Хьюго же, хотя и несколько засмущался, когда на него так бесцеремонно набросились с расспросами, сумел неплохо свое смущение скрыть. Не все ответы Хьюго удовлетворили его светлость, поскольку майор слабо разбирался в предметах первостепенной важности для землевладельца. И хотя невежество наследника выводило лорда Дэрракотта из терпения, его светлость не был сильно разочарован. У всех возникло такое ощущение, что милорд стал смотреть на своего наследника почти одобрительным взглядом.
Ускользнув от своего безжалостного предка, майор поднялся наверх переодеться. Когда он уже приближался к своей спальне, до его ушей донеслась громкая ругань, а когда подошел к двери, обнаружил, что комната подверглась нежданному вторжению.
Два джентльмена одного сословия, но одетые по-разному, ссорились друг с другом. Общая картина сильно смахивала на схватку помоечных котов. Оба были одеты как лакеи, однако старший, мужчина средних лет, тучного телосложения, с суровым лицом, тщательно избегал всяческих украшений или цветовых пятен, которые могли бы оживить его скромное одеяние. Молодой же не только воткнул булавку в шейный платок, но добавил еще смелый штрих к своей внешности, надев полосатый жилет, который мог бы вынести разве что самый снисходительный хозяин. Когда майор замер в остолбенении на пороге, тот угрожающе шипел:
— Премного вам благодарен, мистер Кримплшэм! Какое снисхождение с вашей стороны!
— Не стоит благодарности, мистер Полифант! — снизошел Кримплшэм. — Все люди должны помогать друг другу. Знаю, какого труда вам стоит нанести блеск на пару сапог… не блеск, а скорее то, что, я бы сказал, только похоже на блеск… У меня сердце разрывается при одной мысли о том, как вы утруждаетесь над задачей, которая не заняла бы и двух минут моего времени. Это просто сноровка, мистер Полифант, которая у одних есть, а у других — нет.
— И вы поступили правильно, когда стали культивировать в себе эту сноровку, мистер Кримплшэм! Могу торжественно поклясться, что и сам бы этим занялся, если бы у меня был один-единственный талант! — цедил сквозь зубы Полифант. — Но, я повторяю раз за разом, слишком начищенная обувь хоть и производит хорошее впечатление, зато отвлекает взгляд от плохо выглаженных сорочек!
— Мистер Полифант, начищенные мной сапоги наверняка отвлекут внимание от пятна, оставленного утюгом на шейном платке!
— Да будет вам известно, мистер Кримплшэм, — ответил Полифант с дрожью в голосе, — упомянутое вами пятно было от супа!
— Ну, мистер Полифант, вам лучше знать! И если уж на то пошло, никто другой не переживает за вас больше моего. Тем не менее, если бы я проявил такую небрежность и позволил мистеру Винсенту Дэрракотту спуститься к ужину в шейном платке не первой свежести, я никогда не смог бы смотреть людям в глаза!
— Когда мистер Клод Дэрракотт вышел из моих рук, мистер Кримплшэм, его шейный платок был без единого пятнышка! — заявил Полифант, бледный от гнева. — А если вы позволяете себе измышления…
— Какого черта вы делаете в моей комнате? — прогремел бас майора, положивший конец препирательствам.
Вмешательство хозяина спальни произвело неожиданную перемену. Дебатирующие быстро повернулись к двери с выражением вины и покаяния на физиономиях, но майору было позволено лицезреть проявление этих эмоций лишь краткий миг. Не успел он сделать и шага в комнату, все следы человеческих страстей тут же исчезли, и перед ним оказались два исключительно вежливых лакея господ из высшего общества, которые приняли его появление со спокойствием и достоинством.
— С вашего позволения, сэр, — сказал Кримплшэм и принял шляпу из руки майора. — Поскольку мне сообщили, что вы не захватили с собой своего слугу, я взял на себя смелость, сэр, привести в надлежащий порядок ваши сапоги. Молодой Уэллоу хотя и усердный парень, но неотесанная деревенщина и не имеет ни малейшего представления о требованиях джентльмена, побывавшего на военной службе.
— Если позволите, сэр, — вступил следом Полифант, завладевая хлыстом и перчатками майора. — Простите мое вмешательство, сэр, но я по воле моего хозяина, мистера Клода Дэрракотта, пришел предложить вам свои услуги.
— Премного благодарен вам обоим, но мне не нужны услуги ни одного из вас, — сказал майор вежливым, но безошибочно решительным тоном.
Его потенциальным слугам ничего не оставалось, как поклониться в знак согласия с его отказом и выйти из комнаты. Кримплшэм придержал дверь и сделал приглашающий жест своему сопернику, чтобы тот вышел первым. Не успел Полифант осмыслить, какая дьявольская уловка лежит под такой вежливостью того, кто в иерархии слуг стоял на ступеньку выше его самого, как по неосмотрительности покинул спальню. Проходя мимо Кримплшэма, он отвесил тому грациознейший из поклонов и одарил самой из снисходительнейших улыбок, предназначенных вызвать горькую зависть.
Однако тем самым Полифант показал, что не столь хитер, как Кримплшэм, который ответил не менее торжествующей улыбкой, когда тихонько закрыл за ним дверь.
— Прежде чем я уйду, позвольте мне снять с вас сапоги, сэр, — попросил он, снова выходя на середину комнаты и подставляя стул майору. — Уэллоу, как я понимаю, готовит наряд мистеру Ричмонду на вечер, и вряд ли вы захотите воспользоваться услугами этого парня.
Майор, действительно не имеющий не малейшего желания пользоваться ничьими услугами, уступил, пронаблюдав за тем, как Кримплшэм вытащил из кармана перчатки и надел их, чтобы снять с него сапоги, и размышляя, что же кроется за желанием этого вышколенного лакея прислуживать ему.
На самом же деле Кримплшэмом двигали два обстоятельства, и только из-за них он поступился собственным достоинством: долг, который ему необходимо было отдать, и племянник, которого нужно было устроить на хорошее место. Из этих двух обстоятельств первое было для него важнее, однако он открыл майору лишь второе. И, несмотря на разницу в положении между ним и его хозяином, ни одна живая душа никогда не узнала бы от него о мельчайших разногласиях в их взаимоотношениях. По правде говоря, Кримплшэм зачастую находился в молчаливой ссоре с Винсентом, который не пытался, да и не выказывал ни малейшего желания проявлять каких-либо чувств по отношению к своим слугам. И Кримплшэм намеревался, как только представится малейшая возможность, сменить себе хозяина, но сделать такой шаг нелегко. Вакансии в рядах тех, кто прислуживал почитателям высокой моды, встречаются нечасто, и ничто не может так фатально испортить репутацию слуги, как смена богатого светского модника на более мягкосердечного, но менее состоятельного хозяина. Винсент же был столь неблагодарен, сколь и требователен, но именно он сделал своему лакею репутацию, и через него Кримплшэм приобрел известность, которой так жаждал. Пока он еще не достиг вожделенной вершины, когда (он позволил себе надеяться) последователи последнего крика моды пойдут на всякие ухищрения, чтобы сманить его от хозяина, однако был уже широко известен своим непревзойденным искусством чистить сапоги. Винсент сам завязывал шейный платок, а вот яркому блеску его ботфортов, который вызывал зависть его приятелей, он был обязан только Кримплшэму. Вряд ли поэтому он расстанется с лакеем с большой охотой. Кримплшэму было об этом прекрасно известно, поэтому, когда ему наносилась серьезная обида, он мог отомстить Винсенту без страха быть уволенным. Например, его хозяину будет очень досадно узнать, что обувь майора испытала прикосновение руки его собственного специалиста.
— Красивая пара, сэр, — сказал Кримплшэм, любовно опуская ботфорты на пол. — Это мой конек, конечно, но понимающему человеку хватит и одного взгляда. Сердце разрывается, когда видишь, как портят такую красоту. Не то чтобы Уэллоу не старается, но боюсь, он никогда не пойдет дальше гуталина Бейли.
— А вы чем пользуетесь? — осведомился Хьюго. — Шампанским? Для меня это слишком.
— У меня есть собственный рецепт, сэр, — отвечал Кримплшэм, ставя майора на место своей вежливостью. — Уход за обувью джентльмена — настоящее искусство. Не сомневаюсь: вам об этом прекрасно известно. — Он взял одну из распорок и аккуратно вставил в сапог. — О людях, осмелюсь заметить, сэр, можно судить по их обуви. Мне случайно пришло в голову… Но возможно, вы уже сделали свой выбор?
Хьюго какое-то мгновение с удивлением размышлял, уж не предлагает ли ему Кримплшэм собственные услуги, но обнаружил полное свое невежество в вопросах высшего света: будь он даже наследником титула герцога, Кримплшэм ни на секунду не задумался бы над предложением, столь пагубным для его карьеры. Ничто и никто, даже великий Робинсон, который был лакеем мистера Браммеля, не смогут превратить мужчину с таким ростом и габаритами, как у майора, в законодателя моды.
— Если вы еще не обзавелись лакеем, сэр, осмелюсь предложить помощь: у меня есть на примете тот, кто вам бы подошел, — сказал Кримплшэм. — Это мой племянник, сэр. Он уже был в услужении у военного, похожего на вас, сэр. Очень усердный молодой человек, сэр, могу за него поручиться. Если вы пожелаете переговорить с ним, я с радостью устрою вам встречу — конечно, я не хочу навязывать вам своего мнения, но…
— Я подумаю об этом, — пообещал Хьюго и добавил, услышав деликатный стук в дверь: — Да, войдите!
Дверь отворилась и впустила Полифанта, рассыпавшегося в извинениях перед майором, но неумело скрывающего ликование, наполнявшее его душу. Он объяснил, что мистер Винсент звонил уже трижды и теперь требует прислать Кримплшэма немедленно в его комнату.
— Поэтому я взял на себя смелость прийти сюда и передать ему, сэр. Полагаю, вы меня извините. Мистер Винсент очень рассержен, хотя я и объяснял ему, что Кримплшэм помогает вам с вашим туалетом, сэр.
— Вам лучше поспешить, — посоветовал Хьюго Кримплшэму. — Можете сказать мистеру Винсенту, что это я вас задержал.
— В этом нет никакой необходимости, сэр, — с достоинством отвечал Кримплшэм.
Он неторопливо поднялся с колен и отнес сапоги к стене, аккуратно поставив их в угол.
— Не ждите меня, Полифант, — сказал он лакею. — Поскольку вы были так добры, что передали мне распоряжение мистера Винсента, не сделаете ли мне еще одно одолжение? Передайте ему, что я сейчас к нему приду.
И Кримплшэм встретился со взглядом вытаращенных от негодования глаз Полифанта, льстиво улыбнулся, прежде чем кивком отпустить его, а уж потом отвернулся.
Вынести подобное было выше человеческих сил. В груди Полифанта происходила отчаянная борьба, однако его более примитивное «я» уступило диктату приличий, и он снова удалился из комнаты.
Кримплшэм удостоверился, что вечерний наряд майора приготовлен надлежащим образом, упросил доверить ему нанести последний штрих на его сапоги с помощью своего носового платка, дабы удалить возможные отпечатки пальцев, а уж потом откланялся.
***
Этот случай повлек за собой неприятные последствия. Он стал не только причиной опоздания Винсента к обеду, что, впрочем, предвидели все его участники, но и сильно раздосадовал Клода. И Хьюго решил больше не тянуть и нанять собственного лакея.
Клод, узнав от Полифанта, что услугам того предпочли услуги Кримплшэма, был глубоко задет и надулся. Он возложил на себя обременительную задачу придать своему кузену новый стиль. Он потратил весь день на решение проблемы — как лучше всего достичь достойного результата при противостоянии предмета его опеки, не желающего купить новый фрак. А когда он пришел к выводу, что более модный стиль завязывания шейных платков придаст внешности Хьюго недостающую элегантность, то и вовсе пошел дальше: подарил ему несколько собственных шейных платков. К тому же Клод переоделся к обеду пораньше, чтобы у Полифанта осталось время обучить Хьюго искусству завязывания галстука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Ускользнув от своего безжалостного предка, майор поднялся наверх переодеться. Когда он уже приближался к своей спальне, до его ушей донеслась громкая ругань, а когда подошел к двери, обнаружил, что комната подверглась нежданному вторжению.
Два джентльмена одного сословия, но одетые по-разному, ссорились друг с другом. Общая картина сильно смахивала на схватку помоечных котов. Оба были одеты как лакеи, однако старший, мужчина средних лет, тучного телосложения, с суровым лицом, тщательно избегал всяческих украшений или цветовых пятен, которые могли бы оживить его скромное одеяние. Молодой же не только воткнул булавку в шейный платок, но добавил еще смелый штрих к своей внешности, надев полосатый жилет, который мог бы вынести разве что самый снисходительный хозяин. Когда майор замер в остолбенении на пороге, тот угрожающе шипел:
— Премного вам благодарен, мистер Кримплшэм! Какое снисхождение с вашей стороны!
— Не стоит благодарности, мистер Полифант! — снизошел Кримплшэм. — Все люди должны помогать друг другу. Знаю, какого труда вам стоит нанести блеск на пару сапог… не блеск, а скорее то, что, я бы сказал, только похоже на блеск… У меня сердце разрывается при одной мысли о том, как вы утруждаетесь над задачей, которая не заняла бы и двух минут моего времени. Это просто сноровка, мистер Полифант, которая у одних есть, а у других — нет.
— И вы поступили правильно, когда стали культивировать в себе эту сноровку, мистер Кримплшэм! Могу торжественно поклясться, что и сам бы этим занялся, если бы у меня был один-единственный талант! — цедил сквозь зубы Полифант. — Но, я повторяю раз за разом, слишком начищенная обувь хоть и производит хорошее впечатление, зато отвлекает взгляд от плохо выглаженных сорочек!
— Мистер Полифант, начищенные мной сапоги наверняка отвлекут внимание от пятна, оставленного утюгом на шейном платке!
— Да будет вам известно, мистер Кримплшэм, — ответил Полифант с дрожью в голосе, — упомянутое вами пятно было от супа!
— Ну, мистер Полифант, вам лучше знать! И если уж на то пошло, никто другой не переживает за вас больше моего. Тем не менее, если бы я проявил такую небрежность и позволил мистеру Винсенту Дэрракотту спуститься к ужину в шейном платке не первой свежести, я никогда не смог бы смотреть людям в глаза!
— Когда мистер Клод Дэрракотт вышел из моих рук, мистер Кримплшэм, его шейный платок был без единого пятнышка! — заявил Полифант, бледный от гнева. — А если вы позволяете себе измышления…
— Какого черта вы делаете в моей комнате? — прогремел бас майора, положивший конец препирательствам.
Вмешательство хозяина спальни произвело неожиданную перемену. Дебатирующие быстро повернулись к двери с выражением вины и покаяния на физиономиях, но майору было позволено лицезреть проявление этих эмоций лишь краткий миг. Не успел он сделать и шага в комнату, все следы человеческих страстей тут же исчезли, и перед ним оказались два исключительно вежливых лакея господ из высшего общества, которые приняли его появление со спокойствием и достоинством.
— С вашего позволения, сэр, — сказал Кримплшэм и принял шляпу из руки майора. — Поскольку мне сообщили, что вы не захватили с собой своего слугу, я взял на себя смелость, сэр, привести в надлежащий порядок ваши сапоги. Молодой Уэллоу хотя и усердный парень, но неотесанная деревенщина и не имеет ни малейшего представления о требованиях джентльмена, побывавшего на военной службе.
— Если позволите, сэр, — вступил следом Полифант, завладевая хлыстом и перчатками майора. — Простите мое вмешательство, сэр, но я по воле моего хозяина, мистера Клода Дэрракотта, пришел предложить вам свои услуги.
— Премного благодарен вам обоим, но мне не нужны услуги ни одного из вас, — сказал майор вежливым, но безошибочно решительным тоном.
Его потенциальным слугам ничего не оставалось, как поклониться в знак согласия с его отказом и выйти из комнаты. Кримплшэм придержал дверь и сделал приглашающий жест своему сопернику, чтобы тот вышел первым. Не успел Полифант осмыслить, какая дьявольская уловка лежит под такой вежливостью того, кто в иерархии слуг стоял на ступеньку выше его самого, как по неосмотрительности покинул спальню. Проходя мимо Кримплшэма, он отвесил тому грациознейший из поклонов и одарил самой из снисходительнейших улыбок, предназначенных вызвать горькую зависть.
Однако тем самым Полифант показал, что не столь хитер, как Кримплшэм, который ответил не менее торжествующей улыбкой, когда тихонько закрыл за ним дверь.
— Прежде чем я уйду, позвольте мне снять с вас сапоги, сэр, — попросил он, снова выходя на середину комнаты и подставляя стул майору. — Уэллоу, как я понимаю, готовит наряд мистеру Ричмонду на вечер, и вряд ли вы захотите воспользоваться услугами этого парня.
Майор, действительно не имеющий не малейшего желания пользоваться ничьими услугами, уступил, пронаблюдав за тем, как Кримплшэм вытащил из кармана перчатки и надел их, чтобы снять с него сапоги, и размышляя, что же кроется за желанием этого вышколенного лакея прислуживать ему.
На самом же деле Кримплшэмом двигали два обстоятельства, и только из-за них он поступился собственным достоинством: долг, который ему необходимо было отдать, и племянник, которого нужно было устроить на хорошее место. Из этих двух обстоятельств первое было для него важнее, однако он открыл майору лишь второе. И, несмотря на разницу в положении между ним и его хозяином, ни одна живая душа никогда не узнала бы от него о мельчайших разногласиях в их взаимоотношениях. По правде говоря, Кримплшэм зачастую находился в молчаливой ссоре с Винсентом, который не пытался, да и не выказывал ни малейшего желания проявлять каких-либо чувств по отношению к своим слугам. И Кримплшэм намеревался, как только представится малейшая возможность, сменить себе хозяина, но сделать такой шаг нелегко. Вакансии в рядах тех, кто прислуживал почитателям высокой моды, встречаются нечасто, и ничто не может так фатально испортить репутацию слуги, как смена богатого светского модника на более мягкосердечного, но менее состоятельного хозяина. Винсент же был столь неблагодарен, сколь и требователен, но именно он сделал своему лакею репутацию, и через него Кримплшэм приобрел известность, которой так жаждал. Пока он еще не достиг вожделенной вершины, когда (он позволил себе надеяться) последователи последнего крика моды пойдут на всякие ухищрения, чтобы сманить его от хозяина, однако был уже широко известен своим непревзойденным искусством чистить сапоги. Винсент сам завязывал шейный платок, а вот яркому блеску его ботфортов, который вызывал зависть его приятелей, он был обязан только Кримплшэму. Вряд ли поэтому он расстанется с лакеем с большой охотой. Кримплшэму было об этом прекрасно известно, поэтому, когда ему наносилась серьезная обида, он мог отомстить Винсенту без страха быть уволенным. Например, его хозяину будет очень досадно узнать, что обувь майора испытала прикосновение руки его собственного специалиста.
— Красивая пара, сэр, — сказал Кримплшэм, любовно опуская ботфорты на пол. — Это мой конек, конечно, но понимающему человеку хватит и одного взгляда. Сердце разрывается, когда видишь, как портят такую красоту. Не то чтобы Уэллоу не старается, но боюсь, он никогда не пойдет дальше гуталина Бейли.
— А вы чем пользуетесь? — осведомился Хьюго. — Шампанским? Для меня это слишком.
— У меня есть собственный рецепт, сэр, — отвечал Кримплшэм, ставя майора на место своей вежливостью. — Уход за обувью джентльмена — настоящее искусство. Не сомневаюсь: вам об этом прекрасно известно. — Он взял одну из распорок и аккуратно вставил в сапог. — О людях, осмелюсь заметить, сэр, можно судить по их обуви. Мне случайно пришло в голову… Но возможно, вы уже сделали свой выбор?
Хьюго какое-то мгновение с удивлением размышлял, уж не предлагает ли ему Кримплшэм собственные услуги, но обнаружил полное свое невежество в вопросах высшего света: будь он даже наследником титула герцога, Кримплшэм ни на секунду не задумался бы над предложением, столь пагубным для его карьеры. Ничто и никто, даже великий Робинсон, который был лакеем мистера Браммеля, не смогут превратить мужчину с таким ростом и габаритами, как у майора, в законодателя моды.
— Если вы еще не обзавелись лакеем, сэр, осмелюсь предложить помощь: у меня есть на примете тот, кто вам бы подошел, — сказал Кримплшэм. — Это мой племянник, сэр. Он уже был в услужении у военного, похожего на вас, сэр. Очень усердный молодой человек, сэр, могу за него поручиться. Если вы пожелаете переговорить с ним, я с радостью устрою вам встречу — конечно, я не хочу навязывать вам своего мнения, но…
— Я подумаю об этом, — пообещал Хьюго и добавил, услышав деликатный стук в дверь: — Да, войдите!
Дверь отворилась и впустила Полифанта, рассыпавшегося в извинениях перед майором, но неумело скрывающего ликование, наполнявшее его душу. Он объяснил, что мистер Винсент звонил уже трижды и теперь требует прислать Кримплшэма немедленно в его комнату.
— Поэтому я взял на себя смелость прийти сюда и передать ему, сэр. Полагаю, вы меня извините. Мистер Винсент очень рассержен, хотя я и объяснял ему, что Кримплшэм помогает вам с вашим туалетом, сэр.
— Вам лучше поспешить, — посоветовал Хьюго Кримплшэму. — Можете сказать мистеру Винсенту, что это я вас задержал.
— В этом нет никакой необходимости, сэр, — с достоинством отвечал Кримплшэм.
Он неторопливо поднялся с колен и отнес сапоги к стене, аккуратно поставив их в угол.
— Не ждите меня, Полифант, — сказал он лакею. — Поскольку вы были так добры, что передали мне распоряжение мистера Винсента, не сделаете ли мне еще одно одолжение? Передайте ему, что я сейчас к нему приду.
И Кримплшэм встретился со взглядом вытаращенных от негодования глаз Полифанта, льстиво улыбнулся, прежде чем кивком отпустить его, а уж потом отвернулся.
Вынести подобное было выше человеческих сил. В груди Полифанта происходила отчаянная борьба, однако его более примитивное «я» уступило диктату приличий, и он снова удалился из комнаты.
Кримплшэм удостоверился, что вечерний наряд майора приготовлен надлежащим образом, упросил доверить ему нанести последний штрих на его сапоги с помощью своего носового платка, дабы удалить возможные отпечатки пальцев, а уж потом откланялся.
***
Этот случай повлек за собой неприятные последствия. Он стал не только причиной опоздания Винсента к обеду, что, впрочем, предвидели все его участники, но и сильно раздосадовал Клода. И Хьюго решил больше не тянуть и нанять собственного лакея.
Клод, узнав от Полифанта, что услугам того предпочли услуги Кримплшэма, был глубоко задет и надулся. Он возложил на себя обременительную задачу придать своему кузену новый стиль. Он потратил весь день на решение проблемы — как лучше всего достичь достойного результата при противостоянии предмета его опеки, не желающего купить новый фрак. А когда он пришел к выводу, что более модный стиль завязывания шейных платков придаст внешности Хьюго недостающую элегантность, то и вовсе пошел дальше: подарил ему несколько собственных шейных платков. К тому же Клод переоделся к обеду пораньше, чтобы у Полифанта осталось время обучить Хьюго искусству завязывания галстука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56