– Наше прошлое – это мы сами. Как историк, я обязан так считать.
Она помолчала, подыскивая, казалось, подходящие слова.
– Отказ дать развод вредит не только вашим чувствам, но и законным интересам. Любовники не могут пожениться, но вы тоже не имеете права вступить в брак.
Я удивленно улыбнулся. Какой необычный оборот приняла наша беседа.
Миссис Локард тоже ответила мне улыбкой:
– Почему бы и нет? В том возрасте, когда мы, женщины, как принято считать, уже ни на что не годны, мужчины, которым повезло гораздо больше, могут еще жениться и даже заводить детей.
– Это значило бы простить жену и ее любовника, но почему им должно достаться все, а мне ничего, если виновны они, а не я?
– Они поступили не лучшим образом – ваша жена, ее любовник и ваш друг, – это невозможно оспорить. Но по собственному опыту я знаю, что к себе мы подходим обычно с более суровыми мерками, чем к другим, так что, виня их, вы, вероятно, еще больше вините себя самого.
– Виню себя? За то, что не уследил, вы хотите сказать? Она смерила меня взглядом.
– Не спорю, я не был безупречен. Я был наивен и доверчив, и это шло от самодовольного представления, будто привязанность жены ко мне ничто не поколеблет.
Миссис Локард промолчала, и, чуть-чуть выждав, я спросил:
– Вы думаете, я должен был ее простить и принять обратно?
– Доктор Куртин, мне даже в голову не приходило выносить подобные суждения. И насколько я поняла, у вас не оставалось такой возможности. Вы ведь не могли с женой даже говорить.
– Меня одолевала такая буря чувств.
Произнеся эту фразу, я тут лее понял, что она ничего не объясняет. Мне захотелось дополнить ее, назвать причину, отчего я не мог говорить с женой, объяснить, что девушка, которую я полюбил, и женщина, которая намеренно причинила мне боль, никак не увязывались в моем сознании в единое целое, но тут открылась дверь и вошел доктор Локард. Он успел снять пальто и шляпу, но не избавился от деревянной коробки длиной в добрый фут. Осторожно опустив свою ношу на пристенный столик, он повернулся и смерил нас любопытным взглядом, и я даже с испугом подумал, не заметны ли на моем лице следы волнения. Наливая себе кофе, доктор Локард извинился за свое долгое отсутствие.
– Что-нибудь случилось, Роберт? – спросила его жена. Прежде чем ответить, доктор Локард удобно расположился перед камином.
– Есть новость очень печальная, но имеются и недурные. Печальную только что сообщил мне настоятель: несчастный Перкинс рано утром найден мертвым.
Его жена охнула и закрыла лицо руками.
Пока доктор Локард рассказывал, как молодой человек ухитрился повеситься в камере, я постепенно овладел собой. Со слов доктора Локарда сделалось ясно, что иных предположений, кроме самоубийства, не существует.
– Как полиция могла допустить такой недосмотр? – воскликнул я.
– Остались как будто вдова и несколько сирот. Сколько детей бедной женщине придется содержать в одиночку? – спросила миссис Локард.
– Власти проявили в данном случае непозволительную небрежность, – согласился доктор Локард.
– Детей, мне кажется, четверо, – сказал я миссис Локард.
– Необходимо провести для них подписку, – заметила она.
– Безусловно.– Я снова обратился к ее супругу: – Итак, теперь мы никогда не узнаем правды.– Я испытывал смешанное со стыдом облегчение, так как был теперь избавлен от некоторых сложностей. Кроме того, мне пришло в голову, что, отдав в руки настоятеля свидетельство прегрешений Шелдрика и шантажа со стороны Слэттери и Фиклинга, я в итоге все же не повредил несчастному Перкинсу.
– Да, суда теперь не будет, – согласился он, выразительно на меня глядя.– Хотя вину Перкинса можно считать доказанной, поскольку невиновный не совершит самоубийства. Однако я надеюсь, несмотря на его смерть, правда относительно уничтоженного завещания все же выйдет наружу.
– Не знаю, каким образом.
– Все зависит от вас, Куртин. Еще в большей степени, чем прежде. Виновники не должны уйти безнаказанными потому лишь, что у Перкинса не хватило мужества примириться с неизбежным. Если вы подпишете показания, составленные так, как я уже говорил, закон все же восторжествует.
Я не отозвался, и он продолжил:
– Если вы беспокоитесь из-за Фиклинга, доктор Куртин, можете выбросить его из головы. Вторая новость заключается в том, что он и Слэттери получили расчет.
– Увольнение Фиклинга меня нисколько не удивляет. Но я любопытствую насчет Слэттери. Предполагают, что он сыграл какую-то роль в недавних событиях?
Доктор Локард пронзил меня пристальным взглядом:
– Какую роль он мог сыграть?
– Я не уверен, но чувствую, что без него не обошлось. Убедившись, что я ничего не добавлю к своим словам, доктор Локард продолжил:
– Откровенно говоря, доктор Куртин, их увольнение не соотносится прямо с убийством Стоунекса; скорее оно связано с тем, что один из каноников дал настоятелю обязательство не позднее чем через месяц оставить свой пост по причине слабого здоровья.
Его жена подняла глаза:
– Это доктор Шелдрик? Доктор Локард вздрогнул.
– Уверен, я могу рассчитывать на вашу осмотрительность, – обратился он ко мне. Миссис Локард вспыхнула.– Этим вечером случилось происшествие, позволившее настоятелю без каких-либо неприятных последствий разрешить трудную ситуацию.
– Не стану больше донимать вас расспросами, – сказал я, не без тайного удовольствия наблюдая, как он удивлен тем, что я нисколько не любопытствую. Известно ли ему то же, что и мне, спрашивал я себя. Почему бы ему не догадаться о том, что это я помог разрушить власть Фиклинга и Слэттери над Шелдриком, а через него и над всем сообществом каноников?
– Торрольд набросал примерно, какие от вас требуются показания.– Доктор Локард полез в карман.
– Торрольд? Вы с ним виделись?
– В свете нового поворота дел он, конечно, давал настоятелю консультации.– Доктор Локард протянул мне лист бумаги.– Здесь всего лишь перечисляются основные положения. Торрольд советует составить эту бумагу в Кембридже, при помощи своего адвоката, чтобы не было подозрений в сговоре.
– Боже упаси.– Я взглянул на документ. Торрольд привел там точную формулировку слов мистера Стоунекса, которые я должен был засвидетельствовать: «Я намерен поместить эту копию завещания у своего адвоката».
– Пожалуйста, не забывайте, о чем мы сегодня беседовали, – проговорил доктор Локард.
– Нельзя ли подумать над своим решением до завтра?
– Над решением?
– Решением о том, припоминается ли мне такое замечание мистера Стоунекса.
– Ради бога.
Ненадолго воцарилась тишина.
– Я боюсь, что с уходом доктора Шелдрика у тебя намного прибавится работы, Роберт, – заметила миссис Локард.
– Разумеется, пока должность управителя не займет новый человек, мне придется взять на себя присмотр за школой певчих.
Я взглянул на него удивленно.
– В случае неспособности управителя выполнять свои обязанности библиотекарь действует как его дублер, – пояснил доктор Локард.
– Понятно. Такой же порядок предусмотрен и для других должностей?
– Да. Например, за казначеем следует, так сказать, тенью вице-настоятель.
– А за ризничим – регент?
– Да, – ответил он, и во взгляде его зажглось любопытство.
– Я думал о смерти Бергойна. Надо полагать, система с тех пор не менялась.
– Меняется только то, что совершенно явно мешает работе. – Доктор Локард встал. – В этом сила англиканской церкви.– Он подошел к пристенному столику и открыл коробку, которую там оставил.– И раз уж мы заговорили о Бергойне, я думаю, это вас заинтересует, Куртин. Настоятель отдал их мне на сохранение. Они будут выставлены в библиотеке.
– Что это, Роберт? – Миссис Локард не поднималась с софы, я же подошел посмотреть.
Доктор Локард вынул из коробки и положил на стол два комплекта ключей, каждый на короткой цепочке. В одном ключей было два, оба крупные, а в другом – шесть маленьких, разного размера. Доктор Локард поднял вторую связку.
– Это, как я понимаю, набор собственных ключей Бергойна: от конторы, дома, сундуков и прочего.
– Вероятно.– Я пояснил миссис Локард: – Эти ключи были найдены на теле, обнаруженном утром в соборе.– Я вновь обратился к ее мужу: – Помню, в труде доктора Шелдрика говорилось, что на трупе, который был принят за Бергойна, не обнаружили его ключей, поэтому Фриту и Лимбрику пришлось взламывать дверь его конторы.
– Что меня озадачивает, это происхождение остальных двух, – произнес доктор Локард, указывая на вторую связку.
– Они ведь очень большие, не правда ли? – согласился я.– Для частного дома слишком велики.– Собственно, я догадывался о назначении по крайней мере одного из ключей.– У меня как раз при мне мои собственные ключи, и один из них не уступает в размерах этим, поскольку моя квартира относится к началу семнадцатого века и замки сохранились с тех времен.– Я вынул из кармана свои ключи и положил их рядом с другими.– Ключи Бергойна даже больше.
– Хотел бы я знать, зачем ему понадобился этот второй комплект, – произнес доктор Локард, когда мы подошли к буфету, где стоял кофейник.
Мгновение все молчали. В первый раз в жизни я внезапно решился на смелый поступок, и мое сердце бешено забилось.
– Ну как, Роберт, ты раскрыл тайну? – спросила миссис Локард со своего кресла у камина, где она плела кружево.
Я оглянулся и, увидев, что ее муж наливает кофе, схватил связку ключей.
– Хотите еще чашку, доктор Куртин? – спросил доктор Локард.
Я обернулся к хозяину и хозяйке:
– Спасибо, нет. Я прекрасно провел вечер, но уже поздно, а завтра утром вас, наверное, ждет масса дел. Мне тоже предстоит долгое путешествие.
– Будьте добры, непременно зайдите ко мне перед отъездом. Мне очень хочется узнать, что вы решите. Я все утро, с половины девятого, буду в библиотеке. Хочется еще поработать над манускриптом.
– Уверен, там найдется еще много интересного.
Он улыбнулся:
– Надеюсь, мы сможем завтра обсудить условия его публикации.
Я молча наклонил голову.
– До свиданья, доктор Куртин, – сказала миссис Локард.
– Большое спасибо за приятный вечер, – отозвался я. Пожимая мне руку, она произнесла с улыбкой:
– Подозреваю, что в ближайшем будущем вы Турчестер не посетите?
– Поскольку суд отменяется, на это трудно рассчитывать. Но я надеюсь, мне выпадет удовольствие как-нибудь принять вас обоих в Кембридже.
– Мне бы этого очень хотелось. Роберт посещает Кембридж время от времени, и его можно уговорить, чтобы он взял и меня.
– Я провожу вас, доктор Куртин, – проговорил ее супруг.
– Очень надеюсь, что ваши личные дела уладятся, доктор Куртин, – вполголоса произнесла миссис Локард, когда ее муж вышел в холл.
– Наша беседа принесла мне большую пользу. Никогда ее не забуду.
У парадной двери доктор Локард взял мою руку и, не выпуская ее, сказал:
– Жду не дождусь, когда узнаю о вашем решении.
– Так или иначе, завтра узнаете.
Он отпустил мою руку, и я нырнул во мрак Соборной площади.
ПЯТНИЦА, НОЧЬ
Итак, Фиклинг все же остался без работы. Это было делом моих рук, но я не торжествовал. Так или иначе, я почти не сомневался, что в нужду он не впадет. Тут тоже, как ни странно, решение зависело от меня. Мне не приходилось винить себя в том, что с ним произошло, так как я наконец понял: он завлек меня в город якобы ради примирения, а на самом деле собирался мною воспользоваться. Он не ожидал того, что я встречусь с доктором Локардом и получу кое-какие сведения об обстановке в капитуле, ведь я должен был все время торчать на Вудбери-Даунс.
Я размышлял о словах миссис Локард. Мысли о женитьбе, возможной, если я буду свободен, приходили мне раз или два, и я подумывал о вдове одного моего сослуживца – женщине лет на десять моложе меня, оставшейся без мужа год назад с двумя маленькими детьми. Она отличалась добрым, мягким характером, и, как мне казалось, я ей нравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Она помолчала, подыскивая, казалось, подходящие слова.
– Отказ дать развод вредит не только вашим чувствам, но и законным интересам. Любовники не могут пожениться, но вы тоже не имеете права вступить в брак.
Я удивленно улыбнулся. Какой необычный оборот приняла наша беседа.
Миссис Локард тоже ответила мне улыбкой:
– Почему бы и нет? В том возрасте, когда мы, женщины, как принято считать, уже ни на что не годны, мужчины, которым повезло гораздо больше, могут еще жениться и даже заводить детей.
– Это значило бы простить жену и ее любовника, но почему им должно достаться все, а мне ничего, если виновны они, а не я?
– Они поступили не лучшим образом – ваша жена, ее любовник и ваш друг, – это невозможно оспорить. Но по собственному опыту я знаю, что к себе мы подходим обычно с более суровыми мерками, чем к другим, так что, виня их, вы, вероятно, еще больше вините себя самого.
– Виню себя? За то, что не уследил, вы хотите сказать? Она смерила меня взглядом.
– Не спорю, я не был безупречен. Я был наивен и доверчив, и это шло от самодовольного представления, будто привязанность жены ко мне ничто не поколеблет.
Миссис Локард промолчала, и, чуть-чуть выждав, я спросил:
– Вы думаете, я должен был ее простить и принять обратно?
– Доктор Куртин, мне даже в голову не приходило выносить подобные суждения. И насколько я поняла, у вас не оставалось такой возможности. Вы ведь не могли с женой даже говорить.
– Меня одолевала такая буря чувств.
Произнеся эту фразу, я тут лее понял, что она ничего не объясняет. Мне захотелось дополнить ее, назвать причину, отчего я не мог говорить с женой, объяснить, что девушка, которую я полюбил, и женщина, которая намеренно причинила мне боль, никак не увязывались в моем сознании в единое целое, но тут открылась дверь и вошел доктор Локард. Он успел снять пальто и шляпу, но не избавился от деревянной коробки длиной в добрый фут. Осторожно опустив свою ношу на пристенный столик, он повернулся и смерил нас любопытным взглядом, и я даже с испугом подумал, не заметны ли на моем лице следы волнения. Наливая себе кофе, доктор Локард извинился за свое долгое отсутствие.
– Что-нибудь случилось, Роберт? – спросила его жена. Прежде чем ответить, доктор Локард удобно расположился перед камином.
– Есть новость очень печальная, но имеются и недурные. Печальную только что сообщил мне настоятель: несчастный Перкинс рано утром найден мертвым.
Его жена охнула и закрыла лицо руками.
Пока доктор Локард рассказывал, как молодой человек ухитрился повеситься в камере, я постепенно овладел собой. Со слов доктора Локарда сделалось ясно, что иных предположений, кроме самоубийства, не существует.
– Как полиция могла допустить такой недосмотр? – воскликнул я.
– Остались как будто вдова и несколько сирот. Сколько детей бедной женщине придется содержать в одиночку? – спросила миссис Локард.
– Власти проявили в данном случае непозволительную небрежность, – согласился доктор Локард.
– Детей, мне кажется, четверо, – сказал я миссис Локард.
– Необходимо провести для них подписку, – заметила она.
– Безусловно.– Я снова обратился к ее супругу: – Итак, теперь мы никогда не узнаем правды.– Я испытывал смешанное со стыдом облегчение, так как был теперь избавлен от некоторых сложностей. Кроме того, мне пришло в голову, что, отдав в руки настоятеля свидетельство прегрешений Шелдрика и шантажа со стороны Слэттери и Фиклинга, я в итоге все же не повредил несчастному Перкинсу.
– Да, суда теперь не будет, – согласился он, выразительно на меня глядя.– Хотя вину Перкинса можно считать доказанной, поскольку невиновный не совершит самоубийства. Однако я надеюсь, несмотря на его смерть, правда относительно уничтоженного завещания все же выйдет наружу.
– Не знаю, каким образом.
– Все зависит от вас, Куртин. Еще в большей степени, чем прежде. Виновники не должны уйти безнаказанными потому лишь, что у Перкинса не хватило мужества примириться с неизбежным. Если вы подпишете показания, составленные так, как я уже говорил, закон все же восторжествует.
Я не отозвался, и он продолжил:
– Если вы беспокоитесь из-за Фиклинга, доктор Куртин, можете выбросить его из головы. Вторая новость заключается в том, что он и Слэттери получили расчет.
– Увольнение Фиклинга меня нисколько не удивляет. Но я любопытствую насчет Слэттери. Предполагают, что он сыграл какую-то роль в недавних событиях?
Доктор Локард пронзил меня пристальным взглядом:
– Какую роль он мог сыграть?
– Я не уверен, но чувствую, что без него не обошлось. Убедившись, что я ничего не добавлю к своим словам, доктор Локард продолжил:
– Откровенно говоря, доктор Куртин, их увольнение не соотносится прямо с убийством Стоунекса; скорее оно связано с тем, что один из каноников дал настоятелю обязательство не позднее чем через месяц оставить свой пост по причине слабого здоровья.
Его жена подняла глаза:
– Это доктор Шелдрик? Доктор Локард вздрогнул.
– Уверен, я могу рассчитывать на вашу осмотрительность, – обратился он ко мне. Миссис Локард вспыхнула.– Этим вечером случилось происшествие, позволившее настоятелю без каких-либо неприятных последствий разрешить трудную ситуацию.
– Не стану больше донимать вас расспросами, – сказал я, не без тайного удовольствия наблюдая, как он удивлен тем, что я нисколько не любопытствую. Известно ли ему то же, что и мне, спрашивал я себя. Почему бы ему не догадаться о том, что это я помог разрушить власть Фиклинга и Слэттери над Шелдриком, а через него и над всем сообществом каноников?
– Торрольд набросал примерно, какие от вас требуются показания.– Доктор Локард полез в карман.
– Торрольд? Вы с ним виделись?
– В свете нового поворота дел он, конечно, давал настоятелю консультации.– Доктор Локард протянул мне лист бумаги.– Здесь всего лишь перечисляются основные положения. Торрольд советует составить эту бумагу в Кембридже, при помощи своего адвоката, чтобы не было подозрений в сговоре.
– Боже упаси.– Я взглянул на документ. Торрольд привел там точную формулировку слов мистера Стоунекса, которые я должен был засвидетельствовать: «Я намерен поместить эту копию завещания у своего адвоката».
– Пожалуйста, не забывайте, о чем мы сегодня беседовали, – проговорил доктор Локард.
– Нельзя ли подумать над своим решением до завтра?
– Над решением?
– Решением о том, припоминается ли мне такое замечание мистера Стоунекса.
– Ради бога.
Ненадолго воцарилась тишина.
– Я боюсь, что с уходом доктора Шелдрика у тебя намного прибавится работы, Роберт, – заметила миссис Локард.
– Разумеется, пока должность управителя не займет новый человек, мне придется взять на себя присмотр за школой певчих.
Я взглянул на него удивленно.
– В случае неспособности управителя выполнять свои обязанности библиотекарь действует как его дублер, – пояснил доктор Локард.
– Понятно. Такой же порядок предусмотрен и для других должностей?
– Да. Например, за казначеем следует, так сказать, тенью вице-настоятель.
– А за ризничим – регент?
– Да, – ответил он, и во взгляде его зажглось любопытство.
– Я думал о смерти Бергойна. Надо полагать, система с тех пор не менялась.
– Меняется только то, что совершенно явно мешает работе. – Доктор Локард встал. – В этом сила англиканской церкви.– Он подошел к пристенному столику и открыл коробку, которую там оставил.– И раз уж мы заговорили о Бергойне, я думаю, это вас заинтересует, Куртин. Настоятель отдал их мне на сохранение. Они будут выставлены в библиотеке.
– Что это, Роберт? – Миссис Локард не поднималась с софы, я же подошел посмотреть.
Доктор Локард вынул из коробки и положил на стол два комплекта ключей, каждый на короткой цепочке. В одном ключей было два, оба крупные, а в другом – шесть маленьких, разного размера. Доктор Локард поднял вторую связку.
– Это, как я понимаю, набор собственных ключей Бергойна: от конторы, дома, сундуков и прочего.
– Вероятно.– Я пояснил миссис Локард: – Эти ключи были найдены на теле, обнаруженном утром в соборе.– Я вновь обратился к ее мужу: – Помню, в труде доктора Шелдрика говорилось, что на трупе, который был принят за Бергойна, не обнаружили его ключей, поэтому Фриту и Лимбрику пришлось взламывать дверь его конторы.
– Что меня озадачивает, это происхождение остальных двух, – произнес доктор Локард, указывая на вторую связку.
– Они ведь очень большие, не правда ли? – согласился я.– Для частного дома слишком велики.– Собственно, я догадывался о назначении по крайней мере одного из ключей.– У меня как раз при мне мои собственные ключи, и один из них не уступает в размерах этим, поскольку моя квартира относится к началу семнадцатого века и замки сохранились с тех времен.– Я вынул из кармана свои ключи и положил их рядом с другими.– Ключи Бергойна даже больше.
– Хотел бы я знать, зачем ему понадобился этот второй комплект, – произнес доктор Локард, когда мы подошли к буфету, где стоял кофейник.
Мгновение все молчали. В первый раз в жизни я внезапно решился на смелый поступок, и мое сердце бешено забилось.
– Ну как, Роберт, ты раскрыл тайну? – спросила миссис Локард со своего кресла у камина, где она плела кружево.
Я оглянулся и, увидев, что ее муж наливает кофе, схватил связку ключей.
– Хотите еще чашку, доктор Куртин? – спросил доктор Локард.
Я обернулся к хозяину и хозяйке:
– Спасибо, нет. Я прекрасно провел вечер, но уже поздно, а завтра утром вас, наверное, ждет масса дел. Мне тоже предстоит долгое путешествие.
– Будьте добры, непременно зайдите ко мне перед отъездом. Мне очень хочется узнать, что вы решите. Я все утро, с половины девятого, буду в библиотеке. Хочется еще поработать над манускриптом.
– Уверен, там найдется еще много интересного.
Он улыбнулся:
– Надеюсь, мы сможем завтра обсудить условия его публикации.
Я молча наклонил голову.
– До свиданья, доктор Куртин, – сказала миссис Локард.
– Большое спасибо за приятный вечер, – отозвался я. Пожимая мне руку, она произнесла с улыбкой:
– Подозреваю, что в ближайшем будущем вы Турчестер не посетите?
– Поскольку суд отменяется, на это трудно рассчитывать. Но я надеюсь, мне выпадет удовольствие как-нибудь принять вас обоих в Кембридже.
– Мне бы этого очень хотелось. Роберт посещает Кембридж время от времени, и его можно уговорить, чтобы он взял и меня.
– Я провожу вас, доктор Куртин, – проговорил ее супруг.
– Очень надеюсь, что ваши личные дела уладятся, доктор Куртин, – вполголоса произнесла миссис Локард, когда ее муж вышел в холл.
– Наша беседа принесла мне большую пользу. Никогда ее не забуду.
У парадной двери доктор Локард взял мою руку и, не выпуская ее, сказал:
– Жду не дождусь, когда узнаю о вашем решении.
– Так или иначе, завтра узнаете.
Он отпустил мою руку, и я нырнул во мрак Соборной площади.
ПЯТНИЦА, НОЧЬ
Итак, Фиклинг все же остался без работы. Это было делом моих рук, но я не торжествовал. Так или иначе, я почти не сомневался, что в нужду он не впадет. Тут тоже, как ни странно, решение зависело от меня. Мне не приходилось винить себя в том, что с ним произошло, так как я наконец понял: он завлек меня в город якобы ради примирения, а на самом деле собирался мною воспользоваться. Он не ожидал того, что я встречусь с доктором Локардом и получу кое-какие сведения об обстановке в капитуле, ведь я должен был все время торчать на Вудбери-Даунс.
Я размышлял о словах миссис Локард. Мысли о женитьбе, возможной, если я буду свободен, приходили мне раз или два, и я подумывал о вдове одного моего сослуживца – женщине лет на десять моложе меня, оставшейся без мужа год назад с двумя маленькими детьми. Она отличалась добрым, мягким характером, и, как мне казалось, я ей нравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58