми формальностями, необходимыми для того, чтобы взять собаку из приюта. Странно, но у него было прекрасное настроение, словно, отложив на время заботы о проклятом ремонте, он вновь обрёл свой прежний характер — спокойный и доброжелательный. Папа даже успокаивал своих детей, не находящих места от волнения и вконец истомившихся от ожидания. Они твёрдо решили не подходить к боксу, в котором находился Хабр, пока все формальности не будут улажены.
И вот наступила долгожданная минута. Поначалу Хабр не поверил своему счастью. Он уже привык к посещению детей и с грустной отрешённостью примирился с тем, что визит их непродолжителен, а потом они уходят и оставляют его одного. Теперь же его вывели из бокса и надели на него новый ошейник — верный признак того, что положение радикально изменилось. Собака перестала быть беспризорной, она обрела хозяина, вернее, хозяйку, теперь у неё есть и дом, и владелец. Ошейник на Хабра Яночка надела собственноручно, не позволяя никому, даже Павлику, к нему прикоснуться, ибо у собаки должен быть один хозяин. И в этот торжественный момент оба они — и Яночка, и Хабр — просто сияли от счастья. Наконец все четверо покинули здание приюта и остановились, ослеплённые ласковым осенним солнцем. Здесь, на окраине города, вернее, за городом, расстилались пустые поля, и папа решил испытать понятливость нового члена семьи.
— Спусти собаку с поводка, — сказал он дочери. — Брось вот эту палочку и крикни ему — «апорт»! Спущенный с поводка Хабр радостно пробежал вперёд, остановился и вопросительно посмотрел на Яночку, явно ожидая приказа.
— Апорт! — изо всех сил крикнула Яночка, бросив палку как можно дальше.
Как стрела, выпущенная из лука, устремился пёс вперёд и уже через несколько секунд, безгранично-счастливый, положил палку к ногам своей хозяйки. Не менее счастливая Яночка повторила операцию, и собака, которой явно доставляло наслаждение выполнять приказы, послушно принесла палку.
— Будет толк из собачки, — похвалил пан Хабрович, стараясь слишком уж явно не показывать радость, переполнявшую и его. Он помолодел, повеселел и не меньше своих детей восторгался умом и понятливостью Хабра. Нет, надо же сохранять солидность. И папа строгим голосом поинтересовался:
— Я слышал, вы назвали пёсика моей фамилией. Не мешало бы предварительно спросить меня о согласии!
— Так ведь это и наша фамилия! — обиделся Павлик.
— Но я раньше твоего был Хабровичем. Ты фамилию получил от меня.
— Ну и что? Ты тоже не сам её придумал, а получил от дедушки. Дедушка же небось тебя не попрекает… А вообще что это только она бросает? Мне тоже хочется. Подумаешь, разбросалась! Ну убедилась, приносить палку он умеет. Не мешало бы проверить, как у Хабра с нюхом обстоит дело. Но сначала дай мне бросить!
— Пожалуйста, бросай, — великодушно согласилась Яночка.
Павлик бросил палку, и пёс устремился за ней, но принёс её Яночке. Когда же пан Хабрович нагнулся, чтобы взять палку и тоже бросить, собака схватила её в зубы и вежливо, но решительно отказалась отдать. Взять палку имела право лишь хозяйка Хабра!
— Нехорошо получается! — встревожился пан Роман, который давно позабыл о необходимости соблюдать солидность и не меньше детей увлечённо занимался собакой. — Нам следует с самого начала решить, будет ли собака слушать только Яночку, или всех нас. С первого же дня надо приучить, а то потом он привыкнет, а привычки у собак очень трудно исправлять. Вы как думаете?
— Я думаю, что меня он тоже должен слушать! — ответил Павлик.
Яночка не знала, на что решиться. В глубине души ей хотелось, чтобы собака принадлежала только ей и слушалась только её, но девочка понимала, что для собаки это будет не наилучший выход. Вот, например, она уйдёт в школу, а Хабр останется один-одинёшенек, будет чувствовать себя позабытым-позаброшенным. Наверное, самым правильным будет поступить следующим образом: пусть Хабр всех членов семьи слушается немножко, её во всем. Главное — она его хозяйка, её он должен слушаться во всем. Вот только как этого добиться? И Яночка поделилась своими сомнениями с отцом и братом.
— Можно добиться такого, — успокоил её отец — Некоторые собаки, самые умные, легко усваивают разницу между хозяином и членами его семьи. Но обучить его этому должна ты. Давайте сразу и начнём. Павлик, дай что-нибудь из своей одежды, Павлик недоуменно взглянул на отца. В этот тёплый день ранней осени одежда его была более чем скромной: джинсы и футболка. Что он может дать? Окинув взглядом сына, отец заколебался, а Павлик уже принялся стаскивать с себя футболку.
— Дурак! — рассердилась Яночка. — Такую тяжесть пёсику таскать, он же устанет!
— Не только пёс устанет, но и твой брат простудится, — поддержал дочку папа. — Павел, сними носок.
Хабр послушно и даже с энтузиазмом обнюхал подсунутый ему под нос Павликов носок, а потом столь же рьяно принялся обнюхивать его же ботинок.
— Оставь ботинок в покое, — строго сказала Яночка. — И посиди минутку спокойно, работа ещё не началась.
Папа сказал:
— Подержи собаку. А ты, Павел, быстренько спрячь свой носок вон в тех кустах. Павлик помчался к кустам. Хабр внимательно смотрел ему вслед. Вот запыхавшийся Павлик прибежал обратно и с удовлетворением заявил:
— Я так спрятал носок, что ни одному человеку его не найти!
Пан Хабрович с тревогой подумал о том, какие слова придётся ему выслушать от жены, если носки в самом деле не найдётся. С надеждой глянув на собаку, он вполголоса сказал дочери:
— А теперь отпусти собаку и вели ей искать.
— Ищи! — крикнула Хабру жутко взволнованная Яночка. — Ищи носок. И принеси его мне! Дважды Хабру не надо было повторять. Как рыжая молния пересёк он поле и скрылся в кустах. Глядя ему вслед, пан Хабрович думал о том, что по дороге домой надо будет заехать в магазин и купить сыну другие носки, авось жена не сразу заметит замену. Его тревога оказалась напрасной. Через несколько секунд из кустов показался Хабр. В зубах он держал носок Павлика. Папа поспешил бросить дочери, пока собака мчалась к ним обратно:
— Вели ему отдать носок Павлику и похвали пёсика.
— Отдай носок Павлику! — крикнула Хабру Яночка. — Вот он Павлик! Павлик! Отдай ему носок! Пёс засомневался. Положив носок на землю, он сел рядом и вопросительно смотрел на свою хозяйку. Та была неумолима.
— Нет! — крикнула Яночка. И немного тише, но твёрдо добавила:
— Отдай Павлику. Вот ему. Быстро! И девочка жестом указала на брата. Хабр повернул голову в сторону Павлика, немного подумал, поднял с земли носок зубами и подбежал с ним к Павлику. Подбежав к нему, он снова тщательно обнюхал его ботинки, обернулся к Яночке, но услышал тот же приказ и неохотно отдал носок Павлику.
— Фантастический пёс! — восхитился пан Роман.
Напоминать Яночке о том, что собаку следует похвалить, не требовалось. Хабр был просто осыпан похвалами и даже поцелован в нос. Собака с явной радостью принимала похвалу, довольная, счастливая, готовая выполнять новые приказы. Пан Хабрович решительным жестом сорвал с шеи галстук…
Стемнело. Пани Кристина не находила себе места от волнения. Давно было пора вернуться мужу с детьми и собакой, а их все не было. Не случилось ли чего? Приехали наконец! Все четверо были радостно оживлены. Ещё с порога муж и дети наперебой принялись делиться своими впечатлениями. Естественно, довольно бессвязные восклицания и восторги относились к Хабру. Такой умный! Все понимает! Как слушается! На лету схватывает все приказы! А какой красавец, правда? Наконец папе удалось пробиться сквозь общий галдёж. Весь сияя от радости, пан Роман сказал жене:
— Мы очень умно поступили, решив взять эту собаку. Назвали Хабром. Знала бы ты, какой он умный, что-то потрясающее! И за две недели, проведённые в приюте, ни капельки не одичал. Понимает абсолютно все команды и охотно их выполняет, сам просит, заставлять не надо. Слушается в основном Яночку, она будет его хозяйкой. Тебе придётся очень постараться, чтобы заслужить его благосклонность.
— Думаю, это будет не так уж трудно, — заметила пани Кристина. — У меня припасено несколько аппетитных косточек и две котлетки.
— Мамуля, Хабр — потрясающий пёс! — кричал Павлик. — Найдёт все, что ни спрятано. Уж на что папа старался, прятал свой галстук, специально, чтобы ввести в заблуждение Хабра, носился по полю туда-сюда, а тот моментально нашёл и принёс в зубах. И отдал отцу, потому что Яночка велела. А мои носки мне возвратил! И все носовые платки, которые мы запрятали, сразу же находил! И в зубах приносил! И машину тоже!
— Сынок, у тебя жар? — встревожилась мама. — Машину принёс в зубах?
— Нет, не принёс, но нашёл! Папа знаешь как здорово придумал! Сел в машину, уехал в лесок, там неподалёку спрятал машину, облил её колёса твоим одеколоном, который ты держишь в машине, нам принёс флакончик, так Хабр по запаху одеколона как пошёл, как пошёл! Видела бы ты, ни разуне свернул, прямёхонько к машине вывел нас.
— Чем-чем облил колёса? — перебила мама.
Папа сделал попытку перевести разговор:
— Не мешало бы вымыть собаку, — сказал он. — И оборудовать ему свой угол. Павлик, поищи кусок какого-нибудь старого одеяла, быстренько…
— Место для собаки я уже приготовила, — сухо сказала мама. — Выкупаем её после того, как накормим. Пока же пусть ознакомится с домом. А одеколон, будь любезен, не забудь мне купить новый. Хабр добросовестно обнюхал весь дом, обежал все утолки. Он обнюхал обе комнаты внизу, кухню и ванную, затем, вопросительно оглядываясь, нерешительно двинулся по лестнице вверх. Поскольку его не остановили, он изучил и верхний этаж. Там тоже обнюхал старательно все комнаты, бабушку с дедушкой, а на бабушкину кошку сделал стойку, как на куропатку, по ошибке приняв её за дичь, но быстро понял, что она — животное домашнее, и оставил её в покое, ибо домашние животные охотничью собаку не интересовали. Ознакомившись затем с тётей Моникой и её сыном Рафалом, пёс направился ещё выше, на чердак. Яночка с Павликом пошли и туда вслед за собакой. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Яночка ворчала:
— И стоило так стараться целых две недели! Ведь это такая собака, что они взяли бы её и без всяких наших особых заслуг. Взяли бы, будь мы даже круглыми двоечниками!
Павлик целиком и полностью согласился с сестрой и не упустил случая её упрекнуть:
— А все ты! «Заслуги, заслуги»! Уж таким я стал примерным, самому противно! Знаешь, какой клёвый прогул из-за тебя пропустил! А мы сразу поняли, что пёс — потрясающий!
— Мы-то поняли, а вот они могли и не разобраться, так что стоило немного помучиться. Да ладно, чего теперь вспоминать об этом.
Потрясающая собака, оглядываясь то и дело на хозяйку, обежала предбанник чердака, обнюхав все углы и постоянно чихая от пыли, и добралась до железной двери. Там она вдруг застыла, прижав нос к узкой щели над полом, и вдруг первый раз подала голос. Дети явственно услышали глухое угрожающее рычанье. От этого зловещего звука мороз у них пробежал по спине. Они тоже замерли, не в силах произнести ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38