Потому что дачники — это лохи, а сатанисты — это психи и притом буйные. Отморозки одним словом. А иметь дело с отморозками в таком количестве опасно для жизни.
Рыночную охрану пришлось вышибать из Дедовского пинками, но не было никаких гарантий, что они дойдут до места. О том, что будет с ними там, Варяг и думать боялся.
Но сам он в Москву не поехал. Он любил доводить всякое дело до конца, а сейчас ему открылась дорога на Нижнюю Истру. Ее никто не охранял. Самооборонщики ушли в Москву в первых рядах.
Да и охранять было некого. Массовая истерика катилась лавиной, захватывая женщин и унося их в том же направлении. Только если мужчин все время срывало с генеральной линии на второстепенные дела — грабеж и пьянку, то бабы с оловянными глазами перли напролом прямо к цели.
Это было похоже на пляску святого Витта1, которая вот так же охватывала многотысячные массы людей в средние века.
Когда отряд Варяга вошел в Гапоновку, он обнаружил там только несколько семей, не поддавшихся общему безумию, и стаю нечистой силы из Ведьминой рощи, которая тащили все, что плохо лежит.
К нечистой силе примыкали дети — совершенно непонятно чьи. Воинство Варяга спугнуло сразу всех, включая и добропорядочные семьи, так что в Гапоновке остался один Сашка-баптист в разбитых очках.
И тут до Варяга дошло, что ему тут совершенно нечего делать. Вскрывать дачные кладовые и погреба бессмысленно. Вывозить их содержимое некому и некуда. Заставлять боевиков работать носильщиками — это будет самый настоящий беспредел, и Варяг об этом даже не думал.
Он думал спалить мятежные деревни к черту, но это следовало делать в присутствии их жителей. А без них как-то и не в тему.
— Это не по-божески, — сказал и юродивый Стихотворец.
— Так я же и не бог, — усмехнулся Варяг, но Гапоновку оставил нетронутой.
А самое разумное предложение сделал Мечислав Кировец, который вообще отличался умом и сообразительностью.
— Надо взять что положено с тех, кого найдем. А когда остальные будут возвращаться, брать долю с каждого по мере поступления.
— А они будут возвращаться? — спросил Варяг.
Опасения были не напрасны. Ведь все дачники — бывшие москвичи, у них в городе жилье и все такое. Могут там и остаться.
Это как звезды лягут.
— Посмотрим, — сказал Мечислав.
— Ты бы лучше посмотрел, что там в верховьях творится, — предложил Варяг. — Амазонки какие-то… Будто мне всего остального мало.
— Ну, амазонки, положим, и тут есть, — заметил Кировец, намекая на Ведьмину рощу.
Но возражать против прямого приказа хозяина не стал и пришпорил своего рысака.
Он забрал с собой людей, от которых Варягу в сельской местности немного пользы. Киллеров, ищеек и зеленых пацанов.
Мечиславу от них тоже было мало толку, но других Варяг ему не отдал. А в несметные полчища амазонок они оба не очень верили.
19
Чтобы принять четырех валькирий и одну приблудную разведчицу за несметные полчища амазонок, надо очень много выпить, но если кто-то думает, что в Зеленом охранники главной загородной базы мафии занимались круглые сутки чем-то другим, то он глубоко ошибается.
Охранять целые цистерны самогона — работа не для слабонервных, и белая горячка в этих условиях — профессиональная болезнь.
А еще — доблестным стражам надо было как-то оправдаться перед руководством, когда пять прекрасных дам и семеро благородных рыцарей захватили эту самую базу, разогнав охрану пинками.
У страха глаза велики — вот и померещились им в пьяном дурмане несметные полчища голых воительниц.
Один как выскочил из караулки в чем мать родила, так и добежал до самой Москвы с криком:
— Нечистая сила! Черти в городе!
После чего незамедлительно сошел с ума совсем, потому что в Москве его тоже встретили черти.
А в Зеленом вслед за ним из караулки поперли голые девки, с которыми охрана развлекалась, не чуя никакой угрозы со стороны — и тут уже никому не под силу было разобраться, где воительницы, а где просто шлюхи.
А все потому, что пить надо меньше и в быту надо быть скромнее.
Усмирять нечистую силу явился поп в черной рясе и с белой бородой, который яростно махал кадилом, но успеха не добился, так как эти черти ладана не боялись.
Перехватив меч за клинок и подняв его над собой наподобие креста, Жанна сама принялась проповедовать, как Арамис на лесной поляне, и выходило по ее словам, что самые любвеобильные женщины становятся ангелами на небесах, а командует ангельским воинством сама Орлеанская Дева — святая Жанна, королева Франции. И по воле ее Варягу больше нет места под солнцем и нигде не будет ему удачи.
Само собой разумеется, слушатели ничего толком не запомнили и все перепутали, и когда в Городок вошел былинный витязь Мечислав со своим пешим отрядом, ему передали, что варяжскую базу пограбила Орлеанская королева из Франции, которой перед тем было видение — ангелы в женском обличье, которые занимались любовью с Варягом и его людьми.
Умные люди истолковали это, как знак скорой смерти Варяга, и все удивлялись, отчего этот бандит привиделся Орлеанской королеве в раю. И только священник безошибочно распознал в видении прелесть диавольскую, о чем и сообщил Мечиславу с напутствием истребить врагов рода человеческого под самый корень.
Но истреблять было уже некого. Валькирии, захватив на базе сухой паек на неделю вперед, скрылись в лесах, оставив Мечислава в недоумении. До сего дня он ничего не слышал про место с названием Орлеан и точно знал, что в Экумене нет никакой Франции.
Но земля полнится слухами, и быстрее, чем скакал через лес маленький отряд Жанны Девственницы, разносилась по Верхней Истре весть, что Орлеанская королева убила Варяга своим мечом в два человеческих роста, и он провалился в рай для еретиков, где крылатые бесы в женском обличье ублажают его прелестью диавольской.
Жанна узнала об этом в первом же селении, куда заглянула за водой. Милый юноша среднего переходного возраста внимательно осмотрел ее меч и пробормотал:
— И ничего он не в два человеческих роста.
А потом задал Жанне лобовой вопрос:
— Правда что в раю у еретиков можно трахаться с кем захочешь? А то наш поп говорит, что в христианском раю об этом даже думать нельзя.
Сама Жанна вычитала про любовные утехи в раю у Игоря Можейко, больше известного как Кир Булычев, в истории о скрытом имаме исмаилитов и его воинах-фидаях — убийцах, которые не страшились смерти.
Одурманенные гашишем, попадали они в дивный сад, где их ласкали нагие прелестницы под пение райских птиц и ангельских свирелей. А после пробуждались воины в мрачной крепости скрытого имама, и грозный старец горы говорил им, что они побывали в раю. Но чтобы переселиться в райский сад навечно, они должны завершить свои дела на земле и умереть за веру без страха и сомнения.
А Жанна, защищая свою девственность от бесконечных посягательств, узнала о мужчинах так много интересного, что очень хорошо представляла, чем заманить их в свою ересь. Но поскольку сама она была женщиной, и окружали ее женщины, и альбигойскую веру проповедовали тоже женщины, обойтись одними гуриями было сложно.
И появились в альбигойском раю двуполые ангелы — крылатые юноши неземной красоты и любвеобильные девы, чьи поцелуи слаще меда.
Теперь уже трудно было вспомнить, кто первый озвучил эту идею веселой ночью у таборного костра. Наверное, все понемногу, и Жанна не в последнюю очередь, ибо она хоть и берегла девственность, но не чуралась утех.
На вопрос: «Кого ты больше любишь — мальчиков или девочек?» — Жанна никогда не отвечала прямо, но девочек действительно любила и другим валькириям советовала, приводя на этот счет убийственный аргумент:
— Мне не нужны беременные бойцы и кормящие матери.
Отсюда и пошли слухи о том, что все валькирии — лесбиянки, которые ненавидят мужчин по природе своей.
Но эти слухи были далеки от истины. Нет ничего сильнее любви, и трудно даже подсчитать, сколько бойцов потерял отряд валькирий беременными и кормящими.
С контрацептивами после Катастрофы было туго. Резинотехнические изделия Љ2 больше не выпускались, таблетки тем более, и даже календарный метод давал сбои. Месячные сменялись новой овуляцией так быстро, что невозможно было найти безопасное окно.
Инопланетные мутагены свое дело знали. «Плодитесь и размножайтесь!» — таков был их девиз, и проблемы людей были этим безмозглым микроорганизмам до лампочки. Они стремились как можно скорее заселить свою планету жизнью и разумом, а что думают по этому поводу люди — дело шестнадцатое.
Но люди на то и разумные существа, чтобы в любых обстоятельствах поступать по-своему. На проделки мутагенов они отвечали тем, что старательно и систематически истребляли друг друга — словно нарочно стремились свести на нет весь эффект от ускоренного размножения.
А Жанна Девственница и тут была оригинальнее всех остальных. Она советовала вообще воздерживаться от размножения, поскольку это мешает взаимоистреблению. И одновременно проповедовала всепоглощающую любовь, чем запутывала все окончательно.
Но с религиями всегда так. Чем больше в вере противоречий, тем шире ее популярность, и наоборот — чем яснее и однозначнее догма, тем меньше найдется людей, готовых безоговорочно в нее поверить.
По обилию тумана и количеству разночтений альбигойская ересь в интерпретации валькирий могла поспорить с любой из мировых религий, а значит, ей светило блестящее будущее.
Бесчисленные колдуны, расплодившиеся, как грибы под теплым дождем, на почве бедствий, уже считали эту веру своей. Ересь и колдовство неразделимы, и Жанна Аржанова не зря твердила, что ее тезка из семьи д'Арк была самой настоящей ведьмой.
А юные валькирии, приходя в отряд, слышали от Жанны такие слова:
— Девственность — колдовская сила. Она уберегла Жанну д'Арк от смерти в бою, она спасла ее от костра, она воскресила ее, когда все считали Орлеанскую деву мертвой. Она убережет и нас лучше всех оберегов от бедствий и печалей, от боли и страха, от бесславной гибели и бесчестия.
Но юноше с лесного хутора Жанна рассказала о другом. Он хотел узнать про еретический рай, а она поведала ему про альбигойский ад.
— Тебе говорили про вечные муки — но нет ничего вечного под небом. Каждый грех учтен, и кара отмерена. Кто не искупил прегрешения на этом свете — получит наказание на том. За каждый грех в отдельности — болью и кровью, тоской и страхом. Все долги до последнего взыщет с тебя хозяин темных сфер и лишь тогда отпустит к вершинам света.
— Навсегда? — с надеждой спросил юноша.
— Как знать, — ответила Жанна. — Говорят, те, кому наскучил рай, вновь рождаются среди людей, чтобы пройти весь путь заново.
— Разве рай может наскучить? — удивился любознательный мальчик.
— Вечность — это очень долго… — загадочно улыбнулась валькирия и птицей взлетела в седло.
20
Нагая блондинка, которую президент Экумены Гарин притащил с алтаря черной мессы в здание университета, назвалась Алисой, но это ничего не значило. По слухам, все девушки, которых сатанисты приносили в жертву Люциферу, именовались так, и даже был специальный обряд «посвящения в Алисы», в ходе которого они меняли имя.
На этот счет Гарина просветил бывший студент славного заведения на Воробьевых горах Владимир Востоков, больше известный в широких кругах под именем Царя Востока Соломона Ксанадеви.
— У алисоманов с именами вообще сложно, — заметил он. — Первый раз они берут себе новое имя при вступлении в общину под лозунгом «Время менять имена». А потом меняют его еще не один раз в зависимости от положения в иерархии. Их лидер, кстати, зовется Константином, и никто кроме него не вправе носить это имя.
— Они сатанисты? — спросил Гарин, который слышал на этот счет разные мнения.
— Они считают, что Люцифер — это творец мира и бог свободы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43