— Нет, Джексон, она меня нисколько не задевает. Просто я нахожу ее несколько загадочной в свете нашего предыдущего разговора, где ты говорил об отсутствии взаимности.
— Мне кажется, что я тогда говорил о «настоящей страсти», а не просто об обычных человеческих отношениях.
— А сейчас я слышу голос другого Пула?
— Нет, сейчас ты слышишь голос несостоявшегося мужа из Луизианы, чья невеста так и не явилась в церковь.
— Не понял, о чем ты? — спросил Хоторн, поднимая отяжелевшие ресницы и вглядываясь в усмехающегося офицера ВВС.
— Ох, мне в своей жизни приходилось столько извиняться... Это даже превратилось в своего рода шутку вроде «мой дорогой».
— Ты не мог бы объяснить мне, в чем здесь дело?
— Конечно. — Пул улыбнулся и задумался. — Меня обманули, — и я тронулся умом — вот что произошло. Я вместе со своей суженой отыскал лучшую баптистскую церковь в Майами, и в назначенное время наши семьи собрались там. Мы прождали два часа, а потом с криком прибежала ее горничная... Оказалось, что моя невеста сбежала с гитаристом.
— Прости...
— Не извиняйся. Лучше уж тогда, чем когда у нас появились бы дети... Но у меня помутился рассудок.
— Помутился рассудок? — Несмотря на огромное желание поспать, Тайрел не мог оторвать взгляд от лейтенанта.
— Я выскочил из церкви как угорелый, купил несколько бутылок виски, сел в свадебную машину с лентами и разукрашенными стеклами и поехал в самый грязный притон со стриптизом, который только смог отыскать. Чем больше я пил, тем больше склонялся к мысли о самоубийстве...
— Ну и что было дальше?
— Ладно. Кэти, Сал и Чарли поняли, что я не в себе, и отправились разыскивать меня. Не такими уж они оказались ловкими, как считали, просто моя машина была слишком приметной. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да. И что произошло потом?
— Потом, коммандер, была буйная сцена. Они нашли меня в притоне, где я вел себя слегка по-хулигански, приставая к любимой девочке владельца заведения. Сал и Чарли довольно уверенно чувствовали себя в драке... Конечно, до меня им далеко, но все же... Поэтому они сумели убедить моих противников оставить меня в покое, но возникла проблема с тем, чтобы увести меня оттуда. — Почему?
— Потому что я все еще хотел покончить жизнь самоубийством.
— Ну и ну, — Хоторн опустил голову на грудь — и огорошенный рассказом Пула, и от усталости.
— Поэтому Кэти обхватила мою голову руками и все время громко шептала мне в ухо: «Мой дорогой, мой дорогой, мой дорогой». И ей удалось вытащить меня оттуда. Вот так все и было.
— Так все дело в этом?
— Да, в этом.
Наступило молчание! потом Тайрел тихо произнес:
— А знаешь, ты и на самом деле слегка не в себе.
— Эй, коммандер, а кто отыскал это место?
— Ладно, ты не совсем потерянный псих...
— Послушайте! — крикнула майор Нильсен, выбравшись из субмарины и спрыгнув в воду. — Получен приказ с британского патрульного катера, подтвержденный Вашингтоном в Парижем. К счастью, пилот гидроплана остался жив. Сломана нога, нахлебался воды, но выкарабкается. К рассвету здесь будет гидроплан с базы Патрик, часа через три-четыре. Он нас и заберет.
— Куда? — спросил Хоторн.
— Они мне не сказали. Просто заберет отсюда.
— А как насчет собачек? — поинтересовался Пул. Вдалеке еще раздавался лай сторожевых собак, — Я себя неуютно чувствую в их присутствии.
— С гидропланом прилетит кинолог, который позаботится и о животных, и о стороже. Он будет в составе следственной группы.
— Я повторяю вопрос: куда отвезет нас гидроплан с базы Патрик?
— Не знаю. Возможно, на базу.
— Ни в коем случае! Я высажусь на Горде, даже если мне для этого придется прыгать с парашютом, — запротестовал Тайрел. — Раньше мне приходилось прыгать.
— Но почему?
— Потому что там убили двух моих друзей, и я хочу знать, кто это сделал и почему! Там можно найти след, по которому я собираюсь пойти, и его единственное разумное решение. Эта сучка-психопатка действует где-то на островах.
— Когда сядем в самолет, ты сможешь связаться с кем угодно. Как ты уже доказал, ты на самом деле контактируешь с людьми, принимающими решения.
— Ты права, — согласился Хоторн, понижая голос. — Прости, я не имею права кричать на тебя.
— Да, не имеешь. Ты потерял двух друзей, но и мы потеряли друга. Я считаю, что мы действуем заодно, и несколько часов назад ты прекрасно понял это.
— Майор, наверное, просто пытается втолковать тебе, что если ты собираешься высадиться на Верджин-Горде, то и мы последуем за тобой, — сказал Пул. — Мы четко помним приказ находиться в твоем распоряжении и хотим помочь, — добавил он и, приподнявшись, поморщился от боли.
— В твоем состоянии от тебя будет мало толку, лейтенант.
— Через день все пройдет, нужно только несколько горячих ванн и, может быть, мазь кортизон, — заверил его Джексон. — Я разбираюсь в физическом состоянии, тем более в своем.
— Хорошо, — устало кивнул Тайрел, не в силах больше сопротивляться. — Но если я отменю свой приказ, вы согласитесь, что всем руководить буду я? Будете меня слушаться?
— Конечно, — ответила майор. — Ты командир.
— Когда-то ты не была такой покладистой.
— Она имеет в виду, коммандер...
— Не надо говорить за меня, — оборвала Пула майор, садясь, скрестив ноги, на песок и внимательно глядя на лейтенанта.
— Хорошо, я беру вас в свою команду, но, правда, один Бог знает для чего.
— Если уж зашла речь о команде, — сказала Нильсен, глядя на Тайрела. — Ты не ладишь с капитаном Стивенсом, так ведь?
— Это не имеет значения. Я ему не подчиняюсь.
— Но он же твое начальство...
— Черта с два. Меня наняли англичане, МИ-6.
— Наняли? — воскликнул Пул.
— Совершенно верно. Их устроила моя цена, лейтенант. — Хоторн устало опустил голову.
— Но ведь ты говорил об этой невероятной террористке, об армии фанатиков, стоящих за ней и поддерживающих ее, о том, что они готовят массовые убийства в Лондоне, Париже и Иерусалиме... И ты взялся за это из-за денег?
— Да, именно так оно и было.
— Странный ты парень, коммандер Хоторн. Я совсем не уверена, что понимаю тебя.
— А это и необязательно для этой операции, майор.
— Конечно, нет... сэр.
— Это необязательно, Кэти, потому что ты задеваешь его больные места, — сказал Пул.
— Черт побери, о чем ты говоришь? — спросил Хоторн. Глаза его почти закрылась, он отчаянно боролся со сном.
— Я тоже слышал твой разговор со Стивенсом по телефону. Главное, что я понял, так это то, что ты не можешь простить убийство твоей жены и не вернешься на старую службу, даже если тебе предложат за это пол Вашингтона.
— Ты очень наблюдателен, — тихо произнес Хоторн, уронив голову на грудь. — Если даже не знаешь того, о чем говоришь.
— Случилось еще кое-что, — продолжил Пул. — Когда мы забрали тебя с Сабы, ты сделал вид, что не будешь лезть в наши дела, а сам все-таки влез. Ты сидел как на сковородке, когда мое оборудование начало выдавать данные, ты увидел то, о чем раньше не имел представления, и страшно разозлился. Ты даже на Сала Манчини набросился как удав на кролика.
— К чему ты клонишь, Джексон? — вмешалась в разговор Кэти.
— Он что-то знает, но не говорит нам, — ответил Пул.
— Ублюдки, — прошептал Тайрел, уронив голову и закрыв глаза.
— Как долго ты не спал? — спросила Кэтрин, подвигаясь к Хоторну.
— Я в порядке.
— Как бы не так, — возразила Кэтрин, обнимая Тайрела за плечи. — Ты совсем разбит, коммандер.
— Доминик? — внезапно пробормотал Хоторн. Он начал медленно валиться назад, но Кэтрин поддержала его.
— Обожди, Кэти, — продолжал допытываться Пул. — Доминик, это твоя жена?
— Нет, — сонно промямлил Тайрел. — Ингрид...
— Это ее убили?
— Лжецы! Они сказали... что она была платным агентом Советов.
— А это не так? — спросила Нильсен, держа его на руках, как сонного младенца.
— Не знаю. — Тайрела почти не было слышно. — Она хотела все остановить.
— Что все? — настойчиво допытывался лейтенант.
— Я не знаю... все.
— Поспи, Тай, — посоветовала Кэтрин.
— Нет! — возразил Пул. — Кто такая Доминик? — Но Хоторн уже не услышал его. — У этого человека какие-то проблемы.
— Заткнись и разведи костер, — приказала майор.
Через восемнадцать минут пламя костра уже отбрасывало тени на песчаный пляж. Успокоившийся Пул сел на песок и бросил взгляд на Кэти, которая внимательно рассматривала спящего Тайрела.
— У него на самом деле есть проблемы, так ведь? — сказала майор.
— Больше, чем когда-либо было у нас, включая Пенсаколу и Майами.
— Он хороший парень, Джексон.
— Не надо говорить мне то, что я знаю, Кэти. Я следил за тобой, а ты слышала, что коммандер назвал меня очень наблюдательным. Вы с ним могли бы составить чертовски хорошую пару.
— Не смеши меня.
— Посмотри на него. Он лучше того, из Пенсаколы. Я имею в виду, что он настоящий мужчина, а не хлыщ, который вертится перед зеркалом.
— И не такой уж он был ужасный, — возразила майор, укладывая голову Тайрела себе на колени.
— Слушай, что я говорю, Кэти. Я ведь гениален, ты помнишь это?
— Он еще не готов к этому, Джексон. Да и я тоже.
— Тогда окажи мне любезность.
— Какую?
— Веди себя естественно.
Майор посмотрела на лейтенанта, потом перевела взгляд на безмятежное лицо Хоторна, покоящееся у нее на коленях, нагнулась и поцеловала Тайрела в приоткрытые губы.
— Доминик?..
— Нет, коммандер. Это кто-то другой.
— Добрый вечер, синьор, — сказала Бажарат, подводя упирающегося младшего барона ди Равелло к репортеру «Майами геральд», говорящему по-итальянски. — Рыжеволосый молодой человек предложил нам поговорить с вами. Ваше мнение о вчерашней пресс-конференции было чрезвычайно лестным для нас. Спасибо.
— К сожалению, мы представляли только провинциальные газеты, графиня, — сказал журналист. — Однако вы оба внушаете мне определенные опасения. Кстати, меня зовут Дель Росси.
— Так, значит, вас что-то тревожит?
— Можно и так сказать, но я еще не готов выступить с этим на страницах печати.
— А в чем конкретно дело?
— Что за игру вы ведете, леди?
— Я не понимаю вас...
— Но он понимает. Он понимает каждое слово, которое мы произносим по-английски.
— Почему вы так считаете?
— Потому что я свободно говорю на обоих языках, как вы, вероятно, свободно говорите на многих. Ведь все можно увидеть по глазам, не так ли? Проблеск понимания, негодования или юмора не имеет отношения к тону голоса и выражению лица.
— Или может быть частично вызван переводом предыдущей фразы... Разве это не так, мой милый лингвист?
— Все возможно, графиня, но он все-таки понимает английский и говорит на этом языке. Не правда ли, молодой человек?
— Что? — спросил Николо по-английски, но тут же поправился и повторил свой вопрос по-итальянски.
— Вот вам и подтверждение, леди — улыбнулся Дель Росси уставившейся на него Бажарат. — Но я не обвиняю вас ни в чем, графиня, просто все это чертовски интересно.
— И какой смысл вы вкладываете в свои слова? — холодно поинтересовалась Бажарат.
— Такой прием называется спорным толкованием в результате непонимания. Такие вещи практиковали бывшие Советы, Китай да и Белый дом! Можно говорить что угодно, а потом отказываться от своих слов якобы в результате ошибочного понимания.
— Но для чего это нужно? — не отставала от него Бажарат.
— Этого я еще не выяснил, поэтому и не сообщаю об этом в газету.
— Но разве вы, как и другие журналисты, не говорили лично с бароном ди Равелло?
— Да, говорил, но, если честно, он показался мне не лучшим источником информации. Он все время повторял: все, что он говорит, — правда. Что это за правда, графиня?
— Речь, естественно, идет об инвестициях семьи ди Равелло.
— Возможно, но почему у меня создалось впечатление, что беседовать с бароном так же бесполезно, как и с автоответчиком?
— У вас слишком развито воображение, синьор. Но уже поздно, и нам пора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94