Даже Кривая Глотка не мог сдержать дрожи во всем теле.
Из самой глубины главного водоворота поднимался глухой, но угрожающий рокот. Борьба разъяренной воды и камней удвоила свою силу, и поток все вспучивался и поднимался…
Нубийские колдуны неустанно гнусавили свои непонятные заклинания, а налитые кровью глаза Провозвестника горели агрессивным огнем. Он не сводил взора с севера…
У его ног Бина безразлично смотрела в небо, где ходили мрачные тучи, такие черные, как гнев Сета…
Вызывая смертоносные силы нильских порогов, Провозвестник умножал порывы природы и придавал им гигантский размах.
Шаб Бешеный оттянул Кривую Глотку от края.
– Отойди, тебя смоет волной!
– Ну, дела… Наш учитель – это сила!
– Наконец-то ты начинаешь это понимать!
– Значит, он могущественнее фараона?
– Сесострис – опасный враг. В тактике он не имеет себе равных. Но наш господин всегда опережает его на один удар!
– Это же надо! Суметь совладать с рекой! Ну дела…
– Истинная вера похожа на этот поток. Она обрушится на мир и смоет неверных.
Бушующая вода выталкивалась из середины водоворота и прокладывала себе среди камней необыкновенной ширины дорогу.
Провозвестник подумал: «Через несколько дней Осирис выйдет из плена своего молчания и примет форму разлива вод. Но на этот раз он принесет Египту не жизнь, а смерть».
С высокой скалы на западном берегу Элефантина казалась мирно спящей под раскаленным летним солнцем. Жара была невыносимая, пальмовые листья мерцали, а голубая нильская вода услаждала глаз.
Чарующий пейзаж был так хорош, что трудно было поверить, что ему оставалось несколько часов до беды. Исчезнув на семьдесят дней – ритуальный срок мумифицирования фараона, – созвездие Ориона снова должно было появиться. Поднимаясь ночью на небосклон, оно служило знаком воскрешения Осириса и начала подъема воды, который сегодня стал для счастливой и процветающей страны наихудшим врагом.
– Роса меняет свой состав и природу, – объявила Исида. – Подъем воды начнется завтра.
– Это не Осирис так жестоко обрушивается на свой народ, – сказал фараон. – И это не только природа изрыгает свой гнев.
– Вы думаете, что это – Провозвестник?
– Он в ярости из-за сопротивления Древа Жизни. Поэтому он и проявляет новую форму агрессии.
– Разве одному человеку под силу заставить так распоясаться злые силы?
– Он добился помощи нубийских колдунов. Если мы переживем эту атаку, нужно будет помешать этой клике вредить нам дальше.
– А как с ними бороться?
– Земная река рождается из реки небесной – небесного Нила. А этот Нил берет начало в первобытном океане – Нун. Провозвестник возмутил воды, но не сможет достичь их истинного источника – мать и отца Божественной Девятки, спрятанной в глубинах живоносных вод. Поэтому мне нужно будет отправиться в пещеру Бигжех и заклинать Божественную Девятку.
– Стране и народу необходимо ваше присутствие, Великий Царь. Ваши указания нужны каждую секунду. Если вас не увидят, если сочтут, что вы исчезли, поднимется паника… И тогда Провозвестник победит…
– Но другого способа утихомирить ярость Нила нет.
– Если вы сочтете, что я способен удачно совершить это, я буду действовать от вашего имени.
– Пещера быстро наполнится водой, и я не могу, не имею права рисковать твоей жизнью.
– Все наши жизни драгоценны, Великий Царь. Если я буду укрываться от бедствия, то смогу ли я выполнить свой долг жрицы? Ведь вы даровали мне привилегию пройти первые этапы посвящения в великие таинства, и мне хотелось бы оказаться достойной их. И раз слишком поздно спрашивать у моих начальников с Абидоса, раз ваш долг призывает вас в иное место, мой путь предначертан…
Икер свернул последний папирус и закрыл последний деревянный ящик, который скоро унесет писец-помощник. Архивы администрации Элефантины будут в безопасности. Царский Сын еще раз проверил, чтобы ни один из документов не оказался забыт.
Благодаря руководству Саренпута эвакуация населения была осуществлена планомерно и спокойно. Унося с собой свои самые ценные вещи, жители края тщетно пытались себя успокоить. Горе безраздельно царствовало в каждом сердце, но, правда, его смягчало присутствие фараона. Вместо того чтобы срочно покинуть опасный край, он вместе с ними встречал опасность лицом к лицу.
– Канал закончен и укреплен, – сказал Сехотеп Икеру. – Самый жестокий из разливов не причинит ему ни малейшего ущерба.
– Пойдемте в крепость к Великому Царю, – предложил Секари, который, по своему обыкновению, рыскал туда и сюда, чтобы быть начеку.
Но зачем врагу проникать в город, обреченный на уничтожение?
Крепость была укреплена на славу. По планам Сехотепа инженеры немало поработали. Старинное сооружение превратилось в мощную современную крепость, нижняя часть которой состояла из огромных гранитных блоков. Наверху была дозорная башня. С нее сейчас фараон рассматривал первые нильские пороги.
Бурлящий поток начал покрывать скалы. Очень скоро они исчезнут совсем…
– Эта крепость должна устоять под натиском вод, – пообещал Сехотеп. – Но, впрочем, я теперь ни в чем не уверен. Все-таки было бы предпочтительнее, если бы вы укрылись в более безопасном месте, Великий Царь!
– Наоборот, мое место сейчас на переднем крае этого сражения! Но это не относится к моим спутникам.
– Ну уж нет, – проворчал Несмонту. – Мои солдаты здесь в крепости, и я их командир. Покинуть их означало бы дезертировать. Неужели вы считаете меня способным на такую подлость? В моем-то возрасте опозорить свои седины?
– Однако зрелище не лишено величия, -заметил Секари. – Я бы не хотел пропустить его. К тому же может так случиться, что Великому Царю захочется дать мне срочное поручение.
– Либо я – знающий архитектор, – заявил Сехотеп, – и тогда мне нечего бояться. Либо я – полный невежда, и тогда река с полным основанием накажет меня.
– Разве место сына не рядом с его отцом? – спросил фараона Икер.
– Уж если мы погибнем, – отрезал Несмонту, – то царица и визирь не станут сидеть сложа руки. Стране есть на кого положиться. А мы все вместе ничем и не рискуем: ведь фараон бессмертен!
Не желая продолжать пререкания, Сесострис оставил решение на усмотрение своего окружения. На его суровом лице не отразилось то глубокое волнение, которое вызвало к жизни его сердечный порыв.
Поток ревел все сильнее.
Никогда разлив Нила не происходил с такой скоростью.
– Великий Царь, – тревожно спросил Икер, – не знаете ли вы, где укрылась Исида?
– Она произносит успокаивающие заклинания в пещере Хапи, духа наводнений.
– В пещере… Разве эту пещеру не затопит?
– Исида – наше последнее укрепление. Если ей не удастся своими заклинаниями пробудить Божественную Девятку, сокрытую в глубине первобытных вод, все мы умрем.
Гнетущая тишина повисла над крепостью, только слышны были тоскливый вой Кровавого и жалобные крики Северного Ветра…
Огромная волна неслась на крепость. Она начала наступление рассвирепевшей реки, вода в которой была цвета крови…
Исида взывала к Атуму, воплощению созидательного принципа, чье имя означало одновременно «Тот, кто существует» и «Тот, кого еще нет». От властелина Божественной Девятки возникла первобытная чета, образованная Шу – божеством воздуха, и Тефнут – пламенем. Они родили богиню Неба – Нут и бога Земли – Геба. Их дети дополнили Божественную Девятку, боги:
Нефтида – хозяйка храма, Сет – опасная сущность космоса, Исида и Осирис. В то мгновение, когда Исида произнесла имя Осириса, оглушительный шум заглушил звук ее голоса.
Бурные воды ворвались в пещеру, грозя затопить ее.
И Исида продолжала петь гимн Божественной Девятке. Этому гимну научил ее фараон.
Огромный змей, таившийся в глубине пещеры Хапи, выполз и свернулся кольцом вокруг входа, взяв в пасть собственный хвост. Так он символизировал цикличность времени, его вечно обновляемое течение с момента появления первой субстанции.
Яростный поток обрушился на его тело, но змей не шелохнулся.
Поток опустошал островок Бигжех, унося с собой жертвенные столы и приношения.
Исида же упорно продолжала умолять Божественную Девятку усмирить эту разрушительную стихию…
– Башня дрогнула, – прошептал Секари.
– Она выдержит, – пообещал Несмонту.
Картина становилась все чудовищней. Вокруг бушевала уже не река – на город неслись друг за другом огромные волны. Чудовищные, они накрывали город, смывая дома из кирпича сырца и опустошая поля…
– Достаточно далеко эвакуировано население? – спросил в тревоге Сехотеп. – Если поток будет еще подниматься, то он накроет даже холмы!
Фараон бесстрастно смотрел на бушующее море. Он думал о юной жрице. Он тоже произносил ритуальные заклинания, прославляющие счастливое окончание наводнения, неизбежную встречу Исиды и Осириса и присутствие Божественной Девятки, которая может превратить разлившиеся воды в благотворную силу.
Икер же думал только о своей Исиде. Не приведут ли ее смелость и самоотречение к гибели?
Башня крепости снова вздрогнула…
31
Жергу, накрыв голову платком, напившись до крайности, плакал навзрыд. Забравшись на вершину самого высокого холма, он считал себя в безопасности. Но, как и каждого жителя этой провинции, ярость этого наводнения поразила его. Убежденный в том, что ревущий и клокочущий водоворот скоро его поглотит, он ни в коем случае не желал встречаться со своей смертью лицом к лицу.
Кто-то встряхнул его за плечо.
– Я ни в чем не виноват! – взвыл Жергу, обращаясь к воображаемому стражнику потустороннего мира, который, как ему казалось, пришел перерезать ему горло. – Я вынужден был слушаться приказов, я…
– Успокойся, – приказал ему Медес. – Все кончено.
– Кончено… Кто… Кто ты?
– Проснись наконец!
Жергу с трудом откинул платок и узнал Секретаря Дома Царя.
– Мы что, живы? Неужели живы?
– Еще бы чуть-чуть, и нас бы с тобой точно не стало… Подъем воды только что остановился, не дойдя буквально двух сантиметров до их укрытия.
Место, где располагалась ранее Элефантина, стало огромным озером, над которым с отчаянными криками летали тысячи птиц. Над поверхностью возвышалась только вершина главной башни городской крепости.
Икер и Секари со скоростью, на которую только были способны, гребли, всей тяжестью налегая на весла и направляя ладью в сторону острова Бигжех. Буря стихала, волны успокаивались, и постепенно Нил снова превращался в то, чем он был раньше – быстрый, но величаво-спокойный поток. Многочисленные водовороты еще делали плавание опасным, но Царский Сын не мог больше его откладывать и дожидаться более приемлемых условий.
– Этот остров был здесь, – сказал Секари, мрачно отворачиваясь.
Разлив полностью покрыл Бигжех водяной толщей на несколько метров. Вряд ли Исиде удалось уцелеть!
– Я ныряю, – решительно сказал Икер.
Мутная на поверхности вода на глубине стала более прозрачной. Вот и островок, где была пещера. Оставалось проплыть еще немного и отыскать вход…
Вдруг Икер удивился, заметив, что из пещеры словно идет свет. Подплыв ближе, он увидел, что вход в пещеру, свернувшись кольцом, охраняет огромный змей, закрывая доступ воде…
Икер заглянул внутрь и… увидел ее…
Исида сосредоточенно продолжала произносить заклинания, умиротворяющие грозную стихию.
Не удержавшись и позвав ее, Икер хлебнул воды и вынужден был быстро подняться на поверхность, чтобы набрать воздуха.
– Она жива! – крикнул он Секари. – Я снова к ней! Ныряю…
Секари с состраданием посмотрел на Икера и покачал головой.
Но ныряльщик уже этого не видел.
На этот раз он легко отыскал вход в пещеру, и, когда подплыл к нему, Исида сама его заметила.
Когда она вышла из своего укрытия и взялась за его руку, змей словно растаял в воде, и в пещеру Хапи хлынул поток…
Исида прекрасно плавала, но на этот раз она согласилась, чтобы Икер ей помог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54