Либо этот Карабас Барабас был великим актером, а большинство крупных аферистов с полным правом могут претендовать на Оскара, либо ему действительно доставляло удовольствие рассказывать об успехах его детища, и он сам верил в то, что говорил.
Его словно прорвало. Сейчас он говорил, не давая мне вставить слово.
– И еще в одном тебя неправильно информировали, Скотт. «Либерти» никогда не поручала мне превратить «Марикопу» в «Голден Финикс». Я сам напросился.
– Что-то я вас не совсем понимаю, сэр.
– Чутье подсказывало мне, что это легко сделать, и я это сделал, черт побери! Это-то хоть тебе ясно? А... ты ни хрена не смыслишь в горнорудном деле, не знаешь, что такое золото.
– Ну, вы уж совсем сравняли меня с говном...
– Я живу в Аризоне, вот здесь, в округе Марикопа. И мне здесь нравится. Это суровый край, и я постоянно держал глаза открытыми в надежде найти золотую жилу. Всю жизнь! И наконец мне удалось. Что касается золотоносного участка «Марикопа Минералз», теперь он принадлежит «Голден Финикс», то этот участок расположен недалеко от известного золоторудного месторождения «Родди Ризорсиз Бигорн». Некоторое время назад Родди пригласил на свой участок независимого инженера-геолога, и я раздобыл копию доклада, подготовленного им. В этом докладе о месторождении «Бигорн» говорится, могу процитировать тебе на память, слово в слово, что «велика вероятность залегания золотых рудных тел объемом несколько миллионов тонн с содержанием золота от полутора до трех граммов на тонну, разработка которых экономически обоснована и может производиться общепринятым способом». В то время такое низкое содержание золота не поразило моего воображения и не возбудило особого аппетита. Однако Родди пробурил тридцать пять дополнительных шурфов, двадцать восемь из которых подтвердили наличие золотой минерализации в очень обширном районе, и – вот это меня серьезно заинтересовало – содержание драгметалла в колонках составило порядка 12 граммов на тонну. Ты следишь за моей мыслью, Скотт?
– Слежу.
Альда продолжил почти без остановки:
– Старая «Марикопа» располагалась на одной из линз открытого Родди золотого месторождения. Я тут же раскопал старые журналы золотодобычи «Марикопа Минералз», каким образом неважно, и тщательно изучил методику разработки, практиковавшуюся в далекие тридцатые и сороковые годы. Выучил ее наизусть, как «Отче наш». Из этих записей следовало, что золотая минерализация уходит вертикально вниз на глубину до 600 метров. Нижние пласты никогда не исследовались. Шахтеры никогда не опускались ниже 270 метров, да это и неудивительно при тогдашней цене на золото в 35 долларов за унцию. А вот теперь мы подходим к самому главному – к последнему докладу, о котором ты упоминал. Ведь ты имел в виду последние заключения АГЛ, не так ли?
Я догадался, что АГЛ – это, должно быть, Аризонская геологическая лаборатория, и небрежно обронил:
– Если вы о докладе Томаса Токера, то я его уже видел.
Он озадаченно поморгал, свел кустистые брови к широкой переносице и с сомнением произнес:
– Да? Видел, говоришь? В таком случае должен понимать, какой это жирный кусок.
– Да нет, я не очень силен в цифрах, – продолжал прикидываться я.
– Короче, это очень хорошие цифры. Но я хотел сказать о другом. В тех старых журналах тоже содержалась докладная записка о наличии минерализации восточнее основной жилы. Она так и не была нанесена на геологическую карту района и о ней просто забыли. Подробности пропускаю. Итак, я отправился в «Либерти», рассказал им о том, чем располагаю, и уговорил поставить меня во главе геологоразведывательной партии. Что они и сделали, выделив башли. Большие башли, скажу я тебе. Старые забои оказались, конечно, затопленными грунтовыми водами. Но мы ее откачали, высушили шахту, подмарафетили и закупили новое оборудование. За очень большие бабки.
– Все это, конечно, очень поучительно, но меня больше интересует этот доклад АГЛ. Не могли же эти многообещающие образцы, взятые из шурфов, пробуренных алмазными бурами, или как там еще, взяться из ниоткуда. Или, что они к вам с неба свалились, что ли?
Чимаррон, у которого, как я убежден, голова была набита отнюдь не кошачьими консервами, проигнорировал мой намек на вероятность аферы и раздраженно ответил:
– Алмазные наконечники бурят даже гранит, на то он и алмаз... – Он потряс массивной головой и снова ощерился скорее в гримасе, чем в улыбке.
– А, в задницу все это, – наконец сказал он. – Ты спросил, и я тебе отвечу. Но боюсь, что ты снова ни хрена не поймешь. Я всегда задницей чувствовал, что эта минерализация к востоку от основной шахты – золотое дно. Поэтому в начале года, а, может быть, в середине я вывез туда своего главного инженера и рассказал ему, где и как бурить. Он решил, что я слетел с катушек. А я сказал: «Бури здесь, придурок!» Плюнул на землю, и именно в том месте и был пробурен первый шурф. Потом мы пробурили еще семь штук по прямой на север с интервалом 150 метров. Мой главный геолог чуть не наложил в штаны от злости, но я ему сказал: «Делай, как приказано, сучий потрох, а то будешь подметать улицы!» – Чимаррон остановился, взглянул на меня, потер квадратный подбородок и весомо произнес: – Возможно, до тебя еще не дошло, Скотт, но я не припоминаю случая, чтобы кто-нибудь из моих людей меня ослушался.
– Когда я осмыслю, что вы мне хотите этим сказать, возможно, я и испугаюсь. А возможно и нет. Так вернемся к нашим баранам, то бишь алмазам.
– Твою мать, – в который раз повторил он, делая угрожающую рожу. – Так вот, пробурили мы, значит, эти семь дырок и вытащили из них семь колонковых образцов. Представляешь себе, что такое колонок? Это все равно, что слоеный пирог с пластами различных пород вместо начинки. АГЛ сделала для нас необходимые анализы. Первые два... забудь о них. Но каждый из пяти оставшихся показал вкрапления золотоносной породы. Такая везуха выпадает раз в жизни. Вот послушай, что я тебе скажу о каждом из оставшихся пяти. Первая прошла через пятиметровую жилу, содержащую 3 грамма золота на тонну, вторая линза толщиной шесть метров уже содержала шесть граммов, третья, семиметровая, чуть больше, зато четвертая, толщиной семь с половиной метров, имела содержание золота, равное 12,3 граммам, а последняя – аж целых 17,3! Усекаешь? Ну что, впечатляет? Чем дальше мы продвигались на север, тем жирнее становилась минерализация. Мы продолжаем бурение, и следующий доклад наших экспертов поставит аризонскую биржу на уши.
– Этот парень из АГЛ, Токер, он что, лично проводит эти лабораторные исследования?
– Да, но начнется такой халам-балам, что, боюсь, нам придется продублировать исследования полученных проб в другой лаборатории, дабы успокоить эти заячьи душонки, пекущиеся о завтрашнем дне. Отныне мы будем грести золото лопатой, последняя линза – самая крупная. К концу полевых изысканий мы докажем, что имеем золотую залежь не менее чем в два миллиона тонн с содержанием золота до 17 граммов, а то и выше. Черт возьми, парень, знаменитое месторождение «Кэмбел Ред Лэйк» имеет всего 16 граммов на тонну. Чесать мой лысый череп! У меня под ногами закопан миллиард зелененьких, если не два. Я чувствую это всеми фибрами. У тебя не спирает дух в заднице от подобной перспективы, Скотт?
– Ну... возможно, и сперло бы, если бы вы показали мне, как это будет выглядеть в слитках или в монетах с симпатичными пандами...
– Ну и болван! – взревел он. – Пошел с моих глаз!
– Спокойствие, мистер, главное спокойствие. И потом, я так и не испробовал эту вашу игрушку.
Я думал, он швырнет мне ее в физиономию, но он разом утих, будто его выключили, и даже улыбнулся. То есть я вновь увидел два его кривых передних зуба.
– О, да! Чуть не забыл. Потеха еще не кончилась, – ехидно процедил он. – Будучи паршивой ищейкой, ты обязан прилично стрелять, не правда ли? – Он подождал моего ответа, но я его не порадовал.
Чимаррон перезарядил пистолет и, щелкнув затвором, передал его мне. Мне было наплевать на наш скрытый спор, то есть стрельбу по заданной мишени как таковую. Мне просто хотелось поближе взглянуть на это грозное оружие. Пистолет и впрямь был красавцем, произведением оружейного мастерства. Массивная округлая полированная рукоятка из мореного дуба удобно легла в ладонь.
Я вытянул руку, примериваясь, но не целясь. Необходимо было, чтобы рука несколько ощутила непривычную тяжесть.
– Слишком длинный глушитель. Мешает целиться, – посетовал я.
– Плохому танцору яйца мешают, – ухмыльнулся Чимаррон. – Я как-то ухитряюсь... отстреливать уши соседских ребятишек.
Нет, этот мужик определенно чума. Его не стоит недооценивать.
Я еще раз вскинул руку, чувствуя себя немного не в своей тарелке оттого, что вынужден участвовать в соревновании, в котором такие типы, как Чимаррон, проигрывать не любят. Мне было не резон злить его раньше времени. Но поддаться и проиграть мне не хотелось. Нет, продемонстрировать свое превосходство я ему не дам. Может быть, мне все же удастся скрыть от него, насколько я промазал. Словом, я решил слегка изменить тактику и сказал как бы невзначай:
– По кустикам мне стрелять не приходилось, да и скучное это занятие. Что-то это мне не нравится. Почему бы нам не предположить, что там стоит заклятый друг – ваш или мой, без разницы. – Я махнул стволом в сторону холма. – Он только что выстрелил в меня и промазал. Теперь я должен его уконтрить. – Я ткнул стволом себе в кончик носа. – Скажем, всадить ему пулю вот сюда.
– Валяй. – Он приоткрыл еще пару зубов. Было видно, что все это очень его забавляет. Это было все равно, что стрелять в туза, пришпиленного к дереву. – Где этот парень, Скотт? Сидит там в баре, потягивая пивко?
– Нет.
Я заметил пересмешника, перелетавшего с ветки на ветку метрах в двадцати. Наконец он сделал плавный разворот и устроился на суку в паре метров от земли.
– Видите того пересмешника, примостившегося у парня на макушке?
– Ручная птичка? – подыграл мне Чимаррон, улыбаясь в открытую.
– Нет, – спокойно ответил я. – Этот парень – Фред Китс. А птичка – ясновидящая. Она знает, что песенка Китса спета.
Улыбка мигом слетела с его лица. Он кинул на меня колючий взгляд, припечатав его к моему лицу на добрых полминуты. Потом его глаза-буравчики немного оттаяли, и он вновь повернулся к дереву, на котором беззаботно щебетала птичка, не подозревая о своих провидческих способностях.
– Кончай телиться и стреляй, – жестко проговорил Чимаррон.
– А куда торопиться? – лениво протянул я. – Вы же не хотите, чтобы я вместо Фреда попал в невинную птаху?
Но он именно этого и хотел, то есть чтобы я стрелял по ней и промазал. Я понял это по его напряженному взгляду, преисполненному презрения, к которому начала примешиваться неконтролируемая злоба. Я стоял в каком-нибудь полуметре от него, держа пистолет у правого бедра. Он ухватил меня лапищей за пояс и легко развернул к себе, пытаясь дотянуться другой рукой до пистолета.
Альда оказался на удивление сильным, его пальцы впились в мой бок с силой мельничных жерновов. Не скажу, чтобы у меня были хрупкие кости, но на какое-то мгновение я испугался, что он мне что-нибудь сломает. Чимаррон стиснул мою кисть и грубо вырвал пистолет из моей руки, все так же удерживая меня левой рукой. Я непроизвольно сжал кулаки, готовый в любую секунду отработать по его гнусной роже.
Я был разъярен, все внутри меня вскипело, и я подумал, что взорвусь, если моя ярость не найдет выхода. Я вообще терпеть не могу, когда ко мне прикасаются мужики, даже, когда хлопают по плечу в порыве дружеских чувств. Но когда ко мне прикасаются явно не с дружескими намерениями, с моей кровью происходит что-то ужасное – она закипает и переполняется адреналином.
Я уже готов был вмазать ему в ухо, когда его захват неожиданно ослаб, он снял с меня руку и в следующий момент уже целился в пересмешника на голове бедного Фреда, или на бедной голове Фреда, как вам больше нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61