Теперь чемодан терся об ногу.
Лес был очень близко, справа, до некоторых деревьев можно было дотянуться рукой.
«В случае чего, — подумал Говард, — можно скрыться в нем. Там так темно и так много деревьев. Уйма хороших мест, где можно спрятаться».
Перед самой дверью Кит остановился, выпрямился и поднял левую руку.
Все встали.
Тогда он вошел в поток света, повернулся к дверному проему и приподнял голову. Затем поставил ногу на первую ступеньку. Когда Кит скрылся из виду, на свет вышла Лана и поглядела ему вслед.
Через несколько мгновений и она вошла в автобус.
— Должно быть, все в порядке, — прошептал Глен.
— Похоже, — промолвил Говард, неожиданно почувствовав слабость, после того, как спало напряжение.
Кит внутри, внутри и Лана. Ясно, что они не увидели ничего страшного.
Следующей в автобус поднялась Анжела. Поднявшись, она повернулась лицом к проходу, пристально посмотрела на что-то справа, затем обернулась к Говарду, покусывая нижнюю губу. Их глаза встретились. В ее взгляде была тревога. Она отвела взгляд вверх и стала вглядываться в темноту за его головой.
— Что? — шепнул он.
Анжела покачала головой, прижала палец к губам и пошла по проходу.
Говард занес чемодан вперед, встал на первую ступеньку и попробовал заглянуть внутрь, но из-за металлической перегородки ничего не было видно. После следующего шага он мог уже видеть поверх нее. Кит, Лана и Анжела стояли в проходе недалеко от места водителя спиной к нему. И что-то рассматривали.
Что-то на одном из пассажирских сидений, завернутое в грязное коричневое одеяло.
«Чем бы это ни было, — подумал Говард, — вряд ли что-то серьезное. Потому что они просто смотрели, а не убегали прочь».
И он преодолел остальные ступеньки.
Внутри было не так холодно, как снаружи, хотя и не намного теплее. И неприятно пахло, как в грязном баре или притоне. Затхлая смесь табачного дыма, пота, алкоголя, мочи и массы иных мерзких запахов.
Пройдя мимо водительского сиденья, Говард остановился рядом с Анжелой.
В одеяло была завернута женщина. Она неподвижно лежала на длинном сиденье, расположенном параллельно проходу. Одеяло укрывало ее с головы до ног. Над грудью оно слегка приподымалось и опускалось в такт ее дыханию.
Спутанные каштановые волосы и почти кирпичного цвета лицо, словно от чересчур долгого пребывания на солнце, пересохшие и растрескавшиеся губы, темный синяк на левой щеке.
Несмотря на ее состояние, Говард увидел, что она была красива. И еще сравнительно молода. Вероятно, чуть больше двадцати лет.
«Неужели она здесь живет?» — подумал он.
А если живет, неужели одна?
Хотя трудно было отвести глаза, Говард все же заставил себя отвернуться.
Скамья с другой стороны прохода была завалена всякой всячиной: бумажные пакеты из магазинов, смятые пивные банки, колесный колпак, заполненный пеплом и окурками, пачки печенья и чипсов, нераспечатанные и скомканные, пустые, кучи тряпок и грязной одежды.
— Проверю остальной автобус, — шепнул Кит.
Говард вновь посмотрел на женщину. Та все еще спала.
Кит побрел в хвост автобуса. Несколько передних рядов сидений были сняты, чтобы освободить место для матрацев. Трех матрацев, заваленных одеялами и одеждой.
Спальные места еще для троих человек.
«Интересно, где они сейчас? — подумал Говард. — Что, если они вдруг вернутся и застанут нас тут?»
А что, если они уже здесь, прячутся за сиденьями?
Говард увидел, как Кит остановил взгляд на одном из матрацев и повернул голову к двум морским сундучкам. Их крышки были засыпаны мусором. На одном из них стоял фонарь Коулмэна, спаренные лампы которого шипели, заполняя автобус ярким светом.
Кит пошел дальше, высоко подняв топорик, точно приготовившись к удару. Он водил головой из стороны в сторону, проверяя каждый ряд сидений.
Наконец дошел до запасного выхода.
«Слава Богу», — подумал Говард.
Кит повернулся и возвратился на прежнее место.
— Ничего? — шепотом спросила Лана.
Он покачал головой.
— Надо заглянуть в сундучки. Возможно, именно там…
— Надо убираться отсюда, — перебила его Анжела. — Немедленно. И мы должны взять ее с собой.
— Какого…
— Да ты принюхайся, какая здесь вонь! А как это место выглядит! И глянь на нее! — Она неожиданно присела на корточки, прикрыла ладонью рот спящей женщины и сорвала с нее одеяло.
Женщина была голой. Раскрасневшейся, словно весь день жарилась на солнце. Все ее тело пестрело синяками, полосами рубцов, следами мелких ножевых или бритвенных порезов. На плечах, грудях и бедрах виднелись серповидные следы укусов. На запястьях были застегнуты наручники, а щиколотки связаны веревкой.
Все это Говард увидел, когда женщина, вздрогнув, проснулась, резко открыв глаза. Когда она рванулась в попытке сесть. Когда Кит ахнул: «Черт!», Глен застонал, а Лана буркнула: «Боже мой». Когда женщина вытянула руки вниз, прикрывая скрещенными ладонями пах. Когда повалилась назад и лежала неподвижно на сиденье, глядя на склонившиеся над нею лица.
— Мы здесь, чтобы помочь вам, — сказала Анжела, убирая ладонь со рта женщины.
— Они убили Роджера! — воскликнула та. — Они убили его, и они…
— Чарли и близнецы? — спросила Анжела.
— Да! Да! Старик — Чарли. Пожалуйста, вы…
— Где они?
— Не знаю.
— Чарли? — в замешательстве произнес Глен.
— Отчим Анжелы, — пояснил Говард.
— Он? Боже мой, что происходит?
— Где сокровища, мэм? — спросил Кит.
— Забудь о них, — бросила ему Лана. — У нас проблемы. Забираем ее и сматываемся.
Анжела просунула руку под голову женщины.
Когда она начала поднимать ее, Говард поставил на пол чемодан, подошел ближе к Анжеле и взял женщину под руку. Глен обнажил нож и, присев на корточки, начал перепиливать веревки вокруг ее щиколоток.
Взрыв чуть не разорвал Говарду барабанные перепонки.
Левый глаз Глена лопнул, и из глазницы выплеснул на сиденье перед ним красный сгусток.
Резко развернувшись на месте, Говард схватил Анжелу за плечи и толкнул на пол. Страшный рев прокатился по салону. Кит, стоявший лицом к хвосту автобуса, был сбит с ног и отброшен назад. Лана направила свой револьвер на пару рыжеволосых парней с обрезами, летевших по проходу. За спиной Говарда раздался сухой треск быстрых пистолетных выстрелов. В спину Лане попало три пули и она пошатнулась. Две пули попали и в Говарда, после того как залп из обреза развернул Лану. Левая сторона ее кофты была вырвана. Лана упала на колени, рука ее дернулась вверх, к кровавому месиву, где раньше была грудь.
Близнецы остановились над нею и направили свои обрезы ей в голову.
— Нет! — пронзительно закричал Говард.
За спиной у него прозвучали выстрелы.
Глава 35
«Совсем неплохая мысль», — подумала Кори.
Она расстелила на земле куртку, затем вытащила спальный мешок из нейлоновой оболочки.
Здесь, на широком пологом склоне за пределами тропы, ей не будет грозить опасность свалиться в пропасть. И отвесные скалы защищали от ветра.
Кори очень не хотелось покидать свое гнездо над Чедом, но тот сам попросил об этом, и, как только он уснул, она решила удовлетворить его просьбу. Свернув спальный мешок и перегрузив все, что могло ей понадобиться, в один рюкзак, она поплелась вверх по тропе, морщась от боли при каждом шаге, несмотря на то, что три пары носков были довольно толстыми и пружинили под разбитыми ногами.
Довольная своей идеей, Кори уложила спальный мешок так, чтобы куртка оказалась под боком. Скинув мешковатые тренировочные брюки, она свернула их в форме подушки, влезла в спальный мешок и застегнула змейку.
Хорошо. Тепло и уютно. Но земля здесь была ничуть не мягче.
Кори перевернулась на живот, и тут же гранит придавил бедра и грудную клетку, примял груди. Подсунув руки под подушку, она несколько облегчила давление на груди.
«Не так уж и плохо, — подумала она. — Жить можно».
Оставалось лишь надеяться, что не будут больше мучить эти ужасные галлюцинации.
«Думай о Чеде», — приказала она себе.
Думай о том, как хорошо будет, когда они спустятся отсюда вниз.
Но Кори понимала, что находилась всего в нескольких ярдах от того места, где вырвалась от Губерта. Правая щека лежала на подушке, и край спального мешка, высоко поднятый над плечом, не позволял видеть то место. Однако вовсе не мешал мысленно вновь переживать случившееся.
Она снова видела, как он везет ее на спине, чувствовала, как плавает по его скользкой коже, как его голова трется об ее пах. Свинцовая тяжесть сдавила живот, когда Кори вспомнила, как ласкала своего мучителя.
«Мне пришлось это сделать, — оправдывалась она перед собой. — Это был мой единственный шанс, и это сработало».
Но какой ценой.
Гладила его член.
«А я так до сих пор и не помыла руку», — вспомнила она.
И рука эта сейчас под свернутыми брюками, всего в нескольких дюймах от лица.
Может быть, утром смогу спуститься вниз к ручью.
И вновь увидела, как Губерт срывается в пропасть, как плавает лицом вниз в тихой заводи.
Нет, не смогу туда пойти.
«Но его там уже нет, — напомнила она себе. — Течение снесло его вниз, как бревно. Если только он где-нибудь не застрял, то наверняка его вынесет в озеро. Даже вода в той заводи будет уже не той, которая касалась его, а свежей, неоскверненной, холодной и чистой».
Туда можно будет пойти. И она пойдет.
К тому времени, пока доберется до дна ущелья, она запарится и вспотеет.
Кори прикрыла глаза и представила себя там, внизу. Как стоит у края заводи, яркое солнце играет на закручиваемой водоворотами поверхности, которая блестит и сверкает до рези в глазах. Вода такая прозрачная, что она видит свою тень на каменном дне. Потом снимает влажную тяжелую одежду, подставляя тело солнечному свету и легкому ветерку, и ее пробирает ледяная стужа, как только она заходит в воду. Ух — вода страшно холодная! Но очень скоро неприятные ощущения сменяются приятными. Словно прохладные успокаивающие ласки. Она ложится на спину, и солнце греет застывшую кожу.
Вот она лежит на воде, а та колышется, бережно приподымая и опуская ее, прохладным атласом скользя по спине и ягодицам.
— Да!
Чья-то рука грубо опустилась ей на макушку, вцепилась в волосы и дернула голову вверх. Острая боль обожгла череп. Кори увидела сидевшего перед нею на корточках Губерта, попыталась убедить себя в том, что это всего лишь один из кошмаров, но понимала, что это не так.
Губерт был здесь.
Живой.
— Нет! — вскрикнула она, впиваясь ногтями в тянущую ее руку и пытаясь встать на колени. Но спина уперлась в спальный мешок. Тогда она вытянулась вперед и, вместо того чтобы искать опоры, вцепилась в руку. Но как ни извивалась и ни брыкалась, из спального мешка ее выволокли. И потянули: колени заскребли по граниту, а она напрасно порывалась подняться.
Губерт все пятился назад.
Резким поворотом руки он швырнул Кори на спину и, освободив руку, подскочил сбоку и пнул ногой в ребра. Боль взорвала грудную клетку, перехватив дыхание. Кори подтянула колени к груди, силясь глотнуть хоть чуточку воздуха.
Толчком ноги Губерт толкнул ее колени вниз и поднял ногу. В следующее мгновение она почувствовала, как его ботинки крепко стиснули ей бедра. Теперь он возвышался над нею, словно огромная башня, и в упор смотрел на нее.
Где-то он раздобыл одежду. Ботинки, переливавшиеся в ярком лунном сиянии брюки, косматый меховой тулуп. Одетый, он и выглядел по-другому. Огромнее. Темных очков не было, и искорки лунного света мерцали в тенях глазных впадин. Гладко выбритая голова блестела, словно отполированный кусок слоновой кости.
Переведя наконец дыхание, Кори пристально всматривалась в него, мучаясь догадками, действительно ли это Губерт.
Губерт должен был умереть.
Близнец?
Но потом вспомнила, что он не пользуется левой рукой. Та безжизненно болталась сбоку. Должно быть, это сделала первая пуля Дорис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Лес был очень близко, справа, до некоторых деревьев можно было дотянуться рукой.
«В случае чего, — подумал Говард, — можно скрыться в нем. Там так темно и так много деревьев. Уйма хороших мест, где можно спрятаться».
Перед самой дверью Кит остановился, выпрямился и поднял левую руку.
Все встали.
Тогда он вошел в поток света, повернулся к дверному проему и приподнял голову. Затем поставил ногу на первую ступеньку. Когда Кит скрылся из виду, на свет вышла Лана и поглядела ему вслед.
Через несколько мгновений и она вошла в автобус.
— Должно быть, все в порядке, — прошептал Глен.
— Похоже, — промолвил Говард, неожиданно почувствовав слабость, после того, как спало напряжение.
Кит внутри, внутри и Лана. Ясно, что они не увидели ничего страшного.
Следующей в автобус поднялась Анжела. Поднявшись, она повернулась лицом к проходу, пристально посмотрела на что-то справа, затем обернулась к Говарду, покусывая нижнюю губу. Их глаза встретились. В ее взгляде была тревога. Она отвела взгляд вверх и стала вглядываться в темноту за его головой.
— Что? — шепнул он.
Анжела покачала головой, прижала палец к губам и пошла по проходу.
Говард занес чемодан вперед, встал на первую ступеньку и попробовал заглянуть внутрь, но из-за металлической перегородки ничего не было видно. После следующего шага он мог уже видеть поверх нее. Кит, Лана и Анжела стояли в проходе недалеко от места водителя спиной к нему. И что-то рассматривали.
Что-то на одном из пассажирских сидений, завернутое в грязное коричневое одеяло.
«Чем бы это ни было, — подумал Говард, — вряд ли что-то серьезное. Потому что они просто смотрели, а не убегали прочь».
И он преодолел остальные ступеньки.
Внутри было не так холодно, как снаружи, хотя и не намного теплее. И неприятно пахло, как в грязном баре или притоне. Затхлая смесь табачного дыма, пота, алкоголя, мочи и массы иных мерзких запахов.
Пройдя мимо водительского сиденья, Говард остановился рядом с Анжелой.
В одеяло была завернута женщина. Она неподвижно лежала на длинном сиденье, расположенном параллельно проходу. Одеяло укрывало ее с головы до ног. Над грудью оно слегка приподымалось и опускалось в такт ее дыханию.
Спутанные каштановые волосы и почти кирпичного цвета лицо, словно от чересчур долгого пребывания на солнце, пересохшие и растрескавшиеся губы, темный синяк на левой щеке.
Несмотря на ее состояние, Говард увидел, что она была красива. И еще сравнительно молода. Вероятно, чуть больше двадцати лет.
«Неужели она здесь живет?» — подумал он.
А если живет, неужели одна?
Хотя трудно было отвести глаза, Говард все же заставил себя отвернуться.
Скамья с другой стороны прохода была завалена всякой всячиной: бумажные пакеты из магазинов, смятые пивные банки, колесный колпак, заполненный пеплом и окурками, пачки печенья и чипсов, нераспечатанные и скомканные, пустые, кучи тряпок и грязной одежды.
— Проверю остальной автобус, — шепнул Кит.
Говард вновь посмотрел на женщину. Та все еще спала.
Кит побрел в хвост автобуса. Несколько передних рядов сидений были сняты, чтобы освободить место для матрацев. Трех матрацев, заваленных одеялами и одеждой.
Спальные места еще для троих человек.
«Интересно, где они сейчас? — подумал Говард. — Что, если они вдруг вернутся и застанут нас тут?»
А что, если они уже здесь, прячутся за сиденьями?
Говард увидел, как Кит остановил взгляд на одном из матрацев и повернул голову к двум морским сундучкам. Их крышки были засыпаны мусором. На одном из них стоял фонарь Коулмэна, спаренные лампы которого шипели, заполняя автобус ярким светом.
Кит пошел дальше, высоко подняв топорик, точно приготовившись к удару. Он водил головой из стороны в сторону, проверяя каждый ряд сидений.
Наконец дошел до запасного выхода.
«Слава Богу», — подумал Говард.
Кит повернулся и возвратился на прежнее место.
— Ничего? — шепотом спросила Лана.
Он покачал головой.
— Надо заглянуть в сундучки. Возможно, именно там…
— Надо убираться отсюда, — перебила его Анжела. — Немедленно. И мы должны взять ее с собой.
— Какого…
— Да ты принюхайся, какая здесь вонь! А как это место выглядит! И глянь на нее! — Она неожиданно присела на корточки, прикрыла ладонью рот спящей женщины и сорвала с нее одеяло.
Женщина была голой. Раскрасневшейся, словно весь день жарилась на солнце. Все ее тело пестрело синяками, полосами рубцов, следами мелких ножевых или бритвенных порезов. На плечах, грудях и бедрах виднелись серповидные следы укусов. На запястьях были застегнуты наручники, а щиколотки связаны веревкой.
Все это Говард увидел, когда женщина, вздрогнув, проснулась, резко открыв глаза. Когда она рванулась в попытке сесть. Когда Кит ахнул: «Черт!», Глен застонал, а Лана буркнула: «Боже мой». Когда женщина вытянула руки вниз, прикрывая скрещенными ладонями пах. Когда повалилась назад и лежала неподвижно на сиденье, глядя на склонившиеся над нею лица.
— Мы здесь, чтобы помочь вам, — сказала Анжела, убирая ладонь со рта женщины.
— Они убили Роджера! — воскликнула та. — Они убили его, и они…
— Чарли и близнецы? — спросила Анжела.
— Да! Да! Старик — Чарли. Пожалуйста, вы…
— Где они?
— Не знаю.
— Чарли? — в замешательстве произнес Глен.
— Отчим Анжелы, — пояснил Говард.
— Он? Боже мой, что происходит?
— Где сокровища, мэм? — спросил Кит.
— Забудь о них, — бросила ему Лана. — У нас проблемы. Забираем ее и сматываемся.
Анжела просунула руку под голову женщины.
Когда она начала поднимать ее, Говард поставил на пол чемодан, подошел ближе к Анжеле и взял женщину под руку. Глен обнажил нож и, присев на корточки, начал перепиливать веревки вокруг ее щиколоток.
Взрыв чуть не разорвал Говарду барабанные перепонки.
Левый глаз Глена лопнул, и из глазницы выплеснул на сиденье перед ним красный сгусток.
Резко развернувшись на месте, Говард схватил Анжелу за плечи и толкнул на пол. Страшный рев прокатился по салону. Кит, стоявший лицом к хвосту автобуса, был сбит с ног и отброшен назад. Лана направила свой револьвер на пару рыжеволосых парней с обрезами, летевших по проходу. За спиной Говарда раздался сухой треск быстрых пистолетных выстрелов. В спину Лане попало три пули и она пошатнулась. Две пули попали и в Говарда, после того как залп из обреза развернул Лану. Левая сторона ее кофты была вырвана. Лана упала на колени, рука ее дернулась вверх, к кровавому месиву, где раньше была грудь.
Близнецы остановились над нею и направили свои обрезы ей в голову.
— Нет! — пронзительно закричал Говард.
За спиной у него прозвучали выстрелы.
Глава 35
«Совсем неплохая мысль», — подумала Кори.
Она расстелила на земле куртку, затем вытащила спальный мешок из нейлоновой оболочки.
Здесь, на широком пологом склоне за пределами тропы, ей не будет грозить опасность свалиться в пропасть. И отвесные скалы защищали от ветра.
Кори очень не хотелось покидать свое гнездо над Чедом, но тот сам попросил об этом, и, как только он уснул, она решила удовлетворить его просьбу. Свернув спальный мешок и перегрузив все, что могло ей понадобиться, в один рюкзак, она поплелась вверх по тропе, морщась от боли при каждом шаге, несмотря на то, что три пары носков были довольно толстыми и пружинили под разбитыми ногами.
Довольная своей идеей, Кори уложила спальный мешок так, чтобы куртка оказалась под боком. Скинув мешковатые тренировочные брюки, она свернула их в форме подушки, влезла в спальный мешок и застегнула змейку.
Хорошо. Тепло и уютно. Но земля здесь была ничуть не мягче.
Кори перевернулась на живот, и тут же гранит придавил бедра и грудную клетку, примял груди. Подсунув руки под подушку, она несколько облегчила давление на груди.
«Не так уж и плохо, — подумала она. — Жить можно».
Оставалось лишь надеяться, что не будут больше мучить эти ужасные галлюцинации.
«Думай о Чеде», — приказала она себе.
Думай о том, как хорошо будет, когда они спустятся отсюда вниз.
Но Кори понимала, что находилась всего в нескольких ярдах от того места, где вырвалась от Губерта. Правая щека лежала на подушке, и край спального мешка, высоко поднятый над плечом, не позволял видеть то место. Однако вовсе не мешал мысленно вновь переживать случившееся.
Она снова видела, как он везет ее на спине, чувствовала, как плавает по его скользкой коже, как его голова трется об ее пах. Свинцовая тяжесть сдавила живот, когда Кори вспомнила, как ласкала своего мучителя.
«Мне пришлось это сделать, — оправдывалась она перед собой. — Это был мой единственный шанс, и это сработало».
Но какой ценой.
Гладила его член.
«А я так до сих пор и не помыла руку», — вспомнила она.
И рука эта сейчас под свернутыми брюками, всего в нескольких дюймах от лица.
Может быть, утром смогу спуститься вниз к ручью.
И вновь увидела, как Губерт срывается в пропасть, как плавает лицом вниз в тихой заводи.
Нет, не смогу туда пойти.
«Но его там уже нет, — напомнила она себе. — Течение снесло его вниз, как бревно. Если только он где-нибудь не застрял, то наверняка его вынесет в озеро. Даже вода в той заводи будет уже не той, которая касалась его, а свежей, неоскверненной, холодной и чистой».
Туда можно будет пойти. И она пойдет.
К тому времени, пока доберется до дна ущелья, она запарится и вспотеет.
Кори прикрыла глаза и представила себя там, внизу. Как стоит у края заводи, яркое солнце играет на закручиваемой водоворотами поверхности, которая блестит и сверкает до рези в глазах. Вода такая прозрачная, что она видит свою тень на каменном дне. Потом снимает влажную тяжелую одежду, подставляя тело солнечному свету и легкому ветерку, и ее пробирает ледяная стужа, как только она заходит в воду. Ух — вода страшно холодная! Но очень скоро неприятные ощущения сменяются приятными. Словно прохладные успокаивающие ласки. Она ложится на спину, и солнце греет застывшую кожу.
Вот она лежит на воде, а та колышется, бережно приподымая и опуская ее, прохладным атласом скользя по спине и ягодицам.
— Да!
Чья-то рука грубо опустилась ей на макушку, вцепилась в волосы и дернула голову вверх. Острая боль обожгла череп. Кори увидела сидевшего перед нею на корточках Губерта, попыталась убедить себя в том, что это всего лишь один из кошмаров, но понимала, что это не так.
Губерт был здесь.
Живой.
— Нет! — вскрикнула она, впиваясь ногтями в тянущую ее руку и пытаясь встать на колени. Но спина уперлась в спальный мешок. Тогда она вытянулась вперед и, вместо того чтобы искать опоры, вцепилась в руку. Но как ни извивалась и ни брыкалась, из спального мешка ее выволокли. И потянули: колени заскребли по граниту, а она напрасно порывалась подняться.
Губерт все пятился назад.
Резким поворотом руки он швырнул Кори на спину и, освободив руку, подскочил сбоку и пнул ногой в ребра. Боль взорвала грудную клетку, перехватив дыхание. Кори подтянула колени к груди, силясь глотнуть хоть чуточку воздуха.
Толчком ноги Губерт толкнул ее колени вниз и поднял ногу. В следующее мгновение она почувствовала, как его ботинки крепко стиснули ей бедра. Теперь он возвышался над нею, словно огромная башня, и в упор смотрел на нее.
Где-то он раздобыл одежду. Ботинки, переливавшиеся в ярком лунном сиянии брюки, косматый меховой тулуп. Одетый, он и выглядел по-другому. Огромнее. Темных очков не было, и искорки лунного света мерцали в тенях глазных впадин. Гладко выбритая голова блестела, словно отполированный кусок слоновой кости.
Переведя наконец дыхание, Кори пристально всматривалась в него, мучаясь догадками, действительно ли это Губерт.
Губерт должен был умереть.
Близнец?
Но потом вспомнила, что он не пользуется левой рукой. Та безжизненно болталась сбоку. Должно быть, это сделала первая пуля Дорис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55