– Прекрати это, говнюк, – рявкает он.
– Джерри, брат мой, я тебя заждался.
И мы одновременно выключаем прожекторы. Характерные контуры аэроглиссера вырисовываются на розоватом горизонте – там, вдалеке, сияет огнями Палм-Бич. Я смутно различаю силуэт Джерри на сиденье перед большим пропеллером. На борту еще два человека: один стоит, один сидит – голова его скрыта капюшоном.
– Где товар? – кричит Джерри.
– Не так быстро, дурачок!
Стоящий человек кивает, и фигура в капюшоне говорит:
– Джек, это я.
Меня словно лягнул в живот бешеный мул.
– Это я, Эмма. – Явно одурманена и измучена.
– Как дела, принцесса? – слышу я собственный напряженный голос. – Все будет хорошо.
Я так трясусь, что Хуана на носу лодки, наверное, укачивает. Если я попытаюсь сейчас встать, то как пить дать упаду за борт.
– Как будем меняться? – спрашиваю я у Джерри.
– Прямо здесь. Подведи свою лодку поближе.
Господи боже мой.
Высокий человек ослабляет завязки Эмминого капюшона. Я нащупываю стартер и дергаю – один раз, потом второй, третий.
Ну ясное дело – эта херь не заводится. Свисты и хрипы мотора напоминают мне покойного Макартура Полка.
– Поторопись, – кричит Джерри.
Спокойно, Джек, не паникуй. Дерни дроссель – только не залей его бензином, ладно?
– Что за проблемы, говнюк? – Джерри находит меня лучом прожектора. Он думает, я нарочно время тяну.
Я еще два раза дергаю за шнур, и мотор, пыхтя, оживает. Я поддаю газу и направляюсь к похитителям. Что мне еще остается?
– Крутая у тебя тачка, Джерри. Плавал на таких раньше?
– Заткнись, Таггер!
– Если Клио тебя когда-нибудь уволит, вполне сможешь устроиться в резервации семинолов. Будешь возить туристов на экскурсии!
– Поцелуй меня в зад! – отвечает Джерри. Он спускается с капитанского места, но не сводит луч прожектора с моей груди. Видимо, хочет убедиться, что я не прячу за спиной очередную мороженую рептилию.
Я освещаю палубу катера и вижу, что капюшон Эммы – это холщовый мешок. Она с трудом сидит, опустив плечи и не двигаясь. А сторожит ее не кто иной, как Лореаль. Стекла его очков заляпаны москитами, а блестящая шевелюра собрана в конский хвост, понуро висящий и какой-то облезлый, – такая вот нелегкая жизнь у крутого музыкального продюсера. При других обстоятельствах я бы поглумился над ним от души. Судя по его страдальческому лицу, он бы сейчас был рад находиться в любом ином месте земного шара. Очевидно, Джерри посвятил его в свои дальнейшие планы.
Приблизившись к катеру, я опускаю прожектор, переключаю мотор на нейтралку и перехожу на нос лодки, аккуратно, чтобы не наступить на Хуана, который притаился в своем панцире. Я запускаю под брезент руку, и он вкладывает мне в нее пластиковую коробочку – жесткий диск с незаконченными творениями Джимми Стомы.
Прожектор Джерри жжет мне шею, и я знаю, что громила нависает надо мной с пистолетом в руке. Слепящий свет не дает мне поднять на него глаза.
– Давай сюда, – велит он.
– Сначала отпустите девушку.
Свет их прожектора скачет. Я уже решил, что сброшу Джерри в воду, если он попытается шагнуть на мою лодку. Они выключают свет. Когда глаза привыкают к темноте, я вижу, что Лореаль ведет Эмму под руку – ведет в мою сторону. Я не верю своим глазам.
И вот я уже помогаю ей спуститься в моторку, нежно сжимаю ее руку и шепчу, что все будет хорошо. В смутном свете, пробивающемся из-за облаков, я вижу черную повязку на лысой голове Джерри. Он нетерпеливо вертит в левой руке прожектор – значит, пистолет у него в правой. Наверное, он собирается выстрелить в нас, как только диск окажется в его жадных ручонках.
– Давай его сюда! – требует он.
Я поднимаю «товар» и, свесив руку через борт, заношу его над водой так, чтобы Джерри не смог дотянуться.
– Если эта штуковина намокнет, дело – табак, – быстро говорю я. – Диск испортится, и вы лишитесь своей песенки навсегда. – Таким кретинам все надо потри раза объяснять.
– Таггер, какого черта ты вытворяешь?
– Пистолет, Джер. Отбрось его. Как можно дальше.
– Ага, размечтался.
– Послушай, циклоп. Я считаю до пяти. Если не услышу, как твоя pistola булькнула в воду, я выбрасываю эту черную коробочку. А затем ты сможешь отправиться домой и объяснить миссис Стомарти, что случилось с ее синглом. Скажешь ей, что ты крутой парень, а крутые парни не могут расстаться со своими пушками. Уверен, она поймет.
Джерри поднимает правую руку. Над озером темно, но я все же различаю очертания ствола, нацеленного куда-то в район моего носа. В такой ситуации и обделаться не грех.
Однако я продолжаю размахивать диском над водной гладью.
– Раз, – слышу я свой голос, – два… три…
– Черт, Джерри, делай, как он говорит! – наконец-то подает голос Лореаль. – Если он кинет эту хреновину в воду – мы в полной жопе. Черт тебя дери, я не шучу.
– Послушайся приятеля, Джер. Он профи.
Телохранитель весьма неуважительно отзывается о моих предках, затем делает шаг назад и выкидывает пистолет. Судя по всплеску, пушечка была крупная.
– О'кей. Теперь давай мне гребаный товар.
Я человек слова.
– Вот, Джерри. Лови.
И я кидаю диск в сторону его коренастого силуэта. «Товар» отскакивает от его груди и падает на палубу катера. Пока Джерри и Лореаль ползают на карачках, я почитаю за лучшее смыться.
Я отступаю на корму своего утлого челна и открываю заслонку дросселя на полную.
– Джек?
– Все хорошо, Эмма. Все просто отлично.
Я сдергиваю капюшон. Эмма выглядит изможденной и обалдевшей. Испуганно улыбаясь, она вцепляется в мою руку. Из-под брезента выглядывает Хуан:
– Мы победили?
– Не совсем. – И это еще мягко сказано.
Нам никогда не уйти от аэроглиссера, если плохие ребята вздумают погнаться за нами – а это вполне вероятно. Джерри ни словом не обмолвился про компакт-диски, которые мы записали с жесткого диска Джимми. Если они появятся на какой-нибудь радиостанции одновременно с альбомом Клио, ей не поздоровится. Она особо подчеркнула, чтобы я принес эти диски на сегодняшнюю встречу, дабы она смогла их уничтожить. Я бы с удовольствием отдал их тоже, но этот кретин Джерри про них ни словом не обмолвился.
А это значит, либо он забыл, либо не собирается отпускать нас живыми с этого озера.
Хуан переползает на корму, чтобы принять штурвал и отдать мне пистолет Карлы, который он держал наготове в течение всей операции. Это был один из наших запасных планов – в случае особенно жестокого подвоха со стороны Джерри Хуан выскочит из-под брезента и всадит ему пулю между глаз. План, конечно, не самый оригинальный, но мы специально старались не усложнять себе жизнь.
Я аккуратно засовываю кольт за пояс, стараясь не пристрелить себя самого. Затем сажусь поближе к Эмме. Она вся дрожит, я обнимаю ее одной рукой за плечи, а другой направляю луч прожектора вперед, чтобы Хуан видел, куда плыть. Экран навигатора в его руке мерцает мягким зеленым светом, и все мы дружно надеемся, что он укажет нам путь обратно в бухту Эрни Бо Тампа.
Несмотря на все мои нездоровые размышления о смерти, я никогда раньше не ощущал на себе ледяное дыхание этой твари. Ни разу в жизни я не думал, что через мгновение умру. Даже когда гориллообразный Джерри мордовал меня в моей же квартире, я был скорее зол, чем напуган, – иными словами, мой инстинкт самосохранения оказался не на высоте. Сегодня, когда крупнокалиберный пистолет был нацелен мне в лицо, я выжил только благодаря банальной киношной уловке. Было это смелостью или идиотизмом, мне в любом случае открылся новый, более гибкий подход к самой идее смерти. Эмма в этом вопросе некомпетентна, а вот Анна назвала бы мое поведение огромным прорывом.
Как бы там ни было, эта передряга для меня еще не закончилась. И не только для меня – для всех нас.
– Джек, Джек! Смотри! – Хуан показывает куда-то вперед. Эмма замирает в моих объятиях. По левому борту к нам стремительно приближается другой источник света – аэроглиссер, он идет наперехват. Я тут же выключаю прожектор и лихорадочно нащупываю пистолет. Я велю Хуану не снижать скорость, что бы ни случилось.
Джерри-горилла куда коварней, чем я предполагал. Он сделал большой круг, чтобы подойти к нам с подветренной стороны, и когда мы услышали шум катера, прятаться уже было слишком поздно. И он не собирается изрешетить нас пулями – это может вызвать ненужные подозрения. Он просто переедет нашу моторку, и все будет выглядеть как банальный несчастный случай. А если полиция что и заподозрит, до правды они все равно не докопаются.
На озере было темно, наверное, они на что-то налетели…
Прожектор неистово шарит туда-сюда: мальчики ищут нас в темноте. Мы прячемся на дне лодки. Хуан тяжело дышит, пальцы Эммы впиваются мне в ногу. Мы идем на полной скорости – опасная затея в темноте. Если мы снова налетим на бревно – конец игре в догонялки.
– Черт, – доносится до меня шепот Хуана. – Джек! Они…
Его слова тонут в нарастающем гуле. Я оборачиваюсь и вижу, что катер пристроился нам в кильватер всего в пятидесяти ярдах позади. Лореаль возвышается на носу и направляет луч прожектора Хуану в затылок, и вокруг головы моего друга сияет непрошеный нимб. При таком освещении я не могу разглядеть Джерри на капитанском насесте, но он, без сомнения, отлично видит нас.
Расстояние между нами сокращается с тошнотворной неотвратимостью: оснащенный громадным пропеллером, катер двигается почти в два раза быстрее нашей маленькой лодки. Кроме того, он раза в два шире и, наверное, раза в три тяжелее, чем наше суденышко. На скорости пятьдесят миль в час он расплющит нас в подобие листа кувшинки. Мы или погибнем от удара, или утонем, тщетно взывая о помощи.
В любом случае, когда до нас доберутся аллигаторы, нам уже будет все равно.
Хуан хватает меня за руку и с досадой показывает на наш мотор. Винт облеплен водорослями, и скорость стабильно падает. А Джерри берет свой смертоносный курс на наш хлипкий транец.
– Хватай Эмму, – говорит мне Хуан, – и прыгай.
– Думаю, это плохая идея.
– Джек, прошу тебя! – говорит Эмма тем же самым тоном, что она обращается ко мне в редакции, когда я становлюсь невыносимым.
– Всем лечь! – кричу я неожиданно для себя самого и встаю в полный рост, как свежевкопанный столб. Обеими руками я сжимаю кольт Карлы, руки вытянуты вперед – точь-в-точь как копы показывали мне тогда в тире. Лореаль светит прожектором прямо мне в лицо, я прищуриваюсь. Катер рвется вперед, оглушая нас нарастающим тяжелым гулом, как приближающийся локомотив. Когда между нами остается порядка ста футов, я начинаю стрелять; кольт дергается у меня в руках. Шанс, что я действительно пристрелю этих уродов из 38-миллиметрового ствола, достаточно скромен, но Лореаль, видимо, серьезно отнесся к моим намерениям. Парни на катере что-то тревожно кричат, и луч их прожектора начинает вращаться как бешеный. Наш мотор резко сбавляет обороты, потом раздается громкое шипение.
Наша лодка остановилась. Мотор сдох. Я кидаюсь на Эмму и закрываю ее своим телом, а Хуан прыгает за борт.
Но вместо хруста и скрежета мы слышим несколько громких всплесков, и мотор катера начинает стихать. Затем раздается бульканье – и наступает тишина.
Я шепотом спрашиваю Эмму, все ли с ней в порядке.
– Да, но я очень хочу пить. И я устала. – Голос у нее сонный и какой-то бесцветный, как будто из другой галактики. Должно быть, они вкололи ей лошадиную дозу транквилизатора. Я наспех устраиваю ей постель из брезента и укладываю спать прямо на палубе. Тем временем, словно большая выдра, из воды появляется Хуан. Он молча снимает водоросли с мотора, а я присобачиваю прожектор к аккумулятору.
Найти потерпевший крушение катер не составляет труда – устремив нос к небу, он покоится в зарослях камыша. Выстрелы, должно быть, заставили Джерри резко крутануть руль, а плоскодонные скоростные суда не предназначены для таких маневров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53