Их место было у очага, они должны были служить своему мужу и своим детям. Как только он станет Верховным жрецом, он изгонит с Абидоса женщин.
К счастью, судьба Исиды читалась довольно легко. Ее часто призывали к царю в Мемфис, и она скорее всего может стать начальницей женской школы, а значит, одной из самых влиятельных особ в священном городе. Однако та работа, которую поручил ей Безволосый, явно не соответствовала такому пути. Это могло означать, что юная жрица, видимо, разонравилась фараону. Сегодня она была вынуждена до изнеможения заниматься низким трудом, который обычно поручался прачкам: она стирала белье в канале!
Бега подозревал, что Исида была глазами и ушами Сесостриса. Ей, видимо, было дано задание наблюдать за действиями и речами постоянных жрецов и предупреждать фараона о малейшем подозрительном поступке. Хотя она была всего лишь мелкой интриганкой, наивной дурочкой, волею судеб оказавшейся при дворе. Бега был рад ее унижению и старался не обращаться к служанке такого низкого класса, не приходил на те ритуалы, которые она исполняла.
Исида осторожно стирала белоснежную льняную тунику фараона, используя небольшое количество селитровой пены, чтобы придать ей изначальный блеск и чистоту драгоценной реликвии. Как можно было даже мечтать, что Безволосый поручит ей столь важное действо, как очищение священной одежды Осириса, обнаруженной во время совершения таинств?
Юная жрица сосредоточенно работала, не обращая внимания на снисходительные и презрительные взгляды. Касаться этой сотканной духами туники означало для Исиды возможность вступить в прямой контакт со священным объектом. Очень мало людей со времен первого фараона имели счастье видеть ее.
– Ты завершила свой труд? – спросил ее Безволосый, который последнее время был постоянно в мрачном расположении духа.
– Вы довольны результатом?
Белая туника Осириса блестела на солнце.
– Сложи ее и положи в этот сундук.
Маленький сундучок с резными украшениями, отделанный вставками из слоновой кости и голубого фаянса, был украшен зонтиками раскрытых папирусов. Исида осторожно положила туда священную одежду.
– Видишь ли ты границу сверхъестественного, воплощенную в этом предмете? – спросил Безволосый.
– Абидос – это дверь неба.
– Ты хочешь войти в нее?
– Я жажду этого.
– Тогда следуй за мной.
Подчиняясь велению фараона, хозяина Золотого Круга Абидоса, Безволосый привел Исиду к часовне храма Осириса.
На низком столике лежала игра сенет – «переход».
– Садись и сыграй.
– А кто мой противник?
– Невидимое. Раз ты коснулась туники Осириса, невозможно избавить тебя от этого испытания. Если ты выиграешь, то будешь очищена, и твоему разуму откроются новые реальности. Если проиграешь, то ты исчезнешь.
Дверь в часовню закрылась.
Прямоугольная доска имела тридцать клеточек, расположенных тремя параллельными рядами. Двенадцать шашек веретенообразной формы для одного игрока, двенадцать конических шашек с округлым верхом – для другого. Они ходили в зависимости от числа, полученного с помощью набора дощечек, на каждой из которой было написан номер. Некоторые клеточки давали преимущества, другие, наоборот, их отнимали. Игрок сталкивался с многочисленными ловушками, а потом попадал в Нун – первобытный океан, в котором он возрождался.
Исида пошла на клетку пятнадцать – «жилище возрождения». Там был начертан иероглиф жизни, рамку вокруг которого образовывали два скипетра уас – «цветущая сила».
Дощечки внезапно перевернулись, и пять шашек противника сделали ход вперед, чтобы закрыть Исиде возможность двигаться дальше.
Ее второй ход был неудачным: клетка двадцать семь – «водная гладь», в которой можно утонуть! Исида должна была вернуться, и ее положение пошатнулось.
Когда невидимое сделало свой ход, юная жрица решила, что она погибла.
Чего же ей было опасаться? Разве она, служа Осирису, не пыталась вести чистую открытую жизнь? Если настал ее час предстать перед высшим судом, ее сердце выскажется за нее.
Исида бросила дощечки.
Двадцать шесть – клетка «совершенное жилище». Идеальный ход, давший ей доступ к небесной двери, цели игры.
Клетки исчезли, переход был совершен.
Безволосый открыл дверь и вручил жрице золотой слиток.
– Пойдем со мной к акации. Жрец обошел вокруг Древа.
– Возьми этот металл, Исида, и приложи его к ветке. От слитка шло мягкое приятное тепло. Пропитавшись новой жизненной силой, ветвь целиком покрылась свежей листвой.
– Целительное золото! – охнула юная жрица. – Откуда оно?
– Икер разыскал его в Нубии. Это только первый образец. Нам понадобятся много слитков лучшего качества. Только тогда произойдет исцеление. И все же мы постепенно движемся вперед.
Икер… Значит, Царский Сын участвует в воскрешении Древа Жизни!
Но раз он – необычный человек, то, может быть, его судьба и будет соединена с судьбой жрицы с Абидоса.
Миргисса, Дабернати, Схалфак, Уронарти, Семна и Кумма – с севера на юг шесть крепостей закрывали теперь выход к чреву порогов. Каждый день Сесострис лично ездил осматривать строительство, которое велось под руководством Сехотепа, а также под наблюдением Икера и генерала Несмонту. Глядя, какие мощные стены поднимаются благодаря их усилиям, каменщики забывали об усталости и тяжести своего труда. Их прекрасно кормили, вдоволь снабжали свежей питьевой водой и прохладным пивом. Медес и Жергу, вынужденные участвовать в этом всеми своими силами, внимательно следили за исполнением приказов фараона.
Миргисса поражала даже самых больших скептиков. Ее строили на самой верхней площадке высокого отрога, возвышающегося над Нилом на двадцать метров на восток от самого южного края вторых порогов. Она занимала прямоугольник по площади равный восьми с половиной гектарам. Ее название звучало грозно: «Та, что отторгает движущихся со стороны оазисов». Вокруг крепости были устроены глубокий ров и двойная стена с реданами, уступами. Над воротами возвышались бастионы. Благодаря своим крепким стенам, толщина которых равнялась восьми метрам, а высота – десяти, Миргиссу мог защищать небольшой гарнизон всего из тридцати пяти лучников и стольких же пикинеров.
За бастионами находился устланный плиткой двор, по периметру которого шли колонны, жилые комнаты, кабинеты, хранилища для припасов, амбары, арсенал, кузница и храм. Здесь находились мастерские, в которых чинились и производились новые пики, мечи, кинжалы, дротики, луки, стрелы и щиты.
Это укрепленное поселение дублировалось находившимся рядом городом примерно такой же площади. Там были выстроены дома из обожженного кирпича, хлебные печи, мастерские. Египтяне поражали жителей пустыни тем, что сажали деревья и устраивали сады. Толпы любопытных из окрестных племен ежедневно сходились наблюдать за этими чудесами. Одно за другим племена подчинялись фараону.
Доктор Гуа и фармацевт Ренсенеб успешно вместе выхаживали больных, между ними установились доверительные отношения.
Миргисса становилась главным торговым и экономическим центром этого обездоленного района, который мог с ее помощью выбраться из нищеты. Каждый житель ел досыта, и больше не слышно было ни о восстаниях, ни о сражениях, ни о грабежах. Население, настроенное враждебно по отношению к зловещей провинции Куш, ставшей жертвой негодяев, помышлявших лишь об убийствах, склонялось на сторону египетского протектората. Сесостриса нельзя было обвинить в тирании. Напротив, он выступал как освободитель и живой воплощенный бог. Разве не он гарантировал несчастным процветание и защиту?
Самое важное новшество, которым гордился руководитель строительных работ, заключалось в использовании спускового устройства для кораблей – стапеля. Это был склон под углом максимум в десять градусов, устроенный из толстых брусьев, покрытых илом, который все время поливали водой при спуске корабля на воду. Склон был шириной два метра и позволял избежать опасности поломки при опасном спуске в период мелководья. Кроме того, приспособление могло быть использовано при транспортировке пищевых продуктов и строительных материалов, загружаемых на тяжелые баржи.
С высоты башен Миргиссы наблюдатели постоянно следили за потоком приходящих и уходящих нубийцев. Научившись определять, к какому племени принадлежит тот или иной человек, и изучив их обычаи и привычки, наблюдатели при малейшей опасности подавали сигнал коменданту крепости, который немедленно высылал патруль. Контролировался каждый кочевник, и никто не мог проникнуть на египетскую территорию без специального разрешения, выданного по определенной форме.
Медес вел подробную картотеку на каждого из посетителей крепости, а дубликаты карточек посылались по другим крепостям в Элефантину. Работы было много, и под началом Медеса трудилась целая команда писцов. Зато к минимуму сводился риск незаконной иммиграции.
Вдруг у Секретаря Дома Царя смертельно разболелась голова. Вызвали доктора Гуа.
– Я чувствую, что почти не способен сегодня работать, – признался Медес. – Моя голова словно охвачена пламенем!
– Я посоветую вам принять дополнительные лекарства, – решительно произнес доктор Гуа. – Во-первых, это пилюли, которые для таких случаев готовит фармацевт Ренсенеб. Они прочищают каналы печени, а у вас она, видимо, засорена. К тому же они снимают боль. Во-вторых, сейчас я приложу к вашей голове только что выловленного сома. Ваша мигрень перейдет в кости этой рыбы, и вы почувствуете себя здоровым.
Поначалу Медес отнесся к прописанному рыбному лекарству скептически, но выхода не было – голова раскалывалась. Однако результат сказался незамедлительно, и Медес повеселел.
– Скажите, доктор, вы не колдун?
– Медицина, лишенная магических действий, не имела бы никакой надежды на успех. Я рад, что вам уже лучше. Я ухожу, у меня много дел. Если я понадоблюсь, позовите, я вернусь.
Где этот маленький человечек, неразлучный со своей тяжелой кожаной сумкой, черпает энергию? Ведь у него ни дня перерыва. Во время усмирения Нубии сам Гуа и его коллега фармацевт играли решающую роль, ведь нужно было поставить в строй всех раненых и больных! А теперь они не только исцеляют всех, кто в этом нуждается, в крепости и за ее пределами, но и готовят новых врачевателей – тех, кто их заменит после их отъезда. Медики играли важную роль в умиротворении края, в уничтожении последних следов анархии и бедности…
Мысли Медеса прервал один из писцов.
– У меня нет одного отчета.
– Административного или военного?
– Военного. Один из пяти патрулей, наблюдающих за близлежащими районами, не сдал мне сегодня обязательный ежедневный отчет.
Медес отправился в ту часть крепости, где квартировал генерал Несмонту.
– Мой генерал, я должен сообщить вам о происшествии. Может быть, это происшествие и незначительно, но я все же обязан поставить вас в известность и выяснить, в чем дело. Один из командиров патрулей сегодня не сдал отчет.
Несмонту тотчас же отправил за офицером. Его раздосадованный адъютант вернулся один.
– Я не могу его найти, мой генерал.
– А подчиненные ему солдаты?
– Их тоже нет на месте.
Стало ясно, что произошло нечто ужасное: патруль не вернулся.
Тут же фараон собрал экстренный военный совет.
– В каком направлении был послан патруль? – спросил Сесострис.
– Западная тропа, – ответил Несмонту. – Это самое обычное задание, нужно было проконтролировать караван кочевников. Этот караван еще ни разу не приходил в Миргиссу. Я думаю, что наши солдаты попали в западню. Нам нужно решить, единичный ли это случай или подготовительный шаг на пути к массированной атаке.
– Этим займусь я, – заявил Икер.
– Но в армии достаточно отличных лазутчиков! – возразил Несмонту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
К счастью, судьба Исиды читалась довольно легко. Ее часто призывали к царю в Мемфис, и она скорее всего может стать начальницей женской школы, а значит, одной из самых влиятельных особ в священном городе. Однако та работа, которую поручил ей Безволосый, явно не соответствовала такому пути. Это могло означать, что юная жрица, видимо, разонравилась фараону. Сегодня она была вынуждена до изнеможения заниматься низким трудом, который обычно поручался прачкам: она стирала белье в канале!
Бега подозревал, что Исида была глазами и ушами Сесостриса. Ей, видимо, было дано задание наблюдать за действиями и речами постоянных жрецов и предупреждать фараона о малейшем подозрительном поступке. Хотя она была всего лишь мелкой интриганкой, наивной дурочкой, волею судеб оказавшейся при дворе. Бега был рад ее унижению и старался не обращаться к служанке такого низкого класса, не приходил на те ритуалы, которые она исполняла.
Исида осторожно стирала белоснежную льняную тунику фараона, используя небольшое количество селитровой пены, чтобы придать ей изначальный блеск и чистоту драгоценной реликвии. Как можно было даже мечтать, что Безволосый поручит ей столь важное действо, как очищение священной одежды Осириса, обнаруженной во время совершения таинств?
Юная жрица сосредоточенно работала, не обращая внимания на снисходительные и презрительные взгляды. Касаться этой сотканной духами туники означало для Исиды возможность вступить в прямой контакт со священным объектом. Очень мало людей со времен первого фараона имели счастье видеть ее.
– Ты завершила свой труд? – спросил ее Безволосый, который последнее время был постоянно в мрачном расположении духа.
– Вы довольны результатом?
Белая туника Осириса блестела на солнце.
– Сложи ее и положи в этот сундук.
Маленький сундучок с резными украшениями, отделанный вставками из слоновой кости и голубого фаянса, был украшен зонтиками раскрытых папирусов. Исида осторожно положила туда священную одежду.
– Видишь ли ты границу сверхъестественного, воплощенную в этом предмете? – спросил Безволосый.
– Абидос – это дверь неба.
– Ты хочешь войти в нее?
– Я жажду этого.
– Тогда следуй за мной.
Подчиняясь велению фараона, хозяина Золотого Круга Абидоса, Безволосый привел Исиду к часовне храма Осириса.
На низком столике лежала игра сенет – «переход».
– Садись и сыграй.
– А кто мой противник?
– Невидимое. Раз ты коснулась туники Осириса, невозможно избавить тебя от этого испытания. Если ты выиграешь, то будешь очищена, и твоему разуму откроются новые реальности. Если проиграешь, то ты исчезнешь.
Дверь в часовню закрылась.
Прямоугольная доска имела тридцать клеточек, расположенных тремя параллельными рядами. Двенадцать шашек веретенообразной формы для одного игрока, двенадцать конических шашек с округлым верхом – для другого. Они ходили в зависимости от числа, полученного с помощью набора дощечек, на каждой из которой было написан номер. Некоторые клеточки давали преимущества, другие, наоборот, их отнимали. Игрок сталкивался с многочисленными ловушками, а потом попадал в Нун – первобытный океан, в котором он возрождался.
Исида пошла на клетку пятнадцать – «жилище возрождения». Там был начертан иероглиф жизни, рамку вокруг которого образовывали два скипетра уас – «цветущая сила».
Дощечки внезапно перевернулись, и пять шашек противника сделали ход вперед, чтобы закрыть Исиде возможность двигаться дальше.
Ее второй ход был неудачным: клетка двадцать семь – «водная гладь», в которой можно утонуть! Исида должна была вернуться, и ее положение пошатнулось.
Когда невидимое сделало свой ход, юная жрица решила, что она погибла.
Чего же ей было опасаться? Разве она, служа Осирису, не пыталась вести чистую открытую жизнь? Если настал ее час предстать перед высшим судом, ее сердце выскажется за нее.
Исида бросила дощечки.
Двадцать шесть – клетка «совершенное жилище». Идеальный ход, давший ей доступ к небесной двери, цели игры.
Клетки исчезли, переход был совершен.
Безволосый открыл дверь и вручил жрице золотой слиток.
– Пойдем со мной к акации. Жрец обошел вокруг Древа.
– Возьми этот металл, Исида, и приложи его к ветке. От слитка шло мягкое приятное тепло. Пропитавшись новой жизненной силой, ветвь целиком покрылась свежей листвой.
– Целительное золото! – охнула юная жрица. – Откуда оно?
– Икер разыскал его в Нубии. Это только первый образец. Нам понадобятся много слитков лучшего качества. Только тогда произойдет исцеление. И все же мы постепенно движемся вперед.
Икер… Значит, Царский Сын участвует в воскрешении Древа Жизни!
Но раз он – необычный человек, то, может быть, его судьба и будет соединена с судьбой жрицы с Абидоса.
Миргисса, Дабернати, Схалфак, Уронарти, Семна и Кумма – с севера на юг шесть крепостей закрывали теперь выход к чреву порогов. Каждый день Сесострис лично ездил осматривать строительство, которое велось под руководством Сехотепа, а также под наблюдением Икера и генерала Несмонту. Глядя, какие мощные стены поднимаются благодаря их усилиям, каменщики забывали об усталости и тяжести своего труда. Их прекрасно кормили, вдоволь снабжали свежей питьевой водой и прохладным пивом. Медес и Жергу, вынужденные участвовать в этом всеми своими силами, внимательно следили за исполнением приказов фараона.
Миргисса поражала даже самых больших скептиков. Ее строили на самой верхней площадке высокого отрога, возвышающегося над Нилом на двадцать метров на восток от самого южного края вторых порогов. Она занимала прямоугольник по площади равный восьми с половиной гектарам. Ее название звучало грозно: «Та, что отторгает движущихся со стороны оазисов». Вокруг крепости были устроены глубокий ров и двойная стена с реданами, уступами. Над воротами возвышались бастионы. Благодаря своим крепким стенам, толщина которых равнялась восьми метрам, а высота – десяти, Миргиссу мог защищать небольшой гарнизон всего из тридцати пяти лучников и стольких же пикинеров.
За бастионами находился устланный плиткой двор, по периметру которого шли колонны, жилые комнаты, кабинеты, хранилища для припасов, амбары, арсенал, кузница и храм. Здесь находились мастерские, в которых чинились и производились новые пики, мечи, кинжалы, дротики, луки, стрелы и щиты.
Это укрепленное поселение дублировалось находившимся рядом городом примерно такой же площади. Там были выстроены дома из обожженного кирпича, хлебные печи, мастерские. Египтяне поражали жителей пустыни тем, что сажали деревья и устраивали сады. Толпы любопытных из окрестных племен ежедневно сходились наблюдать за этими чудесами. Одно за другим племена подчинялись фараону.
Доктор Гуа и фармацевт Ренсенеб успешно вместе выхаживали больных, между ними установились доверительные отношения.
Миргисса становилась главным торговым и экономическим центром этого обездоленного района, который мог с ее помощью выбраться из нищеты. Каждый житель ел досыта, и больше не слышно было ни о восстаниях, ни о сражениях, ни о грабежах. Население, настроенное враждебно по отношению к зловещей провинции Куш, ставшей жертвой негодяев, помышлявших лишь об убийствах, склонялось на сторону египетского протектората. Сесостриса нельзя было обвинить в тирании. Напротив, он выступал как освободитель и живой воплощенный бог. Разве не он гарантировал несчастным процветание и защиту?
Самое важное новшество, которым гордился руководитель строительных работ, заключалось в использовании спускового устройства для кораблей – стапеля. Это был склон под углом максимум в десять градусов, устроенный из толстых брусьев, покрытых илом, который все время поливали водой при спуске корабля на воду. Склон был шириной два метра и позволял избежать опасности поломки при опасном спуске в период мелководья. Кроме того, приспособление могло быть использовано при транспортировке пищевых продуктов и строительных материалов, загружаемых на тяжелые баржи.
С высоты башен Миргиссы наблюдатели постоянно следили за потоком приходящих и уходящих нубийцев. Научившись определять, к какому племени принадлежит тот или иной человек, и изучив их обычаи и привычки, наблюдатели при малейшей опасности подавали сигнал коменданту крепости, который немедленно высылал патруль. Контролировался каждый кочевник, и никто не мог проникнуть на египетскую территорию без специального разрешения, выданного по определенной форме.
Медес вел подробную картотеку на каждого из посетителей крепости, а дубликаты карточек посылались по другим крепостям в Элефантину. Работы было много, и под началом Медеса трудилась целая команда писцов. Зато к минимуму сводился риск незаконной иммиграции.
Вдруг у Секретаря Дома Царя смертельно разболелась голова. Вызвали доктора Гуа.
– Я чувствую, что почти не способен сегодня работать, – признался Медес. – Моя голова словно охвачена пламенем!
– Я посоветую вам принять дополнительные лекарства, – решительно произнес доктор Гуа. – Во-первых, это пилюли, которые для таких случаев готовит фармацевт Ренсенеб. Они прочищают каналы печени, а у вас она, видимо, засорена. К тому же они снимают боль. Во-вторых, сейчас я приложу к вашей голове только что выловленного сома. Ваша мигрень перейдет в кости этой рыбы, и вы почувствуете себя здоровым.
Поначалу Медес отнесся к прописанному рыбному лекарству скептически, но выхода не было – голова раскалывалась. Однако результат сказался незамедлительно, и Медес повеселел.
– Скажите, доктор, вы не колдун?
– Медицина, лишенная магических действий, не имела бы никакой надежды на успех. Я рад, что вам уже лучше. Я ухожу, у меня много дел. Если я понадоблюсь, позовите, я вернусь.
Где этот маленький человечек, неразлучный со своей тяжелой кожаной сумкой, черпает энергию? Ведь у него ни дня перерыва. Во время усмирения Нубии сам Гуа и его коллега фармацевт играли решающую роль, ведь нужно было поставить в строй всех раненых и больных! А теперь они не только исцеляют всех, кто в этом нуждается, в крепости и за ее пределами, но и готовят новых врачевателей – тех, кто их заменит после их отъезда. Медики играли важную роль в умиротворении края, в уничтожении последних следов анархии и бедности…
Мысли Медеса прервал один из писцов.
– У меня нет одного отчета.
– Административного или военного?
– Военного. Один из пяти патрулей, наблюдающих за близлежащими районами, не сдал мне сегодня обязательный ежедневный отчет.
Медес отправился в ту часть крепости, где квартировал генерал Несмонту.
– Мой генерал, я должен сообщить вам о происшествии. Может быть, это происшествие и незначительно, но я все же обязан поставить вас в известность и выяснить, в чем дело. Один из командиров патрулей сегодня не сдал отчет.
Несмонту тотчас же отправил за офицером. Его раздосадованный адъютант вернулся один.
– Я не могу его найти, мой генерал.
– А подчиненные ему солдаты?
– Их тоже нет на месте.
Стало ясно, что произошло нечто ужасное: патруль не вернулся.
Тут же фараон собрал экстренный военный совет.
– В каком направлении был послан патруль? – спросил Сесострис.
– Западная тропа, – ответил Несмонту. – Это самое обычное задание, нужно было проконтролировать караван кочевников. Этот караван еще ни разу не приходил в Миргиссу. Я думаю, что наши солдаты попали в западню. Нам нужно решить, единичный ли это случай или подготовительный шаг на пути к массированной атаке.
– Этим займусь я, – заявил Икер.
– Но в армии достаточно отличных лазутчиков! – возразил Несмонту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54