Кроме того, я ведь мог ошибаться. Возможно, Реджине ничего не грозило...
Зато мне явно грозила опасность.
Мне следовало не витать в облаках, размышляя о реакции Реджины, а подумать о том, что я ей сказал.
О заправочной станции, жилом доме и еще полдюжине мест, где можно было поджидать в засаде. Включая переулок прямо напротив входа в «Кэнтербери-Комьюнити», который я упомянул первым, так как считал его наиболее вероятным местом. Я оказался прав. Потому что выстрелы раздались именно оттуда.
Глава 15
Я едва добрался до тротуара Флауэр-стрит, когда треск первого выстрела вернул мои мысли от Реджины к окружающей меня действительности — к асфальту под моими ногами, яркому солнечному свету, льющемуся на меня с неба, и пуле, просвистевшей мимо моей головы.
В десяти футах слева от меня стоял мой «кадиллак», еще одна машина находилась справа. Краем глаза я увидел в переулке какое-то движение, но не стал всматриваться, а бросился к «кадиллаку». Тут же треснул второй выстрел, и пуля свистнула в воздухе там, где я был только что.
Я свалился на тротуар в нескольких дюймах от «кадиллака», стукнувшись головой о правое переднее крыло — впечатление было такое, словно полдюжины парней огрели меня бейсбольными битами. Моя голова отскочила от металла, но я смог расслышать звуки еще нескольких выстрелов — правда, некоторые из них были гулкими, как из оружия 45-го калибра. Три или четыре пули угодили в дальнюю сторону машины.
Я скорчился за автомобилем, поджав ноги, уперся левой рукой в горячий асфальт, а правой стал шарить под пиджаком в поисках моего кольта. Когда я начал подниматься, ощущая тупую пульсирующую боль в голове, то услышал урчание мотора.
Выпрямившись и шагнув вправо, я увидел в переулке зад темно-синего седана. Он еще не двигался, но когда я быстро направился в переулок, взведя курок кольта, то увидел высокого широкоплечего мужчину, садящегося в автомобиль справа и захлопывающего за собой дверцу. Седан развернулся и помчался по переулку. Я поднял револьвер, но машина свернула на Флауэр-стрит почти у меня перед носом и понеслась дальше, поэтому я спрятал оружие в кобуру.
Потом я влез в «кадиллак» и стал звонить в полицию. Когда я понял, что одна из пуль вывела из строя мобильный телефон, эти люди были уже далеко. «Люди», так как один из них вскочил в машину, пока другой заводил ее. Я не успел рассмотреть автомобиль, но знал, что это темно-синий седан. Этого было достаточно.
Я повернул ключ зажигания, просто проверяя, заводится ли «кадиллак», потом выключил мотор, побежал назад к двери Реджины и заколотил в нее.
Когда она что-то пропищала, я сказал:
— Это Шелл Скотт. Впустите меня.
Снова звяканье цепочек и скрип ключа в замке. Я тяжело дышал, барабаня пальцами по панели. Когда дверь открылась, я шагнул внутрь, закрыл за собой дверь и прислонился к ней. Реджина снова отошла назад, но не так далеко, как в прошлый раз. Если так пойдет дальше, то в один прекрасный день она позволит мне войти и натолкнуться прямо на нее.
— Бьюсь об заклад, что легче проникнуть в гарем султана, трубя в горн, — сказал я. — О'кей, берите, что вам нужно, и пошли отсюда. Я не шучу. Полагаю, вы слышали выстрелы?
— Да. Это в самом деле были... выстрелы?
— Можете не сомневаться. Двое парней стреляли в меня из переулка по другую сторону улицы — помните, я упоминал о нем? Но либо они паршивые стрелки, либо я двигался так быстро, что у них закружилась голова. Во всяком случае, у меня она кружится до сих пор. — Я тряхнул головой.
— Значит, стреляли не вы?
— Нет. У меня был револьвер, но я всего лишь помахал им в воздухе. Шум подняли двое плохих ребят, о которых я вам говорил.
Реджина окинула меня взглядом. Я был поцарапан в нескольких местах. Она подошла ко мне, подняла руку и коснулась пальцем левого плеча.
— Это... от пули?
Я повернул голову и посмотрел на плечо своего некогда великолепного кашемирового жакета. В канареечного цвета ткани виднелся разрез, проделанный, несомненно, первой пулей.
Я кивнул:
— Да. Я и не сознавал, насколько близко она пролетела. О'кей, если я воспользуюсь вашим телефоном? — Я стал набирать номер отдела убийств, продолжая говорить:
— Эта парочка, должно быть, некоторое время пряталась где-то поблизости. Когда я прибыл, их не было в переулке, но они наверняка заметили меня и не застрелили только потому, что поджидали вас. Если бы вы вышли со мной, они бы постарались разделаться с нами обоими. Когда я вышел один, они, очевидно, решили, что полбулки лучше, чем вовсе ничего.
Когда полицейский ответил, я попросил его соединить меня с капитаном отдела убийств и, ожидая ответа Сэмсона, сказал Реджине:
— Они промахнулись, но в меня стреляли уже не раз, и когда я слышу этот звук, то автоматически двигаюсь, как газель, которую ударило током. Большинство людей — в том числе хорошенькие девушки — при звуке выстрела застывают на месте и думают: «Неужели кто-то стрелял? Быть может, в меня? Но почему? Что я такого сделал?» Поэтому, если не возражаете, я все-таки отвезу вас в этот коттедж.
На другом конце провода проворчали:
— Отдел убийств, Сэмсон.
— Это Шелл, Сэм. Надеюсь, ты в лучшем настро...
— Ах это ты. — Его настроение явно не улучшилось. — По-моему, я говорил тебе, чтобы ты не исчезал?
— Я и не исчезаю. Но, Сэм, старина, ты же не говорил, чтобы я каждую секунду...
— Я уже целый час пытаюсь с тобой связаться. Где ты?
— Ну, сейчас я нахожусь в «Кэнтербери». Но буду здесь недолго...
— Я хотел сообщить тебе, что мы нашли твои трупы.
— Мои трупы?
— Стрэнга и того, которого ты застрелил.
— Где?
— В узкой яме на луковом поле неподалеку от Уайлтона, милях в двух от дома на Пятьдесят седьмой улице. Прошлой ночью там гуляли парень и девушка — они видели, как остановилась машина и два человека что-то потащили. Утром парень решил нам позвонить. Прессе уже все известно.
— Это, может быть, не так уж хорошо.
— "Может быть" тут излишне. Некоторые репортеры уже вовсю накинулись на связь Стрэнга с Леммингом. Это естественно после ночных заявлений Лемминга, выстрелов в него и твоего спектакля в церкви. Как по-твоему?
— Ну... Ты же знаешь репортеров, Сэм...
— Еще бы! Я только что закончил разговор с одним — из голливудского «Информера». Он хотел знать, почему я, твой близкий друг, не арестовал тебя по подозрению.
— Подозрению в чем?
— У меня сложилось впечатление, что во всем.
— Ну, если не считать разрушения Содома и Гоморры, я вроде был пай-мальчиком. Да, еще одна вещь...
Я не договорил. Я уже собирался рассказать ему о недавних событиях, но расчет времени был очень важен, учитывая не только настроение Сэма, но и репортерское давление, которому, он, несомненно, подвергался, а с временем еще не все было ясно. Поэтому я спросил:
— Вы что-нибудь выяснили о другом парне, которого я застрелил?
— Да, его идентифицировали минут пятнадцать назад. Местный громила, которого зовут Монах Коуди, разумеется, не настоящий монах.
— Я уже догадался. Будь он настоящим монахом, у меня возникли бы очень любопытные подозрения.
— Его полное имя Арвин Фостер Коуди. Получил прозвище Монах, когда его девушка узнала, что он путается еще с двумя бабами, и отстрелила ему яйца. Пока не установлено никаких связей между ним и кем-либо, отвечающим описаниям замешанных в это дело. Ребята из лаборатории не обнаружили ничего интересного в состоянии Стрэнга, кроме того, что они еще никогда не видели парня с такой степенью анемии. Подожди секунду...
Я слышал, как Сэм обратился к кому-то и тот человек что-то ответил, после чего голос Сэма стал значительно громче:
— Что? Где?
Я догадался, о чем идет речь.
— Сэм, — сказал я, — мне нужно кое-что тебе сообщить.
В трубке послышались сердитые возгласы, после чего Сэм осведомился зловещим тоном:
— Где, ты сказал, находишься, Шелл?
— Я как раз собирался тебе рассказать...
— В «Кэнтербери», не так ли? Это, кажется, на Флауэр-стрит?
— Да. Я хотел объяснить...
— Может, ты не поверишь, но мы только что получили рапорт о стрельбе там. Несколько выстрелов в моем мирном городе! Насколько мне известно, никто из невинных граждан не пострадал, но если в этом замешан ты, то нам следует ожидать худшего. Полагаю, ты в этом замешан?
— Какое совпадение! Я как раз пытался рассказать тебе об этом, Сэм. Должно быть, ты получил рапорт за секунду до...
— Что произошло?
— Парочка ребят, несомненно, тех самых, которые нас интересуют, выпустила в меня несколько пуль. Они уехали в темно-синем седане. Ты будешь рад услышать, что они промахнулись. Другие тоже не пострадали.
— Когда эти снайперы тебя обстреляли? Его тон мне не слишком нравился.
— Только что, — ответил я. — Возможно, за минуту до того, как я позвонил тебе... чтобы все рассказать.
— Отлично. Я безумно счастлив, что ты мне позвонил, Шелл. Погоди... — Снова послышалось невнятное бормотание, после чего Сэм заговорил опять. — Как я упоминал, Шелл, твой звонок избавил меня от необходимости посылать за тобой полицейских.
— Полицейских? Ты шутишь, Сэм! Как ты мог послать моих друзей арестовывать меня? Да и за что?
— Получили еще одно сообщение, и тоже из «Кэнтербери». Любопытно, не так ли?
— Какое сообщение?
— Что высокий, безобразный на вид парень с белыми волосами колотит в соседнюю дверь. С белыми волосами! Парень, очевидно, немолод.
— Мы все стареем, Сэм.
— Этот старик, по-видимому, пытался взломать дверь соседней квартиры. И сразу после этого девушка закричала.
— Я могу все это объяснить. Это совсем не то, чем может показаться. — Я умолк, испытывая неприятное чувство, что, судя по голосу Сэма, объяснять мне придется дня три. Хотя альтернатива выглядела не более приятной, я уже принял решение. — Я все объясню, Сэм, как только доберусь в полицейское управление. Но сначала мне нужно сделать пару вещей...
— Немедленно тащи сюда свою задницу, иначе я...
— Приеду, как только смогу, Сэм. — Я положил трубку.
— В чем дело? Что у вас с лицом, мистер Скотт? Осознав, что я зажмурил глаза и выпятил губы, я тряхнул головой и расслабился. Реджина стояла рядом, держа чемодан.
— Не забыли зубную щетку? — спросил я.
— Нет. А...
— Не важно. Поехали.
* * *
Коттедж находился всего в полутора милях от шоссе, но был настолько изолирован, что в конце узкой извилистой и грязной дороги можно было четко слышать птичье щебетание. Дом принадлежал моему холостому другу, который хотя и был всего на три-четыре года старше меня, успел зашибить пару миллионов баксов на фондовой бирже и не истратить их.
Поэтому «хижина» содержала четырнадцать комнат, полный бар, набитый холодильник, морозильник и прочие удобства, если можно считать удобным дом без телефона, радио и телевидения, но снабженный новейшей стереосистемой, двумя инфракрасными печами в кухне, качалкой на двоих в гостиной, ямой для барбекю и плавательным бассейном с подогревом и приводимым в движение кнопкой водопадом позади здания.
Когда я остановил машину возле бассейна с лилиями, Реджина посмотрела на крашенный под красное дерево дом, на плакучие ивы у бассейна и, наконец, на меня.
— Это и есть хижина? — спросила она. Я усмехнулся:
— Да, стоимостью около сотни тысяч баксов. Это ваше убежище — по крайней мере на следующий день.
Возможно, вам здесь будет одиноко, но никак не неудобно. Я знаю, так как провел тут пару уик-эндов. Реджина бросила на меня подозрительный взгляд. Я вылез из «кадиллака», открыл дверцу для Реджины и проводил ее к дому. Потом направился к боковой стене, отмерил на глаз шесть футов от фундамента, нашел треугольный кусок треснувшего гранита, вытащил его, достал ключ и открыл парадную дверь.
Войдя в гостиную, Реджина заметила:
— Это выглядит несомненно греховным.
— Но разве это не великолепно?
Лиловый ковер с поролоновой подкладкой имел добрых два дюйма в толщину;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37