– Предоставлю подробней ответить на этот вопрос заместительнице главного констебля Воспер.
Если бы выражение лица убивало, Воспер своей улыбкой раскроила бы Грейсу череп и начисто его выпотрошила. Крепенькая матрона выкрикнула:
– Скажите, миссис Воспер, вы позволили суперинтенденту Грейсу посоветоваться с медиумом?
По аудитории прокатился сдержанный смех. Женщина попала в самое больное место. Сохраняя на лице бесстрастное выражение, Грейс в душе улыбался, видя, что Элисон Воспер внезапно смутилась, попав в затруднительное положение. Несколько месяцев назад во время расследования другого дела, которое передавалось в суд, он отнес медиуму туфлю – главное свидетельство, обличающее убийцу. Это был истинный праздник для прессы. И начало битвы не на жизнь, а на смерть, которую повела с ним начальница.
– Обычно полиция не прибегает к таким следственным методам, – резко заявила она. – То есть мы слушаем каждого, кто может дать нам информацию, а потом разбираемся, насколько она полезна.
– Значит, вы этого не исключаете? – допытывалась репортерша.
– По-моему, я вам уже ответила. – Элисон Воспер оглядела аудиторию. – Еще есть вопросы?
По окончании пресс-конференции Грейс столкнулся с Элисон Воспер на выходе, и они зашли в пустой кабинет.
– На нас смотрит весь город, Рой. Если вы собираетесь встретиться с кем-нибудь из своих психопатов, заранее предупредите меня.
– Не собираюсь, по крайней мере на данном этапе.
– Хорошо, – сказала она, как бы хваля щенка, который пописал в указанном месте. Грейс даже на секунду подумал, что она погладит его по головке и даст лакомство.
75
Через полчаса он стоял в тесной раздевалке морга, возясь с завязками зеленого халата, натягивая белые резиновые сапоги. В дверь заглянула Клио в прозекторской шапочке с явными признаками похмелья. Она бросила на него непонятный взгляд:
– Извини за вчерашний вечер. Я честно не хотела тебя отфутболивать.
Он улыбнулся в ответ:
– Ты всегда так оттягиваешься при встречах с сестрой?
– Ее только что бросил тупоголовый бойфренд, и она просто разваливается на куски. Я должна была ее поддержать.
– Разумеется. Как себя чувствуешь?
– Ненамного лучше, чем Софи Харрингтон. Голова в буквальном смысле идет кругом.
– Полноценная кока-кола – лучшее средство, – посоветовал он.
– Выпила уже две банки. – Она вновь как-то странно на него посмотрела. – По-моему, я даже не спросила, как дела в Германии. Нашел жену? Произошло счастливое воссоединение?
– Ты уже раз пять спрашивала. Клио удивилась:
– И ты ответил?
– Может быть, нынче вместе поужинаем, и я дам тебе полный отчет?
Она снова странно на него взглянула, и он, на секунду охваченный паникой, подумал, что сейчас услышит приказ проваливать раз навсегда. Но Клио скупо улыбнулась – без теплоты.
– Приходи ко мне. Приготовлю что-нибудь простенькое, без выпивки. Здоровую еду. По-моему, нам надо поговорить.
– Приду сразу же после вечернего инструктажа. – Он быстро чмокнул ее в щеку.
Она резко отдернулась:
– Мне еще очень больно, я сильно на тебя сержусь, Рой.
– А мне нравится, когда ты сердишься. Она немного оттаяла и усмехнулась:
– Вот сукин сын.
Он снова поцеловал ее, на этот раз не столь по-братски, халаты шуршали при их крепком объятии. Грейс одним глазом присматривал за дверью, как бы кто не вошел.
Клио вырвалась, оглядела себя:
– Нельзя этого делать. Я на тебя сердита. На тебя форма действует, да?
– Еще сильней, чем черное шелковое нижнее белье.
– Лучше заходите и приступайте к работе, суперинтендент. Если в «Аргусе» появится снимок, на котором вы обжимаетесь с дамочкой в раздевалке морга, это не пойдет на пользу вашему имиджу.
Он пошел следом за Клио по кафельному коридору, одолеваемый сумбурными мыслями о ней, о Сэнди, о деле. Пресса сильно надавила на них нынче утром. Ясно, что вызвало такую атаку. Убийство одной молодой привлекательной женщины можно считать единичным и как бы личным событием. А второе способно повергнуть город и даже графство в панику. Если же журналисты узнают о противогазах, начнется настоящее безумие.
Грейс утаил, что Софи Харрингтон звонила Брайану Бишопу – главному подозреваемому в убийстве Кэти Бишоп. И что Брайан Бишоп, известный как преуспевающий бизнесмен, уважаемый гражданин Брайтона и Хоува, член комитета гольф – клуба, филантроп, занимающийся благотворительной деятельностью, имеет далеко не респектабельное криминальное прошлое. Да и жена его – респектабельная ротарианка – заводила на стороне любовные интрижки.
По сведениям национальной компьютерной базы данных, Бишоп был на два года отправлен в исправительное заведение для малолетних преступников за изнасилование четырнадцатилетней девочки, учившейся с ним в одной школе. А в двадцать один год его условно осудили на два года за нападение на женщину с причинением тяжких телесных повреждений.
Выходит, чем глубже следственная бригада вникает в жизнь Бишопа, тем весомее становятся свидетельства против него. Сегодня на утренней встрече Элисон Воспер сказала, что его алиби, подтвержденное в Лондоне, «тухлое». Теперь открылось еще одно столь же «тухлое» обстоятельство: Бишоп решительно отрицает, что знал о страховке жизни своей жены. И по всей видимости, говорит правду, что особенно плохо.
Тем не менее ясно, что Брайан Бишоп действует очень ловко. По мнению Грейса, мало кому удается добиться такого финансового успеха, несмотря на преступное прошлое, благодаря одной лишь приятной внешности и манерам. Он хорошо понимал, что неведение Бишопа, может быть притворное, о страховом полисе ничего еще не говорит.
Разум начинал отказывать, столкнувшись с трудными вопросами. Хотелось усесться в тихом темном углу и перебрать в памяти все детали убийства Кэти Бишоп и Софи Харрингтон. Криминалисты давно уже работают в доме Бишопов, и очень хорошо. Пускай он понервничает, до сих пор не получив доступа в собственный дом. Загнанный в номер отеля, как зверь в клетку, он чувствует себя в опасности, тем легче будет его допрашивать.
Свидетельства против Бишопа постоянно накапливаются, но еще рано его арестовывать. Пока можно лишь задержать на двадцать четыре часа, а затем продлить пребывание в камере предварительного заключения еще на двенадцать часов до предъявления обвинения. Твердых улик нет, и, хотя его алиби вилами на воде писано, остаются большие сомнения. Два независимых свидетеля заявили, что в момент убийства и сразу после него он был в Лондоне, вопреки записи на регистрирующей номера машин видеокамере, свидетельствующей об обратном. Правонарушители очень часто меняют номера, особенно теперь, во избежание штрафов за зафиксированное камерой превышение скорости – судья сразу же усомнится, подлинный ли номер на машине Бишопа или поддельный.
Вдобавок Грейс сильно заинтересовался художником, с которым встречалась Кэти Бишоп. Он мог стать еще одним потенциальным подозреваемым.
Так, в раздумьях, он вошел в залитый ослепительным светом патолого-анатомический зал и не увидел тело Софи Харрингтон, скрытое склонившимися над ним фигурами в зеленых халатах. Надюшка Де Санча давала разъяснения.
Кроме нее, Клио и Даррена, в помещении находился старший инспектор Дуиган, длинный тощий представитель коронера Ронни Уотсон, бывший офицер полиции пятидесяти с лишним лет, и инспектор Мерфи.
Грейс подошел к столу, чувствуя обычное неприятное удивление, которое неизменно испытывал при виде каждого нового трупа здесь и в любом другом месте. Они кажутся такими неземными, эфирными, с призрачной алебастрово-белой кожей, если не считать обгоревших или сильно покалеченных жертв. Смерть как бы представляет их в черно-белом цвете, когда все кругом сохраняет краски.
Софи Харрингтон была перевернута на живот. Надюшка указывала пальцем в латекснои перчатке на десятки крошечных ярко – красных отметинок на спине мертвой женщины, напоминающих татуировку.
– Можете прочитать? – спросила она.
Приглядевшись поближе, Грейс увидел какой-то беспорядочный рисунок.
– По четкости и аккуратности, с какой сделаны отметины, я бы сказала, что они нанесены электрической дрелью, – добавила Надюшка.
– При жизни или после смерти? – уточнила инспектор Мерфи.
– По-моему, после смерти, – ответила патологоанатом, наклоняясь и внимательно разглядывая спину жертвы. – Следы глубокие, а крови очень мало. Значит, сердце уже ее не качало.
Все-таки утешение для бедной женщины, подумал Грейс. И вдруг понял, что означает шарада, сложившаяся в слова: «Потому что ты ее любишь».
76
Сердитая уборщица покинула дом Клио Мори в половине первого. Обладатель Миллиардного Запаса Времени это отметил, сидя за рулем своей «тойоты-приус». Очень удачно, всего за несколько минут до окончания срока оплаченной парковки. Пока она топала в гору, раздраженно разговаривая по мобильнику, он гадал, не все ли три с половиной часа женщина провисела на телефоне. Когда Клио Мори увидит, что получила за те деньги, которые заплатила уборщице, ее это не порадует. Хотя такие глупости его не касаются.
Он запустил электрический двигатель, бесшумно проехал мимо женщины, запетлял по запутанному лабиринту улочек, добираясь до Куинс-роуд, миновал башню с курантами и повернул направо вдоль берега.
Пересек границу Хоува, проследовал через квартал Кинг-Альфред, остановился у светофора в начале Хоув-стрит, через два квартала свернул направо на Вестберн-Виллас, застроенный огромными викторианскими домами. Потом снова повернул направо к бывшим конюшням, теперь превращенным в закрытые гаражи. Те, что он снимал, находились в конце, под номерами 11 и 12.
Остановился перед одиннадцатым, вылез из машины, отпер и поднял дверь гаража, вошел, включил свет, плотно захлопнул подъемную дверцу с раскатистым громким щелчком. Настала тишина, почти не нарушаемая гулом двух увлажнителей.
Мир и покой!
Он вдыхал любимый запах машинного масла, старой кожи, старого трудового пота. Здесь его дом, его храм. В этом гараже, а порой и в соседнем, стоит трейлер, где он часто прячется, тратя запасы времени. Сразу десяток. Сотни ежемесячно. Тысячи ежегодно.
Он любовно оглядывал пылезащитный чехол, плотно облегавший машину, сверкающий жемчужно – белый «ягуар», занимавший столько места, что мимо него приходилось протискиваться.
На стенах аккуратно развешаны инструменты, каждый на своем месте, на каждом ни единого пятнышка, словно они только что вынуты из упаковки. В одном месте молотки, в других накидные и простые гаечные ключи, щупы для замера зазоров, отвертки – все на отдельных выставочных стендах. На полках стоят банки и бутылки с политурой, чистящими средствами для руля и колес, хрома, стекол, кожаной обивки, губки, кусочки замши, бутылочные ершики, ершики для чистки трубок – новенькие, с иголочки.
– Привет, детка, – шепнул он, поглаживая чехол и чувствуя под ним округлую жесткую крышу. – Какая ты красивая… Очень-очень красивая.
Он протиснулся мимо машины, ощупывая под чехлом окна, капот, зная каждый проводок, каждую деталь, болт, гайку, каждый дюйм стали, хрома, кожи, орехового дерева и бакелита. Это его детище. Семь лет с тяжкими трудами он собирал машину из обломков в заброшенном деревенском сарае, где гнездились куры, крысы, мыши. Теперь она в лучшем состоянии, чем была больше сорока лет назад, когда только что сошла с заводского конвейера, что подтверждают висящие на стене гаража десять розеток за первое место в конкурсах по всей стране. Кроме того, десятки розеток за второе, третье, четвертое места, которые сразу же отправляются в мусорный бак.
Он напомнил себе, что сегодня надо поработать над внутренней поверхностью бамперов, скрытой от взгляда стороннего наблюдателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Если бы выражение лица убивало, Воспер своей улыбкой раскроила бы Грейсу череп и начисто его выпотрошила. Крепенькая матрона выкрикнула:
– Скажите, миссис Воспер, вы позволили суперинтенденту Грейсу посоветоваться с медиумом?
По аудитории прокатился сдержанный смех. Женщина попала в самое больное место. Сохраняя на лице бесстрастное выражение, Грейс в душе улыбался, видя, что Элисон Воспер внезапно смутилась, попав в затруднительное положение. Несколько месяцев назад во время расследования другого дела, которое передавалось в суд, он отнес медиуму туфлю – главное свидетельство, обличающее убийцу. Это был истинный праздник для прессы. И начало битвы не на жизнь, а на смерть, которую повела с ним начальница.
– Обычно полиция не прибегает к таким следственным методам, – резко заявила она. – То есть мы слушаем каждого, кто может дать нам информацию, а потом разбираемся, насколько она полезна.
– Значит, вы этого не исключаете? – допытывалась репортерша.
– По-моему, я вам уже ответила. – Элисон Воспер оглядела аудиторию. – Еще есть вопросы?
По окончании пресс-конференции Грейс столкнулся с Элисон Воспер на выходе, и они зашли в пустой кабинет.
– На нас смотрит весь город, Рой. Если вы собираетесь встретиться с кем-нибудь из своих психопатов, заранее предупредите меня.
– Не собираюсь, по крайней мере на данном этапе.
– Хорошо, – сказала она, как бы хваля щенка, который пописал в указанном месте. Грейс даже на секунду подумал, что она погладит его по головке и даст лакомство.
75
Через полчаса он стоял в тесной раздевалке морга, возясь с завязками зеленого халата, натягивая белые резиновые сапоги. В дверь заглянула Клио в прозекторской шапочке с явными признаками похмелья. Она бросила на него непонятный взгляд:
– Извини за вчерашний вечер. Я честно не хотела тебя отфутболивать.
Он улыбнулся в ответ:
– Ты всегда так оттягиваешься при встречах с сестрой?
– Ее только что бросил тупоголовый бойфренд, и она просто разваливается на куски. Я должна была ее поддержать.
– Разумеется. Как себя чувствуешь?
– Ненамного лучше, чем Софи Харрингтон. Голова в буквальном смысле идет кругом.
– Полноценная кока-кола – лучшее средство, – посоветовал он.
– Выпила уже две банки. – Она вновь как-то странно на него посмотрела. – По-моему, я даже не спросила, как дела в Германии. Нашел жену? Произошло счастливое воссоединение?
– Ты уже раз пять спрашивала. Клио удивилась:
– И ты ответил?
– Может быть, нынче вместе поужинаем, и я дам тебе полный отчет?
Она снова странно на него взглянула, и он, на секунду охваченный паникой, подумал, что сейчас услышит приказ проваливать раз навсегда. Но Клио скупо улыбнулась – без теплоты.
– Приходи ко мне. Приготовлю что-нибудь простенькое, без выпивки. Здоровую еду. По-моему, нам надо поговорить.
– Приду сразу же после вечернего инструктажа. – Он быстро чмокнул ее в щеку.
Она резко отдернулась:
– Мне еще очень больно, я сильно на тебя сержусь, Рой.
– А мне нравится, когда ты сердишься. Она немного оттаяла и усмехнулась:
– Вот сукин сын.
Он снова поцеловал ее, на этот раз не столь по-братски, халаты шуршали при их крепком объятии. Грейс одним глазом присматривал за дверью, как бы кто не вошел.
Клио вырвалась, оглядела себя:
– Нельзя этого делать. Я на тебя сердита. На тебя форма действует, да?
– Еще сильней, чем черное шелковое нижнее белье.
– Лучше заходите и приступайте к работе, суперинтендент. Если в «Аргусе» появится снимок, на котором вы обжимаетесь с дамочкой в раздевалке морга, это не пойдет на пользу вашему имиджу.
Он пошел следом за Клио по кафельному коридору, одолеваемый сумбурными мыслями о ней, о Сэнди, о деле. Пресса сильно надавила на них нынче утром. Ясно, что вызвало такую атаку. Убийство одной молодой привлекательной женщины можно считать единичным и как бы личным событием. А второе способно повергнуть город и даже графство в панику. Если же журналисты узнают о противогазах, начнется настоящее безумие.
Грейс утаил, что Софи Харрингтон звонила Брайану Бишопу – главному подозреваемому в убийстве Кэти Бишоп. И что Брайан Бишоп, известный как преуспевающий бизнесмен, уважаемый гражданин Брайтона и Хоува, член комитета гольф – клуба, филантроп, занимающийся благотворительной деятельностью, имеет далеко не респектабельное криминальное прошлое. Да и жена его – респектабельная ротарианка – заводила на стороне любовные интрижки.
По сведениям национальной компьютерной базы данных, Бишоп был на два года отправлен в исправительное заведение для малолетних преступников за изнасилование четырнадцатилетней девочки, учившейся с ним в одной школе. А в двадцать один год его условно осудили на два года за нападение на женщину с причинением тяжких телесных повреждений.
Выходит, чем глубже следственная бригада вникает в жизнь Бишопа, тем весомее становятся свидетельства против него. Сегодня на утренней встрече Элисон Воспер сказала, что его алиби, подтвержденное в Лондоне, «тухлое». Теперь открылось еще одно столь же «тухлое» обстоятельство: Бишоп решительно отрицает, что знал о страховке жизни своей жены. И по всей видимости, говорит правду, что особенно плохо.
Тем не менее ясно, что Брайан Бишоп действует очень ловко. По мнению Грейса, мало кому удается добиться такого финансового успеха, несмотря на преступное прошлое, благодаря одной лишь приятной внешности и манерам. Он хорошо понимал, что неведение Бишопа, может быть притворное, о страховом полисе ничего еще не говорит.
Разум начинал отказывать, столкнувшись с трудными вопросами. Хотелось усесться в тихом темном углу и перебрать в памяти все детали убийства Кэти Бишоп и Софи Харрингтон. Криминалисты давно уже работают в доме Бишопов, и очень хорошо. Пускай он понервничает, до сих пор не получив доступа в собственный дом. Загнанный в номер отеля, как зверь в клетку, он чувствует себя в опасности, тем легче будет его допрашивать.
Свидетельства против Бишопа постоянно накапливаются, но еще рано его арестовывать. Пока можно лишь задержать на двадцать четыре часа, а затем продлить пребывание в камере предварительного заключения еще на двенадцать часов до предъявления обвинения. Твердых улик нет, и, хотя его алиби вилами на воде писано, остаются большие сомнения. Два независимых свидетеля заявили, что в момент убийства и сразу после него он был в Лондоне, вопреки записи на регистрирующей номера машин видеокамере, свидетельствующей об обратном. Правонарушители очень часто меняют номера, особенно теперь, во избежание штрафов за зафиксированное камерой превышение скорости – судья сразу же усомнится, подлинный ли номер на машине Бишопа или поддельный.
Вдобавок Грейс сильно заинтересовался художником, с которым встречалась Кэти Бишоп. Он мог стать еще одним потенциальным подозреваемым.
Так, в раздумьях, он вошел в залитый ослепительным светом патолого-анатомический зал и не увидел тело Софи Харрингтон, скрытое склонившимися над ним фигурами в зеленых халатах. Надюшка Де Санча давала разъяснения.
Кроме нее, Клио и Даррена, в помещении находился старший инспектор Дуиган, длинный тощий представитель коронера Ронни Уотсон, бывший офицер полиции пятидесяти с лишним лет, и инспектор Мерфи.
Грейс подошел к столу, чувствуя обычное неприятное удивление, которое неизменно испытывал при виде каждого нового трупа здесь и в любом другом месте. Они кажутся такими неземными, эфирными, с призрачной алебастрово-белой кожей, если не считать обгоревших или сильно покалеченных жертв. Смерть как бы представляет их в черно-белом цвете, когда все кругом сохраняет краски.
Софи Харрингтон была перевернута на живот. Надюшка указывала пальцем в латекснои перчатке на десятки крошечных ярко – красных отметинок на спине мертвой женщины, напоминающих татуировку.
– Можете прочитать? – спросила она.
Приглядевшись поближе, Грейс увидел какой-то беспорядочный рисунок.
– По четкости и аккуратности, с какой сделаны отметины, я бы сказала, что они нанесены электрической дрелью, – добавила Надюшка.
– При жизни или после смерти? – уточнила инспектор Мерфи.
– По-моему, после смерти, – ответила патологоанатом, наклоняясь и внимательно разглядывая спину жертвы. – Следы глубокие, а крови очень мало. Значит, сердце уже ее не качало.
Все-таки утешение для бедной женщины, подумал Грейс. И вдруг понял, что означает шарада, сложившаяся в слова: «Потому что ты ее любишь».
76
Сердитая уборщица покинула дом Клио Мори в половине первого. Обладатель Миллиардного Запаса Времени это отметил, сидя за рулем своей «тойоты-приус». Очень удачно, всего за несколько минут до окончания срока оплаченной парковки. Пока она топала в гору, раздраженно разговаривая по мобильнику, он гадал, не все ли три с половиной часа женщина провисела на телефоне. Когда Клио Мори увидит, что получила за те деньги, которые заплатила уборщице, ее это не порадует. Хотя такие глупости его не касаются.
Он запустил электрический двигатель, бесшумно проехал мимо женщины, запетлял по запутанному лабиринту улочек, добираясь до Куинс-роуд, миновал башню с курантами и повернул направо вдоль берега.
Пересек границу Хоува, проследовал через квартал Кинг-Альфред, остановился у светофора в начале Хоув-стрит, через два квартала свернул направо на Вестберн-Виллас, застроенный огромными викторианскими домами. Потом снова повернул направо к бывшим конюшням, теперь превращенным в закрытые гаражи. Те, что он снимал, находились в конце, под номерами 11 и 12.
Остановился перед одиннадцатым, вылез из машины, отпер и поднял дверь гаража, вошел, включил свет, плотно захлопнул подъемную дверцу с раскатистым громким щелчком. Настала тишина, почти не нарушаемая гулом двух увлажнителей.
Мир и покой!
Он вдыхал любимый запах машинного масла, старой кожи, старого трудового пота. Здесь его дом, его храм. В этом гараже, а порой и в соседнем, стоит трейлер, где он часто прячется, тратя запасы времени. Сразу десяток. Сотни ежемесячно. Тысячи ежегодно.
Он любовно оглядывал пылезащитный чехол, плотно облегавший машину, сверкающий жемчужно – белый «ягуар», занимавший столько места, что мимо него приходилось протискиваться.
На стенах аккуратно развешаны инструменты, каждый на своем месте, на каждом ни единого пятнышка, словно они только что вынуты из упаковки. В одном месте молотки, в других накидные и простые гаечные ключи, щупы для замера зазоров, отвертки – все на отдельных выставочных стендах. На полках стоят банки и бутылки с политурой, чистящими средствами для руля и колес, хрома, стекол, кожаной обивки, губки, кусочки замши, бутылочные ершики, ершики для чистки трубок – новенькие, с иголочки.
– Привет, детка, – шепнул он, поглаживая чехол и чувствуя под ним округлую жесткую крышу. – Какая ты красивая… Очень-очень красивая.
Он протиснулся мимо машины, ощупывая под чехлом окна, капот, зная каждый проводок, каждую деталь, болт, гайку, каждый дюйм стали, хрома, кожи, орехового дерева и бакелита. Это его детище. Семь лет с тяжкими трудами он собирал машину из обломков в заброшенном деревенском сарае, где гнездились куры, крысы, мыши. Теперь она в лучшем состоянии, чем была больше сорока лет назад, когда только что сошла с заводского конвейера, что подтверждают висящие на стене гаража десять розеток за первое место в конкурсах по всей стране. Кроме того, десятки розеток за второе, третье, четвертое места, которые сразу же отправляются в мусорный бак.
Он напомнил себе, что сегодня надо поработать над внутренней поверхностью бамперов, скрытой от взгляда стороннего наблюдателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67